Фантасмагория Удачи

— Скажи, а зачем нам нужен зельеваритель? — спросил Томас. Его сильный акцент Тиквавских островов выдавал в нём иноземца не меньше, чем тёмная, как безлунная ночь, кожа.
— Потому что, чёрт побери, командор Вагнер приказал доставить опреснитель на судно, — ответил запыхавшийся Эйб.
В лучах вечернего солнца моряки поднимались по извилистому серпантину, ведущему к городу. Фрегат «Каллисто» встал на якорь в бухте, где моряки спустились на землю и отправились в путь.
Наряд их как нельзя лучше подходил тёплой погоде: матросы были облачены в жилетки, белые парусиновые штаны, а на ногах — бамбуковые сандалии. Обувь сковывала движения, привыкшие ходить босиком по палубе моряки чувствовали себя неловко.
— Зачем командору понадобился опреснитель? — продолжил задавать вопросы Томас.
Эйб остановился, пытаясь привести дыхание в порядок. Он согнулся пополам, шумно откашлялся и сплюнул.
— Томас, чёрт тебя возьми, ты уже ходишь под парусами шесть лет, а всё никак не можешь разобраться. За что тебя только перевели из юнги в матросовые, не понимаю?
Томас насупился. Эйб ещё раз сплюнул, распрямился и встал на торчащую из земли корягу, чтобы возвышаться над Томасом.
Томас не так давно отпраздновал не только восемнадцатилетие, но и окончание испытательного срока.
Ещё мальчиком его приняли в должность юнги на пиратский фрегат. Не успел он запачкать репутацию и опорочить честь, как корабль был захвачен взбунтовавшимися пленными и передан служителям закона. Из всех пиратов меньшее наказание постигло юного Томаса. Командор Вагнер принял мальчика и поручился, что не спустит с него глаз до окончания наказания.
Испытательный срок вышел месяц назад, а Томаса по-прежнему никуда не отпускали без сопровождающего. Но в этот раз Эйб сам изъявил желание отправиться вместе с молодым матросом. Командор удивился просьбе, исходившей от того, кто давно мог стать офицером, если бы не его беспечное поведение. Абрахам умудрялся проявлять себя не только как опытный моряк, кем он являлся, а также как лицедей и шут Эйб. Командор ждал момента, когда Эйб повзрослеет, при этом регулярно выносил выговоры за нарушение дисциплины.
— Командор не должен отчитываться перед матросами. Приказ есть приказ, — проговорил Эйб с умным видом, поправляя воображаемый монокль. — Понимаешь?
— Какое название у города?
Эйб закатил глаза, достал кисет из широких карманов парусиновых штанов. Он мгновенно принял образ знатока картографии, плотно набил трубку и важно запыхтел ей.
— Шемеш, — ответил псевдокартограф. — Местные жители так называют солнце, которого тут в избытке.
Клубы густого дыма ударили Томаса в нос. А Эйб продолжал рассказ:
— Видишь ту грозовую тучу на горизонте?
Томас молча мотнул головой.
— Готов спорить на деревянную ногу лоцмана, что туча растворится ещё до захода шемеша. — Эйб с задумчивым видом, извергая клубы трубочного дыма, уставился вдаль. На границе видимости блеснула молния.
— Пойдём, — предложил Томас.
Извилистая тропа в гору с одной стороны утопала в зелени горных растений, с другой открывала вид на бескрайнюю водную гладь Симфонического моря.
Томас вновь повернулся к Эйбу:
— Расскажи мне про зельеварителя.
— Чёрт побери, Томас! Сколько в тебе любознательности, неужели ты решил стать мудрецом и посвятить жизнь науке? — Удовлетворившись ухмылкой собеседника, Эйб продолжил излюбленное занятие, а именно разглагольствовать: — Зельеваритель, или, как его тут называют, алхимик, — дряхлый мудрец, у которого для командора мы должны взять песок, обессоливающий воду. Этот песок необходим на случай, если наш фрегат попадёт в штиль, а запасы воды иссякнут.
Томас долго обдумывал услышанное, шаркая ногами при каждом шаге.
— А у алхимика есть что-то не для командора?
Эйб закусил трубку и улыбался. Его гладковыбритые щёки покрылись складками. Ему не было и двадцати восьми лет, но солёный морской воздух и палящее солнце старили кожу раньше времени.
— У зельеварителя всегда есть настойки вкуснее и крепче, чем всеми любимый ром.
— Какие настойки? — переспросил Томас.
— «Зелёная ведьма», — прошептал ему на ухо Эйб.
