Ирина Христюк 2 тур Сказка 12

Сказка о виноградной косточке

http://proza.ru/2015/06/21/44

               
     Жили-были старик со старухой. И было у них три сына. Заболела старуха. Померла. Остался старик один. Занеможилось ему. Созвал сыновей и молвит:

  – Чувствую, недолог мой век на земле. Скоро и я уйду за старухой. Но прежде хочу с вами попрощаться. Всю жизнь мы с мамой трудились, чтоб жилось вам лучше нашего. И всё, что накопили на своём веку, – теперь ваше.
 
  – Вот тебе, мой дорогой первенец, чего бы хотелось больше всего? – обратился   он к старшему.

  – Хочу дом и все ваши сбережения.

  – Хорошо. Забирай дом и получи все наши накопления.

  – А ты, мой средненький, мой желанный, что скажешь?

  – И мне нужен дом.

  – Хорошо. Возьми наш второй дом.

  – А тебе, мой младшенький, самый слабенький, чего больше всего хочется?

    Заплакал младший:

  – Ничего мне, тату*, не надо. Одного хочу: чтобы вы были здоровы, жили долго-долго и всегда находились рядом со мной. А всё остальное я заработаю своим трудом.

  – Быть по-твоему. Я всегда буду рядом с тобой.

И, подняв убелённую сединой голову к небу, прошептал:

  – Господи, благодарю Тебя за то, что не зря прожил я эту жизнь на земле.

    Из уголков уставших, давно слезящихся глаз медленно покатились слёзы. Подкосились больные ноги. И, приложив правую мозолистую руку к сердцу, старик  неуклюже стал оседать. Бескровные губы ещё что-то шептали, хватали воздух, но глаза, остекленев, уставились в одну точку. И только слёзы, последние слёзы, струйкой стекали по щекам.

  – Тату, тату, –  плакал младший, оставшись наедине с умирающим  отцом, – но вы обещали, что всегда будете со мной. Как же мне жить без вас? Как пережить тяжёлую утрату? Как? Как! Как?!

    Похоронив отца и продав полученные в наследство дома, старшие братья укатили в город в поисках лучшей жизни, а младший, собрав свои скромные пожитки, отправился на маленький, заброшенный участок, где росли когда-то старые яблони, а теперь только пни торчали из-под земли. Там они с отцом лет десять назад построили маленькую сторожку, укрывающую их от непогоды. Покосившаяся и потрёпанная ветрами она не могла уберечь от всех бед и несчастий. «Но всё же это – родная крыша, и, если подремонтировать маленько, то может и сгодится на первое время, – рассуждал он, оглядываясь на село, где осталось его счастливое время. –  А там гляди, может, и новый дом построю, ведь отец дал слово быть всегда рядом со мной».

     Так, погружённый в планы и рассуждения, споря и соглашаясь сам с собой, не заметил, как очутился на заросшем сорняками поле.

  –  Вот оно – святое для моего сердца место, –  мысленно произнёс он и направился к сторожке.
Тут дружной семьёй отдыхали они когда-то на крылечке, а сейчас покосившиеся окно и дверь грустно напоминали о прошлой счастливой жизни.

     Смахнув паутину, он присел на прогнивший порог и горько заплакал. Вспомнил заботливые мамины руки, последние слова отца, и такая тоска запала в душу, что, казалось, только слёзы и смогут смыть её. Подперев рукой щеку, просидел так, роясь в прошлом и строя планы на будущее, до вечера. Слёзы текли по щекам, но скрывать их было не перед кем, а останавливать уже не было сил.

     Ушло далеко за горизонт солнце. Сгустились сумерки. Живительной прохладой коснулась ночь. Очнувшись от горьких мыслей – печаль рубашку не даст, – он приподнялся, снял висячий замок, который никогда не закрывали на ключ, и осторожно вошёл в… новую жизнь. «Терпи – и спасён будешь»,– вспомнил он слова отца…

     День за днём, об руку с трудностями и невзгодами, прошла весна. Каждый новый день он встречал и провожал со слезами. А после тяжёлого трудового дня, присев отдохнуть на отремонтированное крылечко, строил планы на будущее. Он нёс свой крест… И всё чаще задумывался о последних словах своего отца. Что означали они?

     Как-то под вечер, отдыхая после дневных забот и хлопот на своём любимом месте и с грустью вспоминая картины прошлой жизни, он, смахнув тяжёлую мужскую слезу, заметил, что там, где упала слеза, что-то сверкнуло в лучах заходящего солнца. Поднял. «Не то камешек с перчинку, не то семечко», – мелькнуло в голове. Присмотрелся внимательно к месту, где оно лежало. Там ещё парочка «не то семян, не то камешков», чуточку темнее и чуточку светлее первого. «Интересно, что это? откуда? Неужели это – мои застывшие солоновато-горькие слёзы?» – мысли, одна за другой, не давали ему покоя. «Как из песчинки, попавшей в раковину мидии, так и у людей от боли рождается жемчужина. Сказано ведь: и перельются слёзы в золото», –  молча рассуждал он, держа в слегка дрожащих ладонях чудесную и непонятную находку. Не зная, куда деть, он аккуратно зарыл их в землю рядышком с крыльцом и заботливо огородил место сухими прошлогодними яблоневыми ветками – знак.

