Анекдот десятый. Пустота и экзистенциальный страх

Анекдот
                десятый

               
                Пустота и экзистенциальный страх
                Ухо пьёт - неслыханнейшую молвь.
                М. Цветаева
                Слышать - это больше, чем понимать
                слова.
                К. Чапек
                Где умирает надежда, там возникает
                пустота.
                Леонардо да Винчи
Плоская крыша венчала дом в городе Н, в одном из областных центров центральной России. В некоторых местах по периметру она была обнесена достаточно высокими ажурными металлическими решётками. Местный предприниматель, проживающий в этом же доме, вздумал организовать на крыше круглодичный солярий. Но жильцы дома вознегодовали: нечего тут по лестницам шастать и пользоваться лифтом постороним людям. Управляющая жилищная контора поддержала этот протест. Тогда предприниматель придумал обходной маневр. Он обратился в городскую архитектуру с проектом пристройки к одной из торцевых сторон здания прозрачного лифтоподъёмника. Однако и в этом случае ответ быд отрицательным: технические параметры строения не соответствуют пристройкам подобного типа. Работы по оборудованию солярия были свёрнуты. А уже установленные заградительные решётки остались – не тратить же деньги на их снос.
Она сидела на краю крыши. Одной рукой держалась за стойку рещётки, а другой – опёрлась на кирпичный край карниза крыши. Ноги свободно свисали над улицей. Она не смотрела вниз. Да и города перед собой не видела. Ей слабо представлялось, как она здесь оказалась. Но она ясно понимала, зачем ей это нужно. Это было частью её по плана – плана по борьбе с пустотой и страхом внутри себя: прыжок вниз – и полное небытие. Хотя казалось, ничто не должно было привести её к такому выбору.
Она уже бывала в этом городе несколько раз. Но всматриваясь в панораму города, не узнавала знакомые места. Попыталась найти зелёное пятно футбольного поля на центральном стадионе, где как-то выступала в показательных соревнованиях мастеров художественной гимнастики в  рамках какого-то городского торжества. Помнится, тогда, после выступлений, на фуршете в банкетном зале к ней подошёл импозантный,пахнувший дорогим парфьюмом мужчина слегка после пятидесяти лет. Видимо, один из местных воротил. И начал без вступлений и экивоков:
- Я вижу рядом с вами рядом никого нет. Дамочка вы видная. Ладная. Негоже пропадать добру. Я знаю, кто ты такая. Но имей ввиду, спортивная слава коротка – сошла с дорожки, с ковра, с манежа – и никто не вспомнит. Надо иметь покровителя,самостоятельного и при власти. Я вот как раз такой. Я положил на тебя глаз и поэтому делаю щедрое предложение: снимаю тебе квартиру, дарю машину и валютой обеспечу. Ты же даришь мне в ответ несколько часов на неделе для нашегосовместного отдыха и интима. Всё остальное время делай в моём городе что захочешь. За всё заплачу, за ценой не постою. Согласна, или есть ещё условия с твоей стороны, милочка? Надеюсь, тебя не оскорбили моя прямота и некий цинизм? Ведь мы с тобой люди взрослые. Просто я привык иметь то, что мне прнглянулось.
- Есть только одно условие – убирайтесь с моих глаз.
- Это ты зря. Хотя ты, вероятно, не знаешь, кто я и что могу. Я до тебя и в Москве, милочка, дотянусь и не сомневайся.
- Как же, задрожала, задрала юбку и за тобой, сморчок старый, понеслась! А вот посмотрим, как ты, вшивый покровитель, сейчас запоёшь? Николай Петрович, - она обратилась к главе области, что проходил между фуршетными стойками в нескольких шагах поодаль, - можно вас на минутку? Тут у меня с этим господином возник любопытный вопрос к вам.
-Ты что сдурела? Он крут, как Петр Первый – растопчет и не заметит! Разговора у нас никакого не было. Забудь.
Антонина, так зовут молодую особу, глядя вслед спешно удаляющемуся несостоявшемуся «папеньке», улыбалась. Эта улыбка была известна всем любителям художественной гимнастики. Это была улыбка, с которой она на педьесталах почёта принимала высшие награды на Олимпиадах, на чемпионатах мира и Европы. С Николаем Петровичем она как-то познакомилась на встречи у министра спорта страны. И с тех пор они ещё несколько раз встречались и вели непринуждённые беседы.
