На чем-то играл музыкант...

   У Маши не было ни слуха, ни голоса. И играть она совсем не умела ни на одном музыкальном инструменте. Зато семья у Маши была, на ее взгляд, на редкость музыкальная. Муж Маши Павел и оба ее сына Гришка и Матвейка почти профессионально играли время от времени на одном эксклюзивном инструменте – на Машиной нервной системе. И надо сказать, что и без всякого музыкального образования это у всех троих очень хорошо получалось. Как по нотам. Особенной виртуозностью отличался муж Маши Павел.
   Очередной концерт по заявкам муж устроил Маше в день отъезда семьи на дачу. Когда Павел увидел количество сумок и вещей, собранных Машей в дорогу, он начал сразу же ругаться и орать в разные стороны.
   - У меня же не самосвал и не грузовик, - кричал муж, - а всего лишь небольшой легковой автомобиль отечественного производства.
   В качестве главного доказательства своих слов муж совал Маше под самый нос технический паспорт на машину. Как будто Маша что-нибудь в этом понимала. Надо признаться, что муж где-то был прав. Но Маша так боялась что-нибудь забыть, что всегда брала вещи с запасом. В результате багажник забили до самого отказа и закрыли его только после того, как навалились на крышку всей семьей.
   Уселись в салон и уже тронулись, а муж Маши все никак не мог успокоиться.
   - Вещей набрали, как будто мы едем на целый год,  а не на один всего месяц. Для такого количества багажа тебе «Джип» нужен с прицепом, а не простой «Жигуленок».
   Маша хотела возразить мужу, что вообще-то вещи не только ее, а для всей семьи, но промолчала. А муж продолжал :
   - Выходила бы замуж за того своего престарелого ухажера-миллионера. Вот тогда бы на «Джипах» и разъезжала.
   Это была очень давняя история. Давно, еще до замужества, за Машей действительно ухаживал очень состоятельный человек. Он даже замуж ее звал. Но Маша в те годы была настоящей идеалисткой и искренне считала, что замуж надо выходить только по большой любви. Это сейчас она бы еще подумала… Да и не такой уж этот ухажер был престарелый. Всего-то лет на десять постарше. Маше и тут бы промолчать, с учетом того, что на заднем сидении притихли и уши грели сыновья, но Маша не сдержалась. Слишком много ударов за сегодняшнее утро она получила без ответа.
   - Тогда и тебе, - сказала Маша мужу, - надо было жениться не на мне, а на этой твоей давней знакомой перманентной ветеринарше.
   Однажды, когда у них заболела любимица всей семьи кошка Матильда, а по-домашнему просто Мотя, они всей семьей повезли ее в ветлечебницу. Хозяйкой этой лечебницы для животных оказалась знакомая Машиного мужа. Она даже обниматься к нему кинулась и денег за лечение Моти не взяла ни копейки.
   - Эта  твоя ветеринарша на своих кошечках и собачках тоже небось не бедная. Летел бы сейчас с ней куда-нибудь на Мальдивы чартерным рейсом, а не ехал бы с нами на дачу на стареньких «Жигулях».
   Своим ответным ударом Маша осталась довольна. Ну сколько в конце-то концов можно испытывать ее нервную систему ?
   - Я подумаю над твоим предложением, - ответил Маше муж.
   - Ах, так ? – возмутилась Маша. – Тогда и я подумаю над твоим предложением тоже.
   Километров двадцать ехали молча, пока тишину не нарушил младший сын Маши шестилетний Матвейка. Видно все эти двадцать километров в его голове шла наряженная работа :
   - Я вот только одного понять не могу, - сказал Матвейка вслух. – Если бы мама вышла замуж за этого престарелого миллионера, а папа женился бы на ветеринарше, то где бы я был ?
   Слово «перманентная» Матвейка хорошо запомнил, но повторять не стал. Это слово было ему непонятное и вполне возможно, что из разряда запрещенных. Лучше уж не рисковать. Вот он так однажды повторил одно слово, услышанное им на улице, так мама с папой чуть в обморок не упали.
   Родители на вопрос Матвейки промолчали, но ему вместо них ответил старший брат Гришка.
   - Забей, братан, - сказал Гришка. -  Самое страшное уже позади. Папа женился на маме, мама вышла замуж за папу. Потом родился я, а через девять лет и ты.
   Ну и хорошо, подумал Матвейка. Ему совсем что-то не хотелось, чтобы папа у него был престарелый миллионер, а мама какая-то перманентная ветеринарша.
   Еще километров двадцать ехали молча. Тишину на этот раз нарушил старший сын Маши Гришка :
   - А помнишь, пап, - спросил Гришка у отца, - когда к нам твой друг из Владивостока приезжал, дядя Боря, ты ему много раз тогда за столом повторял, что день вашей с мамой свадьбы – самый счастливый день в твоей жизни. А дядя Боря все никак не решался жениться.
   - И не женится он никогда, - не удержалась и хмыкнула вслух Маша. – Ловелас и ходок еще тот.
   - А что такое «ловелас», мам ? – тут же спросил Матвейка.
   - Кот мартовский, - вместо мамы ответил брату Гришка.
   При этих словах муж Маши Павел ударил по тормозам, а Маша с детьми закричали в один голос :
   - Мотя…
   В суете сборов они совсем забыли про свою кошку Матильду, а по-домашнему Мотю. Мотя страшно не любила дачу. Она вообще не любила покидать квартиру. Ее любимое место на подоконнике. Мотя любила наблюдать за миром из окна московской квартиры. Так на ее взгляд намного безопаснее. Дачный экстрим совсем не для нее. Там Мотю местные аборигены донимать начинают. Спать ночами не дают. И орут, и орут, и орут… под окнами. Особенно настырный один там рыжий. Мотя его даже апельсином прозвала. Ни слуха у этого апельсина нет, ни голоса, а он орет все ночи напролет как резаный.
   - Это твоя мера ответственности, - орал муж на Машу, разворачивая машину в обратную сторону.
   - Ну, конечно, а чья же еще ? – согласилась Маша. – И дом – моя мера ответственности, и дети – моя мера ответственности, и кошка – тоже моя мера ответственности…
   Матильду нашли за занавеской в большой комнате. Сопротивляться ей было бесполезно. Она только тихо вздыхала и смотрела на всех с осуждением.
   Тронулись в путь во второй раз с той же нулевой точки отсчета. Где-то на середине пути их нагнала большая черная туча. Она бежала за ними в припрыжку от самой Москвы. С неба полились такие потоки воды, что дворники на лобовом стекле не справлялись. Пришлось остановиться, чтобы переждать ливень.
   Муж Маши Павел включил авто радио. В салоне зазвучала музыка. На чем-то тихо играл музыкант.
   - А что, - вдруг сказал Матвейка, - может быть, когда-нибудь мы и этот день будем вспоминать как самый, самый счастливый день в нашей жизни…