Плохо вы еще не жили!

Продукты стали исчезать из свободной продажи в 1976-м. Я хорошо запомнила это, потому что мама тогда уехала в командировку на месяц, и мне, школьнице, впервые пришлось вести хозяйство самой. Вот тут-то я и обнаружила, что мяса на прилавках магазинов нет. Соседка советовала сходить на рынок, но я постеснялась.
Дальше – больше. Дефицитом стало все, что только могла подсказать фантазия.

Но ничего с нами не случилось, потому что появились талоны и 400 граммов вареной колбасы в месяц, сколько-то масла, сахара и других продуктов тебе было гарантировано. А в остальном мы изворачивались, как могли. Что-то выращивали на дачах, чем-то снабжали деревенские родственники, регулярными стали якобы экскурсионные поездки в Москву и Ленинград – кому куда удобнее. На работе приветствовались столичные командировки. Там нужно было, сделав служебные дела, найти магазин во дворах, подойти к продавцу и осторожно спросить, не взвесит ли он палочку колбасы? Помню, мучительно покраснела, сказав это в первый раз, – было стыдно, что все на меня смотрят и понимают, что я провинциалка. Но годы шли, а ситуация со снабжением не улучшалась, и мы уже без всякого стеснения покупали в столицах и палку колбасы, и три килограмма мяса «в одни руки», и килограмм пошехонского сыра – и это на фоне нередких возмущений местных покупателей: «Понаехали тут!»

Дефицит способствовал выработке определенных правил жизни. Вот, например, за молоком лучше было ходить утром в субботу и брать три литра в бидончик. Так же – за сметаной, с литровой стеклянной банкой (хватало на всю неделю: дети целый день в школе, сами - на работе). «Отоваривание» талонов растягивали на месяц, чтобы продукты поступали на стол более-менее равномерно. На праздник старались подкопить чего-нибудь вкусненького, достать через знакомых, заказать собиравшимся куда-то съездить, поэтому праздничный стол получался обычно достойным. В те времена еще не стеснялись угощать гостей винегретом, а вместо марочных вин, которых было днем с огнем не сыскать, на стол выставлялось дешевое крепленое вино, которое обобщенно называлось «красное» - в отличие от «белого», под которым подразумевалась водка.

Хлеб, сухари и сезонные яблоки не пропадали. Люди, слава Богу, не голодали. А некоторые даже умудрялись сделать солидные запасы. Это из тех лет анекдот, когда однажды ночью зять, в темноте пробираясь в тещиной квартире в туалет, спотыкался о разные коробки – то с тушенкой, то с рыбными консервами, то с солениями-маринадами - и ворчал: «И когда же этот голод закончится?!»

Конечно, мы были недовольны. Конечно, мы возмущались, глядя на пустой прилавок или теряя время в очереди. Почему мы так плохо живем?  На что наша мудрая бабушка не раз спокойно отвечала: «Плохо вы еще не жили! Вы даже не знаете, как может быть плохо. Самое страшное, когда нечем накормить детей». И рассказывала то, что ей пришлось видеть и пережить за свою многотрудную жизнь.

В 1933 году бабушкина семья с большим трудом уехала из голодающей Украины в Сибирь, где можно было выжить. На вокзале в Киеве ходили, как тени, голодные люди и просили хоть кусочек хлеба для своих детей. А дети уже не могли даже плакать.

Однажды, уже после войны, в сельский клуб привезли новый фильм. Вечером все - от мала до велика - пришли в кино. Возвратясь домой, бабушка обнаружила выставленное стекло в окне. На полу почему-то валялось полотенце. Больше в доме не было ничего: ни одежды, ни посуды, ни денег – все украли.

Или вот, говорила она, придешь за получкой, а тебе вместо нее выдают облигации государственного займа – будто бы ты добровольно на него подписалась. А детей-то кормить надо!

Что тут сказать? Счастье, что мы такого не испытали.
Бабушка могла приготовить обед вкусно и недорого, из самых простых продуктов. Была экономной и бережливой. Лишнего не покупала, старую, но еще добротную вещь не выбрасывала, а старалась к чему-то ее приспособить. Умела делать в хозяйстве, наверное, все. В детстве меня неприятно удивляло, как она могла лишить жизни курицу, ловко орудуя топором. На это же невозможно смотреть, не то что делать! А вот, оказывается, могла, потому что надо было кормить детей…