- Ну и лицо у тебя было, когда ты стояла рядом с этой персоной. Такое я у тебя видел, когда ты с трамвой колена готовилась к упражнениям с обручем, заключительному номеру напервенстве мира: удачное выступление – чемпионка, срыв – за чертой призёров. И ты выступила выше всяких похвал - это был экстра-чемпионский стиль. Чего хотел этот известный паскудник? Если что непотребное – приведу его в молекулярное состояние. Аннигулирию его одномоментно.
- Проехали. Одним своим знакомством с вами я отпугнула его навсегда.
- Ну, как знаешь, дорогуша. Но я намекну кое-кому. Они ему в достойной форме объяснят, что значит моё пристрастрастие прибегать время от времени к персональным аннигиляциям. А сейчас давай пойдём к моим жене и дочери. Они с тобой, нашей национальной гордостью и достоянием, желают поближе познакомиться.
Может быть, именно в тот давний вечер пустота пробила первую брешь в жизненном коконе, в котором судьба её сохраняла долгие годы с самого раннего детства. В коконе, сотканном из любви, понимания, уважения и добра, а также из восхищений благодарных поклонников её мастерства. Шли годы, и ещё многие трещины появились у её кокона под давлением пустоты. Она почти разрушила защиту и чуть было не завладела душой., когда её муж совершил невероятное предательство. Как-то она вернулась с соревнований домой, в квартиру, подаренную правительством столицы после того, как она в третьй раз стала олимпийской чемпионкой, и сам президент вручил ей высокую правительственную награду. Тоня жила в этих апартаментах с мужем и мамой, надеясь подарить им в ближайшее время дочку и внучку в одном лице. Войдя тогда  в гостинную, тут же заметила на столе письмо, адресованное ей от него, от её Миши-Мишутки. В нём он писал , что долго держался, думая, что справится. Но не получилось. Дело в мезальянсе, который сложился в их семье. Она – национальная слава и гордость. Успешная и известная по всему миру, а он – простой уездный педиатр. Он устал быть мужем такой популярной персоны и никем более. Для других он никакого интереса не представляет. Сил всё это видеть и наблюдать у него больше нет. Он подаёт на развод , имущественных претензий к ней не имеет.А что касается квартиры, то она заработана ею своим невероятным трудом. Он уезжает в город своего детства, ему пообещали там должность в детской поликлиники и комнату в общежитии. Просил не поминать лихом и. если возможно, понять и простить.Она не простила. Предательство она никогда не прощала. А уж такое: предательство их любви и надежд – тем более. Однако купила ему в его родном городе двухкомнатную квартиру, уведомив, что это возмещение по закону его прав на жилплощадь, в которой он проживал до развода.
Почти полгода пустота владела ею. Но тренировки и подоспевшие ответственные выступления помогли противостоять пожирающей её пустоте. А через два года во время контрольного прогона новой программы для следующего олимпийского цикла она, совершая двойное обратныое сальто, приземляясь, буквально рухнула на дорожку, заорав от невероятной боли.Прибывшие врачи определили возможно опасную трамву колена. Последующие обследования подтвердили серьёзность повреждения. Затем была операция в одной из специализированных клиник в Германии. И долгий восстановительный процесс. Итоговый консилиум врачей вынес неутешительный вердикт: её спортивная карьера завершена. Нога в относительном порядке, но она ни при каких условиях не сможет выдержать прежних нагрузок. В противном случае Антонина станет колясочницей навсегда. Однако пустота рано торжествовала,так как спортивные функционеры, как отечественные, так и международные, пришли то ли ей на помощь, то ли улучили возможность раскрутить имидж своих организаций, воспользовавшись её мировой славой, её громким именем. Она и раньше иногда участвовала в их популизаторских мероприятиях. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, какой график занятости на благо спорта ей пришлось ей реализовывать в последующие три года. С миссией посла мира и доброй воли она объездила многие страны Африки и Азиию. Месячные турне по Японии, Австралии и Южной Америки в составе делигаций Юнеско. И если к этому добавить  почётное представительство на многочисленных международных соревнованиях по художественной гимнастике как у себя в стране, так и по всему миру. Особенно она была востребована в этом плане в Китае. Первое время всё это её привлекало новизной впечатлений, возможностью познакомиться с широким кругом людей. Но со временем она стала тяготиться всей этой суматошной жизнью. Да и её слава на фоне новых молодых имён поблекла. Попыталась изменить свою востребованность. Поэтому согласилась на участие в разного рода публичных телевизионных ток-шоу. Известные личности , неожиданне темы, возможность заявить свою точку зрения – всё это было очень привлекательно для неё. Но однажды на ток-шоу у Базахова, известного телеведущего, она высказала мнение, резко противоречащее господствующим взглядам на передаче. Она поделилась своими соображениями о роли средней школы в современном обществе.