Пятая Петербургская повесть

От автора

Эта повесть существует в тесной связи с музыкой, которая указана в конце каждой части. И без нее смысла не имеет.

Время

Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.
Иоганн Гёте «Фауст»

Начало

Возьмем хотя бы время. Элементарная, в сущности, вещь, понятная любому. Но как коротко, в двух словах пояснить содержание? Принято считать, что оно постоянно идет. Допустим, движется. Куда? И главное, к чему оно, в конце концов, приводит. Ну, да! Понятно. Тут двух мнений быть не может. Рано или поздно мы все придем к тому, о чем не хочется думать, пока, собственно, идешь. Однако даже это знание не раскрывает само понятие. Предположим, что оно просто идет, безотносительно. Как бы идет, и все! Как мы тогда понимаем, что оно именно ходит, совершает шаги? Очевидно, только по стрелка на часах. Парадоксально другое, те самые стрелки беспрестанно перемещаются по кругу. И мы с упоением наблюдаем бесконечно вращение. И даже бег. Постоянно ощущая лишь одно, оно ускользает от нас, пока мы за ним следим. Между тем, тысячи миров рождаются и умирают, пока мы на них не смотрим. Возможно, стоит все же выкинуть часы?
Смелое и где-то нигилистическое предположение. Ведь мы все равно будем замечать закаты и восходы. Движение планет, по большому счету, и есть ход времени. Впрочем, день то укорачивается, то удлиняется. Сколько в сутках содержится секунд, люди знают не вполне точно. Кроме того, версия с планетами давно устарела. Похоже, мир на самом деле плоский. В смысле, проекция на мыльном пузыре или сетчатке глаза. Фактически мир рождается только в тот миг, когда мы его узнали. Космос? Что это вообще такое? Космос существует исключительно в воображении. Разве может маленький и глупый человек увидеть и опознать бесконечность, когда сам он конечен и, в сравнении с космосом, конечен стремительно, практический мгновенно. Мы как будто пытаемся разглядеть Бога в замочную скважину, хотя эта скважина просто нарисована на стене.
Но мы придумали часы. Мы заперли бесконечность в тесный циферблат. Подсчитываем, измеряем. И будто даже преуспели. Но все же постоянно теряем лишние мгновения, которые упрямо существуют, игнорируя все наши схемы, планы и концепции. Что же происходит с этим лишним временем? Не исключено, что лишнее время оказывается прорехой, указывает на пятое и прочие измерения. Но мы упорно следим за стрелками, чтобы не замечать своих ошибок. А лишнее время? Возможно, лишнее время становится той самой пылью. Мы смахиваем ее тряпкой, она раздражает. Как много пыли в старом доме. Вы замечали дивную атмосферу заброшенного жилища. Ведь не скажешь, что там пусто. Вовсе нет. Там очень много всего таится. Слой за слоем обрастает Земля лишними минутами, часами, тысячелетиями. А мы все также смотрим не туда.

Молоденькая второкурсница Наташа тихонько выскользнула из квартиры, чтобы втайне от родителей покурить на общем балконе. У нее была какая-то сердечная печаль, но мы естественно не оправдываем вредное занятие. Тем не менее, Наташа стояла на балконе и курила, не замечая, как часто случается с людьми, что прямо перед ней на перила приземлилось маленькое существо с крыльями. Существо напоминало человека, и ко всему светилось. Фея, назовем ее так, уселась прямо перед Наташиным носом и с любопытством разглядывала девушку. Потом фее, как видно, надоело. И она упорхнула. Краем глаза Наташа заметила странное движение рядом и сияние. Не то большая бабочка, не то маленькая птица. Но тут в происходящее вмешалась мама, обнаружив укрытие, и последовал неприятный разговор. И жар-птица позабылась.
В это же самое время один их многочисленных Питерских львов вдруг ожил и отряхнулся. Недавно прошел дождь, а кошачьи в основном воду не любят. Все бы ничего, но лев окатил брызгами случайного прохожего. Движений льва мужчина не разглядел, но вполне ощутил частый бисер капель на себе. Хотя подумаешь, прохожий и так уже промок. Словом, ничего существенного не произошло.
А ведьма Рита в своей уютной квартире на Юго-Западе Петербурга неожиданно громко икнула, прямо посреди разговора. Рита говорила по телефону. У нее же появился человек. Такой хороший, кстати. Отношения как раз находились в стадии романтических моментов и в том числе разговоров. И на тебе, икнуть! Потом ведьма икнула снова и через время опять. Она икала точно с интервалом в одну минуту. Рита заметила это, поскольку случайно взглянула на большие настенные часы. Она следила за стрелками не в силах побороть икоту. Однако икота так же внезапно прекратилась, как и возникла. И одновременно замерли стрелки на больших часах. В городе что-то происходило. И так ведь не вовремя! Не без сожаления Рита попрощалась с любимым… Ах, неужели? Любимый! Да, пожалуй, что так! Рита улыбнулась очень нежно и немного мечтательно. Но тут же опомнилась и засобиралась на шабаш. Когда в городе что-нибудь такое происходит, ведьмы, не сговариваясь, встречаются. Их все всегда касается! Сегодня Рите хотелось, чтобы обошлись без нее.

Что-то случилось. Мир стал пористым. Такая странная весна. Снег постоянно. Вдруг выглянет солнце, заблещет, заискрится. А потом природа, словно усомнившись в собственном ходе, опять поворачивает к зиме. Следует взглянуть чуть раньше сегодняшнего дня. Слава Богу, в повествовании время не такое уж линейное. Странности начались в Тайном Городе, странном по определению, но тем заметнее признаки настоящих перемен. Мы уже знаем, что где-то ночью, не раньше полуночи и не позднее пяти утра, приходит время для лишнего часа. Условно часа. Как долго он длится, никому не приходило в голову проследить. В лишний час проявляется Тайный Город со своими законами и обитателями. Эта скрытая часть Петербурга густо населена Fairy tales creatures. Для краткости FT. Конечно, у каждого FT имелись собственные дела, однако ж, все, так или иначе, соприкасались с миром людей. Не то чтобы люди сильно их занимали, скорее, обязывали обстоятельства. Словом, два мира постоянно пересекались. То FT прошмыгнет к людям, то человек случайно забредёт. Не граница, а проходной двор. Равновесие держалось на одном честном слове и на удивительной способности сознания дорисовывать любое несоответствие в понятный и приемлемый пейзаж.
Началось с того, что в Тайном городе стали появляться то там, то сям черные маслянистые следы, правда, совсем крошечные и незаметные. Днем, понятно, следы исчезали. Люди, в принципе, мало что видят. Может, эти жуткие пятна и у них проявлялись, а тем недосуг. Другое дело Fairy tales creatures, они чуткие и восприимчивые. С каждой ночью следов становилось больше, они делались крупнее. Наконец, они настолько сильно испортили картину сказочного мира, что обитатели забеспокоились, принялись выяснять. И, как водится повсеместно, решили обвинить соседей. Похоже, в бардаке виноваты люди. Так ли это? Ведь другой мир оставался не очень-то доступным. Как же выяснить?
Зараза не проникала лишь к волкам. Их интересовал только потайной лес, который возникал в сердце Тайного Города и был доступен исключительно посвященным. Волки или оборотни вообще не бывали в самом городе. Некогда им, у них Охота. Им бы успеть загнать золотую антилопу. Какое варварство!
Но мир стал пористым. Границы истончились и стали прерываться. Миры, подобно жидкостям разной плотности, неторопливо смешивались в опасный коктейль.

Музыка Tequilajazzz – В тёмную воду. Intro

Собрание

- Здравствуйте, товарищи! – начал Ангел, неловко перетаптываясь перед сказочным собранием. Он спустился с Александрийского столпа, чтобы по-простому, так сказать, пообщаться с народом:
- Здравствуйте, товарищи! – произнес он уже увереннее и громче, и напрасно.
- Мы же не на митинге! - заорала истеричка с главного штаба, она спуститься не пожелала.
Если бы Ангел мог, он, наверное, покраснел бы от досады. Ради всего Святого, пусть эта женщина молчит!
Он вздохнул и продолжил:
- Так вот, мы собрались здесь… Спасибо, кстати, за вашу гражданскую ответственность…
- Хорошо сказал, Алексаш, люди в восторге, - прервал его Медный всадник. Он эффектно спешился и, подойдя к Ангелу, встал чуть впереди. Видимо, нарочно поджидал такого вот момента.
- Вопрос у нас один, братцы. Что происходит? – Петр с Петропавловки тоже вышел из толпы и присоединился к самовыдвиженцам.
К этому моменту Дворцовая площадь гудела, как рок-фестиваль. Самые разнообразные FT явились сюда, как только пробил лишний час. Много было скульптур, их черная напасть коснулась в самом прямом смысле в первую очередь. Среди памятников немало присутствовало лидеров и культурных деятелей, но безусловным превосходством пользовались оба Петра и Ангел. Во-первых, крупные фигуры. Во-вторых, по месту расположения. Наиболее достойным ощущал себя Ангел. Все-таки Дворцовая площадь, видал много чего на своем веку, оттого считал себя искушенным в политических вопросах.
У Медного всадника имелся конь. Это - главный козырь. Кроме того, его еще Пушкин воспел, что делало фигуру не только широко известной, но и культурной, а значит внушающей доверие.
Петр с Петропавловки категорически с этим не соглашался. Он считал себя правильным Петром, ссылаясь на свое точное сходство. К тому же, был ближе всего к народу. Находился, так сказать, всегда в толпе, всегда на виду, о чем свидетельствовали блестящие потертости некоторых частей тела.
Давнишняя конкуренция меж ними мало занимала общество, поскольку при любом исходе никак не влияла на устройство жизни в Тайном городе. И только теперь представился случай, когда лидер все же понадобился. Пока оба Петра с Ангелом выясняли отношения. Собрание стихийно распределилось на локальные кучки, в которых начались дискуссии и довольно бурные.
- Хэй! – крикнул из толпы молодой колдун Семен, - Мы так до утра не закончим! Зря, что ли, пришли?
Он был довольно юн и по всему в ордене никаком еще не состоял. Именно по причине юношеской страсти и беспечности забрался на шарманку оказавшегося рядом с ним шарманщика и попал в центр всеобщего внимания:
- Пусть летуны расскажут, что видели. Они же летают и с людьми контачат лучше всех.
- Это спорное утверждение, - недовольно отметил Ангел.
- Подожди, Алексаш. Парень прав. Где летуны? Покажитесь, – подхватил Медный.
Летуны расправили крылья, их оказалось довольно много. Наш старый знакомый Летун тоже был тут, он пришел вместе со своей Музой. Он и начал рассказывать:
- Про пятна мы сами не понимаем. Но что касается людей, то с музыкой у них все хреново. Обмельчали. Не то, чтобы совсем нет. Пишут, но глубоко никто почти из новых не ныряет.
- Ныряет! – загалдели русалки. Даже они выбрались из воды и стояли небольшой пестрой компанией отдельно ото всех. Одна из русалок вступила в обсуждение:
- Некуда скоро будет нырять! Вода местами такая тяжела и вязкая. У нас на дне еще нормально, но поверхность практически не пропускает звук. И это точно не мы устроили. Может ведьмы нахимичили?
Русалки не одобряли некоторые ведьмовские привычки, связанные с водой. А ведьмы считали русалок бестолковыми существами, и, разумеется, ответили:
- Ахахаха, нахимичили! - дерзко смеясь, парировала смуглая ведьмачка, - Мы сохраняем баланс, а не нарушаем его.
- Знаем мы ваш баланс, - не унималась русалка, - Вы своими заговорами постоянно воду мутите во всей реке. Вам, кажется, а что такого? А мы все вашу муть читаем! Не приходит в голову, что вся вода связана?
Они бы так и дальше спорили. Но подала голос одна из старух:
- Ведьмы уважают воду, - она появилась, словно из ниоткуда, возникла неожиданно даже для других ведьм, - также как огонь, воздух, землю, - негромко скрипела старуха, ковыляя в центр собрания.
На площади стало тихо. Есть у старух внутреннего круга такая сила, они захватывают чужое внимание и направляют его по собственному усмотрению. Появляются, когда сами этого хотят, по одним им ведомым причинам. Но если старуха появилась на пути, значит, в том месте будет перекресток. Старуха тем временем продолжала:
- Ведьмы берут у воды не без спроса и сполна возвращают. Русалкам это должно быть известно, - она доковыляла до Ангела, Медного и Петра, те расступились с почтением. Понятно, с ней конкурировать никому не хотелось, себе дороже. Старуха ухмыльнулась и слегка пошамкала беззубым ртом. Образовалась драматичная пауза.
- Рита, милая, поди сюда, - снова проскрипела бабуся.
Из толпы неуверенно вышла рыжая ведьма.
- Да ты! Ты! Что? Не хочешь? – бабка, будто насмехалась, - расскажи нам, что случилось-то.
Рита вздохнула обреченно, она до последнего надеялась, что ее икота не окажется чем-то существенным:
- Икнула. Стала икать, потом часы вроде встали…
- Так-так… Часы… До сих пор стоят? Не заводила больше?
- Нет, на шабаш торопилась.
- И не трогай, - бабка замолчала.
- При чем тут часы, бабушка? – осторожно спросил Летун.
- При чем именно мои, - прошептала себе под нос Рита.
- Не часы, а время, - заскрипела бабка, - Время, оно ж не плоское, как думают люди. Их оно всегда интересует. Они смотрят на часы, и оно у них идет. А когда не смотрят, оно растекается, как океан. Оно ведь океан и есть. Русалки, вон, знают. Лишний час когда начинается?
- Когда Дракон засыпает на Марсовом Поле, - ответил Летун.
- Это у нас он прилетает и спит, а у людей никто не прилетает. Они на часы не смотрят в этот момент, спят же все почти. Одного мгновения достаточно, чтобы Дракон появился, - бабка объясняла так, словно детям растолковывала очевидные вещи.
- Так он просыпается из-за людей? – спросил кто-то из толпы.
- Это не важно, отчего он просыпается, - отвечала старуха, - Важно, почему они перестали смотреть на часы?
- Так пятна из-за людей появляются? – опять кто-то спросил.
- Да, что это за пятна, бабушка? – подхватили следом.
- У людей мир начинается в голове, - бабка теперь словно сама с собой рассуждала, - И время их там начинается и пятна эти… Что ж они спят все, что ли?.. Надо бы ворон отправить, - последнюю фразу она адресовала Ангелу и обоим Петрам, - Пусть слетают на крыши и расспросят хорошенько людские сны.
Вороны, явившиеся на собрание, закаркали слегка негодуя. Все же важные птицы, а не посыльные. Но вслух возмущения высказывать не стали, опасаясь старухиного гнева. Оба Петра при этом приняли отсутствующий вид, и роль делегата пришлось принять на себя Ангелу. Тот, в который раз вздохнул и, приготовившись к длинному птичьему церемониалу, пошел выполнять поручение.
Пока Ангел расшаркивался с вороньим генералом, старуха оглядывала толпу, готовя, видимо, новые задачи.
- Поди сюда, Семен, - наконец, она что-то решила, - В какой орден готовишься? Ладно, не говори? Знаю, что нельзя? Или не выбрал еще? Вот тебе дело: колдуна одного отыщи. Он пока с людьми еще живет. Небось, сто лет ему. В Горелово у него дом. Собака у него приметная, черная, большая. По собаке и узнаешь, не ошибешься. Все дома обойди. Как собака черная на тебя кинется, так тот дом и будет. И орден за то себе найдешь, если колдун с тобой говорить станет.
Семен, сразу видно, не обрадовался такому заданию:
- Ну, найду я его. Дальше-то что?
Старуха в ответ больно ткнула Семена клюкой:
- Не рассусоливай, паршивец! Сказано найди, ищи!
Тут бабка повернулась и поковыляла с площади, ни слова больше не говоря. А Рита облегченно выдохну, ей старуха ничего не поручила.