Глаза Томаса полезли на лоб:
— Та самая, от которой Монтора чуть не вывалился из вороньего гнезда?
— Монтора сам виноват, — отрезал Эйб, — откуда мне было знать, что этот пьянчуга вылакал месячную норму «Зелёной ведьмы»? Я лишь подмешал ему немного в чай, а ему мерещилось всякое-разное. Он кричал: «Киты! Готовьте гарпуны!», до того усердствовал, что чуть не перевернулся. Пришлось карабкаться наверх и устраивать возню на узкой площадке вперёдсмотрящего.
— А командор? — с издёвкой спросил Томас.
— А что командор? Влепил нам обоим выговор. Монторе за неподобающий вид для моряка, а мне за то, что я подверг товарища опасности.
За разговорами о «Зелёных ведьмах» и последствиях их злоупотребления моряки достигли вершины подъёма.
Алое солнце, отдавая последние лучи, почти скрылось в водах моря, а грозовая туча уже дотянулась до границ города.
Моряки направились дальше. Перед ними простирались немногочисленные улицы города Шемеш. Двухэтажные дома были покрыты побелкой, а крыши застелены зелёной черепицей. Лавка зельеварителя находилась на входе в город, но разглядеть дом не представлялось возможным.
— Чёрт побери, Томас, что тут происходит? — растерянно спросил Эйб.
По всей видимости, все жители города выстроились перед лавкой алхимика. Они скандировали требование:
— НАМ НУЖНО ЕЩЁ! НАМ НУЖНО БОЛЬШЕ УДАЧИ!
— Да что же тут происходит? — повторил вопрос Эйб.
Расталкивая моряков, пробежал музыкант, желая присоединиться к кричащей толпе. Томас молниеносным движением схватил кофр, тем самым развернув бедолагу.
— Нам нужна удача! — крикнул скрипач, выдрав инструмент, и скрылся за спинами горожан.
Эйб обернулся, увидел, что солнце окончательно погрузилось в море, и проговорил:
— Томми, нам нужно торопиться, командор нам отрядил две склянки на выполнение поручения.
Матросы по кругу обходили толпу. К двери пробиться не представлялось возможным. Горожане продолжали неистово требовать удачи. Ситуация начала накаляться, послышались предложения пойти на штурм.
— Эйб, встань мне на плечи, посмотри, что там у дверей, — предложил Томас.
Матрос с проворством капуцина запрыгнул на плечи более рослого товарища.
— Ну? — спросил Томас.
— То же самое. Ближние бунтари стучат кулаками по двери.
— Понятно, — кисло сказал Томас, — спускайся.
— Томми, подожди.
— Что там ещё?
— Есть идея.

***
Мастер Николас сидел за столом. Дрожащими руками он выводил формулы. Лицо старика было отмечено морщинами прожитых лет и взглядом, полным скорби и разочарования.
— Что же я натворил? Что натворил? Вот старый дурак! — бубнил мастер, продолжая зачёркивать одну формулу за другой. — Не то, всё не то!
Дрожь в руке с пером усилилась, и он прижал её к столу.
— Руки совсем перестали слушаться, — шептал он.
Входная дверь сотрясалась от очередного удара.
Мастер подскочил на стуле, испуганно посмотрел в сторону деревянной защитницы, отделявшей его от обезумевшей толпы. Николас нервно поправил, сползавшую ему на лоб бескозырку. Старый мастер продолжил наносить формулы, как вдруг его глаза округлились, он закричал:
— Ну конечно!
Николас вскочил со стула и хотел было пуститься в пляс, как дверь сотрясла новая россыпь ударов. Алхимик вновь повернулся к пергаменту со свежевыведенной формулой.
— Как я мог, как я мог так ошибиться?! — Николас вновь схватился за шапочку на голове. — Старый дурак! Ой, старый дурак, — шептал он, смешивая ингредиенты в колбе.
— Теперь щепотка марганца.
Он зачерпнул несколько гранул ложечкой и отправил в сосуд. Марганец мгновенно вступил в реакцию, окрашивая раствор в пурпурный цвет. Алхимик поболтал колбой, взялся за перо и радикальными движениями обвёл формулу, как бы подтверждая расчёты. Николас пристально посмотрел на полученный раствор.
— Этого должно хватить, — сказал он, — но как мне напоить весь город разом?
Удары в дверь не дали мастеру Николасу услышать барабанивший по крыше дождь. Алхимик встал из-за стола, потер затёкшую поясницу и начал расхаживать кругами. Послышался жуткий грохот, и окно, что вело во двор и было недоступно для бунтующих, разлетелось на мириады осколков.

