Унижение первоосновы эссе

При всех наших успехах в культурной жизни (победы на фестивалях, премии, гранты, хвалебные статьи), вдруг выплыла   информация.
 За 11 месяцев 2019 года только восемь фильмов из 68,  получивших господдержку, окупились в российском прокате.
 Умонепостижимо, как говорил А. Вознесенский. 
 Всем ясно, это кризис.  И оставаться равнодушным и не думать «почему?» преступно. 
 Оставим в стороне хищения и сговоры.  По давним традициям нашим запускают и  принимают халтуру, и пилят, пилят, пилят.
 Хорошо бы, если бы этим занялись серьёзные люди, которым не всё равно.
 Причин кризиса много, тем более, что ситуация тревожная  не только в кино, но и в других областях нашей жизни. Присмотритесь хотя бы к тому, что происходит у нас в производстве лекарств и медицинского оборудования.  Поразительное сходство.
Низкое качество – опасный симптом!   
 С просроченными лекарствами и взрывающимися лечебными приборами всё ясно.
 Но фильмы причём? Почему фильмы не смотрят?
 Может быть, кинопрокат в руках врагов?
 Или таланты иссякли?
 Не верю.  Талантливых людей  у нас не стало меньше.
 Но уже несколько десятилетний я с тревогой наблюдаю  целенаправленный процесс изменения зрительских вкусов. Меня  тревожат попытки сделать нас чужими в своей стране. Меня  тревожит засилье второсортных западных фильмов на российских экранах. Меня тревожит политика некоторых фирм. препятствия, чинимые редакциями, как будто их задача не создание ярких , захватывающих зрителя  фильмов, а направление денежных потоков внутри своего надёжного устойчивого коллектива. Возводятся всяческие препоны  притоку свежих сил. Отметаются хорошие начинания, якобы из-за несоответствия формы записи сценарных заявок и  сценариев  стандартам, которые придуманы келейно. Рекомендации и запреты,  противоречащие друг другу появляются и исчезают так часто, что даже профессионалу трудно сориентироваться. По пустячным формальным придиркам отказывают талантливым людям. А между тем всегда можно найти молодого сотрудника, студента или аспиранта, который  за умеренную плату мог бы придать талантливой вещи требуемый вид.
 Наш Кинофонд стабильно заселен одними и теми же именами. Он стал похож на элитный хоспис.
 Бог с ними. Пусть. Но разумно было бы  этот существующий Кинофонд разделить на два,  создать ещё один - для молодых, для не блатных. Кинофонд, который бы поддержал авторов, способных найти новые идеи, новые подходы, новый жизненный материал...
 Я пытаюсь разобраться в причинах кризиса на знакомом мне материале.  Я кинодраматург, сценарист.   Несколько десятилетий пишу сценарии.  В активе наверное не меньше полусотни осуществившихся фильмов и телесериалов…
 Во всех  кинематографиях мира литературный сценарий всегда рассматривался и  рассматривается до сих пор, как  первооснова фильма. Нечто вроде конституции  проекта,  определяющей границы дозволенных отклонений…  Помните – «В начале было слово!» В начале замысел, смысл будущего фильма переданный словами.
 Оглянитесь. Вспомните наше славное прошлое. Все наши успехи. Все любимые народом фильмы были сделаны по хорошим литературным сценариям. Наш кинематограф черпал силы в отечественной и зарубежной прозе. Мой учитель Е.И. Габрилович верил, что сценарную работу необходимо доводить до уровня хорошей прозы, чтобы сценарий заражал творческой энергией всех членов съемочного коллектива. Он верил, что сценарий должен читаться  с не меньшим удовольствием, чем хорошие  повести и романы. В качестве образца кинопрозы приводил Степь А.Чехова.
 Но в последние десятилетия в России появилась порочная тенденция  - унижение сценария. Сценарий   становится не основой фильма, а складом стройматериалов.- диалогов, гегов, и т.п. Кто хочет – продюсер, режиссер, актёры - лепят, кто во что горазд.  В итоге  печальная судьба замысла.
 Это касается большинства тех шести десятков фильмов, которые попали в горестный список не принятых зрителем картин.
 Я не берусь утверждать, но предполагаю,  что всё началось из-за борьбы группировок режиссёров и сценаристов за власть в СК и в производстве, борьбы, не имеющей отношения к искусству. Верх взяли режиссёры и стали унижать сценарий, как жанр, чтобы унизить конкретных людей.  В титрах упоминание об авторе переместились с первых кадров  в список второстепенных участников.  Появились статьи в договоре о праве продюсера во время съемок, отстранять автора от работы, назначать другого автора,  производить перестановку эпизодов, менять диалоги. И даже продавать сценарий другой фирме без ведома и согласия автора. Всё это произвольно и не контролируемо.  Без обсуждений.