Музыка Tequilajazzz – Никого не останется

Волки

  В абсолютной тишине старуха исчезла в толпе, будто и не было ее вовсе. Вытянула нитку внимания и обратно в ткань вплела. И хотя старуха ковыляла меж собравшихся, очень скоро исчезла, и никто и не понял, куда она делась. Ангел и оба Петра снова остались за старших и, куда дальше направить ход обсуждения, сообразить не могли.
  Ангел опять вздохнул и начал:
- Товарищи, мы узнали много важного! И это очень хорошо!
- Так что делать с пятнами? – подала возмущенный голос Екатерина, - у меня весь сад в этом непотребстве. Голуби никогда так не пакостили, а те еще свиньи!
Оба Петра важно молчали и иногда кивали, как бы поддерживая всеобщее негодование. Ангел же был идейный и просто молчать не мог:
- Это важный вопрос! На счет пятен. Потому мы и собрались. Что же с ними делать? С одной стороны, конечно, неприятно. Но с другой, они нам пока не мешают.
  Недовольный ропот прошел по толпе. Роптали в основном скульптуры.
- Тебе не мешают, ты вон, где сидишь, - послышалось из толпы.
 - Их можно как-то смыть? – поинтересовался Аполлон из Летнего сада, похожий из-за пятен на далматинца.
- Здравствуйте-пожалуйста, смыть! – выступили опять русалки, - И все, значит, в реку?
- Не смываются ни черта, - ответственно заявил Гоголь. Он стоял в своей естественной позе со скрещенными на груди руками и брезгливо разглядывал собственное пальто, изрядно запачканное.   
- Товарищи, нас всех коснулась эта беда! – громко и размеренно произнес Ангел.
Его вдруг охватило небывалое вдохновение, наконец, представился случай поддержать, вселить надежду, воодушевить. Он был создан для чего-то такого, всегда это знал. Выдержав торжественную паузу, Ангел приготовился произнести прекрасную речь, горячую и убедительную, о единении и всеобщем братстве в такие непростые времена. Но непонятный звук за его спиной, не то треск, не то шипение, помешали. Ангел непроизвольно обернулся и обнаружил, что воздух перед его столпом в пустом пространстве, отделенном оградой, задрожал, как бывает от сильного нагрева. Затем начал трескаться и медленно расходиться или скорей разрываться. Разрывы слегка светились. Вскоре в воздухе образовалась огромная дыра с сияющими краями, обнажившая лесную чащу. Часть столпа в разрыве проявилась как ствол большого дерева. Собрание с любопытством и тревогой рассматривали возникший лес, спрятанный под городским пейзажем. Если долго смотреть в бездну… Ну, вы помните. Разрыв не был пустым, множество волчьих глаз сверкало в густой лесной тьме. Через некоторое время два больших волка подошли к дыре с той стороны. Их было хорошо видно, они скалились, шерсть дыбилась. Одним словом, впечатление производили сильное. Одновременно с их появлением, Ангел и все, кто стоял близко к ограде, отступили к остальным.
Волки двинулись вперед и по очереди прошли через разрыв. Переход полностью изменил каждого из них, вернув человеческий облик. Из дыры вышли мужчины. Один постарше, чуть за сорок, в татуировках и по виду байкер. Другой моложе, в отличном, добротном пальто серого цвета.
- Гляди, Александр Степаныч, тут фестиваль! – пробасил байкер, - Ясно, откуда грязь.
- Мы только поговорим, Зуб, - негромко ответил второй и обратился к собранию:
- Добрый вечер! Разрешите представиться, потомственный волк Александр Степанович. Мой товарищ так же потомственный волк Зуб.
Александр Степанович чуть наклонил голову, представляясь. А Зуб напротив приосанился и угрожающе улыбнулся, обнажив металлическую коронку на месте правого клыка.
- Д-добрый вечер! – голос Ангела предательски дрогнул, хотя никакой физической расправы он, естественно, не боялся, - Теперь, все в сборе. И мы можем продолжать.
Вместе с тем продолжать ангелу совсем не хотелось, к сожалению, момент был испорчен. Кроме того, волчья делегация явно явилась с претензиями. 
- Значит мы вовремя, - констатировал Александр Степанович и направился к отступившей толпе.
Зуб последовал за ним. У ограды оба едва замедлились, но через секунду прошли сквозь нее, словно та была бесплотной голограммой. Человек в пальто ни куда не спешил. Он окинул взглядом присутствующих. Чуть задержал взгляд на рыжей ведьме, ровно на столько, чтобы Рита заметила, и обратился к Ангелу:
- Полагаю, нечто действительно важное заставило собраться разных FT вместе.
- Да, вопрос серьезный, - ответил Медный и вышел к волкам, его раздражало, что пришельцы ведут себя по-хозяйски, - Мы обсуждаем маслянистые пятна в городе. Если есть дельные наблюдения, будем рады выслушать.
Волк в пальто через короткую паузу спокойно ответил:
- Наблюдения – вещь полезная, но весьма субъективная. Мы видим, что грязь снаружи разъедает границу с городом. И город вторгается в лес. Нам все равно, что здесь происходит. Но лес – это наша святыня, и мы будем ее защищать.
Если бы Медный не был статуей, он бы, скорее всего, нервно сглотнул.
- Да, мы вас прекрасно понимаем, - Медный все же не хотел уступать, - Как видите, проблема общая и общее решение. Прекрасно, что представители стаи к нам присоединились, хоть и с опозданием. Некоторый план действий мы уже определили. Если стая сможет внести посильный вклад, милости просим.
Волк внимательно слушал собеседника, одновременно разглядывая толпу.
- Да, я вижу, что проблема многих коснулась. И никто не знает, что это такое?
- Мы тут как раз это и выясняем, - про себя Медный добавил: «Идиот».
Волк довольно быстро оценил ситуацию:
- Прощу прощения, мы должно быть вас прервали. А что говорят русалки? Грязь как-то связана с водой? В широком смысле грязь – это вода с примесями разных веществ, - отыскав глазами русалок, он обратился непосредственно к ним, - У этой грязи так же? Позвольте вас спросить, милые дамы, как вы ее ощущаете?
Русалки оживились, стали переглядываться и что-то тихонько обсуждать. Затем одна из них высокая и худая с бритыми висками выступила вперед и, усмехнувшись, ответила за всех:
- Вы надеетесь, что наблюдения русалки вам, волку, что-то прояснят?
- Отнюдь. Я надеюсь, что русалка не откажется объяснить их, если захочет. Ваша сила в воде, а вода есть во всем. Мы вам понятны гораздо лучше, чем вы нам, не так ли?
Неверное, русалке понравился этот ответ, потому что дальше она стала говорить дружелюбнее:
- Вот именно! Вода во всем, поэтому определить насколько конкретно эта грязь вода, а насколько что-то еще невозможно. Разумеется, и вода тоже. Для нас вопрос в другом: грязь фонит, то есть передает свои свойства… Скорей вибрации… Такие грубые… Как, скажем, вилкой по сковороде или стеклу… И в реке этого уже очень много. У нас на нашем дне еще нормально. А на поверхности в воде сплошной шум, будто находишься внутри испорченного динамика, который скрежещет.
- Я правильно понял, видимая грязь может быть следствием этого шума? – волк словно поймал эту неожиданную мысль и тут же выпустил. Собрание вдруг заволновалось и зашумело, народ принялся примерять эту мысль, вертеть каждый на свой лад.
Медный прервал всеобщий гул:
-  Постойте! Допустим, не грязь, а шум. И что? У Гоголя на пальто грязь, у русалок в воде шум. Откуда берется? Если шум, то кто его производит? Без разницы, как назвать. Источник где?
Волк не отвечал, вообще перестал обращать внимание и на Медного, и на собрание. Что-то сказал своему свирепому компаньону, тот направился к ограде, и прошел сквозь нее. Через некоторое время в воздухе медленно стала расти воронка, ведущая в тайный лес.
Мужчина в сером пальто учтиво поклонился водяным девам:
- Не в том, полагаю, дело, как назвать. Уважаемая русалка, простите, не знаю вашего имени, сказала про вибрацию сначала. У волков, к примеру, рой. У русалок музыка. Весь проявленный, плотный мир в основе имеет вибрацию. И лишь кажется плотным. Вопрос, кому кажется? Кто наблюдатель? Похоже… - Волк не стал продолжать мысль, - С вашего позволения вынуждены удалиться на этом. Боюсь, лишний час на исходе. Доброй охоты!
Волк направился к воронке, но перед этим внимательно взглянул на Риту и добавил как будто лично ей:
- Хорошей охоты!
Оба мужчины шагнули в портал и затем исчезли вместе с ним.
Лишний час действительно подходил к концу. Площадь постепенно пустела. И только Ангел все еще расшаркивался с вороньим генералом.

