Любовь как наказание. Мария Иньеста. Глава 37

Не давай убаюкать себя похвалой —

Меч судьбы занесён над твоей головой.

Как ни сладостна слава, но яд наготове

У судьбы. Берегись отравиться халвою!

Омар Хайям.

Через несколько месяцев путешествия у Марии началась морская болезнь, которая совсем измотала её. Корабельный врач, круглолицый мужчина с редкой бородкой и очаровательной улыбкой не отходил от постели девушки, и вскоре ей стало лучше. Лекарь прописал чаще находиться на воздухе, и она подолгу стояла на палубе, вглядываясь в голубые воды. Иногда ей хотелось прыгнуть в бескрайние темные глубины и пусть даже сгинуть в них навсегда, лишь бы не быть наложницей великого османского султана. А визирь продолжал рассказывать о Мехмеде и даже нарисовал его портрет. Профиль властного султана ей совсем не понравился. Строгое лицо Мехмеда и его длинная бородка, делающая его похожим на старого Алладина из древней сказки, пугало её. Мария готова была провалиться сквозь землю, только бы не слышать хвалебные оды в его честь, которые сочинял Али. Он рассказал, что видел правителя всего несколько раз, когда обучал урокам французского Гевхерхан-султан, сестру Мехмеда. Но он успел разглядеть в нём справедливого правителя, утончённого стратега и прекрасного военачальника, и это несмотря на его ещё юный возраст. Таким образом, слушая рассказы о ненавистном повелителе, Мария подмечала важные для себя детали. Так она узнала об устройстве гарема, о нравах и людях, которые охраняли наложниц. Али нарочито предупредил её, что ей предстояло долго учиться, прежде чем её покажут повелителю. Мария обрадовалась, значит у неё будет время подумать, как выбраться из османского плена: « Если бы я смогла передать весточку домой, но как же это сделать»- думала Мария, но в ту же минуту отмела эту немыслимую затею, кто отправится так далеко ради какой-то наложницы. Она много думала, и план всё же родился, только для этого ей нужны пергамент и перо. А если спросят почему ей вдруг понадобилась бумага, она скажет, что будет записывать памфлеты, которые хочет сложить для повелителя. Али конечно же не откажет ей, ведь он так любит султана и будет рад, что Мария наконец-то образумилась. Она могла бы устроить побег в порту, перехитрив стражников, но боялась последствий, ведь куда бежать и у кого просить помощи, она не знала. Мария боялась опасностей, которые ждали её в пути, и они страшили её больше, чем гарем султана. Но девушка не оставляла надежд на спасение, ведь если султан такой справедливый и добрый, как о нём говорят, возможно, он отпустит её, узнав, что она подданная Франции, а не какая-то рабыня. Нужно просто рассказать ему свою историю. С каждым днём она всё больше надеялась на справедливого повелителя, который не станет держать её в своём плену насильно. И когда он устанет ждать, отпустит её. Так что бояться ей было нечего, и к концу плавания Мария уже совсем успокоилась. Пергамент и перо ей всё же оставили, и, нацарапав на маленьком клочке несколько строк, припрятав его под перину, она стала ждать. И вскоре замаячил берег, Марии разрешили подняться на палубу и посмотреть на уходящий закат и на город, который уже обозначился вдали. У девушки захватило дух от развернувшейся перед ней красоты. Алое зарево покрывало всё небо, и ярко-багровое солнце, словно золотое блюдо, просвечивало сквозь облака. Это прекрасное зрелище так вдохновило Марию, что она едва сдерживала эмоции. На горизонте уже просматривался город, но его величественные очертания, мечети с голубыми козырьками и остроконечными шпилями сильно взволновали её. Сердце вдруг тревожно забилось, и её бросило в жар, когда она вспомнила сводчатые арки и серебряные купола католических храмов. Теперь ей нужно привыкать жить в чужой варварской стране, слезинка скатилась по щеке и упала на ладонь, и Мария тревожно сжала её. Когда они вошли в пролив Босфора, солнце почти село, и город погрузился в серую мглу. Мария уже отчётливо видела маленькие домики из белого и серого кирпича, купола мечетей и разноцветные шатры рыночных площадей. Мария проглотила подступивший ком и смахнула слёзы, заметив смятение девушки, Ахмед обнял её и погладил по спине.