По её глубокому убеждению, школа не должна заниматься воспитанием детей. Её задача давать основы знаний и развивать умственные способности, формировать единую картину мира. Нельзя добиться положительных результатов, по её мнению, воспитывая фронтально целый класс с числом учащихся более двадцати человек.Воспитание должнобыть субъектным: воспитатель-воспитываемый – вот та связка, которая даёт результат. Её в этом убедила в этом жизнь в спорте. Именно тренер сформировал её личность, работая индивидуально с ней не один год. И в заключении в запале добавила:
- Хотите более наглядный пример. Долгие годы советская пропагандистская машина трудилась над воспитанием  многочисленного населения Союза. И что же? Когда беловежские безумцы приняли решение о развале великого государства, кто из воспитанных советской идеологией вышел на улицы наших городов с требованием: «Верните нам Советский Союз, любовь к которому нам прививали!» Никто не вышел. За мэра, привлечённого к следствию по подозрению в уголовных деяниях, вышли тысячи, а за любимую отчизну- никто. Я понимаю, что современная семья не справляется с воспитанием детей. И я не знаю, какие силы в обществе  могут помочь ей в этом. Но также уверена – ждать обнадёживающих результатов в воспитании детей от школы не стоит.
И тут началась удивительная свистопляска. Антонину поносили, оскорбляли, навешивали на неё всевозможные ярлыки. Газеты и массовые журналы, телевизионные ток-шоу сделали её общественным пугалом. Не выдержав, на одном из последующих сборищ у Базахова попыталась разъяснить свою позицию. Но тут вскочил некий депутат Филонов, пренеприятнейший на вид мужичок, и спеной у рта, побагровев, стал оскорблять и её позицию, и её личность далеко не в политесных выражениях. Тут она встала и заявила со всей решительностью бывалого спортивного поединщика:
- Я пришла сюда в надежде разобраться в некоторых вопросах социального устройства нашего общества. Я, конечно, расчитывала на то, что некоторые из вас всё же разделят мою точку зрения на роль средней школы в воспитании учащихся. Но таких не обнаружилось. Но это не беда. Беда состоит в том , что никто из вас не попытался защитить меня от злобных нападок господина Филонова, этого хама и неадекватного человека. Защить просто как женщину или хотя бы ту, которую в прессе когда-то величали национальной гордостью. Неужели мои пятнадцать лет, когда я достойно защищала честь моей и вашей страны, уже ничего сейчас не значат? А что касается некоторых оскорблений, нанесённых мне сегодня здесь, то, как говорил один мой хороший знакомый, я этого субъекта Филонова изничтожу до молекулярного состояния, аннигелирую, конечно, используя правовые процедуры. Я не мщу, мне нужна справедливость, надеюсь, как и вам.
  Сказав это, она удалилась из студии той неотразимой походкой, которую многие наблюдали вовремя её выходов перед выступлением: красота, грация и непорочность –всё это было в этом движении.
Этот случай навсегда отбил у неё желание участвовать в телевизионных толковищах. Имея представления об опыте других спорстменов, оставивших спорт по тем или иным причинам, она попробовала последовать их примерам. Хотя выбор был небольшой: стать спортивным комментатором на телевединии или спортивным журналистом в газете, с одной стороны, с другой стороны – стать тренером по художественной гимнастике. Последний вариант, казалось, должен быть для неё самым естественным. И она его выбрала. Причём даже поступила институт физической культуры имени Лесгафта, дабы овладеть основами педагогического мастерства.
 Открыла школу олимпийского резерва, дав ей своё имя –«Школа Раздоровой», Три года занятий и выездов с подопечными поодростками на соревнования. Первые значительные победы, создавшие значительный задел для того, чтобы уверенно смотреть в будущее. 
И был день, и было утров   в начале июня 2032 года .Она вошла в тренажерный зал, где шесть её воспитанниц уже закончили разминку с ассистентом, и теперь они  ждали её, Антонину Раздорову, олимпийскую чемпионку, для отработки сложных элементов произвольной программы.