Музыка Tequilajazzz – Вьюгина ты дочь

Семен

Семен приехал в Горелово днем около двенадцати в среду. Он был студентом и мог себе такое позволить. Сеня – молодой человек среднего роста, худощавый, но все-таки не совсем дрищ, мало чем отличающийся от сверстников. Единственное, что его выделяло, он уже считался колдуном. То есть не совсем еще, только искал свой орден. Но все равно уже осознавал себя как FT, что весьма необычно. Молодым людям в Сенином возрасте обычно много чего хочется, особенно всякого такого, что, разумеется, нормально и даже прекрасно, но совершенно несовместимо с тонкими, едва различимыми движениями души и сознания в сторону тайного знания и Тайного Города. Даже если ты потомственный колдун, все равно, сложно. Обычно колдуны осознают себя около тридцати. Так называемый возраст Христа для колдуна не пустой звук, а возраст перехода. Обычно у колдуна к этому моменту есть семья, карьера, в общем, нормальная жизнь. Мужчина подходит к очередному возрастному кризису: а собственно для чего я тут вот так и что собственно дальше? Вполне естественная вещь, обусловленная человеческой природой. И в момент кризиса некоторые мужчины видят подводную часть айсберга, то есть картина мира изменяется ошеломляюще резко. Что-то вроде яркой вспышки в сознании переживает человек в этот момент, очень короткой, но интенсивной. Это переживание сразу же зарастает обычными жизненными впечатлениями, но некий след все же остается. По нему и идет колдун в своем поиске и однажды попадет в Тайный Город. У колдуна может сильно поменяться жизнь вследствие этого, но все же ничего разрушительного не произойдет. Если тридцатилетний мужчина продал свой бизнес, влюбился в начинающую актрису, бросив семью, или уехал в Тибет, не стоит считать его начинающим колдуном. У колдуна в жизни все должно быть относительно ровно и стабильно, чтобы была возможность искать еще и знание ко всем этому. Колдун ищет знание и находит его, хранит и предает. Колдуны отличаются от ведьм, хотя ведьма тоже ведь ведает. Колдуны отличаются от ведьм так же, как мужчины отличаются от женщин. Кстати, нередко колдуны и ведьмы образуют прочные союзы и уходят из мира вместе. Когда приходит время, колдуны и ведьмы полностью покидают проявленный мир и пребывают только в тайном. Продолжительность жизни этих FT может быть довольно велика, но в проявленном мире они могут находиться недолго и уйти из него довольно рано. Все зависит от пути отдельно взятого колдуна или ведьмы.
Так вот Семен был потомственным колдуном. Его дед по слухам вел необычную для человека жизнь и потом пропал. В семье про деда ходило много легенд, но живым в сознательном возрасте Сеня его не застал. Имя деда в Сениной семье произносили с уважением, но безо всякого мистицизма. Для всех дед был настоящим мужиком, хозяином, семьянином. О том, что тот был еще и колдуном, Сеня узнал случайно и довольно рано, будучи подростком. Мальчик увидел подводную часть айсберга и справится с новым знанием не смог. Случился сильный нервный срыв, но все обошлось. Однако с тех пор Сеня видел мир только так и ни как иначе, поэтому многое из того, что естественно подростку, в Семене вызывало протест и отторжение. Ему приходилось много драться, не всегда удачно. Оценки поползли вниз, его грозили выгнать из школы, потому что Сеня дерзил и вел себя вызывающе. Юношу спасли два важных обстоятельства. Во-первых, мама его никогда ни за что не ругала, только грустила и вздыхала, когда ее никто не видел. Наверное, из-за того нервного срыва, может, чувствовала себя виноватой. Сеню ее грусть сильно задевала за живое и удерживала в особо опасных ситуациях от импульсивных необдуманных действий. А во-вторых, математика ему давалась настолько легко, что он к ней почти не готовился. Сначала ему просто нравилось, что на уроке его часто хвалили. Пожалуй, единственным местом, где он получал одобрение, был именно урок математики. Сеня его никогда почти не прогуливал. Некоторое время спустя появился интерес к предмету. Он заметил, что успокаивается во время решения задач. Чем сложнее задача, тем лучше себя чувствовал юноша. Словом, его не выгнали из школы только из-за очередной олимпиады, потому что некого было отправить вместо него. Школу Сеня все же закончил нормально и поступил в ВУЗ. В Тайном городе Сеня оказался сразу после экзаменов, стал иногда зависать в Ротонде. С этого момента, можно сказать, его жизнь стала понемногу налаживаться. И теперь Сеня внешне мало чем отличался, как уже мы уже отметили, от своих сверстников. Его также интересовало всякое такое, но с девушками складывалось пока не очень. Не то чтобы он им совсем не нравился. Некоторые из них проявляли симпатию и ожидали от Сени каких-то ответных действий. Сеня понимал, что от него жду чего-то, и вот именно это их ожидание его раздражало. Должно быть, он просто еще ни разу не влюблялся.
И такой вот замечательный молодой человек Семен, приехал в Горелово по указу одной из старух внутреннего круга. Он вышел на остановке у сетевого гипермаркета и направился к жилым многоэтажкам. Район был относительно новым, на фоне серого Питерского неба дома казались розовато оранжевыми. Сеня стал бродить из двора во двор и вскоре набрел на Макдональдс. Очень кстати, потому что проголодался.
Вообще, какая-то дичь, а не поручение. Где искать эту собаку? Бродить по частному сектору не очень-то хотелось, тем более заходить в чужой дом со злобной псиной. Старухи зря не говорят, но они, как правило, указывают не прямо, иносказательно. Может все же не обязательно, чтобы чудовищная собака его терзала на каких-то ветхих задворках?
Так размышлял Семен, расположившись на скамейке в непримечательном дворе, в окружении похожих друг на друга домов. Вдруг на запах жареной котлеты из-под скамейки выползла грязно-серая дворняга в ошейнике и на длинном поводке из тряпичного ремня цвета хаки. Оказалось, что собака была привязана к ножке скамьи и, видимо, так гуляла. Собака вылезла и, уставившись на Семена, жалобно заскулила. Парень усмехнулся и бросил котлету несчастной псине. Справившись с котлетой, собака покосилась и на булку. Сеня бросил сначала кусок, а после по кусочку скормил ей все. За этим занятием их застала немолодая полноватая женщина в бордовой куртке с пакетами в обеих руках и рюкзаком на плечах, как видно, набитым до отказа.
- Ты чего чужую собаку кормишь? Вдруг ему такое нельзя, - сказала женщина и тяжело присела на скамейку, сначала водрузив на нее пакеты. Затем наклонилась, чтобы отвязать поводок, что, впрочем, ей не удалось. Тяжелый рюкзак сползал на голову, едва она наклонялась. Женщина тихонько чертыхнулась, выпрямилась и принялась из него выбираться, напоминая большого перевернутого жука. Сеня тогда встал и молча отвязал собаку сам.
- Ой, спасибо! – пробормотал она и, кряхтя, принялась впихиваться обратно в рюкзак. Затем встала со скамейки, взяла пакеты и собачий поводок, было видно, как ей неудобно со всеми покупками и с собакой еще управляться:
- Черныш, пойдем домой! Давай-давай, пошли!
- Давайте, я донесу вам пакеты, - предложил Сеня женщине.
- Донеси, если можешь, - согласилась та.
И они молча пошли через двор в парадную. Внутри было довольно чисто, лифт привез их на девятый этаж. Затем женщина открыла ключом входную дверь, и они оказались внутри однокомнатной квартиры. В квартире пахло лекарствами и пожилым человеком. Вернее, немощным пожилым человеком. В единственной комнате на разобранном диване лежал худенький старичок.
Женщина кивнула Семену в сторону кухни:
- Отнеси туда.
А сама пошла, не разуваясь, в комнату:
- Ну, как ты, Игнат Иванович?
- Дочка, привет! Я тут насикал, - Сеня услышал тонкое старческое сипение.
- Сейчас уберем! Лекарства пил? Что это?
Сеня заглянул в комнату. Женщина энергично хозяйничала вокруг старика. Это зрелище немного потрясло молодого человека. Только недавно она сама казалась немощной и уставшей, а сейчас выглядела деятельно и даже, наверное, молодой. Во всех ее движениях ощущалась гармония и сила.
Сеня отнес покупки на кухню. Женщина тем временем перестилала постель и переодевала своего подопечного, ничуть не обращая на Сеню внимания. Парень собрался было уходить, но посмотрев на Черныша, подумал, что гулять под скамейкой не очень-то приятно:
- Давайте, я Черныша, нормально выгуляю вокруг дома?
Женщина взглянула на Сеню и как-то неопределенно махнула рукой. Молодой человек принял ее жест за разрешение.
Сеня побрел с понурым Чернышом в сторону редких деревьев. Черныш безо всякой радости, довольно меланхолично обнюхивал кусты, как бы, не особо понимая, что они тут делают. А Сеня, скорее всего, просто оттягивал момент собственных поисков колдуна и черной собаки.
Некоторое время спустя они вернулись. Дверь в квартиру по-прежнему была не заперта. Женщина готовила на кухне, старик сидел за кухонным столом и обедал. Все тело пожилого человека сотрясалось, особенно сильно тряслись голова и руки. Он самостоятельно ел суп с размоченным в нем хлебом, выплескивая половину на себя и стол. Черныш потащился к миске и тоже принялся что-то есть из нее. А Сеня сел на свободный табурет, почему-то уходить ему не хотелось.
- Голодный? Суп будешь? – женщина уже внимательнее посмотрела на Семена.
Под этим взглядом ему стало неловко отказываться, и он кивнул. На самом деле вид старика поразил его. Так бывает, когда впервые сталкиваешься с финальной неприглядностью жизненного пути. У самого Сени была бабушка, но еще не такая старая, а родственников по отцу он вообще не знал. Старик, меж тем, справился с супом, и женщина подала ему чай в большой чашке, наполненной до половины. Чашка казалась слишком тяжелой для худых стариковских рук. Однако отодвинув руку женщины, желавшей помочь, он не без труда поднес чашку ко рту и сделал глоток с громким хлюпаньем. После чего, исчерпав, видимо, запас сил, дед отодвинул чашку от себя.
- Все? Не хочешь больше?
- Спасибо, Наташ, - тонко просипел дед. Затем подозвал к себе Семена жестом, не предполагающим отказа, и, опираясь на его руку, встал. Вдвоем они поковыляли в комнату, где дед лег обратно в постель, тяжело дыша.
На первый взгляд обычная комната, ничего интересного. Упаковка с пеленками, лекарства, недорогая аскетичная обстановка. Однако мебель не была такой уж древней, не было никакого старческого хлама. Помещение выглядело светлым из-за большого распахнутого окна, из которого тянуло свежестью. Телевизор отсутствовал, зато на столе рядом с кроватью лежал смартфон.
«Интересно, как древний старик с ним управляется?» - подумалось Сене. А вслух он сказал, показывая на окно:
- Закрыть? Дует.
- Не, Наташа закроет потом.
Сеня помог деду укрыться, а потом направился к выходу:
- Ну, я пошел. Приятно было… - Он запнулся, потому что они ведь и не познакомились.
- В пятницу приходи, - неожиданно просипел старик, - Наташа будет еще в пятницу и в понедельник.
Сеня немного растерялся и ответил:
- Хорошо!
Но дед его больше не слушал, отвернувшись к стене, похоже, задремал.
Наташа стояла в коридоре и сварливо произнесла:
- Тебе чего надо-то? У него ничего нет, учти?
- Да, я так, просто, - замялся юноша, - У меня дед недавно умер, - вдруг соврал он, - давайте, я вам с собакой помогу еще.
И, не дожидаясь ответа, Сеня вышел из квартиры.