- Пути господне неисповедимы, может тут ты найдёшь своё счастье.

Мария покачала головой и, дрожа всем телом, тихо прошептала.

- Я не буду счастлива в чужом краю.

- Наша земля священна, и скоро ты полюбишь Стамбул.

Матросы спустили якорь и уже опускали лодки на воду. Мария вдруг заметила французский корабль, который стоял прямо у причала. Она и не рассчитывала на такое везение, и очень обрадовалась, но палуба корабля была пуста, наверно, команда отдыхала после тяжёлого путешествия. Не заметив ни одной живой души, она тревожно огляделась и сжала в ладони амфору, в которую спрятала записку с просьбой о помощи. Теперь нужно незаметно бросить её, и если бутылку найдут, значит, она будет спасена. Мария вновь осмотрелась, все были заняты своими делами, и никто не обращал на неё никакого внимания. Али ушёл за книгами, а Ахмед, стоявший рядом с ней, отдавал приказы матросам. Она подошла к борту корабля и, резко замахнувшись, бросила стеклянный сосуд. Тот со свистом пролетел над водой и плюхнулся в голубые волны у носовой части французского фрегата. Мария застонала и раздражённо сжала кулаки, она надеялась, что сосуд упадёт прямо на палубу, но она промахнулась. Теперь оставалось только молиться, чтобы сосуд нашли до того, как его унесёт волнами далеко в море. Мария отчаянно выдохнула и,приметив настороженный взгляд визиря, отвернулась. Насупив взор, она свела руки на груди и приосанилась. Ахмед, стоявший неподалёку, обеспокоенный её состоянием, вдруг заботливо поинтересовался, слегка приподняв брови.

- С тобой всё в порядке?

Мария растерянно кивнула, потом резко выпрямившись, ринулась в каюту.

- Кажется, я забыла учебники,- бросила она на ходу.

Ахмед, разгадав её замешательство, резко остановил её.

- Останься тут, Кемаль сам соберёт твои вещи.

Мария недовольно фыркнула, но противиться не осмелилась.

Матросы резво опустошали трюмы, заполняя сундуками и корзинами с провизией большую часть палубы. Один из них, высокий красивый юноша с чёрной гривой густых блестящих волос и огромными глазами, не сводил с неё глаз. Мария сразу приметила его, он отличался от остальных статностью и сильно высоким ростом. Юноша возвышался над всеми и высоко поднимал голову, завидев гордый взгляд Марии. Когда он проходил мимо её, нечаянно уронил отрез ткани на пол.

- Дарий, это французский шёлк, будь осторожен. Если испортишь, не сносить тебе головы,- ворчал Ахмед.

Парень усмехнулся и, взвалив на плечо тюк пурпурного шёлка, тихо прошептал.

- Я видел, что ты сделала.

Мария раскрыла рот и отчаянно поджала губы, как же она могла быть так неосторожна. Ей захотелось догнать парня и кинуться ему в ноги, лишь бы он не раскрыл её тайну. Она горько смотрела ему вслед, снедаемая отчаянием. Вдруг он обернулся и подмигнул ей большим зелёным глазом, потом улыбнулся и скрылся в нижней палубе. Выдох облегчения вырвался у неё из груди, и она улыбнулась, благодаря юношу. Она вновь взглянула на французский фрегат и увидела двух матросов, которые спускались по трапу. В руках они несли мешки, набитые зерном. Ахмед, заметив беспокойный взгляд Марии, подтолкнул Кемаля к ней.

- Не спускай с неё глаз,- приказал он, а сам поспешил к матросам, чтобы разрешить их спор. Перебранка разгорелась из-за вороного жеребца, которого они собрались выводить из загона. Мария с интересом наблюдала за ними, мужчины продолжали спорить, кому привязывать лошадь к подпоркам, которые спустят её на причал. Ведь лошадь была с норовом, и ни одному из них не хотелось стать посмешищем команды. Зло растолкав зачинщиков, Ахмед осторожно подошёл к лошадке, которая уже собиралась взбрыкнуть. Но услышав уверенный и нежный голос, навострила уши и, покосившись на Ахмеда, махнула головой, потом оскалилась, обнажив серую пасть,и застыла. Ахмед осторожно погладил её пушистую гриву и, потянув её к себе, вывел из загона.