 Увидев эти пункты, я отказался подписывать предложенный мне договор. Продюсер, которому я верю, с которым работаю давно, сказал, чтобы я не беспокоился, он  не собирается так грубо и бесцеремонно поступать со мной, но якобы без этих пунктов в договоре, никто с нами не станет иметь дела. Я увидел также, что гонорар автору за написанный сценарий  сопоставим с выплатой известному актёру за один съёмочный день или за десять съёмочных дней эпизоднику. Это касается не всех. Это касается  тех, у кого нет влиятельных покровителей и устойчивых связей с нужными людьми. Такое положение унижает профессию  и вызывает протест реальных людей. Но я люблю свою работу. Я    не могу не работать. Это моя жизнь. Я подписал договор.
 Не редки случаи, когда продюсер и редакция вмешиваются в  процесс работы над литературным сценарием не по необходимости, а чтобы показать свою власть и активность.   Помню, при работе над сценарием «Адвокат» ( Бандитский Петербург) нам было запрещено использовать закадровый голос. Помню, какая  борьба шла. Но режиссер В.Бортко вступился за нас, и мы победили. Это один из любимых фильмов нашего зрителя. И никто не упрекает нас за закадровый голос.
 В недобрые девяностые принёс я сценарий, а редактор, говорит мне:
- Замечательно. Но сейчас сверху требуют, чтобы в фильме было два убийства и одно изнасилование! А у вас совсем другие проблемы.
 Хорошо, что нашёлся режиссер. Он раздобыл деньги. Снял фильм. И получил Серебряного  Медведя на Берлинском Кинофестивале.
 Печально, что редакторы, продюсеры, да и режиссеры, не думают о зрителе. Они хотят как можно скорее получить бабло. Это естественно, но не должно ведь быть главной заботой. Главная забота  - создать яркий художественный фильм. Чтобы его смотрели, чтобы он оставлял след в душе. Он может быть простым, как «Уроки французского» или «Иваново детство». Или эпическим полотном, как «Рублёв» Не всем дано. Но стремиться надо.
 К сожалению, некоторые режиссеры не думают о нашем зрителе. Они смотрят на Запад, как на возможность поднять и укрепить свой статус на родине. Или даже переселиться в другую страну. Это всем видно и вызывает отвращение. И зритель отворачивается.
 Мы  неудержимо теряем высоту. Она мало кому нужна в наше время. Полковники кинопроизводства мечтают о варианте средне забавного, средне приличного. Они не хотят  рисковать, не хотят навлечь на себя гнев генералов. Им нравится  застой. Им ближе полууспех, чем успех. Полуправда ближе, чем правда. А ещё они боятся  своры злобных медийных критиков, готовых разорвать кого угодно, и не важно за что. Лишь бы разорвать и опозорить. Их боятся  продюсеры и режиссёры. Их боятся  сценаристы. И на экранах царствует средняя пошлость, которую не только хвалить, но и ругать-то как-то неловко и неприлично. А зритель наш устал от пошлости и халтуры...
 И ещё одна острая проблема. Молодые режиссеры. У приходящего нам на смену  поколения есть эрудиция, даже культура, есть хватка, но нет идей, за которые они готовы были не то что отдать жизнь, но пострадать материально. Это  рождает комплексы. Приводит их к агрессивности. Вместо того, чтобы создавать своё кино, они терзают наше славное наследство, не стесняются дописывать и переписывать великих. Даже  Толстого и Достоевского переписывают под себя. Те, кто помельче, отыгрываются на современниках.
 Давайте разберёмся. Взглянем  на процесс  создания фильма..  Работа над сценарием. Замысел. Сбор материалов. Заявка. Синопсис. Наконец, полноценный  литературный сценарий. Участие в конкурсах, чтобы получить какие-то первоначальные средства и найти спонсоров. И, наконец, победа! Сценарий утверждён. Продюсер получает добро, деньги. Находит режиссера. Режиссер пишет  режиссерскую разработку по утверждённому  сценарию. Его тоже  утверждают в Москве. И тут начинается скверная  сказка. Режиссер снимает совсем другой фильм, похожий на насмешку, на пародию того, что было в литературном сценарии. И на просмотрах и в интервью, режиссер называет  автора не драматургом, а неким гражданином, который пережил  всё написанное въяве  и передал ему материал.  Заглянул бы из любопытства в Википедию. Если мне промолчать, то я как бы самозванец. Потому что я не блокадник. Я был в эвакуации. Но дело ведь не в этом  То, что моё детство совпало с войной, помогает мне косвенно в работе. Но не имеет отношение к оценке работы.