Музыка Tequilajazzz – Сам с собой

Колдун

Потом оказалось, что Наташа – социальный работник, приходит к Игнату Ивановичу три раза в неделю, приносит продукты и делает кое-что по хозяйству. Дед вроде как совершенно одинокий, хотя может и нет, Сеня не уточнял. Но кто-то ему точно помогает, потому что всегда у него прибрано, есть еда, и сам он довольно ухоженный. Сеня не особо задумывался, просто приходил время от времени, гулял с собакой, выполнял Наташины поручения и иногда сидел с дедом. Игнат Иванович разговорчивостью не отличался, ничего про свою прошлую жизнь не рассказывал. Порой они молча сидели в тишине подолгу. Временами дед что-то спрашивал про Сенину семью, но после совершенно не слушал. Примечательным в старике было то, что тот никогда не жаловался и не ныл. Несмотря на немощность и дрожь, в его движениях просвечивали былые уверенность и стать, как отзвук привычки оставаться в любых обстоятельствах мужиком. Сеня почти сразу перестал испытывать к нему жалость и стыдиться собственной молодости. Зачем он приходил к нему, Сеня осознавал смутно. Может быть, и правда из-за своего деда, которого не знал. А вообще, у FT так бывает, что они не могу объяснить мотивов своих поступков. Знают только, что в данный момент надо поступить именно так и никак по-другому. Это что-то вроде внутреннего компаса. Если отклоняешься, то становится тревожно. Бывает, что реальная опасность вызывает у FT меньше страха, чем отклонение от стрелки внутреннего компаса.  А вдруг такой и у людей есть, но они его плохо чувствуют? Кто знает?

Сеня в очередной раз навестил деда. Выгулял Черныша, вынес мусор по распоряжению Наташи, которая в хозяйственных вопросах проявляла порой бескомпромиссную авторитарность, что впрочем, ей шло, поскольку польза была очевидна. Молодой человек зашел в комнату:
- Здарасте, как вы, Игнат Иванович? Я случайно нашел у друзей игру «Эрудит». Подумал, вдруг вам захочется поиграть со мной?
Игнат Иванович сидел на диване и, сильно раскачиваясь, смотрел в окно, не реагируя на приветственные слова. Сеня сел на стул напротив. Они просидели так минуту. Сильный порыв ветра ворвался в помещений, окно громко звякнуло. С этим неожиданно резким звуком дед схватил Сеню за руку и крепко сжал цепкими пальцами. Сеня удивился силе этого движения и вздрогнул. Игнат Иванович вдруг вовсе перестал сотрясаться и посмотрел на Сеню в упор, пронзительным, ясным, обжигающим взглядом. Сеню еще раз передернуло. Дед, как будто бесцеремонно ворвался в самую суть Семена, куда Семен никого не пускал. Дед, словно вырос, сделался большим и грозным, но по-прежнему молчал. И тут Сеня различил довольно отчетливо, как веки старика медленно открываются. Они двигались бесконечно долго, так, чтобы Сеня мог зафиксировать в сознании их небольшое движение. И когда они открылись полностью, Сеню обожгло нечто похожее на пламя. Такой невидимый, но горячий огонь. Как так вышло, что глаза старика открылись только сейчас, Сеня не понял. Ведь он видел, как старик до этого глядел в окно. Нечто иное вызвало еще больше удивления: в тот момент, когда двигались веки старика, Сенины глаза тоже будто открывались. Он, словно заново увидел комнату и деда. Игнат Иванович продолжал пристально смотреть внутрь Семена, когда в комнате оказалась Наташа, занятая мытьем пола. Сеня обернулся на создаваемый ею шум, и картина его поразила. Наташа, наклонившись, возила тряпкой по полу туда-сюда, иногда поднимая голову для каких-то реплик в сторону деда. Она определенно не могла бы это делать с закрытыми глазами. Но все же взгляд ее казался не живым, а застывшим. Веки вроде и были открытыми, но глаза, точно были занавешены еще одним невидимым комплектом век, и оттого казались немного стеклянными. Скорее они напоминали неглубокий надувной бассейн, в котором чуть-чуть воды. Вероятно, по контрасту с бездонным взглядом Игната Ивановича. Через мгновение морок сошел с Семена. Дед все также, раскачиваясь, глядел в окно и не сжимал более Сенину руку, которая, кстати сказать, немного болела. Зато эта болезненность указывала, что переживание все же было реальным.

Сеня в тот раз ушел и забыл игру у Игната Степановича. А игру ту он стащил у приятеля и собирался по-тихому потом вернуть. Раздосадованный Семен решил, что заберет ее в следующий раз. Но следующего раза не последовало. Когда Сеня пришел в понедельник, Наташа в привычное время не явилась. Сеня напрасно прождал на скамейке. В среду повторилось то же самое. А в пятницу Сеня позвонил в домофон наугад, чтобы хоть кто-то впустил его. Поднялся на девятый этаж и принялся барабанить в дверь и прислушиваться. За этим занятием его застала соседка из квартиры напротив:
- Вы чего шумите?
- Я с Чернышом хотел погулять, а Наташа не приходит.
- А, ты не знаешь? – протянула соседка, - Ушел Игнат Иванович, царствия ему небесного.
- Умер? – Семен стоял пораженный, - Как? Все ж нормально было.
- Ну, что значит нормально? – соседка недовольно поморщилась, - Время пришло, значит.
Сеня внезапно ощутил острую неодолимую тоску. Подступили слезы, и Сеня отвернулся. Он как-то неосознанно взялся за дверную ручку, и его снова обожгло знакомое пламя. На этот раз оно вспыхнуло у него внутри.
- Подожди, - спохватилась тут соседка, - Ты раз знал его, тогда тебе и отдам карточку.
- Чего? – не понял Семен и поднял на нее глаза.
- Карточку, - повторила она, - Когда Игната Ивановича хоронили, один оставил мне визитку и сказал, если кто про деда спросит, передать. Его, мол, много, кто знал. Чтобы могилу показать, значит. Погоди, я сейчас.
Соседка ушла за визитной карточкой. А Сеня все время пока она говорила, абсолютно точно различал ее немного стеклянный взгляд под плотно закрытыми невидимыми веками. Когда визитка попала к нему в руки, оказалось что это рекламная карточка шиномонтажа с адресом и телефоном. Еще на карточке в качестве логотипа был нарисован немного неуместный заначек с открытым глазом внутри.
- Спасибо! – поблагодарил Семен и пошел к лифту. В душе творилось странное. Кажется, айсберг вытащили из воды и положили ему на ладонь. И он обернулся маленькой квадратной костяшкой из игры «Эрудит» с нарисованным на ней глазом вместо буквы.

Музыка Tequilajazzz – Три кита


Рита

Рите не хотелось думать ни о каких-то часах, ни об FT или Тайном Городе. Рита была влюблена, и ей нравилось чувствовать то, что она чувствовала. Ритин человек, правда, много работал, и встречались они не так уж часто. Но это скорее было хорошо, чем плохо. У них, конечно, происходила всякая соответствующая ситуации романтика. Нельзя сказать, что вот лично Рита считала романтику обязательной и вообще хоть сколько-нибудь полезной. Но на этот раз ей хотелось, чтобы все складывалось правильно. Раз нужна романтика, значит, пусть будет. Поэтому иногда она не без радости обнаруживала несовпадение графиков и всякие прочие препятствия. Во-первых, препятствия тоже в некотором роде часть романтики. Влюбленным людям, стоит признать, необходимо время от времени преодолевать рок, чтобы в итоге обрести гармонию и тотальное счастье. Во-вторых, долго оставаться романтичной она пока не могла. Наверное, это приходит с опытом, не сразу.
Словом, отношения развивались, и Рита была рада. Еще она как-то начала проникаться к людям. Любовь к одному человеку почему-то делает ведьму гораздо лояльнее и ко всему остальному человечеству.  Ей стали вдруг интересны и понятны простые вещи. Совместный быт, например - это же целая история, даже приключение. Даже когда речь идет о том, чтобы вместе провести выходные. На самом деле совместное проживание с отдельным самостоятельным человеком напоминает шпионские фильмы. В одном таком показывали, как герой пробирался в помещении музея к особо ценному экспонату. Пространство перед ним было заполнено лазерными лучами, которые постоянно перемещались. Коснись такого луча чуть-чуть, и тут же сработает сигнализация. Рите казалось порой, что она находится в похожей ситуации. И еще ей казалось, что она, словно тоже хочет что-то украсть. Тот фильм, кстати, был про воров, а не про шпионов.
Подобные размышления всегда заканчивались грустью без какой-либо определенной причины, а потому не имеющей решения. К тому же Рита вдруг обнаружила в себе признаки стеснения. Она как будто испытывала неловкость за свою ведьминскую суть. Она больше не носила с собой фляжку с волшебным ромом, не поджидала людей у подъезда в компании русалки и, вообще, старалась не впутываться в различные авантюры. Впрочем, рано или поздно к этому приходят все люди, не только ведьмы. Но Рита, тем не менее, оставалась FT и отчего-то необъяснимо этого стеснялась. Наверное, когда Глаша рассталась со своим хвостом ради мужчины, она пережила что-то подобное.
Когда Риту настигали грустные мысли, она уходила гулять в одиночестве. Сейчас она отправилась в мол, но не стала заходить в отделы. Вместо этого нашла кафе, чтобы выпить кофе с десертом. Она сидела за столиком и рассматривала текущую рядом толпу людей, занятых покупками. Люди довольно интересны в тот момент, когда решаются обменять деньги на какую-нибудь вещь. Они всегда словно находятся перед тем камнем из сказки: туда пойдешь, коня потеряешь, сюда пойдешь, тоже ничего хорошего не жди. А в момент покупки человек ненадолго этот камень покидает. У него создается вполне реальное ощущение, что сию секунду он, наконец, сделал свой выбор. Сделал выбор и пошел дальше. Но, к сожалению, люди обычно никуда дальше не идут, опять оказываются у злосчастного камня.
Размышляя таким манером, Рита отчего-то обернулась и заметила у стойки мужчину. Мужчина ждал заказ и от нечего делать разглядывал Риту. От неожиданности мужчина слегка смутился, но глаза не отвел, а, напротив, приветственно улыбнулся. Рите вдруг стало весело, она улыбнулась в ответ и вернулась затем к десерту и раздумьям.
- Добрый день! Какая приятная встреча! - она услышала за спиной голос, который показался знакомым.
Рита снова обернулась. Мужчина учтиво кивнул, располагаясь за столиком по соседству.
 - Добрый! А мы разве знакомы? – Рита вежливо улыбнулась в ответ.
- Нет, увы, не знакомы, - мужчина довольно пристально смотрел на Риту и пил свой кофе, - Но уже сообщники. Странно, правда?
- Действительно… Мы что-то замышляем?
- Скорее, ищем решение. Знаете, сейчас вы совсем не походите на FT. Вы кажитесь такой нормальной.
Рита вздрогнула и мгновенно узнала волка в сером пальто с давешнего собрания. А волк продолжал:
- То есть не нормальной… - мужчина неловко засмеялся, - Я хочу сказать, похоже, что вам легко среди людей. Как вам удается?
- А вам нет? – с одной стороны ведьме стало любопытно, но и развивать разговор дальше она опасалась. Вообще, встреча с FT среди бела дня сулила одни беспокойства.
- Ну, это всегда квест, - усмехнулся волк, - Лично для меня. Хотя я иногда думаю, что Тайный Город – это то, что сейчас. Во всяком случае, здесь не меньше чудес.
- Да, одна русалка мне сказала как-то, что люди тоже FT.
- Возможно, русалки лучше всех способны это уловить. А вы не думали, что если с людьми так трудно, то это проблема все же не людей?
Рита так никогда не думала, и сама эта мысль показалась ей странной.
Мужчина продолжал не торопливо потягивать кофе:
- Вам ведь нравятся люди?
- А вам нет?
- Мне? Мне люди нужны. Люди вообще необходимы, вы не находите?
Рите вдруг не понравился его тон:
- В смысле, они приносят пользу? Потому что работаю на вас?
- В том числе. Я, знаете, не слишком одухотворен, чтобы разглядывать их и умиляться, как щенкам лабрадора.
Рита почувствовала укол, но собеседник так невинно улыбался, словно не подразумевал ничего такого. Тогда Рита ответила:
- Разве вам не интересно понять другое существо?
Мужчина помолчал. Рита вдруг вспомнила, что его зовут Александр. И тот ответил:
- Мне интересно понять кого-то, если некто мне интересен. А человек это или ведьма, не так уж и важно. Александр, кстати, - волк снова слегка поклонился.
- Рита, очень приятно, - хотя чувства у нее были смешанные.
Волк тем временем продолжал:
- Я вовсе не пытаюсь вас задеть. Напротив, мне кажется, я очень хорошо понимаю, что вы чувствуете.
Рита промолчала, и в этом молчании угадывалось сомнение. Тогда волк снова заговорил:
- Перед тем, как попасть в стаю, я думал, что выбираю. Я думал, что люди остаются в той жизни, а в новой будут волки. Люди, их жизнь, все казалось бессмысленным. Но после самой лучшей охоты, ты снова возвращаешься сюда. 
- Это вас разочаровывало?
- Поначалу, да. А потом я понял, что охота не имеет смысла, если ты не возвращаешь домой. И, особенно, если… - тут мужчина замолчал, будто случайно проговорился.
- И если дома не ждут, - закончила за него Рита.
- Одна просветленная женщина сказала, что после просветления все так же приходится носить воду. Может это был монах, я уже забыл.
Рита засмеялась, хотя непонятно, что именно ее развеселило.
Александр продолжил:
- Одно я знаю точно! Если вы хотите кого-то понять, надо общаться, а не смотреть. А когда получаются прочные связи, значит, вам что-то немного удалось.
- Мне кажется, я общаюсь. Но не могу сказать, что у меня хорошо получается.
- Поехали к реке? Я знаю одно красивое место. Лучше всего смотреть на воду, не правда ли?
И они поехали на набережную. Александр по дороге что-то рассказывал. Они много смеялись. Обратно ехали уже друзьями. Рита все время рассматривала город из окна машины. Кажется, волк нарочно повез ее по центру, и они собрали все пробки.
- Похоже, ты влюблена, - неожиданно сказал он.
- Что? – не поняла вопроса Рита.
- В город влюблена. 
- А, да, похоже, у меня с ним роман.
- И какой он?
- Роман?
- Город.
- Он - бабник, у него таких, как я, много.
- Думаешь? Он же такой основательный.
- Ну... Во всяком случае, его все хотят.
- Ахаха, действительно, грешен.
Она тоже улыбнулась:
- Может, и не грешен. Но точно искушен.
- А тебе чего переживать? Ты же особенная.
Теперь она засмеялась первой:
- Я - провинциалка, а он образован. Он - аристократ, а я - простушка. Он красивый! Очень красивый! И умный! Нет, так не бывает.
- А как тогда бывает?
- Он станет раздражаться. Все мои недостатки сделаются таким большими… Выше крыш… - она опять засмеялась, - Я стану его пилить. Буду ждать, когда же, когда… Все, как всегда в общем.
- Думаешь, он так прост?
- Не знаю, с ним ни в чем нельзя быть уверенной.
- А вдруг он притворяется? Вдруг он пытается тебе помочь?
- Помочь?
- Вдруг он понимает что-то о тебе?
Она не стала отвечать, тогда он продолжил:
- Вдруг он видит, какой прекрасной ты можешь стать, когда последний лед растает?
Она молчала после этой фразы, ничуть не смущаясь повисшей паузы. Потом неожиданно вдруг ответила:
- Тогда он победил, я никогда не смогу его разлюбить.
Машина плыла среди зелени и фасадов. Город, живой, одушевленный, будто, действительно, любил. Он будто, в самом деле, хотел чего-то: то ли помочь, то ли присвоить. Рита большой разницы не видела. Но все же сердце отчего-то замирало, и она почувствовала привкус соленой карамели во рту.