***
— Давай, Эйб, торопись, — негромко сказал Томас, перегнувшись через патрубок дождевого слива.
Эйб уже держался руками за крышу, пытаясь закинуть ногу.
— Томас, я занят, — прокряхтел он в ответ. — Не мешай.
Несколько капель дождя со звоном разбились о черепицу.
— Командор нас не похвалит если мы опоздаем ко времени отхода судна, — продолжал Томас.
— Томми, чёрт тебя побери, — Эйбу удалось забраться на скользкую крышу. — Я знаю командора как родного дядюшку, он никогда не отдаст швартовы, пока не увидит своего любимого племяшу на марс-мачте.
Эйб потянулся за кисетом в карман, но на половине пути остановил движение. Под ливнем табак мгновенно промок бы, а извлечь искру не было возможности.
— Твоя взяла, Томас, давай уже заберём у зельеварителя опреснитель и пару капель «Зелёной ведьмы» и отправимся обратно.
Под коньком покатистой крыши располагалась бельевая верёвка, протянувшаяся между домами.
— Слушай мою команду! — прокричал Эйб, пародируя голос командора. Он даже сделал вид, что достал несуществующую шпагу из воображаемых ножен. — Сейчас мы покажем этим сухопутным каракатицам настоящий штурм!
Томас вопросительно смотрел на компаньона.
Эйб закатил глаза, скинул маску лицедея и проговорил:
— По верёвке мы переберёмся на крышу дома зельеварителя и зайдём через ту маленькую дверцу в крыше. План ясен?
Томас лёг на живот, перевесился через конёк, схватился за веревку.
— Эйб, помоги! Я падаю! — закричал Томас, скользя по мокрой поверхности.
Эйб успел схватить товарища за ворот безрукавки, но, не привыкший ходить в обуви, оступился. Эйб свалился на Томаса и, лёжа на нём, как на санях, оба соскользнули через край . Моряки повисли нос к носу между панталонами и кафтаном.
ПУНЬГ! Ближний крюк, удерживающий верёвку, вылетел из стены.

***
Николас остолбенел от грохота битого стекла.
Он осмотрел лавку: стол, колбы, мензурки, ампулы, снадобья, чаша с марганцем, зелья, заметки были либо разбиты, либо разбросаны, а порошки рассыпаны.
— Не успел, — молвил алхимик.
Из-под завала выпрыгнул моряк. Свежий порез на щеке говорил о том, что приземление прошло не так гладко, как он рассчитывал. Моряк приложил руку ко лбу и произнёс:
— Мастер Николас, матросы Абрахам и Томас прибыли по поручению командора Вагнера. Нам поручена миссия принести опреснитель.
— Эх, мальчики. Сегодня не лучший день для торговли. Видели, что творится?!
Удары в дверь становились все более акцентированными.
— Да, а, собственно, об этом: что тут происходит? — спросил Эйб.
— К моему стыду, стоит признать, что мне пора на покой.
— Мастер Николас, у нас не так много времени. Я плохо понимаю загадки, поэтому скажите прямо: что случилось? — с тяжёлым акцентом проговорил Томас.
Алхимик снял бескозырку, открывая изрядно поредевшие седые волосы.
— Мне необходимо напоить весь город этим эликсиром, — произнес Николас указывая на колбу с пурпурной жидкостью.
— Что это? — спросил Томас.
— Отменяющее зелье, — ответил мастер.
— Что оно отменяет? — изумился Эйб.
— Отменяет действие моего ошибочно составленного эликсира удачи, — пояснил Николас.
— Так вот что они требовали! А то мы с Томасом гадали, что значит «Нам нужна удача, больше удачи!», — Эйб поднял кулак вверх и потряс рукой, изображая людей из толпы за дверью.
Старик вновь вздохнул. Ему явно было сложно признавать, что он был виной городского переполоха.
— На прошлой неделе я вывел формулу жидкой удачи. Согласно расчётам, колодезная вода была последним ингредиентом, но добавлять нужно было сразу из источника. Вода, которой касались лучи солнца, не подходит. Понимаете?
Моряки кивнули, не понимая ничего, но Николас продолжил:
— Я начал поднимать ведро из колодца и нечаянно опрокинул колбу со смесью. Не успел я предпринять меры по ликвидации, как люди начали пить получившийся эликсир. На них обрушился неслыханный успех: дела пошли в гору, коробейники скупали продукты на перепродажу, долги прощались, невесты давали согласия на самые выгодные партии, а карточная игра приносила прибыль всем без исключения. Люди обезумели от счастья и в один миг осушили колодец с эликсиром. Они думали, что это лекарство от их бед, а я считаю, что любое лекарство скорее яд. Эликсир отравил их веру в себя. Они стали бояться принимать решения. Вконец обезумев, они собрались и начали требовать новой порции зелья, тут через окно влетели вы двое. Там что, идёт дождь? — Николас только сейчас увидел намокшую одежду гостей.
