Пархомиада. пархом в израиле

Пархом в Израиле
  Помыкавшись, как кусок дерьма в проруби Пархом принял решение, нужно ехать на историческую родину в Израиль. Как - никак, а это ведь и его, Пархома, земля обетованная. Вдруг придет Мошиах, делать евреев учителями всего человечества, а он здесь прозябает на чужбине, и счастье править безродными народами проскочит мимо него. И чем черт не шутит, когда Бог спит. Не откладывая мечту в долгий ящик, Пархом начал собирать документы и отращивать пейсы.На Украине он проходил как клятый москаль, в России как поганый хохол, то есть достойного места ему ни там, ни там не было, а вот прародина!!! Израиль!!! Это шанс. Пархом навел справки, там уже жил его дядя по отцу Давид Бигшулер и еще один родственник Гойша Цукерман. Через три дня Пархом прибыл в Израиль. Перед поездкой Пархом проштудировал Талмуд, непревзойденный источник еврейской мудрости и поскольку его интересовал больше всего женский вопрос, то и изучал он непревзойденную мудрость по отношению еврея мужчины к женщине еврейке. Пархом после развода с первой женой всегда говорил. «Весь мир бардак, все бабы ****и». Всех женщин нужно давить сразу после рождения. Но начитавшись новой мудрости, которая говорила, что мужчина должен обращаться с женщиной, как с куском мяса ожил.
                После вопроса: - «С кого начинать, с твоей дочери или с твоей матери, приутих, а когда узнал, что у евреев наследственность ведется по женской линии вообще затих.
Получая маленькую зарплату, утверждал
иудеям учиться нужно у мусульман. Всех женщин одеть в паранджу.
и даже пытался обосновать свой тезис: мужчинам нужно платить в несколько раз больше, чем женщинам, а когда узнал, что в Израиле это давно практикуется, ожил заново.   
 

   Но эйфория, буквально на следующий день начала куда-то исчезать, когда он попал на похороны еще одного своего родственника по матери. Звали его Мордыхай Моисеевич Шобес, но по матери он был Поросюк. Изо всей иммигрантской диаспоры он лучше всех изучил Тору, проштудировал Талмуд и на любой самый заковыристый вопрос отвечал бойко и развернуто, а на каверзные вопросы, где затрагивалась неприглядная сторона, как жизни евреев, так и иудаизма в целом, тут же, не выходя из синагоги изобличал и разоблачал любопытного земляка с таким жаром, что казалось вот-вот и от него загорится синагога. Но ему не давали израильского гражданства, поскольку его мать была хохлушка. Вначале его приписали, как мамзера. У евреев все родившееся в смешанном браке мамзеры, считались не законно рожденными, и он шел по жизни как шабес гой, то есть не еврей. Он неоднократно доказывал местному раввину свое еврейское происхождение, принес стопу документов, где он везде проходил как Мордыхай Моисеевич Шобес, Еще его убивало одно обстоятельство, здесь все построено на взятках, взятки берут все и когда друзья посоветовали ему дать равви взятку, а он меньше десяти тысяч шекелей не берет, Мордыхая чуть не хватил удар, но смирившись, а что делать, против лома нет приема, заявился к равви. Тот, пересчитав шекели попросил предъявить паспорт. Но равви, увидев фамилию Поросюк брезгливо, будто только что по старой хохлятской привычке, которая резче проявлялась в гостях, откусил и проглотил огромный шмат сала, швырнул паспорт с деньгами обратно и остатки рассыпавшейся стопки с только что пересчитанными шекелями пододвинул к Мордыхаю, дав тем самым понять: разговор окончен.
  Обескураженный Мордыхай заявился к своим землякам с этим печальным рассказом, но те тут же решили, что с такой фамилией десять тысяч будет мало, сумму нужно удвоить. Мордыхай при всех пересчитал удвоенные деньги, побывавшие в руках у равви, но две тысячи шекелей куда-то испарились, тут Мордыхая и хватил удар. Один из присутствующих, бывший гинеколог из Одессы тут же констатировал смерть. Но это был не конец этой истории.