Музыка Tequilajazzz – Не до мечей

Грязь

    В город пришли теплые дни, и весна готовилась обернуться летом. Возможно, существует в мире что-то еще такое же нежное и волшебное, как весна в Петербурге, но мне трудно представить. Небо, обычно низкое и тяжелое, вдруг наполняется светом, и, точно оживший парус, взмывает вверх. Зеленая легкая дымка молодой листвы сначала едва просвечивает, но под солнцем разливается густой акварелью, отчего парадный Петербург делается действительно парадным и вместе с тем кажется юным, безусым отпрыском почтенного рода аристократов.
    Но в этот раз весна не принесла радости. Теплые дни стали темными для города и его тайных обитателей. Все случилось вдруг, неожиданно и неожиданно быстро, хотя признаки беды сделались заметными много раньше. Началось все с крыш, где в лишний час толпились сновидения. Надо отметить, что сновидения людей обитают исключительно на крышах и в город спускаться не могут, да, и не хотят. Они толпятся обычно, как актеры за кулисами в ожидании выхода на сцену. Спектакли разворачиваются во снах, порой целые фантасмагории разыгрываются перед единственным зрителем, погруженным в целительный сон. С точки зрения сновидения сон человеку дается именно как исцеление. Человек становится буквально целым в этот момент. Обнажаются все его тревоги и беспокойства, все скрытые части, все айсберги и тайны. Человек во сне смотрит немного сверху на карту своих переживаний и ясно видит путь, которым лучше всего идти. Наутро люди обычно забывают подробности и тем более не помнят карту и маршрут на ней. Но едва уловимое ощущение, как тонкий опыт, все же остается где-то в глубине человеческого существа и часто служит неясным ориентиром. Во всяком случае, так считает любой актер с крыш и потому, находит свою работу чрезвычайно важной.
    Как мы помним, старуха посоветовала отправить к ним ворон. И именно вороний дозор доложил тогда, что в толпе актеров появились темные персонажи. Сначала они были просто темными, но со временем превратились в смоляных человечков. Возможно, они были вовсе не смоляными, но очень походили на таких со стороны. Черные липкие и тягучие они стекали с крыш, оставляя на домах после себя грязные следы. Вскоре, все сны сделались смолой и заполнили город. Снов на крышах не осталось. Тонкая граница между явью и неявью начала трескаться и ломаться. Через разломы Тайный город и его обитатели проявились в городе дневном. А люди так ничего и не заметили.
   Самые странные вещи творились именно с людьми. Улицы опустели, люди перестали заниматься своими повседневными делами. Они иногда бродили по городу, но, похоже, перебывали в каком-то полусонном оцепенении, точно лунатики.
   Смола или грязь, циркулируя по проспектам, стремилась попасть в реку. Вода вскоре сделалась мутной, точно болотная жижа. Русалки пострадали первыми. Грязь пыталась захватить каждую русалку в плотный комок и утянуть в жирную топь. По счастью разломы между мирами были уже очень большими, и многим русалкам удалось избавиться от хвоста своим обычным манером и сбежать на сушу. Кто-то из них устремился вверх по течению прочь из города. Однако стало понято, что смола враждебна ко всем FT. И смола все пребывала и пребывала. Источник ее был до конца не ясен.
   Старухи из внутреннего круга пропали. По слухам они ушли в лес на шабаш древних к колдунам и ведьмам, полностью перешедшим в Тайный мир. По слухам же, над всем Тайным городом нависла угроза. Потому что если граница исчезнет полностью, то все обитатели скрытого мира исчезнуть вместе с ней.
   Дракон с тех пор ни разу не прилетал. Лишний час больше не наступал. Летуны и русалки, а так же Музы прятались от грязи на чистых крышах старинных домов. В Петербурге кое-где оставались еще места свободные от смолы. На пример, на здании Эрмитажа. Крепостная стена Петропавловки не пускала на остров грязь и как-то сдерживала натиск. Исаакиевский собор и Казанский, как и некоторые другие старинные церкви и соборы, тоже стали прибежищем FT. Все понимали, что эти временные укрытия рано или поздно тоже проглотит грязь. Казалось, спасения нет. Кроме всего, из-под воды неподалеку от пляжа Петропавловской крепости выросла огромная смоляная не то гора, не то башня и тонким шпилем-вершиной воткнулась в небесную весеннюю синеву. По берегу из булькающей и тягучей грязи формировались полки смоляных врагов, точно армия Урфина Джуса только гораздо хуже.
    Близилась битва за город. Хотя, на самом деле, все же битва за людей в городе. Но пока ни один FT этого еще не осознал. Только влюбленная в человека Рита постоянно вспоминала тот свой разговор с волком: «Если с людьми так трудно, то это проблема все же не людей». Да, действительно проблема сейчас была у всех FT. И решение, наверняка, следовало искать в человеческом мире. Но с ними так трудно! Русалка Глаша рассказывала, что у них есть музыка внутри. Но Рита ничего такого не замечала. Рита вообще была к музыке неспособна, хотя слушать любила. С другой стороны, русалки по-своему воспринимают. Может быть, это не столько музыка, а какая-то тонкая гармония? Хотя прикладного применения человеческой гармонии Рита не находила, даже если русалка права.
   После русалок угроза нависла над волками. Пока грязи было не слишком много, они скрывались в лесу. Лес имел свою тонкую границу и был недоступен другим FT. А волкам открывался только в момент инициации, а после служил надежным прибежищем. Другие FT не могли до конца понять, как это работает, хотя волки особенно ничего не утаивали. В момент инициации волк переживал что-то такое, после чего ему открывалась тайна. Ну, может не тайна, а природа вещей. Вообще, всех вещей, даже человеческих. Именно это позволяло волку свободно трансформироваться туда и обратно и даже некоторым образом менять пространство вокруг себя. Хотя тут тоже загвоздка. Волк не мог что-то вдруг взять и изменить, скажем, превратить кувшин в часы. Менялась тонкая кромка пространства, с которым волк непосредственно соприкасался, если так вообще можно выразиться. Волки иногда говорили про какой-то рой, сравнивали с каким-то белым шумом, который, якобы, всегда во всем присутствует. Так вот, они, вроде как, с этим роем умеют договариваться. И, глядь, у них и мост появляется, где не было, и шкура волчья. Судя по всему, это какие-то иносказательные штуки, чтобы подготовить молодых волков. Для остальных звучат, как бред, понятное дело. Ибо не фиг! Последнее, кстати - сильнейшая из защитных мантр для всякого тайного знания, доступного только посвященным.
    Когда смола растеклась повсюду и заполонила реку, граница леса тоже стала трескаться и ломаться. Огромный лесной массив открылся посреди Марсова поля до Лебяжьей канавки. Со стороны разлома, то есть с набережной, можно было взглядом как бы занырнуть в глубину лесной чащи, которая представлялась бескрайней. А со стороны Михайловского сада ничего такого увидеть было нельзя. Обстановка представлялась весьма обычной, только перед Невой будто бы клубился туман. И даже можно было направиться к полю и приблизиться к Вечному Огню, а дальше, будто что-то мешало движению, как невидимая, но плотная преграда. Словом, Лес обнаружился в опасной близости с водой, из которой возникали смоляные войска, готовые атаковать.
   Волки тоже готовились. Вся стая, довольно многочисленная, собралась у разорванной границы и находилась в сильном возбуждении. Другие FT, кто не умел летать, спасались на крышах. А летуны, колдуны и ведьмы передвигались по небу. И только волки оставались на земле. Но, главное, лес стал уязвимым. Для волка лес – это святыня, наверное, даже храм. Конечно, они не желали и не могли его оставить. И мысли такой не возникало в волчьем сознании. Раз так случилось, возможен только бой. Чрезвычайное волнение, охватившее стаю, вызвал не страх. Если внимательно вглядеться, они, словно игрались, резвились. Они рычали, скалились, кидались друг на друга, катались по земле. Вновь прибывшие волки присоединялись ко всеобщему безумию. Они будто не могли насытиться игрой, игра тотально захватила их, как наваждение. Стая погружалась в глубокий транс и делалась чем-то единым и мощным.    
    FT кружили над полем не в силах помочь. Среди них кружила и Рита, и тоже сильно волновалась. Но она, как раз, переживала именно страх и даже ужас за своих. Ведь до сих пор у сказочных существ не нашлось оружия против напасти.
   Грязь, по сути, пачкала только город, к сказочным существам прилипнуть не могла. Но когда русалки бежали из Невы, обитатели поняли, что смола пытается захватить FT количеством, облепить и утянуть на дно. Однажды Рита участвовала в сражении за одну ведьму. Это случилось на Кронверкском проспекте. Та неосторожно спикировала к земле, и тут же неожиданно выросший смоляной человек схватила ее метлу и выдернул. Ведьма полетела вниз прямо в волну густой тягучей смолы. Плотный ком грязи почти облепил ее, когда летуны и другие ведьмы спустили вниз скрученную портьеру, сорванную с ближайшего окна, и вытянули из трясины. Ведьма освободилась совершенно чистой, только потеряла летательное средство, что, впрочем, поправимо. Мимо шел лунатик из людей, как ни чем не бывало. Стеклянные глаза его смотрели и не видели. Ничто его не трогало, не занимало. Рита тогда еще подумала: заметит ли он, если его, к примеру, толкнуть? А ведь возможно именно он, человек, имеет нечто, способное победить этот кошмар?
    В тот раз Рита решила встретиться с бывшей русалкой Глашей и направилась к ней.

