Утка

     Зима 21-го года 21-го века где-то задержалась надолго. Первые морозы начались только на Крещение, и то такие легенькие. Думали, вообще зимы не будет. Но к концу января зима опомнилась, и февраль начинался двадцатиградусными морозами, со снегом, с метелями, и так разгулялась зима, что февраля не хватило ей, и она захватила март. Половину марта держались морозы, мели метели, и только к концу марта стали спадать морозы, а снег лежал до середины апреля. В апреле редко температура поднималась до четырех-шести градусов, причем ночью все время была отрицательная температура. Снег постепенно сходил за счет того, что днем солнышко пригревало. Но 29-го апреля вновь выпал мощный снег и пролежал два дня.
     К тому времени я уже был на даче, самоизолировался, поскольку второй год свирепствовала эпидемия коронавируса, и пожилым людям рекомендовали врачи самоизоляцию, а я разменял уже девятый десяток и относился к пожилым людям. Погода не способствовала проживанию на даче. Май месяц в первой своей половине не баловал теплом. Иногда температура поднималась до восьми-десяти градусов, но опять-таки ночью опускалась ниже нуля. И только во второй половине мая начало резко теплеть, и к двадцатому числу температура поднялась до двадцати градусов. Все надеялись, что с теплом и коронавирус отступит, но не тут-то было, он еще больше свирепствовал. Количество ежедневных заболеваний в стране дошло до 23-х тысяч.
     В июле температура возросла до тридцати градусов. Стояла настоящая жара, которая в Питере очень редко бывает. Выдалось небывалое лето. Горела Сибирь. Передавали страшные вести, что уже не десятки и сотни, а миллионы гектаров леса горят. На борьбу с лесными пожарами бросили и наземные силы, и авиацию, которые есть и в Турции, и в Греции, но поскольку Россия – щедрая душа, она направила в Турцию и Грецию самолеты-амфибия, хотя у самих горела тайга и даже Карелия.
     На даче я обычно вставал рано утром и выходил на газон перед домом, наполнял емкость для капельного полива, за день эта емкость нагревалась, а на ночь я включал капельный полив, и за ночь она опустошалась вся. Жара стояла с самого утра, поэтому я выходил в одних шортах. Мой рыжий кот здесь же на газоне или гонялся за бабочками, или забирался ко мне на колени, когда я сидел в дачном кресле. Этого кота мне привез приятель, сказал, что он то ли приблудился к нему на даче, то ли кто-то его подбросил. Неделю жил у него на даче, но у него уже был кот, и они невзлюбили друг друга, даже дрались, так что у рыжего было надорвано ухо. Я повез его в ветлечебницу, там женщина-врач обработала ему ухо, сделала укол прививки. Я спросил:
     – Как порода моего двортерьера называется?
     – Это не двортерьер, это настоящий породистый кот. Называется британский гладкошерстный двухцветный.
     Я удивился:
     – Да?
     – Да.
     Она принесла книгу, там как будто фотография сделана с этого кота. Мордочка беленькая, ошейничек белый, грудь, лапы и ухо белые, а голова, спина, брюхо и хвост рыжие. И написано: британский гладкошерстный двухцветный. А я его посчитал двортерьером.
     И вот в тот день я так же сидел, дожидаясь, когда наполнится емкость капельного полива. Определял наполнение бака по сливной трубе, которая по наполнении его издавала характерный звук, дождавшись которого я перекрывал подачу воды. Вдруг раздался шум рядом в смородиновых кустах. Я подумал, это рыжий прыгнул за бабочкой, то ли за лягушкой. Повернулся. Смотрю, нет. Из куста выходит уточка. Дикая утка кряква, самочка. И так это направляется ко мне. Подошла, повернула голову набок и своими глазами-бусинками смотрит на меня.
     В нашем дачном массиве было три больших пожарных водоема. Эти водоемы обрастали камышом. Периодически их чистили. Весной, когда прилетали перелетные птицы, на этих водоемах пытались гнездиться утки. Но потом съезжались дачники, любители собак, а собаки были разные, от писклявых болонок до мощных кавказцев, и таксы были, и другие породы, были и охотничьи. И уточки становились объектами внимания дачных собак, особенно охотничьих. Причем неоднократно ставился вопрос на общих собраниях садоводства, чтобы дачники не выгуливали своих собак у пожарных водоемов и не позволяли собакам уничтожать уток с выводком.
     Однажды я гулял и оказался свидетелем того, как пожилой мужчина, чей участок находился рядом с пожарным водоемом, кормил утку с утятами, чудом выросшими здесь, собаки не разорили гнездо, утята совсем маленькие были. Этот мужчина подбрасывал хлеб, утка показывала утятам, что это съедобно, утята бросались на хлеб. И вдруг откуда ни возьмись охотничья собака прыгнула в воду, утка пыталась защитить своих птенцов, но силы были неравные, эта собака схватила утку зубами, подплыла к берегу. Мужчина, кормивший утят, конечно, возмутился, взял палку, и когда собака подплыла к берегу и стала выходить, он ее ударил палкой. Но собака утку не бросила и направилась к своему хозяину. Тот видел, что собаку ударили, начал нехорошими словами орать и обзываться:
     – Я тебя сейчас в этом болоте утоплю, старый хрыч! – и направился к нему, держа в руке поводок и, очевидно, намереваясь ударить этим поводком пожилого человека.