Она вошла, стала перед ними, улыбнулась    и только сказала «Девочки…» - как тут просто рухнала на мат. Как потом она рассказала, это сказанное слово «Девочки»  просто взорвало её голову, словно кто-то с неистовой силой   его проорал ей в правое ухо. Прибежавший медик привёл её в чувство.  Но первое сказанное ею после этого слово снова вызвало такой же болевой шок. Вызванная скорая помощь отвезла Антонину в специализированную клинику по вопросам экстренных случаев. Там у неё выявили редкостное заболевание – аутофонию*. Заболевание, при котором человек слышит усиленное восприятие собственного голоса одним ухом. Антонина стала  правым ухом слышать свою речь просто с немыслимой громкостью. Произнесённое слово так отражалось в голове, что тут же подавляло всякое желание продолжать говорение. Всякие затычки, типа берушей, лишь в какой-то степени уменьшали силу звука.  Общаться, а тем более работать при таких обстоятельствах стало невозможным. Она легла в клинику для поиска путей возможного  избавления от этой напасти. Через два месяца консилиум вынес вердикт: органичных повреждений в ее системе звуковосприимчивости нет. Лечить нечего. То, что с ней происходит, не поддаётся объяснению. Единственно, что    можно сделать, это осуществить радикальное вмешательство, после которого правое ухо просто перестанет слышать вообще. При этом левое ухо будет в прежнем режиме. Всё это, конечно, создаст некоторое неудобство, но плюсов в этом решении больше, чем минусов.  Она согласилась пройти предложенную процедуру. Но, следуя советам врачей, оставила тренерскую работу, передала свою школу подруге по сборной, тоже олимпийской чемпионке, а  сама стала работать в своей федерации пресс-секретарём. И тут она обнаружила, что её пустота обрела союзника  в лице страха. Не простого, а экзистенциального. Это был страх перед собой, страх, что рецидив этой мудрёной болезни вновь проявится,  и она вновь будет обречена на муки. Тем более что она вычитала в одном британском издании  описание подобного случая, при этом автор публикации объяснял его последствиями ковидного заболевания, перенесённого пациентом несколько лет тому назад. Мысль, что природа её недомогания такая же, как у пациента из статьи, только усилила её страх.
К тому, у пустоты и этого страха, которые теснили её с неосла жебевающеё силой,  как неожиданно выяснила для себя Антонина, есть сообщница, которая всё более и более стала давлеть над ней. Имя этой злодейки – анемия. Но не анемия её каких- либо жизненноважных органов, а анемия желаний, анемия интенций, анемия хотений, анемия устремлений. Ей как-то вспомнился один из уроков литературы в её школьной юности. Изучался роман Шолохова «Тихий Дон». Учитель рассматривал эпизод, в котором Григорий беседует со своим односельчанином Прохором. Именно в этом разговоре Мелихов произносит важную, по мнения учителя, мысль:
- От белых отбился, к красным не пристал, так и плаваю, как навоз в проруби.
И размышляя над этой высказанной данным персонажем мыслью, педагог сказал им, ученикам выпускного класса:
- Ребята – всегда чревато , если вы не будете знать, чего хотите, в чём ваш выбор, с кем вам по пути или нет. Лучше определиться, как вам не было бы трудно. Иначе всё для вас может обернуться печальным образом. Трагическая судьба Григория Мелихова самая лучшая иллюстрация к этому выводу.
Сейчас, через десятилетия после этого урока, она подумала, что учитель был не вполне прав:
- Надо всегда находить возможность быть самим собой с высоким уровнем самоценки, не ассоциируя себя ни с кем. Именно таким было моё кредо во время спортивной жизни. Но сейчас я потеряла всё и, прежде всего, себя. Я не знаю, кто я, зачем я. Я обрела собственную прорубь, по которой меня мотает. И пушкинское вопрошание: «Куда ж нам плыть?» - остаётся и для меня без ответа.
При этом все её попытки найти желаемый ответ всё более погружали в мертвящую пустоту   и  в рефлексии на свой страх.  Как оказалось,  работа в федерации не  могла ей помочь противостоять этому.
И вот она на этой крыше. Она и пустота. Сделать одно движение – и останется одна пустота. Антонина всматривалась в бездну, не имея сил для окончательного решения-импульса. Пустота и страх караулили  и выжидали.