Музыка Tequilajazzz –Отчаянно

Глаша

   Рита спустилась на Глашин балкон и постучала в стекло. В комнате присутствовал мужчина. Он сидел за компьютером и был увлечен настолько, что не обращал внимания ни на что в том числе и на странную гостью на балконе. Минут через десять в комнате появилась женщина и вся просияла, увидев Риту. Пухленькая и невероятно милая Глаша сердечно обняла ведьму и предложила пройти на кухню. Мужчина за столом продолжал сидеть, уставившись в монитор, но Рита все равно по пути на кухню учтиво поприветствовала его.
- Как у вас? Все так же? – Рита обратилась уже к Глаше.
Та вздохнула:
- Да, сидит, что-то как будто делает. Я его не трогаю. Как там у остальных дела?
Рита тоже теперь вздохнула и не ответила.
- Давай пить чай! Я так рада, что ты прилетела! – Глаша собирала на стол.
   Минутная грусть, казалось, улетучилась совсем, и хозяйка сделалась улыбчивой и светлой. Рита всякий раз поражалась, удивительной ее способности создавать настроение радости и уюта. И вроде бы русалка осталась отчасти той самой Глашей, которую Рита впервые повстречала на Мытнинской набережной, но при этом с замужеством неуловимо все-таки изменилась. Может быть, это сказывалась привычка жить с любимым человеком. Она вот как-то умела то, что не получалось у Риты. Ведьма, кстати, пробовала выяснить, в чем русалкин секрет. Но Глаша на все вопросы только пожимала плечами: «Ничего я такого не делаю. Все так же поступают». Она и, правда, не видела разницы, потому что не могла даже представить, что можно действовать иначе. Все же, вопреки предубеждениям, русалки – возможно, самые логичные существа. Хотя их логика не всегда очевидна другим.
   Вот и теперь Рита на несколько минут забыла про кошмар в городе, оказавшись у Глаши в гостях. Они принялись весело болтать, припоминая, как пекли когда-то имбирные печенья. Потом прилетели еще воспоминания. Девушки смеялись, дразнились и чувствовали себя совершенно счастливыми. Но Рита все же спросила:
- Глаш, а ты тогда говорила про музыку у людей. Помнишь, ты еще говорила, что люди тоже FT? Я все думаю об этом. Что ты имела в виду?
- Ээээ, я тогда еще русалкой была, хоть и без хвоста. Я немного иначе все чувствовал, чем сейчас.
- А сейчас ты больше человек?
Глаша задумалась:
- Знаешь, человеком меня делает то, что я люблю человека, я думаю. Хотя это так глупо, конечно, - Глаша засмеялась, и в смехе будто мелькнула неловкость. Рите показалось что, Глаша тоже чуть-чуть стесняется, что она другая. А та тем временем продолжала:
- Конечно, я все равно осталась русалкой. И я все еще считаю, что люди тоже FT. Но мне трудно это объяснить, понимаешь. Теперь труднее, чем раньше.
Рита не очень хорошо понимала, но кивнула и добавила:
- Я думаю, если люди тоже FT, у них, значит, есть что-то, какое-то свойство. Может быть, если мы поймем, в чем оно, мы поймем, как спасти город?
Глаша вдруг заволновалась:
- Да? Ты так думаешь?
- Да, Глаша, я так думаю. И, похоже, ты единственная что-то в них заметила.
Русалка заволновалась еще сильнее. Вскочила и принялась ходить по кухне:
- Так, может, я ошиблась? Если никто больше не заметил, может, и нет ничего?
Рита смотрела на нее внимательно. С чего бы ей так переживать? Наверное, она тоже размышляла об этом. А вслух сказала следующее:
- Послушай, у тебя все ведь получилось. Такая был безнадежная ситуация… Честно говоря, я не верила, что он тебе вообще-то полюбит…
- Не верила? – Глаша очень мягко улыбнулась.
- Не верила. Потому что мне, например, видно, за что тебя можно полюбить. Но люди слепые. Я не верила, что он заметит. И думаю, что тебе помогло тогда? Музыка та?
- Мне кажется, я просто его любила очень сильно. И осознала в тот момент… Или, нет, я раньше это поняла… Я страдать перестала в тот момент. Любила просто, но не страдала.
- Слушай, вот про любовь тебе кто угодно расскажет. Скажет, что так любит, так любит! И ничего хорошего не получается! Слушай, соберись! Что там все-таки за музыка у них?
- Ээээ…. Красивая…
- Ты и сейчас ее слышишь?
- Ну… да, наверное… Я не прислушиваюсь специально. Просто, знаю, что она есть.
- А если прислушаешься? Она изменилась? В смысле, когда все это началось.
- Я поняла. Нет, не изменилась. Может быть тише стала. Понимаешь, для меня жить среди людей – это как жить в радиоприемнике. Вокруг постоянно что-то или кто-то звучит. Все звучит и в прямом смысле и во всех прочих смыслах тоже. Сейчас звуки стали тише, но они есть, потому что люди же никуда не делись.
Рита не унималась:
- А музыка всегда красивая?
- Ну, она разная. Бывает сначала не очень красивая, а потом красивая. Бывает наоборот. Я бы сказала так, мне она кажется красивой, потому что она настоящая, живая. Ну, они не могут притворяться в этом. Они даже не подозревают, что что-то такое в них есть.
- А в плохих людях тоже красивая?
- Плохих? Ты сейчас решишь, что я чокнутая, - Глаша засмеялась от неловкости, - Я не могу сказать, что кто-то плохой, а кто-то хороший. Но музыка если есть, то всегда настоящая, а значит всегда красивая.
    Рита почему-то почувствовал приближение слез. Они набухали, как дождь в пасмурном питерском небе. Глашин секрет оказался простым и при этом таким трудным, как целый жизненный путь, который еще пойди и пройди.
- Глаша, я тебя так люблю, - сказала вдруг она.
Русалка улыбнулась и обняла ведьму:
- Я бы так хотела помочь!
Рита справилась с чувствами:
- У вас очень чисто! Грязь к вам не заглядывает?
- Заглядывает. Я убираюсь постоянно. Все время что-то приходится намывать.
- Боже, как у вас хорошо!

    Небо вспучилось, точно нарыв. Несмотря на ранний вечер, окрестность обволакивал серый сумрак. Все гранитное побережье перед Марсовым полем заполонила смоляная жижа. Смола медленно переползала через парапет и стекала тяжелыми волнами на массивные плиты пешеходной дорожки. Затем из черной бесформенной массы вырастали фигуры, отдаленно похожие на людей. Фигуры выстраивались в ряды и двигались к лесу. Жуткая армия словно ждала приказа или какого-то знака. 
   Тем временем волнение в стае достигло предела и вылилось в протяжный волчий вой. Волки, разом запрокинув головы, завыли, призывая небесного вожака. Они всегда так поступали. Стая обращалась к луне, и в ее мягком призрачном свете возникали силуэты большого белого волка и серебристой лани. Тогда начиналась великая охота. Но в этот раз луну заслоняли неестественные болезненные тучи, и некому было вести стаю за собой. Волки продолжали взывать, и вскоре их голоса слились в один бесконечно прекрасный аккорд. Стая стала морем, чем-то единым, в противовес смоляному нашествию. И тогда в протяжном многоголосье прозвучали голоса вожаков. Несколько крупных волчьих фигур выдвинулись  вперед. Среди них был необычный волк черного цвета.
     Волчья песня достигла кульминации, когда в самой высокой ее точке со стороны уродливой горы посреди реки раздался громкий неприятный хлопок, будто лопнул огромный пузырь. И Смоляная армия пошла в наступление.

   После разговора с Глашей у ведьмы возникло еще больше вопросов и чувство тревожного беспокойства усилилось. Это напоминало переживания, когда в затянувшихся поисках мерещится смутный просвет, но до того неясный, что смущает более, чем обнадеживает. Рита отправилась искать Летуна. Тем же вечером они встретились на крыше Троицкого собора. Летун был с Музой. А разговор не шел. Рите не удавалось сформулировать вопросы верно, поэтому и ответы оказывались не о том, что она ожидала.
- Летун, расскажи про музыку, - начала Рита, - Как она появляется у них?
- Ну, через вдохновение. Тут все просто, на самом деле, - Летун честно пытался рассказать, что знал, - Вдохновение… Это когда все ненужное заглушается, и остается только нужное. И тогда человек нужное улавливает и может воспроизвести.
- То есть это не его личная музыка, а просто из?... А откуда она, кстати, берется?
Летун озадачился, вопрос звучал слишком нелепо для него. Все равно, что спросить, как ты дышишь.
- Конечно, это музыка того, кто ее написал и сыграл. Можно сыграть ноту на тромбоне, а потом на рояле. И это буду разные звуки.
- И?...
- Что? Я же ответил.
Рита выдохнула. Ей начинало казаться, что Летун ее нарочно дразнит:
- Глаша говорит, что у людей есть какая-то музыка внутри. Как думаешь, что она имеет ввиду?
- Понятия не имею. Русалки странные.
- Летун!
- Послушай, для меня музыка – это само пространство и даже время. И она сложная, многослойная. Ее чувствуешь, буквально кожей. Люди тоже чувствуют, я думаю. А иногда какая-то крошечная часть огромной симфонии слетает на человека. Это по-дурацки звучи. Но мелодия именно прилетает, как птица.
- Стихи тогда тоже музыка, - вмешалась некстати Муза.
- Да? - улыбнулся ей Летун.
И Муза улыбнулась в ответ. Они бы, наверное, так и сидели, уставившись друг на друга, если бы Рита не подала голос:
- Прекрасно! А дальше то, что?
Летун очнулся и продолжил:
- Человек сам, как инструмент музыкальный. Можно сказать, что на нем играют. Кто играет, конечно, не понятно. Да, и не важно, вообще!
- А ты, Летун, зачем тогда нужен?
- Как зачем? – он даже растерялся, - я помогаю, как бы, настроиться. Я что-то вроде моста. Да блин, это все дебильно вслух говорить! Само собой происходит.
Рита в отчаяние простонала:
- Послушай! Я чувствую что-то важное именно тут! Зачем они ее пишут? И стихи тоже? Для чего им это надо? Они - слепые, бесчувственные эгоисты. И вдруг такая красота появляется. Вот подумай только, ты можешь без человека что-нибудь написать? Сам?
- Нет, конечно! И думать нечего! – ответил Летун без колебаний, - Мне ведь не о чем. А у человека жизнь. Индивидуальная, так сказать. Они всегда как бы отдельно, может, поэтому и эгоисты. Наверное, они так связь ищут, корень.
- Корень! – Рите, похоже, удалось что-то поймать, - Корень у них один? Общий?
- Рит, корень у всех один! – опять вмешалась Муза, - FT, не FT… Не в этом же дело. У тебя нет ощущения, что мы все стремимся к чему-то единому, только по-разному?
- Мы спешим разными дорогами на один вокзал, - Летун напел знакомую всем песню.
А Рита в который раз вздохнула:
- Это может быть как-то связано с любовью?
- Да, когда у человека в любви особенно паршиво становится, он писать начинает как умалишенный.
- Летун, имеет в виду, что человеку обычно плохо перед этим, - пояснила Муза, - Он переживает, мучается, а потом ловит вдохновение. Если у человека вообще любви нет, он пишет одну фигню. А думает, что чуть ли не гений. Начинает всем показывать, позориться. Я от таких сразу ухожу, мне неловко.
У Риты внутри вдруг что-то щелкнуло:
- Вы помогаете настроиться, верно? У нас есть Глаша, которая слышит. А у Глаши есть муж. Если бы вы могли научить ее настраивать человека... Давайте, уговорим ее попробовать, а? Это же не опасно?
Летун и Муза переглянулись. 