     В это время появились, видимо, сыновья этого последнего, двое ребят под два метра каждый. Хозяин собаки осекся, развернулся, взял собаку за ошейник и постарался побыстрей смыться, обзывая нехорошими словами пожилого человека и обещая его утопить.
     Когда мой рыжий охотился на бабочек, я молчал, но когда он начал охотиться на птичек, я ему доходчиво при помощи прутика объяснил, что этого делать нельзя. Объяснил по принципу: битье определяет сознание. Я знаю, что собаке можно объяснить, что охотиться на пожарных водоемах нельзя. А вот как объяснить это хозяину собаки? Это сложнее. Поэтому утки практически не могли здесь прижиться и вывести потомство.
     А вот сосед мой через дачу, он перед баней у себя выкопал пруд диаметром примерно восемь-десять метров. Пруд оброс камышом, и у него поселилась утка, которая уже сезона три спокойно выводила утят, поскольку на его участок, огороженный сеткой рабицей, не могли проникнуть собаки.
И вот я смотрел на эту утку, которая, очевидно, хотела кушать, судя по тому, как она держала свою головку, глядя на меня. Я поднялся, пошел в дом, и она на своих коротких ножках пошла за мной. Я взял батон, вернулся, сел в кресло, стал отламывать кусочки батона, и она с руки у меня своим плоским клювом аккуратно брала хлеб.
     Вдруг, смотрю, мой рыжий кот идет сюда, каким-то странным образом изогнулся, хвост распушился, на спине шерсть поднялась дыбом, и, издавая какие-то звуки, он боком, боком приближается к утке. Когда приблизился почти вплотную, утка повернула голову к коту, издала шипящий звук и сделал движение клювом в сторону кота. Тот отпрыгнул, но потом опять стал подкрадываться. Утка продолжала у меня с руки кушать батон и вновь прервалась, повернула голову. Второй раз, мне показалось, она достала кота клювом, так что кот далеко отпрыгнул и третью попытку уже не делал.
     Утка съела еще несколько кусочков, а потом направилась к дому, где стояла кошачья чашка и миска с водой, стала пить воду. Коту это не понравилось, он опять распушил хвост и, издавая угрожающие звуки, направился с боевым настроем к утке. Та повернулась и вновь попыталась его ударить клювом. Кот отпрыгнул, а утка вернулась ко мне, съела еще несколько кусочков батона с руки, отошла и стала чистить перья. Я следил, как она это аккуратно делает, каждое перышко своим плоским клювом вычищает. Вдруг подняла голову, к чему-то прислушиваясь, и раз – и взлетела. Полетела в сторону соседа.
     Кот сидел в кресле, пока утка чистила перышки, а когда та улетела, он спрыгнул с кресла, пошел к тому месту, где она сидела, понюхал и пометил, показывая, что он здесь хозяин. И потом весь день он ко мне не подходил. Если и подходил, то садился спиной ко мне в позе обиженного, мол, вот, я его дружбу променял на дружбу с какой-то птицей.
     Эта утка еще прилетала ко мне несколько раз кушать. Как я заметил, в эти дни сосед уезжал по делам в город, и утка, привыкшая, что сосед ее регулярно кормил, кормилась у меня. Я смотрел на эту утку и думал, что вот, сейчас наступит месяц август, объявят об открытии охоты на водоплавающую птицу, а в это время она будет готовить своих птенцов к дальнему перелету. Вполне возможно, что она сама или ее дети попадут на мушку то ли охотников, то ли браконьеров.
     Я не охотник, и еще в детстве, когда читал «Записки охотника» Тургенева, как охотник столько уток настрелял, я удивлялся, а зачем столько стрелять. Но это было в то время, когда не у всех была возможность столько стрелять, а сейчас может любой, имеющий справку из психбольницы, что он нормальный человек, купить лицензию, ружье, и пожалуйста, стреляй сколько хочешь.
     Я иногда смотрю по телевизору передачи про рыболовов и охотников и задаю себе вопрос, а куда смотрит рыбнадзор и прокурор. Я не охотник и не могу судить о нормах отстрела птицы, но, видя гору убитых уток, мне становится неприятно. Мне неприятно видеть, как охотники фотографируются рядом с убитой газелью.
     А как рыбак не могу понять, куда смотрит рыбнадзор и прокурор, когда кто-то в гидрокостюме выходит из воды и тащит кукан с сомами и сазанами килограмм двадцать пять-тридцать, вытаскивает на берег и хвастается, тогда как по закону любительской рыбалки определена норма – не более пяти килограмм на человека. Или, рекламируя какое-то средство для рыбалки, показывают горы наловленной рыбы. За это прокурор или рыбнадзор должен сразу составлять акт о нарушении закона о любительской рыбалке.
     И вот я смотрел на эту уточку и думал: сейчас научишь своих детей летать, полетишь на озеро, а после открытия сезона охоты, сама или кто-то из твоего выводка точно попадете на мушку то ли охотника, то ли браконьера.
В день открытия охоты на наши пожарные водоемы прилетает много уток, которых пугают на озерах, а здесь хозяева охотничьих собак тренируют своих собак на ловле уток.
     В общем, сложно понять, куда этой уточке деться.