Справедливости ради надо сказать, что она всё же была не одна.Четыре  балкона последнего этажа, что были прямо под ней, были заполнены людьми. Любопытствующие, что находились слева на двух последних балконах, были не слышны из-за удалённости. А вот ближайший балкон, тот, что слева, был в пяти метрах наискосок под её ногами.
Внизу, на проезжей части улицы, множилась толпа. Она волновалась, меняла численность и конфигурацию. Щёлкали затворы фотоаппарататов, мигали вспышки мобильных гаджетов. Стояло несколько десятков машин милиции, пожарников, медиков. У самой стены группа мужчин растягивали большой брезентовый полог.К ним присоединялясь всё новые и новые добровольные помощники. Командный голос офицера центраспаса время от временизычно повелевал:
- Натягивай! Следить внимательно! Держать крепко. Натягивай!
Все ждали переговорщика. Но ожидание затянулось. Тогда эти функции взял на себя президент национальной федерации художественной гимнастики. Он приехал в город два дня тому назад, чтобы руководить крупнейшим международным турниром. В качестве своего пресс-секретаря он привёз сюда Антонину. Она была его детищем, его гордостью. Именно благодаря его усилиям, опеке и участию она взошла на олимпийские вершины. Именно он пошёл к мэру Москвы с просьбой решить квартирный вопрос знаменитой спортсменки. Ведь та жила с мамой и мужем в съёмной двухкомнатной квартире в ближайшем Подмосковье. И вопрос был решён судивительной щедростью. Сейчас у него были виды на Антонину. Он рассчитывал, что после его ухода на пенсию, а это должно было случится через три года, именно она возглавит федерацию художественной гимнастики. Вот почему её появление в его команде в качестве пресс-секретапя было не случайным. Он начал исподволь осуществлять свою задумку. Находясь на упомянутом балконе, он пытался найти слова, которые могли бы образумить отчаювшуюся молодую женщину. Бледнея и покрываясь потом, этот одутловатый и внешне не вполне здоровый человек, наконец, решился:
- Тося, это я – Василий Христофорович. Посмотри на меня и кивни, что слышишь меня с этого чёртового балкона, что находится чуть слева от тебя, наискосок под тобой. Умоляю, сделай, о чём прошу. Кивни мне, моя хорошая.
Но женщина не издала ни звука, не сделала никакого движения.
Он попытался ещё раз:
- Кто-нибудь принесёт эти чёртовы сердечные таблетки для меня? Вы хотите, чтобы я окучурился на этом чёртовом балконе? Тоська, не будь дурой, родная! Ты что устроила? Это настоящее позорище для твоего спорта, для нашей федерации. Это удар по престижу страны. Прекрати это представление . Смотри, сколько бездельников чёртовых собрала ты на улице. Сейчас позвоню в эту чёртову Грецию, где твоя мамаша судит соревнования по спортивной гимнастике. И всё ей расскажу про тебя ненормальную: пусть берёт ответственность за свою дуру дочь. Что вы лезете ко мне с этими чертовыми таблетками? Накой ляд они мне сдались, когда моя девочка готова совершить глупость.Тоська, родная,забудь, что я только что тебе говорил. Я не знаю, что тебе сказать. Но одно я знаю: ты, Тоня, не права, поверь мне, пожилому человеку. Ну, хочешь, я встану перед тобой на колени с мольбой: не делай этой глупости? Вы все, убирайтесь с этого балкона. Дайте Тоське увидеть меня, стоящего перед ней коленнопреклонно. Вот чёртова мумия, даже не смотрит на меня…
В это время с ближнего балкона, что находился тоже справа, раздался мужской голос с ярко выраженным армянским акцентом:
- Слушая, женщина, это Армен. Мы тут живём: я, Армен,бабушка Кнарик, жена моя Сусанна и дочь моя – Ашхен-джан*. Эти писаки ворвались в мою квартиру, дали хорошие деньги и хотят поговорить с тобой для своих газет.. Деньги я взял, какой армянин откажется от денег, но говорить с тобой не позволю, пусть только смотрят. Хотя я их предупреждал, если только разобьют хоть одну бутылку с вином, что набирает силу и игривость под лучами солнца, То я, клянусь мамой, их спущу с балкона минуя лестницу и лифт. Вино - самое дорогое для меня, и оно знает себе цену, Оно, как женщина, вызревает только в руках настоящих армянских мужчин, набирая неотразимость и стойкость. Я вижу ты красивая, статная женщина. У нас любят таких. Но одно плохо. Ты бледная. А это никуда не годится! И я знаю, почему ты такая. Ты голодня. По всему вижу – ты с утра ничего в рот не брала. Я прав, джаник? Такое тело, как у тебя, надо кормить, хорошо и вкусно кормить. Ты это поняла, им парахэх *?
