Аргумент третьего человека. В чем ошибка?

В «Метафизике» Аристотеля встречается словосочетание «третий человек» и мутное рассуждение из которого вытянули суждение, известное как «аргумент третьего человека».

«Третий человек» - это вторая идея человека, охватывающая единичного человека и первую идею человека. Т.е. у нас есть некий человек и есть идея человека, к которой причастен этот человек. Идея человека как бы охватывает всех людей, в силу их подобия, при этом и сама вроде как будет им подобна. И тогда можно предположить существование еще одной идеи человека, которая будет охватывать, опять же благодаря подобию, единичного человека вместе с его идеей. Ну а потом идею, объединяющую всё предыдущее, и так до бесконечности.

Таким образом Аристотель пытается бороться с платонической теорией идей, где вещи лишь копии и подобия своих подлинно сущих идеальных образцов. С его точки зрения невозможно чтоб вещь была причастна какой-то самостоятельно существующей идее, т. к. за ней окажется еще одна, более идеальная идея и т. д., что абсурдно. Идеи, они не где-то там, сами по себе, они в вещах и вне вещей не существуют.

Аристотель здесь не оригинален. Эту мысль высказал сам Платон в диалоге «Парменид», где Парменид критикует теорию идей Сократа. Там речь идет о великости, имеющейся у великих предметов, которая вместе с этими предметами оказывается объединена еще одной великостью и т. д. Поэтому не может вещь быть причастной идее, т. к. это приведет к бесконечному умножению этой идеи.

Что здесь не так? Почему не должно быть никакого бесконечного умножения идеи? Когда что-то чему-то причастно, то предполагается, что причастное обретает имя того к чему причастно. Именно так причастность проговаривается в «Пармениде». Значит любой человек, будучи причастен идее человека, обретает имя — человек. Сократ — человек, Платон — человек. Если же мы вводим еще одну идею, к которой кроме Сократа и Платона будет причастна и первая идея, то мы вынуждены будем сказать, что человек — человек.

Итак, при введении второй идеи человека, первая идея приобретает предикат — человек, что оказывается ни чем иным как тавтологией. Зачем человека называть человеком? Ведь это сущностная характеристика человека. Говоря — человек — мы тем самым всё уже сказали. Нет никакого смысла повторять это в предикате. Если конечно мы не используем тавтологию в целях красноречия. Да, формально тавтология верна, но лишь формально. Смысла в тавтологии никакого нет, — это смысловая ошибка.

В итоге получается, что никакого бесконечного умножения идеи не будет. «Третий человек» будет предполагать тавтологию — человек—человек. А это бессмыслица, ошибка. Поэтому идея может быть только одна.