Безмолвие. Глава 19. На парусах любви

     В воскресный день мы, как обычно, были в церкви. Договорились с отцом Сергием о дате венчания. Венчаться решили на следующий день после регистрации. В день венчания — свадебное торжество.

     Я вызвал родителей «по очень срочному и важному делу».

     — Мама, папа, я женюсь!

     — Слава Тебе, Господи!

     Я услышал, как мама заплакала:

     — Жду – не дождусь внуков!

     Через неделю мы со Степаном приехали на вокзал встретить родителей.

     В киоске я купил областную газету, потому что там был опубликован мой рассказ. В газете я обнаружил статью Степана. Это было небольшое эссе, но я знал: это сокращённая первая глава из книги, которую Степан готовит к изданию. Ещё одну газету я купил для родителей.

     Наконец, объявили о прибытии поезда… Родители всю жизнь романтиков-геологов провели среди красивейших гор России. Но, пока мы ехали до дома, они не переставали восторгаться красотой наших гор. По дороге я вспоминал детские годы и благодарил родителей за прекрасное детство, за счастье жить среди суровой красоты.

     Мама пыталась выведать, какая моя невеста. Но я молчал.

     — Ты что молчишь, как немой?

     — Она глухонемая, — выдал тайну Степан.

     — Глухонемая?! — мама была в шоке.

     — Мама, папа, моя избранница самая лучшая девушка в мире!

     Пришлось успокаивать родителей, рассказывать, как Прасковья понимает речь, как мы вылечим девушку. Я поведал, как девушка заботилась обо мне в больнице, как брала на себя все тяготы дороги.

     Степан остановил машину возле калитки. Из дома выбежала Прасковьюшка. Она по-старомодному раскланялась родителям.

     — Мама, папа, знакомьтесь! Моя будущая жена! Если благословите.

     Родители обняли девушку.

     После нескольких лет разлуки родители не отходили от меня. Они сразу полюбили Прасковью, как дочку. Девушка окружила родителей любовью и лаской. Говорила им “мамочка”, “папа”.

     После вкусного обеда мы сидели в летней кухне и вели неспешные разговоры. Только сейчас я рассказал родителям о моих увечьях. Особо подчеркнул заботу Прасковьюшки обо мне. У мамы катились слёзы. Мама обнимала девушку, а Прасковья целовала маму.

     Потом Степан повёз всю нашу семью в районный ЗАГС. Женщина из ЗАГСа была удивлена малому количеству гостей.

     — Не беспокойтесь! — успокоил женщину Степан. — Завтра в церкви венчание. Гостей и поздравлений будет не меньше, чем у звёзд!

     После ЗАГСа Степан отвёз Прасковью к бабушке Вере. Я прощался с девушкой, будто сердце оставлял. Мы с родителями поехали домой. Всю дорогу говорили о событиях прошедших нескольких лет: по телефону всё не расскажешь.



     Вечером я не находил себе места. Настолько прикипел душой к девушке, что не мог и часу без неё жить. Оставалось общаться с родителями, заниматься делами да молитвы читать.

     Мама погладила парадный костюм, который со дня гос. экзаменов я ни разу не доставал.

     Рано утром я поднялся на ближайшую горку, собрал букет самых лучших лесных цветов, добавив с клумбы белых хризантем. После совместной молитвы мы ехали по сентябрьскому лесу. Степан согласился быть свидетелем на венчании. Я держал в руках букет, предвкушая, как преподнесу цветы Прасковьюшке.

     Едва мы вышли из машины, девушка выбежала навстречу. Она была в изумительном белом свадебном платье и шляпке, украшенной белыми лилиями. Прасковья что-то сказала на языке жестов девушке в белом платье…

     Я поднялся на колокольню и стал звонить, как не звонил никогда.


     После литургии я звонил в колокола с особым ликованием. На венчании было много народа. Кроме постоянных прихожан, собралась, наверное, вся деревня.

     После венчания отец Сергий благословил нас на долгую счастливую жизнь и сказал:

     — Самая красивая пара! И самая счастливая! Им на деле предстоит исполнить слова Евангелия: друг друга тяготы носите…

     Перед выходом из храма я подхватил Прасковью на руки.

