Страдания поэта или продажа рукописи мини-комедия

Стандартная однокомнатная квартира с обычным набором мебели. В комнату из кухни врывается взбудораженный неопределенных лет мужчина с всклоченными волосами, считающий себя поэтом.

Поэт:
Ай да я! Ай да сукин сын!

Жена:
Ну наконец
Признался кто ты есть.

Поэт:               
Сходи-ка лучше в магазин
И принеси оттуда холодец,
И пива литров шесть.

Жена:
А почему не бочку или три?

Поэт:
А что – деньжата есть?
Тогда возьми коробку
Шампанского и баночку икры,
И чтобы черной, а не красной.
Да шевели скорее попкой,
А то закроют гастроном.

Жена:
Сейчас как шваброй хрястну
И вызову бригаду «Скорой»,
Чтоб отвезла тебя в дурдом –
Пусть там тебя икрою кормят.
               
Поэт:
Но почему же там, а не в родных пенатах,
Где я творил и завершил свой труд
Значительнее всех трудов
Поэтов вместе взятых.

Жена:
Ну ты и плут!
Ты только жрать здоров,
А не трудиться.
Скажи, когда в последний раз
Держал в руках ты молоток?

Поэт:               
Тебе придется извиниться,
Когда взойду я на Парнас
Создателем бессмертных строк.
Да что с тобою толковать
Не написавшей даже строчки.
Короче, дай пятьсот рублей.

Жена:
А, где их взять?

Поэт:
А кто тут говорил о бочках
И искушал меня, как змей.

Жена:
Так вот теперь ты как запел,
А раньше сравнивал с Богиней
И даже Музой называл
В сплетенье наших страстных тел …
Иди к своей, гад, писанине
И топай с нею на вокзал.

Поэт:
Так обозвать мое творенье,
При этом и рубля не дать?
Ты пожалеешь, ибо знай:
«Не продается вдохновенье,
Но можно рукопись продать ...».
Вот так, прощай!


Поэт идет с пухлой папкой по улице, разговаривая сам с собой.

Поэт:
Кому продать, а, главное, почём
Мое бесценное творенье
И дух бессмертный мой,
Что воплотил я в нем
В часы ночного бденья
Наедине с собой,
Пока жена храпела
Да разве Муза так себя ведет,
Испытывая всё мое терпенье?
Нет, Муза — это ангел белый,
Меня позвавшая в полет
И давшая такое вдохновенье,
Какого у другого не найти.

Останавливается перед книжным магазином.

А вот и место, где бы хоть примерно
Свой труд я оценить бы смог,
Но прежде надо мне туда войти …
Так-так, Толстой, тома Жюль Верна,
Но где же Пушкин, Лермонтов и Блок?
Бог мой! всего пятьсот за книгу,
Свою и за шестьсот я не отдам -
В ней столько накладных расходов,
Что, если вычесть, получу лишь фигу,
Как будто я какой-то графоман,
Который по редакциям всё ходит
И сводит там с ума весь персонал …
Постой … постой … вот дурья голова!
А если по шестьсот за каждую строку,
Причём за чёрный нал.
Ведь, если продавать слова,
А слово приравнять к штыку,
То это выйдет, о-го-го, мильоны!
Пойду немедля в магазин «Охота».

Поэт выбегает на улицу и быстро идет в магазин «Охота», где сразу же бросается к прилавку.

Поэт:
У Вас торгуют здесь штыками?

Продавец:
Не нарушаем мы законы.

Поэт:
Что – выбрана вся квота
Какими-то стрелками?
Так мне, любезный, не нужны штыки,
А лишь узнать: почём Вы их толкали.

Продавец:
А ну-ка вон пошёл отсюда, шпик,
Иль враз поймёшь почём тут кулаки
Из самой что ни есть дамасской стали.

Поэт выбегает на улицу, судорожно прижимая к груди папку.