- Крепите ремни и опускайте её вниз, только осторожно, не переломайте ей ноги. Это редкая порода лошадей, подарок великому султану.

Марию передёрнуло, ей вдруг стало страшно от того, что вскоре ей придётся встретиться с повелителем лицом к лицу. Али вдруг окликнул её, призывая подойти ближе.

- Нам пора сойти на берег. Вас ждёт паланкин.

Матросы в широких штанинах резво спустились по трапу и застыли в ожидании возле роскошных носилок, покрытых золочёным шёлком. Роскошная часть носилок с сидением из мягких подушек крепилась к двум перекладинам, концы которых были обмотаны мягкой кожей. Али подал Марии руку и проводил до носилок, отодвинув занавес, он пригласил девушку войти. Мария присела на мягкие подушки и с бьющимся сердцем ожидала приближения Ахмеда, когда он взобрался на коня, процессия двинулись по улицам Стамбула. Сквозь прозрачную ткань Мария видела прекрасные мечети, отливающие белизной и благородством каррарского мрамора. Маленькие домики горожан из белого и серого кирпича, богатые замки с дивными садами, благоухающими рощами и ирисами, воссоединялись на одной улице. Лишь деревянные колонны, с примыкающей к ним решёткой из прутьев, или огромный забор, увитый антуриумом или плющом, обособляли богатые дома от скромных лачуг горожан с достатком поменьше. На улицах почти не было женщин, но если таковые встречались, то только в сопровождении мужчин. Их, укутанные с головы до ног фигуры в тёмные, похожие на плащи с огромными капюшонами, накидки были похожи на страшных привидений. Мужчины же, наряженные в разноцветные рубахи или светлые туники с огромными тюрбанами на головах, гордо вышагивали по песчаной дороге, пыль которой коричневой дымкой, словно смогом, накрывала улицы. При виде всей этой картины, у Марии сжималось сердце. Ей ужасно не хотелось оставаться здесь, но пока она не найдёт пути к спасению, ей придётся примириться. Она тяжело вздохнула, отодвинула занавес и высунула голову наружу. Али, идущий рядом с носильщиками, громко воскликнул, принуждая её сейчас же прикрыть занавес и не высовываться, пока ей не будет велено. Мария с раздражением ещё раз убедилась в варварских обрядах безжалостной страны. Она немного наклонилась и окликнула Али.

- Долго нам ещё ехать? О, милосердная дева Мария, сжалься надо мной.

Али, услышав имя чужого Бога, выпучил глаза и возмутился.

- Молись своему богу про себя.

Мария невозмутимо сморщилась и раздражённо опустила занавес.

- Как же тут жарко, и пить очень хочется,- недовольно фыркнула Мария, смахнув бусинки пота, которые выступили на её смуглой коже.

Али отстегнул флягу с водой, которая крепилась к широкому поясу его кафтана, и кинул ей. Мария залпом осушила всю фляжку и вернула глиняный кубок обратно. Учитель грубо выхватил его из рук Марии и гневно заметил.

- Думаю, ты будешь умницей, и мои уроки пойдут тебе на пользу. Впредь, не старайся быть выше мужчины. И не высовывайся, пока тебя не попросят.

Сквозь шелковый занавес Мария различила, как изменилось его лицо и превратилось в неподвижную маску. Некогда благодушный Али, вдруг внезапно превратился в апатичного деспота, Мария призадумалась и обещала себе быть осторожной с ним. Приступ недовольства уже поднимался в ней, но уже через несколько минут она взяла себя в руки и, вооружившись мужеством и оптимизмом, возобновила путь. А умелые носильщики продолжали нести паланкин, почтенно обращаясь с ним, словно несли не обычный портшез, а драгоценный сосуд или несметное сокровище.