     — Сашенька, тебе нельзя поднимать тяжести!

     — Моя крошечка, любимая Прасковьюшка! Мне нисколечко не тяжело!

     Я вынес девушку из дверей церкви и донёс до машины. Со всех сторон раздались аплодисменты и пение «Многая лета».

     Потом нас поздравляли однокурсницы. Позади девушек поодаль стояли несколько парней-однокурсников… Они смущённо отводили взгляды. От группы однокурсников отделился самый малорослый… он тоже тогда бил меня вместе со всей толпой!

     — Мир или война?! Сейчас или никогда! — сказал я себе и шагнул навстречу пареньку. Чтобы он не успел увернуться, я громко сказал: — Привет, друг! Я так рад!

     Я видел: парень в любой миг готов удрать, поэтому улыбнулся и широко раскинул руки, как бы обнимая всех. Однокурсники засмеялись, пожимая мне руки и обнимая меня со всех сторон.

     — Саша, поздравляем! Прости нас, друг! — слышалось со всех сторон. — Ты самый лучший друг на свете! Прости!

     Гостей пригласили в деревенскую столовую и усадили за приготовленные заранее столы. Отдельно усадили подруг Прасковьи. За этими столиками велась оживлённая безмолвная беседа.

     Большой стол заняли мои однокурсницы и однокурсники. Они преподнесли нам дорогой подарок от всей группы.

     — С любовью и благодарностью! — хором сказали они. — Без тебя треть из нас вылетели бы из универа!

     — Жанны что-то не видно…

     — Новый муж держит её в ежовых рукавицах, — сказал кто-то из парней.



     В очередной раз Прасковья громко сказала, как она меня любит.

     — Говорили, невеста глухонемая… — вставил слово кто-то из гостей.

     Со всех сторон раздался смех.

     — Она слышит сердцем! — ответил я.

     Слово взяли Василий и Евдокия:

     — Так получилось, что мы для Прасковьи стали вместо родителей. Мы благословляем молодую пару на долгую счастливую жизнь. Прасковья с детских лет сирота. Но с таким мужем не страшны никакие невзгоды! Мы со спокойным сердцем передаём внучку в надёжные руки.



     Домой приехали, когда солнце скрылось за горой. Мы с родителями, Василием, Евдокией, Степаном и Валентиной сидели за столом среди цветов и вели неспешные разговоры. Строили планы на будущее. Теперь родители не сомневались в правильности моего выбора. Я часто видел в глазах мамы и даже серьёзного папы слёзы.

     Прасковья в очередной раз подошла к маме и обняла её.

     — Полюбили друг друга! — я смахнул слезу. — Мама, папа, я самый счастливый человек в мире. Потому что есть вы. И у меня самая лучшая жена!

     — Темнеет… Скоро спать. Где стелить? — спросила мама.

     — Я постелю! — сказала Прасковья.

     — Позвольте мне за сыном и дочкой поухаживать! — сказала мама. — Я всё приготовлю.

     — Папа, мама, в доме диван и кровать. Занимайте. Мы с Прасковьюшкой — в летнюю кухню. Там диван широкий. Печку истоплю, тепло будет. Мама, помнишь пододеяльник с парусниками? Я его до сей поры берегу! — я достал из шкафа заветный пододеяльник и подал маме.

     — А как же?! Помню! — мама смахнула слезу. — Тебе его на грядущую свадьбу подарили. Ты тогда на третьем курсе учился.

     Когда мы уединились в летней кухне, я верил и не верил в своё счастье: самая лучшая девушка в мире — моя жена!

     — Моя жена, — повторял я громко.

     Я затопил печь. Пламя живо охватило сухие поленья. Мы не стали включать свет. Луна так ярко светила в большое окно, что я видел каждую ложбинку, каждый холмик на теле девушки. Я благоговейно взял на руки Прасковьюшку и опустил её на паруса. Девушка обвила руками мою грудь. И мы слились в поцелуе…