Поэт:
Не продавец, а боевик,
Наверно, прямо из Дамаска.
Но как же слово оценить?
А, может, труд мой продавать по буквам,
И стану богачом, как Дерипаска.
Что ж, размотаю этой мысли нить,
Жаль под рукою нету ноутбука.
Думай, думай голова!
Есть «Труд», он стОит пусть шестьсот,
И состоит из строк, цена – вопрос.
А строки эти сОздали слова,
Которые искал я круглый год,
Мотаясь между сосен и берёз,
По буквам собирая их
И связывая нитью золотой,
Пока не получился чудный стих …
Бегу! Бегу к гравёрной мастерской –
Там вряд ли будут меня бить.

 Входит в гравёрную мастерскую.

Поэт:
Скажите мне, любезный,
Почём сегодня буковки у Вас?

Гравёр:   
Позвольте Вас спросить:               
На золотой доске или железной?

Поэт:
На золотой и с видом на Парнас.

Гравёр:
Узорные иль так себе – простые?
               
Поэт:
Печатные, как полосы газет.

Гравёр:
Ну … эти выйдут по пятнашке
И по пятёрке запятые.   

Поэт:
Калькулятора случайно нет
Или какой-нибудь бумажки,
Чтоб столбиком все буковки сложить,
А также знаки препинанья
И наконец узнать
В какую сумму труд свой оценить
И этим прекратить страданья:
Как подороже рукопись продать.

Наконец поэт с папкой добирается до издательства и обращается к секретарше.

Поэт:
Я рукопись принес (указывая на папку) …Вот.

Секретарша:
И что?

Поэт:
Хочу издать.

Секретарша:
Идите в первый кабинет,
Там выпишут Вам счёт.

Поэт:
Но может надо прочитать
Её сначала тет-а-тет.

Секретарша (зардевшись):
Ну я не знаю … может быть, в субботу.

Поэт:
Я не могу так долго ждать.
К тому же у меня спецпредложенье
На эту рукописную работу,
Да что там скромничать–
Бессмертное творенье.

Секретарша:
Ну ладно, пусть сегодня ... в пять,
Но только лишь
До полночи.

Поэт:
А касса закрывается когда?

Секретарша:
Причём здесь касса?

Поэт:
Так мне авансик прежде надо дать,
Скажем,
Миллиона два.

Секретарша (восторженно):
Вы автор мирового класса!
Немедленно о Вас я доложу.
И ровно в три на всё буду готова
Зачем так долго ждать,
Когда я вся дрожу.

Секретарша скрывается за дверью издателя.

Поэт (про себя):
Иди, иди корова.
Как только получу аванс,
Найду себе такую Нефертити,
Такую Клеопатру, будь здоров!

Секретарша выходит и указывает на раскрытую дверь.

Секретарша (торжественно):
Шеф приглашает Вас!

Издатель:
Прошу! Прошу! И разрешите
Представиться: издатель Иванов.
Вам благодарен я премного
И думаю, что в этой папке труд
Достойный тиража Гомера,
Да что Гомера  - Кинга самого*!
Поэтому для Вас я просто друг.
Да, просто друг по имени Валера.
Быть может, коньячку чуть-чуть плеснуть
И обсудить наш гонорар,
Как меж собой поэты говорят.

Поэт (про себя):
Он думает меня надуть,
Пока я пью его «Кизляр».
Вон, как глаза его горят.
(вслух)
А что тут обсуждать – два миллиарда.

Издатель (вскакивая):
Сколько … Сколько?

Поэт (про себя);
Какой игрок! Какой типаж!
Взорвался будто он петарда.
(вслух):
Но это для начала только.
Когда раскупят весь тираж -
Еще один,
И не платить налоги.

Издатель (рухнув в кресло):
Не может быть!

Поэт:
Ещё как может,
Когда все буквы подсчитать
И знаки препинанья в итоге.
Попробуйте теперь разубедить,
Но прежде Волга повернется вспять.

Издатель:
Зачем? Я верю Вам
(Бросается к селектору)
Найдите мне наборщика Тараса,
Пусть мчит сюда быстрей бизона.

Поэт:
Вот это дело … по рукам!
И покажите, где у Вас тут касса -
Пора отдать мне два мильона.

Издатель:
Конечно.
Вот счёт на весь заказ,
Но ... (растерянно)деньги где?

Поэт:
Как где? Пока у Вас.

* у писателя Стивена Кинга самый большой тираж книг.