  Хоронить Мордыхая решили в гробу, как христианина, по еврейскому обычаю запретил равви. Но когда его с песнями на иврите принесли к еврейскому кладбищу, Мордыхая хоронить на этом кладбище в гробу запретили, мол, не по- нашему это.  Целая делегация направилась к начальнику кладбища Иерусалиму Изральевичу Иванову, у него фамилия была русская и он, по замыслу делегации, должен был войти в положение и как-то отрегулировать этот вопрос, но он был неумолим, пока стопка шекелей не оказалась у него на столе. Он небрежно смахнул ее широким рукавом, и она вмиг вся, до единого шекеля разлетелась. Правда никто не успел заметить, куда же все -таки полетели деньги. Ясность внес сам Иерусалим Изральевич. Похоронить можно, но только по еврейскому обычаю, сидя и без гроба. В стране и так напряженка с древесиной. Кто-то попробовал возмутиться, русский человек, Иванов, а так бесчеловечно с земляками себя ведет. Его тут-же поправили, в Израиле все Ивановы давно евреи, причем в нескольких поколениях и опустив головы вынули Мордыхая из гроба, как-то согнули и усадили в заранее выкопанную работниками кладбища яму с сиденьем, правда и здесь не обошлось без недоразумения. Пришли какие-то люди и потребовали денег за выкопанную яму. Кто-то что-то из делегации сказал по-русски, кто-то что-то сказал по-украински по этому поводу, и они ушли, ругаясь на чистом украинском иврите, где каждое третье слово было «мать».    Видимо хотели еще раз доказать всем, что у евреев родословие ведется по материнской линии по принципу: чей бы козел не скакал, а козленочек будет наш. Пархома не отпускала одна мысль, он так и не узнал отчего умер его родственник Мордыхай Моисеевич Шобес но по матери Поросюк.После похорон, когда уже изрядно подвыпивший междусобойчик подходил к концу, Пархому сказали, что когда Мордыхаю делали обрезание, а обрезание делает раввин и у них принято кровь с образовавшейся после обрезания ранки слизывать языком. Но поскольку раввин был старый, зубы гнилые и он занес Мордыхаю какую-то заразу с зубов, отчего тот, собственно, и скончался.  И тут Пархом вспомнил, что ему на днях сказал раввин, пока не сделаешь обрезание гражданства Израиля не получишь. Теперь, уже зная историю болезни Мордыхая Пархом решил линять обратно, или домой на Украину или же, что еще лучше во вражескую Россию,
тем паче, что за обрезание равви запросил пять тысяч шекелей.
  Видя такой еврейский расклад, Гойша решил возвратиться вместе с Пархомом. Уже здесь на Украине Гойша со своим братом Мойшей Цукерманом, также основательно разочаровавшемся в иудаизме, решили принять христианство. Пархом решил за ними увязаться. Решение было принято сразу же, как только литровая бутыль первоклассного шмурдяка оказалась пустой и буквально на следующий день знакомый батюшка католик Соломон Херберг, ранее уже принявший христианство, махал вокруг них кадилом, распугивая нечисть, которую они могли случайно завезти сюда с этнической родины их крестил, правда читая молитвы со всеми святыми, от которых они только что так успешно сбежали. Батюшка Соломон обратившись к Гойше спросил: «Как тебя зовут, сын мой?» «Гойша» «Ну а теперь будешь Гриша и созвучно, и однозначно» обратившись к Мойше: - «А как зовут тебя,  сын мой?» «Мойша!» «Ну а теперь будешь Миша и созвучно, и однозначно». Тут батюшка заметил Пархома и без прелюдии спросил: - «А как тебя зовут сын мой?». Пархом решил схохмить и назвался именем своего дедушки, Срулем.  «Израил, то есть Сруль! Есть у нас такое ласково уменьшительное имя» Батюшка хмыкнул, он не забыл свои этнические корни, видимо припомнил что-то приятное, возможно обрезание, погладил Пархома по голове: - «Ну, а теперь ты будешь зваться Акакием, хоть и не созвучно, но однозначно!».
  Так с новым погонялом Пархом и продолжил свою карьеру местного отпетого жулика, вора, оккупанта и мошенника. А Акакий имя ему очень понравилось, с учетом его беспрерывной диареи, оно было очень в масть, как говорится, не в бровь, а в глаз, так что и новое погоняло для Пархома не нужно было придумывать. Имя Акакий ему прилипло сразу, будто они родились вместе, то есть втроём: Пархом, Акакий и диарея.