 Неприятная история произошла с моим любимым сценарием для мультфильма  «Молитва о спасении Ленинграда». Мне неловко писать об этом, но это наглядный пример. Мой горький опыт.
 Вот сценарий, который победил в конкурсе и был одобрен к постановке.
 Молитва о спасении Ленинграда
Осажденный город. Ночь. Вой сирен. Прожектора. Взрывы. По безлюдной улице идёт  старуха в белом платочке и черном пальто. Идёт не быстро и не медленно, а так как подобает ей по возрасту. Упорно. Даже несколько механистично. С бесстрашием муравья. Идёт долго. Мимо застывших в ожидании снаряда или бомбы домов. Мимо буддийского храма, откуда доносятся звуки мантр. Мимо синагоги. Молитва на иврите. Мимо мечети. Молитва о спасении на арабском. У зрителя  должно накопиться  чувство тревожного ожидания. Идёт мимо Мариинки.  Приближается к Никольскому собору. Заходит в  него. Там пусто и темно. Она шарит под иконами. Ищет что-то. Находит маленький огарок свечи.  Первый огонёк во тьме собора. Ожили лики на иконах. Чуть слышно молитвенное пение. Высокие голоса старух. Высокие  детские голоса. У старухи лицо Ксении Петербургской. Оно красиво своей антигламурной красотой. Это суровая красота другого мира — мира старых православных икон. Оно от старинных новгородских ликов. Шевелятся губы в беззвучной молитве. Меж тем приходит ещё одна старуха в белом платочке. Ещё и ещё. Храм наполняется. Много маленьких огоньков в темноте собора. Некоторые не выдерживают, умирают. Их уносят. А на освободившиеся места приходят другие. И вдруг то над одной, то над другой богомолицей возникает сияние, столб света, как будто голубое пламя больших нерукотворных свечей. Этот свет, эти столбы света вырываются сквозь стены собора и освещают небо. Вражеские самолеты кажутся комарами, мошкой. Они взрываются и падают. А на чистом небе сияют звезды, как обещание грядущей мирной жизни. 
А вот, что сотворил режиссёр.
 Старуха варит суп. Боязливо достаёт Библию. Бормочет что-то, озираясь , боясь, что её услышат. Маленький мальчик, видимо, внук, смотрит на неё. Раскрывает  детский журнальчик и, пародируя, дразня старуху,  бормочет что-то своё.
Почему «боязливо»?! Почему с опаской?!
 Во время войны молились многие. И жарче и искреннее, чем теперь.  В решающие периоды истории люди вспоминают о Боге и забывают страх. Церковь во время Великой Отечественной войны  помогала нам победить врага.
 Вся эта низкопробная придумка нужна  режиссеру, чтобы вызвать у зрителя улыбку или смех. И, правда, смешно. Блокада. Старуха варит суп и молится. А мальчик дразнит её, смотрит в детский журнальчик  и бормочет что-то несусветное.
 Но, помилуйте, это война! Это блокада!  Война очень жестокая штука. На нас напали. Нас убивали. Нас  морили голодом. Нас бомбили.  Нас хотели уничтожить!
У меня нет враждебных чувств к этому молодому успешному режиссёру. Он даже симпатичен мне. Задорный. Боевитый. Он отлично делает смешные зарисовки нашей сегодняшней жизни.
Если у него получился такой  фильм о блокаде Ленинграда, то скорее всего  не от злого умысла. Он не знает и не хочет знать другой жизни, которая была до его появления на свет. Он  не знает  и не хочет знать конкретных проявлений той жизни, тех ужасов, атмосферы   той великой войны. Он не знал того страшного голода. Он перенёс на экран реалии нашей сегодняшней жизни, правда, добавил смешных самолётиков.
 Потому в его фильме измождённые блокадой ленинградцы быстро снуют по городу, бегают по лестницам... Как муравьи.  И это должно быть забавно.  Но мы –то знаем, как тяжело было  им, измождённым, на самом деле, на пределе сил подниматься  к себе  на третий или четвёртый этажи. Может со временем он узнает это в свой срок.
 Он не знал голода. Он не знал той жизни.