— Вопреки всем заверениям предсказателя солнца, — сказал Томас и с укором посмотрел на Эйба.
Алхимик мгновение пребывал в раздумьях, поднял с пола листок бумаги с обведённой формулой, поставил знак «плюс» и добавил пару символов. Дверь задрожала, будто от удара тарана.
— Томас, сейчас тебе выпадет честь принять бой с сухопутными! — снова голосом командора распорядился Эйб.
— Никому не придётся принимать бой, если я успею обратить их безумие вспять, — сказал Николас, беря мешочек с порохом.
— Мастер, вы решили взорвать лавку? Если так, то дайте нам опреснитель, немного «Зелёной ведьмы», и мы не станем вам мешать, — потребовал Эйб.
Николас схватил с полки металлический цилиндр на подставке, какие-то свёртки и деревянную толкучку с заострённым концом.
— Не дайте двери упасть. А мне понадобится вся имеющаяся удача, — сказал алхимик, высыпал щепотку смеси на кончик языка и поспешил вверх по лестнице.
— Томас, для меня была честь служить с тобой. В минуту, когда жизнь наша висит на волоске, я хочу, чтобы ты знал: ты для меня как сын, которого я никогда не ожидал встретить. — Эйб говорил, прижав ладонь к сердцу, а на глазах его выступили наигранные слёзы.
— Прекрати лицедействовать, Эйб, и помоги мне завалить дверь, — проговорил Томас, уперевшись плечом в шкаф.
— Скучно, Томми. Ты как командор — он никогда не даёт мне доиграть сцену до занавеса.
— Если бы все давали тебе доиграть твои сценки, мы бы даже в море не побывали. Толкай уже!
Они навалились на шкаф, и тот с грохотом упал.
— Томас, на правах убийцы театрального настроения командуй дальше.
— Почему ты только не путешествуешь с менестрелями? — бубнил Томас, хватая останки стола и закидывая их в проход.
— Странствующие артисты не мой уровень. Тем более ничто не сравнится с улыбкой командора.
— Да? — удивился Томас, — Никогда не видел его улыбающимся.
— Я ведь про это тебе и говорю, что ничто не сравнится с тем, чего нет.
Наверху раздался громкий хлопок. В этот момент таран пробил дверь.
— На абордаж! — крикнул Эйб, запрыгнув на баррикаду.

***
Николас, громко дыша, поднимался по узкой лестнице. На ходу он высыпал часть пороха из мешочка в металлическую трубку, сверху уложил пыж, сделанный из винной пробки, и начал уминать всё содержимое, пропихивая пыж всё глубже по шахте трубки.
Мастер Николас подошёл к маленькой дверце, ведущей на крышу. Он поставил металлическое приспособление на последнюю ступеньку.
— Готовил на праздник, а пригодилось для боя, — проговорил алхимик трясущимся голосом.
В заранее просверленное отверстие он поместил нитку-фитиль. Николас достал из кармана раствор с клейким веществом, смазал тупой конец палки, засунул в трубку.
— Вот, почти всё, пускай подсохнет.
Из бездонных карманов жакета алхимика он извлёк эластичные кисеты для снадобий и начал засыпать в них эликсир отмены. Дождь звонко барабанил по черепице. Алхимик не слышал падения шкафа и мотивационных речей Эйба. Николас методично переливал снадобье.
Три невзрачных брезентовых мешочка с зельем он привязал под остриём палки, а четвёртый с остатками пороха и фитиля разместил под ними. Николас всегда всё делал с небольшим запасом, поэтому немного зелья осталось в колбе.
— Надеюсь, подъёмной силы хватит, но точные расчёты делать уже некогда.
Мастер открыл маленькую дверцу на крышу, ему в лицо полетели дождевые брызги.
— Ничего, ничего, — заклинал он себя, — Всё должно получиться.
Ракетницу он расположил перед дверцей и высек искру огнивом. Огонёк зашипел, поглощая фитиль, ведущий к металлической трубе. Ещё искра — и зашипел фитиль, ведущий к пороху под мешочками. Алхимик схватил приспособление и выпрыгнул на мокрую крышу.
Впопыхах он совсем забыл переобуть домашние тапочки, ноги заскользили по мокрой поверхности. Николас плашмя приземлился возле конька здания и схватился за него одной рукой, а второй установил ракетницу, направляя её в небо. Огонёк, спрятавшись в тубе, прекратил шипеть.