Музыка Tequilajazzz – Wishlist

Битва

  Смола двинулась на лес. Волчьи голоса смолкли разом. Черный волк ринулся вперед, и следом за ним вся стая. Живая серая волна ударила липкую рать и отхлынула. Смоляное войско словно оплавилось от волчьей атаки. Тогда стая врезалась в нее еще раз и еще, оставляя рваные вмятины в строю врага. Но смола, появляясь из реки, непреклонно шла вперед.
  Тогда волки сменили тактику. Они наскакивали на смоляных людей друг за другом. Волк, соприкасаясь со смолой, как-то ее трансформировал с помощью роя. Смоляной человек скукоживался, либо же у него отваливалась рука или нога, в зависимости то, того куда волк целился. Волки нападали непрерывно. После удара волк бежал в лес, чтобы разогнаться и ударить снова. Вскоре в рядах врагов наметились углубления. Показалось даже, что их можно разделить на части, а части окружить волчьим кольцами и уничтожить.
  Но тут со стороны башни послышались противные хлюпающие звуки. В стаю полетел град черных липких комков. Они больно били волков, сбивая с ног. Небольшая сумятица в стае позволила врагу продвинуться вперед и напасть. Из-за передних рядов поднялись следовавшие за ними липкие войны. Они забирались прямо на плечи соратников и прыгали сверху на противника. Несколько смоляных фигур обрушивались на волка, окружая его в комок, а потом ком катился к воде. Но по дороге комок разваливался на куски, как будто его разъедала изнутри кислота, и волк вырывался на свободу. Летуны, колдуны и ведьмы помогали стае в воздухе, отбивая тяжелые снаряды башни.
  Все бы хорошо, только грязь неумолимо выползала на берег. И не было ей конца. Волки сражались так яростно и отчаянно, как могут сражаться только живые существа. А любому живому существу рано или поздно потребуется отдых. От этой мысли страшно становилось всем FT. Только волки, похоже, не испытывали страха.

    Рита, Летун и Муза кружили над полем. Ведьма дрожала всем телом, ей хотелось кричать. Летун и Муза тоже были в ужасе. Справившись с эмоциями, Рита позвала:
- Ребята, полетели дальше! Времени мало!
   И друзья улетали с чувством большой вины. Ведь надежды было не так уж много, что план сработает. Они бы могли пригодиться в сражении. Но с другой стороны, понимали так же, что победить грязь в этом бою невозможно. И стая это понимала лучше всех. Стая давала возможность найти еще какой-то способ. Стая выигрывала время.
   Поэтому наши сообщники помчались к русалке, отложив тяжелые раздумья на потом. Ведь время ускользало. Каждая секунда превращалась в каплю густой маслянистой жижи. Они отыскали знакомый нам балкон, и принялись громко барабанить в стекло. Испуганная Глаша впустила друзей в комнату. Сбивчиво и торопливо те рассказали ей суть плана. Глаша, конечно же, хотела помочь, но сомневалась. План звучал странно. Ну, как она одна сможет противостоять беде, с которой не справляются самые мудрые и самые отважные?
   Летун тогда ей возразил:
- Глаша, конечно, ты одна и не сможешь. Но ты ведь и не одна. И потом лучше попытаться сделать хоть что-то, чем совсем ничего.
- Во всяком случае, мы можем сделать пока только это. Можем же просто попробовать. А там как будет, так и будет, - добавила Муза.
   А Рита молчала. Ее все еще била сильная дрожь. Перед глазами стояли смоляные полки. Глаша внимательно посмотрела на Риту и сказала:
- Давайте, тогда так и поступим. Что мне надо делать?
   Глашин человек опять сидел за компьютерным столом в комнате и что-то листал в телефоне. Он находился в том самом состоянии полусна, какое охватило всех остальных людей города, и не замечал гостей и их возбужденных разговоров.
   FT подошли к столу и уставились на человека. Они рассматривали его какое-то время.
- Ты сейчас слышишь ту музыку? – с сомнением спросил Летун Глашу.
- Ммм, если прислушаться… - на этих словах Глаша действительно стала напряженно вслушиваться, - то да…
Она еще немного прислушалась и добавила:
- Летун, я вот не уверена, что на самом деле что-то слышу! Ты пойми, я очень хочу, чтобы в нем что-то такое было. Может быть, поэтому и слышу? Может, мне кажется, что я слышу?
- А ты знаешь, разницы ведь нет никакой. Я со своим музыкантом тоже не уверен… Я тоже очень хочу… И, наверное, да, я в него верю!  - потом он деловито оглянулся, - Вот и ты верь! Возьми стул и сядь рядом!
Летун усадил русалку, а сам встал позади и положил руки ей на плечи, как наставник или тренер. И, чуть наклонившись, принялся давать указания:
- Во-первых, расслабься, не надо так напрягаться. Ты своим старанием только мешаешь. Ты должна стать, как будто совсем пустой, полой. Как раковина, к примеру. Сейчас медленно вдохни и выдохни. Еще раз!
Глаша послушно выполняла.
- Слушай, ты напрягаешься даже, когда дышишь. Может тебя ущипнуть? Я сейчас Музу попрошу.
- Летун, я очень нервничаю!
- Поэтому и нужно расслабиться!
- Отлично! Меня это прям очень расслабило!
- Ладно, будем считать, что ты расслабилась.
- Летун, после Кирпичей ты сам только под хардкор расслабиться можешь. Дай, я попробую, - вмешалась Муза.
   Она подошла к русалке и положила ей руки на плечи. Потом прошептала что-то на ушко и засмеялась. Глаша тоже хихикнула. Тогда Муза еще немного пошептала ей, Глаше даже сделалось щекотно. И обе снова рассмеялись. После чего русалка закрыла глаза, медленно и глубоко вдохнула и выдохнула, и, видимо, успокоилась. Муза, уступая место коуча Летуну, не удержалась и коротко чмокнула его, а потом улыбнулась. Тот заулыбался в ответ. А Рита закатила глаза, но промолчала. Ведьма отвернулась к окну. Она так переживала, что могла все испортить. И это томительное бездействие было хуже всего.
   Тем временем Летун продолжил:
- Так отлично! Представь теперь, что ты – коридор. И он идет по нему. Коридор такой круглый, как труба. И звук усиливается в нем многократно. Но прежде всего тебе нужно почувствовать звук физически, как вибрацию. Получилось?
- Кажется, я чувствую. Да.
- Побудь в этом, пока не услышишь ясно.
- Знаешь, он такой прекрасный!
- Звук?
- Артем. 
   Летун ничего не говорил минут пять или десять. Потом тихо произнес:
- Теперь надо проявить звук. В смысле, спеть.
- Чего? Я не умею!
- Глаш, ну, просто, напой, как можешь.
- Я так красиво не смогу. И потом, мне кажется, это неправильно по отношению к Артему.
- Что же тут неправильного?
- Это же личное!
- Слушай, неправильно было бы, если там отстой! А ты сама говоришь, что там классно. Он бы был рад тогда сам. Все бы восхищались.
- Да?
- Конечно! Это же так круто! Музыка – это самая крутая вещь на земле! Все хотят писать классную музыку. Но по-настоящему хорошей мало!
- Ладно, я попробую. А как?
- Давай, спой хотя бы ноту из того, что слышишь. Потом еще одну. Потом мелодия получится.
Глаша опять немного напряглась и прислушалась. Она несколько раз открывала и закрывала рот, совсем как рыба. Потом собралась и что-то просипела. У нее сильно пересохло в горле от волнения.
- Фу, так грубо получается! – расстроилась русалка.
- Попей, - посоветовал Летун.
Рита как раз принесла стакан воды.
- Давай еще раз! Вдохни… И как в дудочку подуди. А дудочка твое горло и есть.
Глаша на сей раз что-то пропела, и получилось лучше. Она грустно покачала головой:
- Вот что толку, что я слышу? Я так никогда не спою, как у него там звучит.
И Глаша расплакалась. Она вдруг вспомнила, как он ест. Ей почему-то это нравилось. Он ел всегда с удовольствием, и был таким счастливым. Если еда вкусная, конечно. Потом она вспомнила, что он ненавидит брокколи и всю ее полезную и правильную пищу. Однажды она обнаружила, что он вылил в унитаз смузи со шпинатом! А потом сказал, что его бесит само слово «смузи» и нормальный мужик такое есть не должен. Глаша каждый день собирает ему обед на работу, а он обедает в столовке. Но контейнеры привозит пустыми. Вопрос: что происходит с Глашиной стряпней? Глаша, конечно, никогда его об этом не спрашивала. Она надеялась, что в какой-то момент он и сам захочет позаботиться о своем здоровье. Хотя вот ей однажды закатил целый скандал, когда она заболела и беспечно не обратилась к врачу. Потом оказалось, что дело и правда, было серьезное, но обошлось. Он еще очень долго ворчал на эту тему, пока Глаша не поклялась, рассказывать ему обо всех своих недомоганиях. Он вспомнила, как полюбила его, когда была еще с хвостом. Вспомнила, про музыку, которую обнаружила, впервые его поцеловав. И осознала, что это теперь не имеет значения. И музыка даже не так важна, по сравнению с тем, что между ними происходило потом. И самое важно, что происходит с ними сейчас. И хотелось бы, чтобы было что-то дальше.
- Тёма, - она позвала его еле слышно, - я так люблю тебя! Я буду с тобой, пока нужна тебе.
    Глаша погладила его по руке. От прикосновения пробежал ток. Что-то похожее на электричество возникло между ними. Едва Глаша коснулась своего человека, в области его сердца возникла вспышка, свет разлился по комнате и вырвался на темную улицу. Русалка замерла. Она боялась убрать руку, боялась даже дышать. За первой вспышкой последовала еще одна посильнее, потом еще и еще. И, наконец, сияние, стало ровным. И тогда все ощутили легкую вибрацию, которая потом проявила голос. Комната наполнилась светом и звучанием, тонкими и вместе с тем очень мощными. Этот свет не слепил, а звук не оглушал. Вырываясь из комнаты во тьму, и свет и звук распространялись в ней значительно и быстро.
    Друзья не ожидал такого, поворота. Результат превосходил все их надежды многократно. Ведьма, Летун и Муза строчили в группы в Вотсапе срочное сообщение о том, что люди светятся и звучат от любви, и это может помочь в битве. Сколько прошло времени, сказать трудно. Но в балконную дверь постучали со стороны улицы. Рита открыла, потому что была ближе всех.
   Она нашла на балконе нашего знакомого колдуна Семена. Сеня изменился с тех пор, как-то возмужал. Наверное, в орден приняли. У него не было метлы. Колдуны в полете обходятся без метел, наверное, сказывается гендерная разница. Сеня тяжело дышал, похоже, очень спешил:
- Мне велено на свет лететь, как увижу. Но я бы не нашел без ворон. Они очень помогли!
Тут Рита заметила вороньего генерала и поклонилась ему. Генерал против обыкновения промолчал и взмахнул крыльями. Как видно, у него были дела поважнее церемониала. Рита коротко обрисовала их открытие.
- Что же он, как лампочка горит что ли? – удивился Семен.
- Да, нет совсем. Он сам вроде обычный. Но свет и звук очень тонкие, и будто преображают все вокруг. Это не объяснить, это чувствуешь.
Они вошли в комнату. Семен огляделся:
- Но он тоже спит при этом.
- Да, спит, ни на что не реагирует, - подтвердила Рита.
- Тогда я, кажется, понял, для чего меня послали вас искать.
Семен слегка разволновался и начал объяснять Рите больше для того, чтобы самому поверить:
- Раз он спит, я могу его разбудить. Мне посвящение дал сам Магистр перед уходом. Понимаешь? Мне последнему! Всю силу свою в меня, значит, вложил. А я теперь должен ему передать.
Сеня запнулся. Он закрыл рот рукой от сильного волнения. А, ну, как у него не получится! Сеня про себя несколько раз чертыхнулся, но внешне старался выглядеть спокойным. Тут его телефон мелодично тренькнул.
- Ваша новость до меня долетела. Надо же, как быстро! – Семен бросил короткий взгляд на экран.
Кажется, он окончательно решился. 
- Нужно, что бы вы отошли подальше и отвернулись, - обратился он к FT.
Сеня подошел к русалке:
- На счет три ты его отпусти и отвернись. Должно хватить секунды, не бойся. Глаша кивнула.
Сеня продолжил:
- Готова? Раз, два, три.
   Тут он рванул человека на себя, заглянул в его глаза и медленно открыл свои невидимые веки, обнаружив глубинный взгляд колдуна. Глаза Артема тоже при этом как будто открылись, взгляд прояснился. Артем увидел незнакомца в своей квартире и вскочил:
- Вы кто? Что вам надо?
  В руке Артем сжимал телефон, машинально взглянул на экран и увидел время. Он, собирался еще что-то сказать, когда поднял глаза, но в эту секунду замер. И Глаша тоже застыла. Так, наконец, начался долгожданный лишний час. Это означало, что на поле битвы вернулся Дракон. Он всегда ведь прилетал в лишний час на Марсово поле, чтобы поспать. В этот раз, правда, было не до сна. 
   В тот миг, когда Артем увидел время, он обнаружил не просто цифры, он ощутил СЕЙЧАС. Он смотрел на время глубинным взором, поэтому время перестало быть рекой, и стало настоящим, пусть и очень коротким мгновением. Вот такое незатейливое волшебство! Почему оно вообще стало возможным? Я не знаю. Может быть, Артем читал в детстве правильные книги? Или слушал правильную музыку? Он, кстати, очень любил группу Tequilajazzz. Помнил еще первый Цоколь. Помнил, как орал в плотной и жаркой толпе: «Авиация и артиллерия». Возможно, это сыграло какую-то роль? Кто знает? Как бы там ни было, один пробудившийся человек решил исход сражения. Один в целом городе спящих. Оказывается, этого достаточно для чуда!