 И в первые за всё время Антонина повернула голову и посмотрела на говорящего. Это был преземистый низкорослый мужчина с большим
 «пивным» животом - подвижный и жестикулирующий. На голове у него был стандартный армянский акссесуар – основательная чёрная кепка. На зелёную клетчатую рубашку у него был надет синий пиджак, который больше походил на короткое полупальто, В тон пиджаку было и синее спортивное трико с белыми двойными лампасами, что пузырились на его коленях. В одной руке он держал большой цветной платок, которым время от времени размашист м движением утирал лицо и шею.
- Так я тебя спрашиваю, женщина, ты ела когда-нибудь джингалов-хац? По выражению твоего бледного лица я понял, что нет.Как можно прожить столько лет, женщина, прости, что говорю о твоём возрасте, и не попробовать это волшебное армянское блюдо. Когда его ешь, трава становится зеленее, лес выше, а душа наполняется счастьем. Джангалов-гац – это такая маслянная лепёшка, внутри которой запечено с десяток разных трав – всё это очень вкусно и ароматно. Да, что я болтаю о них, когда Суса печёт сейчас это чудо.Я побежал и принесу тебе прямо со сковороды пару штук. Жди меня здесь и не делай никаких шалостей, моя кахцерс*.
Не успела она осознать, что их теперь трое: она, пустота и этот забавный армянский человек, как он появился вновь, но не на балконе, а на крыше, недалеко от неё. И был он там с хорошенькой девочкой-подростком, которая несла в руках две сумки. А мужчина, пыхтя и отдуваясь, нёс раскладные деревяные столик и два стула. Поставил всё это на настил крыши, застилил столик клетчатым платом, извлечённым из одной из сумок. А девчушка стала сервипровать стол посудой, приборами и продуктами. Армен тем временем, не подходя к Антонине близко, протянул ей мобильник:
- Моя бабушка Кнарик очень просила тебя поговорить с ней. Пожалуйста , не отказывайся. Возьми мобильник. Не обижай мою уважаемую бабушку, любимую нашу Кна, так мы её называем дома: ведь ей уже девяносто один год.
Молодая женщина, будучи покорена этим южным темпераментом, невольно взяла мобильник и еле внятно проговорила в него:
- Я слушая вас, уважаемая Кнарик.
В ответ она услышала совсем не старческий голос, он был бодрый, звонкий и внятный:
- Внученька, сирун-джан*, послушай меня. Я прожила долгую и сложную жизнь. Пережила землятресение в Спитаке, в Нагорном Карабахе натерпелась от обстрелов. Рожала, теряла своих детей, родных и близких моему сердцу людей, много лет живу вдали от родины, моей богом оставленной страны, от Армении. Прости меня, боже, за эти слова. Но армянская земля взывает к тебе: дай ей мир и благоденствие.