     Наступило лето. За обычными хозяйственными делами время летело быстро. В один из таких «горячих» дней, поднимаясь к себе, почувствовал, что нога его запуталась в тонких, длинных и гибких прутьях.

   – Что это? Откуда взялись они здесь?! Столько раз хаживал по этой тропинке, по этим ступенькам, но ничего подобного не встречал.

     Присев на корточки, стал разглядывать: зелёные прутья, по которым не раз ступала его нога, были потрёпаны и примяты. Аккуратно приподнимая веточки кверху, стал рассматривать, откуда они идут. Оказалось, чуть поодаль, в метре примерно, где по утрам любил сидеть перед работой, а вечерами отдыхать после напряжённого дня, где лил слёзы о своей нелёгкой судьбе, под слоем зелёной травы, там, где зарыл «не то камушки, не то семена», выросли совсем молоденькие корни. Не крепкие, но веточки выдерживали. Горьки да солёны были слёзы, но кустики выросли крепенькими, причём, будучи практически схожими, отличались друг от друга, по форме листиков, оттенкам и длине гибких прутьев…

     Отбросив ветки в сторону, пошёл дальше. Но разросшиеся и окрепшие вьющиеся ветки через некоторое время вновь напомнили о себе. Чтобы распутать ногу, пришлось обломать несколько прутиков. Кусочек одного из них так и остался в руке. Он шёл, сбивая им росу, глубоко задумавшись о чём-то своём.

   – А тут будут стоять высокие добротные ворота, – подумал он и, разломав прутик надвое, воткнул в землю.

     Лето подходило к концу. Он и думать забыл о своей находке, пока случайно не заметил, что на коричневом потрёпанном прутике, которым когда-то обозначил будущие ворота, появились зелёненькие листики – новая жизнь!
 
     Прошла первая трудная зима. Глазам страшно, а руки делают. К весне участок преобразился до неузнаваемости. Зацвели деревья, засиял чистотой запущенный домик, а у крыльца широко распустились прошлогодние необычные кустарники. Очистив от засохших прутьев, он приподнял их, воткнул для каждой рядом, в качестве подпорки, крепкие сухие ветки деревьев и привязал к ним неокрепшие кустарниковые веточки. То же проделал и с кустиками у ворот.

     К середине весны незнакомый аромат разлился по всему саду. Присмотрелся: зацвели молодые кустарники. И довольно интересная картина: сначала сформировалась гроздь с мелкими, как горошины перца, ягодами, на кончике которых появились очень мелкие цветки. Отцвели они за несколько дней. Поразительно, но ничего подобного он никогда не видел. А через три месяца кусты прогнулись под весом собственных гроздей, налитых соком ягод-шариков. И это несмотря на тот град, что совсем недавно прошёл в окрестности! Да и ягоды по форме напоминали круглые и продолговатые градинки. Он был очарован. Изумительное зрелище! Красота! И каждая «градинка», круглая или продолговатая, изумительно красива! И в каждой внутри маленькая косточка, так похожая на ту, что он зарыл в землю…

   – А цвет?! Господи, да это же цвет крови – *wian. Градинки цвета крови – виноградинки. Назову их так! – решил он. – Они позаимствовали от утренней зари нежный румянец и стали красными. А янтарные гроздья на кустарнике, росшем на солнечной стороне, стали золотисто-жёлтыми. Они зачерпнули цвет ярко сияющего солнца и золото его лучей. Ягодам, созревшим на кустике, выросшем в теневой части, синий небосвод передал тёмные и бархатисто-синие тона. Спасибо, тебе Боже, за то, что безнадёжность жизни превратил в радость и красоту.

     Попробовал. Божественный вкус ягод словами не передать, надо вкушать. Это лучшее, чем ему приходилось лакомиться в жизни! Сладкие, нежные ягоды! Как детство! Как жизнь, в которой светились улыбками лица родителей! Как самое приятное и чудесное время! Волшебная сочность разливалась по всему телу. Что-то тёплое и родное обволакивало душу и сердце, словно кто-то ласково и нежно обнимал его. Он чувствовал, нет! каждой клеточкой он ощущал прикосновение родных рук. И тут его осенило. Он ясно вспомнил слова отца: «Я всегда буду рядом с тобой». Понял их смысл. В них – глубина и родительский наказ. Как эта виноградная косточка – Древо познания и жизни, так и он сам – ветка Древа Жизни на земле, продолжение рода человеческого. Как семя, которое легло в грунт и проросло через тернии, тянется к небу и солнцу, так и человек должен поступать, потому что он – зёрнышко Неба и Творца…

     И улыбка заиграла на его лице. Впервые за горькое время одиночества! Впереди – целая жизнь! И виноградная косточка – память, живая память, о родителях!

     Тут и сказке конец, а кто слушал, – винограда ларец.

                ===================

тато* – уважительное обращение к отцу.