Музыка Tequilajazzz – Авиация и артиллерия

Исход сражения

  В тот момент, когда начался лишний час, на Марсово поле действительно спустился Дракон. Он кружил над землей. Его мелодичная чешуя звенела, как множество серебряных колокольчиков. Он захватывал когтистыми лапами смоляных недругов и сбрасывал в реку. Утомленные,  измученные волки возобновили атаки. Дракон защищал волков и от черных снарядов башни, что позволило другим FT лететь к людям. Все получили важную новость. Она разлетелась быстро, как разлетается истинно благая весть.
   Оказалось, что у многих FT имеется любимый человек или даже несколько. Каждый Fairy был к кому-то привязан. Не в смысле, долга или работы, а в другом важном смысле. Оказалось, что суть существования FT именно в любви. И люди заслуживали ее, как никто. И не в смысле заслуг, конечно. Людей хотелось любить, потому что они способны меняться, способны обнаруживать красоту, неожиданно и даже случайно. Потому что в них и в правду есть особенная тайна. Человеческое сердце переживает любовь и отзывается на нее, даже если сам человек не в силах это осознать. Раньше как-то не приходилось задуматься. Люди и люди. Fairy поняли только в момент опасности. Ведь настоящих бед в тайном городе все-таки не бывает, а вот у людей каждый день наполнен тревогами и неприятностями. Но зато и радуются они сильнее. И, вообще, все так остро переживают. Жизнь человека имеет вкус, цвет, ощущения, словом, смысл. Хотя какой, никто пока не понял. Ну, это тема для отдельной сказки.
   Рита думала о своем мужчине, но летела к маме. За все время она ни разу его не навестила, ей не хотелось видеть его таким. А вот Глашу ничего не смущало в Артеме. Ведьма нашла маму дома в кресле перед телевизором. Рита села на подлокотник и обняла ее. Мама, конечно, не реагировала. Лишний час застал ее смеющейся. Она любила смотреть всякие юмористические передачи, которые не казались Рите смешными. Но мама хохотала от души, а потом  звонила Рите и пересказывала шутки. И Рита из вежливости тоже над ними смеялась. Хотя не из вежливости, а из любви. Маме ведь было приятно разделить с ней радость.
   Ведьма обнимала маму, гладила по волосам, вспоминала свое детство. Раньше воспоминания о детстве были немного эгоистичными, больше о себе и собственном детском счастье. Сейчас она испытывала чувство глубокой благодарности за то, что она родилась, увидела этот свет, что у нее появилась возможность вырасти из глупого ребенка во взрослую женщину и что мама так много ей подарила. И бесконечная нежность изливалась из Ритиного сердца. И тонкое белое свечение с мелодичными переливами распространялось по комнате и поражало тьму за окном. В этот час белая ночь в Петербурге стала по-настоящему белой. Город  сиял и пел. А потом из леса прилетели стаи птиц, чтобы дополнить чудесное звучание города живыми голосами. Наверное, мудрые древние все это время тоже не отдыхали. 
   Меж тем сражение на поле продолжалось. Пока FT искали своих людей, смола готовилась для сокрушительного удара. Грязь не желала сдаваться. Как всякое зло в сказке, она надеялась на победу. Дракон помог защитить лес, смоляные полки отступили в реку. Некоторые волки без сил лежали у самой кромки чащи. Некоторые, кто еще мог, выстроились в линию на передовой, чтобы предупредить неожиданное нападение.
   Но тьма не собиралась больше нападать на земле. Черная жижа вернулась в воду и медленно стекалась к башне. Дракон кружил над полем, не имея возможности приземлиться. Ведь едва он коснется земли, тут же погрузится в сон. Все ожидали чего-то особенно мерзопакостного от врага, ведь тот был силен и проигрывал. Вскоре вся грязь собралась у башни. Башня стала неуклюже наклоняться, менять форму, точно горячий воск. И, издавая неприятные чавкающие звуки, превратилась, наконец, в черного ящера с большими перепончатыми крыльями.  Ящер взлетел в небо и закрыл его почти полностью, таким он был огромным. Над рекой и полем сгустилась ночь, словно все доброе померкло. Ящер планировал уничтожить Дракона, тогда Тайному городу не выстоять. И Тайный город и FT погибнут вместе с Драконом, великим хранителем света.
   И началась битва в ночном небе. Вечная битва добра и зла, которая идет всегда, меняются лишь персонажи. Они столкнулись, сосредоточив в ударе всю ярость. Дракон с земли казался небольшим сияющим пятном на фоне темного гада. Он старался когтями и острыми наростами, на подобии рогов, разорвать кожистые крылья врага. Но порезы затягивались. Чудовище выглядело неуязвимым. Они разлетелись в стороны и сошлись опять. И город дрогнул от силы этого удара. Иногда Дракон, будто совсем исчезал во тьме, а иногда появлялся лучом нестерпимого света.
  Соперники бились, никто не мог одержать верх. Они то сходились, то разлетались друг от друга, чтобы сойтись опять. Каждый раз свет, будто мерк, но чуть погодя пронизывал мрак, делаясь ярче. Во истину тьма нужна для того, чтобы познать силу сияния. Однако, злу свойственна подлость. В очередной схватке у чешуйчатого ящера внезапно вырос длинный и гибкий, как змея, хвост, заканчивающийся острым шипом. Пока Дракон отражал удары неприятеля и наносил свои, хвост изогнулся и пронзил его со спины, при этом раздался звук падающей гитары. Или нет, так, должно быть, звучит ситар, если его уронить. Дракон неловко наклонился и стал снижаться. На земле все FT испуганно ахнули. Потом он все же расправил крылья, отлетел в сторону от врага и снова набрал высоту. Ящер не спешил, оставался еще один смертельный удар. Пока Дракон собирался с силами, у монстра выросли длинные шипы, точно острые копья, по всему телу, на крыльях, даже на груди и животе. Не слишком удобно для полета, но ящер не собирался теперь много летать. Он медленно наступал на Дракона. Тот тоже завис в небе, собираясь ответить врагу, чем бы это не кончилось.
   В последний миг сияние города достигло неба. Тонкая гармония поразила тьму в самое сердце. Ящер не успел кинуться. Он весь задрожал, завибрировал и из нестерпимо черного стал серым, словно наполнился воздухом изнутри, как резиновая игрушка, а затем, как воздушный шарик. Острые шипы его разом обмякли и повисли. А город продолжал звучать все сильнее и сильнее.
  Петербург в эту белую ночь был сказочно красив. В ясном, почти прозрачном свечении он звучал стройной симфонией, как орган. Город сделался огромным музыкальным инструментом, переплетая разные голоса в общее дивное полотно. Симфония получалась объемной, сложной и глубокой, в основе рокотали низкие частоты, медленные и плотные басы, на поверхности резвились юркие переливчатые сопрано, полноводные альты напоминали набегающие волны. Голоса то собирались с благозвучные терции, то перескакивали с резких секунд на квинты и кварты. Как жаль, что ни один человек не мог обнаружить такое чудо. Какое чудо жить в Петербурге! Да простят меня жители других замечательных городов!
  Город победил! В который раз выстоял! Чудовище истончилось, как ветшают детские страхи. Раненый Дракон ударил врага последний раз. И тот лопнул, точно мыльный пузырь, маслянистые капли упали в воду. Русалки тогда вернулись в реку и собрали остатки грязи, чтобы на пляже Петропавловки сжечь в огне. А Атланты Эрмитажа им помогли убрать потом берег и присыпать все песком.
   Дракон, изможденный, спустился на Марсово поле и уснул. И во сне он видел, как границы между явью и неявью восстановились, как город очистился, волки спрятали потайной лес от посторонних глаз, вода в реке стала прежней, а раны самого Дракона затянулись.
   Словом, мир обрел свое нормальное обличие. Впрочем, так ли? Не проходят бесследно такие сражения, они что-то меняют в окружающей действительности. И жизнь в городе тоже изменилась, несомненно.

Музыка Tequilajazzz – В траву. Outro

Утро

  Рита обнимала маму и почувствовала, что лишний час вот-вот закончится. Надо было улетать. И хотелось лететь на Марсово поле. Но она не успела и остаток пути шла пешком. Ее метла превратилась зонт-трость и очень вовремя, потому что начался дождь. Он пролился кротким шквалом и быстро закончился. Занималось утро. Город, точно умытый румяный младенец, безмятежно пока еще спал. Ведьма не была уверена том, что идти на Марсово поле стоит. Она догадывалась, зачем идет, но все равно ведь опоздала. Но и повернуть домой она тоже не могла, вернее не хотела. От Дворцового моста до Троицкого Рита двигалась по набережной. Удивительно, что от ужасов последних дней не осталось и намека. Тихая, кроткая вода, пляж на том берегу, нежно бирюзовое небо, прохладная утренняя свежесть. Мужчина в джинсах и белой рубашке стоял у самого моста, облокотившись на гранитный парапет. Как видно, ждал кого-то. Он обернулся, едва Рита его заметила, и пошел ей навстречу. Ритино сердце подпрыгнуло и сжалось. Она почти побежала к нему. Но в последний момент вдруг остановилась, в неясном страхе. Это был волк Александр, конечно. И волк, улыбнувшись, сказал:
- Привет!
- Я так рада, что все хорошо закончилось!
   И только теперь она разревелась. Ведьма все время держалась и не давала отчаянию себя победить. Но от волнения не выдержала. Она так боялась плохого исхода, совсем была к нему не готова. Мысль о гибели леса и волков обжигала сознание. И такая нежная Глаша. И люди с их тревогами и красотой. И то, что он ждал ее под дождем.
  Рита закрыла лицо руками, пытаясь подавить рыдания. А волк обнял ее и поцеловал в висок:
- Я тоже так рад!
   В общем, через какое-то время они поцеловались. А потом ушли, Бог знает, куда и зачем. В какую-нибудь новую жизнь. Неверное, очень счастливую.
   А в мире людей сражений не было. У них в ту пору случился локдаун из-за опасного вируса, поэтому все сидели дома и ничего не делали, и никуда не выходили.
   А у Артема и Глаши через девять месяцев после той ночи родилась малышка. И ее назвали Света, что совсем не удивительно.

Эпилог

- Глаш, прикинь, я понял!...
Артём изумленно оглядел знакомую комнату. Он попытался объяснять свое открытие и не смог подобрать слова. С каждой попыткой что-то сформулировать его охватывало непонятное веселье:
- Это так смешно… Понимаешь, я уже несколько дней читаю книгу одну… Блин, кто мне про нее рассказал?... А, точно, у БГ в Аэростате слышал про Экхарта Толле. Сначала просто читал, и вдруг дошло…
Опять накатило веселье. Артем подошел к жене и притянул к себе.
- Так что за книга? – спросила Глаша.
- «The Power of Now». Ну, типа, про СЕЙЧАС!
Он ласково коснулся ее волос и прижался щекой. Она так вкусно пахла! Он еще раз попытался выразить:
- Вот то, что сейчас – это самое главное!
- Что? Прямо сейчас?
- Ага.
- Интересная, должно быть, книга.
- Очень!
Внутри нарастало неописуемое ликование…

Музыка Optimystica Orchestra – Немного навек

05.11.2021