Маша и медведь Сказка. Возможно, и нет

Из деревни украли маленькую девочку. По следам это был медведь, скорей – медведица. Предположили, что с ребенком ничего не случилось, поскольку ни следов крови, ни обрывков одежды пока не нашли. Пока.
Произойди такое в крупном центре, такая весть быстро бы оказалась на первой полосе. Но куда они улетят из крохотного поселка. Тем более, что корреспондентов, натасканных на такие случаи, туда не пустили. Оно и понятно, – в десятке километров от деревни чего-то там в лесу понастроили. Чего(?) – никто не знает, да никто и не спрашивает. Известно ведь в народе: «любопытной Варваре нос оторвали». И потом: всё лесом укрыто, дорог нет...
Только проволока колючая, а для совсем непонятливых надписи: «Опасная зона», «Вход запрещён» (это куда? – интересно), «Фотографировать запрещено».
А по деревне той слухи круги пускают, крутятся. Это значит – снова о девочке. Ищут её. Идут они, поиски эти, уже третий, если не четвертый день.
Нашли, наконец, труп медвежонка, вконец задранный. Что уж там случилось… рысь ли напала, волки… А потом и берлогу нашли. И ещё бантик неподалеку. Здесь-то высказали предположение, что несчастная медведица, возможно, искала и нашла утешение в украденной девочке. Но! Ни медведицы, ни ребенка!
На какой-то день поисков пропала и мать. Версия была, что ей показалось будто услышала крик ребенка, побежала в том направлении и заблудилась. Вот теперь обстановочка и накалилась. Из области приехали, обещали, что пришлют каких-то специалистов… каких? Надо просто ещё народу, да пару следопытов с оружием. Технике там делать нечего: лес, буреломы, дорог нет…
В местной газете (не в деревне, понятно), а в райцентре – молчок. Там подальше, в областном центре, а то и повыше, шумок какой-то пробегал, конечно. Местные журналисты с поводков рвутся, но их придавили, мол, «власти разбираются, принимают меры». Так что – не прыгайте, дыхание собьёте.
И вдруг – на те! Радость, – всё хорошо. Мать с дочкой чудесным образом оказались в деревне. Оборванные, полуживые (мать), но – живые, хоть и полу-! Новости разгорались, но до прессы дошли лишь обрывки: да, мать вроде как действительно вышла на медведицу, та хотела разорвать её, но малышка закричала и бросилась к матери на руки. Короче, мать-медведица не тронула мать с девочкой. Фантастика материнской, типа, солидарности. Мало того, зверь съедобной той парой не только пренебрёг, но и чуть ли не к самой деревне привёл.
Тут бы истории и закончиться: подробностями она не обросла, спасибо местной власти, а, может, и не местной. Откуда у местной сила держать прессу в намордниках. Да и самой пишущей братии надоело глодать косточки тех жалких сведений, которые им бросили. И вообще: а не придумана ли эта сказочка – «Маша и медведь», да?
Долго ли, коротко, занесло ту историю илом, всё быстро забылось, как, впрочем, всё в этом мире всеобщего вытеснения одного другим.
Меня эта тема никаким местом не задела. Я далеко оттуда. Давно в другой стране. И тема мне не интересна. Да, что-то пролетало, но я подумал, что это просто очередная утка в небесах Интернета. Не больше…
Где-то приблизительно в то время, о котором разговор, сижу в кафе, коротаю время, пока принесут заказ. Смотрю видео, кто-то из приятелей прислал на сотовый, как на Амазонке небольшой леопард свалился в реку, или что там, и стал тонуть.
Не заметил, как за столик присел молодой человек. Я убрал звук, он сказал, чтобы я не обращал на него внимания, потом с улыбкой поинтересовался какие-такие новости так меня увлекли, что он дважды спросил, свободно ли место за столом, а я не ответил. В ответ показал ему конец клипа, где симпатичная бразильяночка в форме коммандос и обнимающий её за шею молодой леопард выходят из воды на берег.
– Срежиссировано, я думаю, – представился я. Он многозначительно улыбнулся и сказал:
– Ну почему же.
– Ну почему же? – Я с интересом посмотрел на него. Любопытно, откуда он такой.
На мой вопросительный взгляд он сказал, что приехал на нашу Святую землю, он подчеркнул эти слова, погостить, встретиться с друзьями. Сам издалека. Его «издалека» да ещё его русский, автоматически подтолкнули мою замшелую ностальгию к следующему вопросу:
– Не из Сибири ли? – Я вспомнил родные мне места и застыл в ожидании ответа.
Он с удивлением посмотрел на меня и неопределенно кивнул головой, типа – понимай, как хочешь.
– А-а, – оживился я. – Вот тут как раз… – и я ему пересказываю о небольшой заметке, которая, пролетая в сети, оставила зарубку в моей памяти.
– Вот у вас там был похожий случай? Ну, там, медведь, девочка…
– Ну, да, да. Было. – подтвердил он, но, по-моему, без особого желания. И тут же поменял тему.
Так мы посидели, пока он не прикончил скромный свой обед, попрощался и пошёл на выход. На полдороге он вдруг повернулся и насмешливо глядя на меня, произнес:
– Я, между прочим, отец той девочки, Маши. И муж её матери. А ещё, думаю, если что и слышали, то далеко не всё…

Он задумался на секунду, решительно вернулся, наклонился над столом и тихо-тихо сказал:
– Помните про медведицу. Ну, ту, которая украла девочку?
Я промычал что-то неопределённое.
– Так вот, через какое-то время после того, как мои вернулись, нашли её. В лесу, на самой почти опушке. Кожа да кости, мертвая. Она сидела, прислонившись к дереву. Голова её была повернута к деревне. Кого она там собиралась увидеть?.. Больше жизни хотела увидеть…
– Вот так! – он ушёл, а я так и остался за столом. И в глазах они. Маша. И медведица.
И невидимая струна любви и скорби дрожит в воздухе. Слышите?

Семён Теслер
2018 г.