Но я не об этом хотела с тобой поговорить. Прости мою старческую болтливость. Я хотела тебе сказать, что главное , что я поняла в этом моём горьком жизненном опыте: жизнь – вот что надо беречь, свою - прежде всего, и жизнь других. Большей обязанности у человека нет. Мы, армяне, самый древний христианский народ. И мы знаем, что жизнь нам дал Бог. И уберегая свою жизнь, мы тем самым выказываем любовь и уважение к Нему. Он, и только он, может прекратить наш земной путь. Постарайся понять эти мои слова, это слова любящей тебя, моя лавикнес*, старой женщины. И вот что ещё. С внуком Арменом я передала тебе долму, которую сама приготовила: брат вчера привёз из села зелень, мясо, виноградные листья, сациви и молодое вино.Ты ела когда-нибудь долму? Затем, услышав отрицательный ответ, продолжила:
- Долма – это чудо из чудес нашей кухни: фарш с добавлением наших трав: кинзы, тархуна и других, завёрнутый в виноградные листья и затем сваренный на медленном огне . Долма даст тебе силы, откроет глаза на жизнь, прекрасную и достойную того, чтобы дожить её до известного естественного конца. И давай оставим разговоры. Вставай, иди к столу и начинай кушать.Долму надо есть горячей. И чуть не забыла. Я послала тебе с Ашхен-джан на десерт под сухое вино наше армянское печенье. Я с ней вчера его испекла. Испробуй, какие у нас получились кета, гату и шакер-лукум. Кушай на здоровье, джаник, и надеюсь тебя увидеть у нас дома. Аствац кез хет.*
Антонина вернула мобильник и нерешительно посмотрела на Армена. Тот заметив её состояние, ничего лучшего не мог сказать, как сделать неожиданное предложение:
- Пока Ашхен-джан принесёт термосы с кофе и чаем, давай я тебе сыграю на дудуке. Ты когда-нибудь слышала , как поёт дудук? Конечно, не слышала. Это музыка богов , что сидят на вершине Арарата. Вот послушай. И он привычным жестом из внутреннего кармана своего старомодного пиджака достал дерявяную дудочку. Очень похожую на маленькую флейту. И зазвучала музыка. Это был удивительный голос, переливчатый, тягучий. Казалось, что он добирается до самых затаённых мест души и сердца. Это был и плач, и лёгкая грусть, и невысказанная печаль, и благостная молитва, обращённая к неведому богу. Мелодия росла, ширилась, заполняя всё пространство, в котором уже не было пустоты, а были надежда и радость с оттенками лёгкой печали.
Надо, однако, заметить, что вообще было забавно смотреть на этого человека во время  его игры на дудуке. Он широко надувал щёки, набирая воздух и выпуская его обратно в мундштук, что находился у него в губах. Маленький, невзрачный, с безобразным животом и надутыми, красными от напряжения щеками и удивительная мелодия, которую он воспроизводил - трудно придумать что-либо более контрастное: обыденно-посредственное и божественно-возвышенное сошлись в одной точке пространства.В этом несуразном человечке.
От его музыки ей стало легче дышать, и в глазах просветлело. Она даже смогла внятно сказат ь музыканту, уже переставшему играть:
- У вас это здорово получается. Чувствуется, что вы настоящиймастер.
- О, вы мне льстите. Я неважный исполнитель. Играю только для себя и близких. Вот если бы вы послушали нашего национального кумира – несравненнего Дживана Гаспаряна, тогда вы поняли , что значит хорошо играть на дудуке. И вообще хватит разговоры говорить. Приглашаю к столу, моя прекрасная светловолосая леди.
И он протянул ей руку, желая помочь стать с карниза крыши, на котором она всё это время сидела. В ответ на это его движение Антонина убрала руку со стойки решётки. Затем поставила одну ногу на край карниза и попыталась сделать то же самое с другой, но какое-то неловкое телодвижение – и под его пронзительно-жалобное: «Вай мэ!» - она полетела вниз навстречу душераздирающему воплю толпы наблюдателей, что роились на проезжей части улицы. Антонина летела в пустоту, становясь неотъемлимой её принадлежностью, и страх её покинул.

«Московская молва». Из хроники недели

Как сообщает корреспондент «Московской молвы» по окончанию выступления в концертном зале «Зарядье» известного армянского исполнителя, играющего на дудуке, уникальном армянском народном инструменте, произошло неожиданное. К музыканту на сцену поднялась с букетом роз молодая женщина и попросила разрешения обратиться к залу со словами благодарности в адрес музыканта. Вот что она сказала:
- Уважаемый маэстро. Я здесь благодаря дудуку. Не вашему, а другого человека. Он не играет так изумительно как вы, маэстро. Но он своей музыкой вернул моим душе и сердцу вкус жизни. Это по его совету я пришла к вам на концерт. И знайте, для меня музыка дудука - есть самоя жизнеутверждающая на земле. И сегодня на вашем концерте я ещё раз в этом убедилась. Спасибо от меня и от моего задушевного друга Армена и его семьи. Примите эти цветы в знак нашей бесконечной благодарности за ваши неувидаемые мастерство и талант.
Как мы потом узнали, это была председатель российской национальной федерации художественной гимнастики  Антонина Раздорова.Об обстоятельствах её биографии, связанных с дудуком, мы постараемся сообщить читателям в одном из следующих номеров нашей газет, где будет опубликовано интервью  с этой знаменитой в прошлом спортсменкой.