То, что сотворил молодой режиссер  повергло меня в шок и уныние. Но к утру пришло понимание, что нужно работать.  Нам не привыкать, мы закалились в советское время. Евгений Иосифович Габрилович, легендарный Габр,  учил нас несмышлёнышей, превращать гильотину  в тренажёрный снаряд, а электрический стул в кресло дантиста.  Более того, когда в то время мы выкручивались, как могли, учились выкручиваться, и   это, как правило,  шло на пользу сценарию.
 Будем надеяться, что  совместными усилиями, мы и теперь найдём достойный выход.  Мы  считаем вас союзниками в общем нашем деле… Ладно,  пусть варит суп. Но не абстрактный, а суп из кожаного отцова ремня с металлической пряжкой на которой звезда. Из ремня, на котором отец каждое утро правил бритву. Которым стращал сына.
 А тут обстрел.
И они с бабушкой из-под кровати смотрят, как выкипает суп
И бабушка шепчет: Спаси Господи!
А он повторяет. Только без звука, губами. Или едва слышно.
Да пусть не отцов ремень! Пусть кошка или  снегирь. Но не абстрактный суп!
И бабушка шепчет: Спаси Господи!
А он повторяет. Только без звука, губами.
 Да, это другое, совсем другое поколение. Я зимой гуляю в Парке Победы. Это около моего дома. Гуляю. Чередование замерзших и растаявших дорожек. И вдруг страшный грохот.
-Наверное война началась, - подумал я. - И сейчас дойдёт до меня мощная взрывная волна. И я взлечу, как птица к небу, разлетаясь на куски.
 Мои глаза искали где спрятаться, где укрыться от  взрывной волны. 
 Но гулявшие в Парке люди, продолжали гулять спокойно. И потом уже, просматривая  кадры из камер наблюдения, я не увидел среди людей волнения,  когда обвалилась крыша спорткомплекса.  Они не знали войны. Слава Богу.
 Такая вот грустная история.
 А потом ищут, кто виноват.   И действительно, трудно определить, кто же в самом деле виноват, потому что все кому не лень прикладывают руку и занимаются не своим делом.
 Нужно изживать эту практику. Она не оправдывает себя. Пора восстановить уважение к авторскому праву. Пора возвращаться к коллегиальному решению важных вопросов. Каждый должен хорошо делать своё дело и не унижать работу другого. 
 Сценарий не только сюжет. Не только диалоги. Сценарий партитура. Соотношение эпизодов рождает глубинную идею фильма. Нарушение авторского замысла убивает не только драматургию. Эти нарушения убивают смысл.
 Речь не обо мне. Речь об унижении сценария, как основы фильма. Почему бы тем, кто коверкает литературный материал, не писать   самим? Почему бы им самим не участвовать в конкурсах?! Или хотя бы воплощать свои мечты совместно с вызывающими у них доверие драматургами.
 Но они не могут. Они заточены на утверждение своей вседозволенности. Причём это происходит во время съемок, когда продюсеру жалко потраченных денег, и он  соглашается на всё, лишь бы не было скандала. Это порочная практика. От неё нужно срочно отказываться. Нужно вернуться к забытому испытанному порядку  - каждый из  участников создания фильма  – сценарист, режиссер, продюсер, актёр, должны заниматься своим делом.  А для решения конфликтных ситуаций собирать  худсоветы. Необходимо разработать единую для всех форму договора, где будут чётко оговорены права и обязанности создателей фильма . Необходимо  вернуться к законам об авторском праве в кинематографе и пресекать попытки  его нарушения. Давайте  попробуем жить в нашей отрасли по законам, а не по понятиям…
 Для преодоления кризиса необходимо  стимулировать производство малобюджетных фильмов.  Которые можно было бы снимать в интерьерах. Снимать в городской толпе. В которых бы жили живые люди, близкие зрителю. Так возрождалось французское кино в 60-е годы. Это могут сделать небольшие, но зарекомендовавшие себя качественной работой фирмы. Именно им необходима государственная помощь в первую очередь.
 Я надеюсь, что помощь окажут  не только избранным , но всей отрасли.
Я надеюсь   заинтересовать этой статьёй  неравнодушных и активных людей, и мы  общими усилиями добьёмся перемен. Чтобы не лежал камень на душе от сообщения, что за истекший год, как и в предыдущие годы  только 8 фильмов из 68 окупились в прокате. Тем более, что вряд ли и  2021 г  порадует нас количеством и качеством отечественных фильмов. Но хотелось бы чтобы те десятка два, что будут закончены и выпущены на экран, обрадовали нас качеством. И окупились.