Какой-то миг алхимик слышал только бой дождя и тихое шипение второго фитиля.
«Неужели удача оставила меня? Ох, надо было сделать глоток побольше. Необходимо сделать много зелья, без удачи ничего не получится! Нужно больше удачи!» — пронеслось у него в голове.
Капля зелья удачи закончила действие непосредственно перед отчаянным рывком, мастер Николас впадал в уныние.
Ф-ф-ф-ф-ф-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…
Палка взмыла в небо, как стрела.
Бум!
Ночное небо зарделось пурпурной вспышкой.
Зелёная молния расчертила тучи над городом, окрашивая каждую каплю в цвет зелья.
Первые фиолетовые капли упали на голодную до удачи толпу. Крики начали сходить на нет, люди останавливались, прекращая пробиваться в сторону вышибленной двери в лавку, они озирались по сторонам, пытаясь понять, что делают в темноте, в дождь возле лавки алхимика. Один за другим они расходились в сторону своих домов.
Николас моргнул, пытаясь вспомнить момент, когда он очутился на крыше, но не смог. Алхимик осторожно сполз вниз и на карачках протиснулся в маленькую дверку.
Снизу доносились крики отчаянной борьбы. Мастер схватил остатки эликсира и поспешил на помощь дерущимся.
Томас защищал вход на лестницу от двоих нападавших. На лбу темнокожего моряка выступила огромная шишка. Томас выставлял перед собой остатки стула.
— А ну, разойдитесь, отступите! — с жутким акцентом вопил Томас.
— Чёрт побери, Томми, выруби их! — стонал Эйб, придавленный исполинских размеров кузнецом.
Здоровяк прижал моряка к полу и наносил удары.
Эйбу казалось, что каждый кулак кузнеца весит не меньше пуда. После каждого попадания из моряка вырывался стон. На теле его не осталось живого места.
— В сторону! — крикнул Николас, отталкивая Томаса от прохода.
Он ворвался в помещение как фурия, вылил на ладонь несколько капель эликсира и обрызгал нападавших.
Суматоха прекратилась. Ближайшие к Томасу отступили, их лица в удивлении вытянулись. Занесённый над Эйбом кулак кузнеца застыл.
— Ты кто? — спросил кузнец.
— Судя по тому, как ты меня отбил, я антрекот. Слезь с меня, верзила!
Кузнец в ужасе от содеянного поднялся. Он постарался помочь Эйбу, но тот отпихнул протянутую руку. Огромные ручищи повисли вдоль тела кузнеца.
— Мастер Николас, что происходит? — кротко спросил здоровяк.
— Происходит? — алхимик пребывал в недоумении. — Происходят последствия моей ошибки.
Он прошёл в оставшийся от двери проём, посмотрел по сторонам. Пурпурные ручьи бежали с каждой крыши.
На улице ни души.
— Если на этом всё, нам необходимо доставить командору Вагнеру опреснитель, — прокряхтел Эйб, поднимаясь на ноги.
Алхимик обернулся.
— Конечно, конечно, сию минуту, — сказал он.
Только теперь он обратил внимание, что его лавка превратилась в поле битвы: шкафчики, полочки, чашечки — всё перевёрнуто или рассыпано. От готовых товаров ничего не осталось.
— Простите, меня, но вам придётся подождать, — со стыдом проговорил мастер Николас.
Эйб прислонился к стене и осел.
— Нам нужно успеть к назначенному времени! — взмолился Томас.
— Не переживай, Томми, мы уже опоздали, часом раньше, часом позже, но скоро ты услышишь грандиозный концерт. Солировать будет командор Вагнер. — Эйб говорил с побелевшим лицом. — Скажите, мастер, а теперь с горожанами всё будет в порядке? Есть вероятность, что по воле командора мы с Томасом сойдём на берег и останемся тут на какое-то время. Я буду давать концерты по заявкам, а Томас… — он запнулся, не зная, какую альтернативу предложить товарищу. Эйб размышлял, перебирая перспективу досрочного увольнения со службы.
— С городом все будет в полном порядке, матрос Абрахам, я постараюсь уладить вашу затянувшуюся отлучку, — заверил алхимик, замешивая снадобья.

***
Стараниями мастера Николаса, который лично принёс командору объяснения за задержку моряков и щедро подаренный опреснитель вместе с бочкой «Зелёной ведьмы», которую доставил могучий кузнец, командор не уволил матросов.
Большая удача, что оба отделались строжайшим выговором, а Эйб — последним замечанием за нарушение дисциплины.