Тридцать первый-последний

            Тридцать первый – последний

Экзамена по геометрии навсегда запомнился не только мне.                В начале шестидесятых годов прошлого столетия школьники после восьмого класса сдавали экзамены.  Тем, кто успешно сдал выпускные экзамены, выдавалось свидетельство о неполном среднем образовании. Одним из обязательных, был экзамен по геометрии.  К серьёзным испытаниям по каждому предмету, заранее были подготовлены экзаменационные билеты, по три вопроса в каждом. Когда я познакомилась с содержанием тридцати одного билета по геометрии, стало ясно, что разобраться со всеми вопросами за короткий срок невозможно. Аксиомы, теоремы, многогранные углы, призмы, пирамиды никак не укладывались в голове!               

    Весна врывалась в открытое окно, которое выходило в палисадник, где цвела и благоухала сирень. Удивительный аромат пьянил, птицы звонко выводили трели, солнце после зимних сибирских морозов припекало.  За окном всё казалось ласковым и приветливым, весёлые солнечные зайчики на письменном столе словно специально поддразнивали. Учебник по геометрии, как суровый страж, напоминал о предстоящем экзамене и не позволял выбежать навстречу весеннему чуду.  Прямые, полупрямые, углы, треугольники, параллельные прямые ; требовали решений, доказательств и не помещались в голове в таком огромном количестве.               
 «Учи! Нет другого выхода!» внушала я себе.                Но как учить, если все теоремы и доказательства, словно отскакивают и никак не задерживаются в сознании?               
  «Найти выход! Какой? Что делать?» думала я.                Решение было принято: выучить  тридцать один билет наизусть, как таблицу умножения!  Эксперимент, казалось, удался! На третий день я бойко декламировала вслух   перед родителями, бабушкой, младшей сестрой чёткие геометрические  определения.   От усердного занятия мои силы таяли на глазах.               
 - Отдохни, Лорочка! Не мучай себя! жалела бабушка.                В конце дня, выучив тридцать билетов, я крепко уснула и проспала до следующего утра. Пора было бежать на экзамен по геометрии!                «Что делать? Как же быть:тридцать первый, единственный билет не выучен!»-в страхе и ужасе думала я.   

                Слабым утешением была надежда, что именно последний билет мне не достанется.                День экзамена был по-летнему  жарким.  В коридорах школы толпились одноклассники.  Все суетливо листали учебники,  шептали правила: «Двугранным углом называется….», «Две прямые в пространстве…», «Если прямая на плоскости…» Я же думала лишь об одном: «Только бы не тридцать первый!» Всё остальное могла декламировать без запинки.               
                               

Дверь в класс, где проходил экзамен, периодически открывалась, одни ученики заходили, другие выходили. Наступил момент, когда вместе с небольшой группой одноклассников, я зашла в класс. Такого напряжения в воздухе, как в тот день экзамена, я никогда не ощущала.                Возле открытого настежь окна за столом сидели члены  экзаменационной комиссии: какой-то важный незнакомый человек из гороно, несколько школьных учителей, в том числе, учительница  по геометрии.   Ученики робко по одному подходили к этому столу, здоровались,  вытягивали билет и направлялись к парте, где для каждого были подготовлены   чистые тетрадные листы с большими синими печатями в правом  верхнем углу. Страх сковал меня, когда я приблизилась к столу, за которым восседали члены комиссии. Наугад, с закрытыми глазами, я протянула руку за своим билетом. «Только бы не последний, только бы не тридцать первый невыученный!»  - просила я.В ту страшную минуту, когда я приоткрыла глаза и увидела номер билета, внезапно, словно молния ослепила и раскаты грома оглушили меня. Обхватив голову двумя руками и выронив билет, я с ужасом произнесла вслух:               
 -Он! Тридцать первый!  Он! Последний! Последний.                                                Представитель гороно авторитетным учительским голосом произнёс:               
 - Девочка, подними свой билет и садись за первый стол.  Десять минут тебе на подготовку, затем милости просим к доске.
«Как, почему к доске? Зачем к доске?... Это невозможно», - подумала я.               
Через пять минут я всё-таки была у доски и зачем-то медленно начала рисовать треугольник.
-Что дальше?- спросила учительница по геометрии.                -Ничего,-ответила я и положила мелок на небольшой выступ классной доски.                Чувство страха на мгновение куда-то исчезло, я словно застыла на месте.               
Возможно такое оцепенение бывает только после сильного землетрясения или урагана, когда всё страшное уже произошло.               

-Одна музыка у неё в голове да выступления на сцене!-оправдывалась учительница перед председателем экзаменационной комиссии. Он покачал головой  и многозначительно протянул: -Да-а-а-а!                               
- До свидания!- сказала я, направляясь к двери.                Только зачем я прихватила чернильницу переполненную фиолетовыми чернилами, никак не пойму. Это был финальный аккорд моего первого экзаменационного испытания. Неловко зацепившись белоснежным школьным фартучком за дверную ручку, я опрокинула на себя содержимое чернильницы, залив свой накрахмаленный фартучек, а также  дверь и пол. Из класса донеслось:-Да-да! ЧП!               
- Иван Иванович! Это гордость нашей школы!-снова оправдывалась учительница геометрии.- Да-да-да!..-донёсся голос того же председателя, как заключительный аккорд «пьесы». В ожидании экзамена в  школьном коридоре  ещё толпились ученики.               
 Увидев меня в фартуке, залитом чернилами, одни не могли сдержать смех, другие побледнели от страха.                «Что ждёт каждого из них за этой дверью?» -подумала я.