(ранее опубликованный на сайте ficbook.net на моей странице - кот в шляпе 2 по мотивам мультфильма "Горбун из Нотрд-Дама", есть в этом персонаже что-то, оригинальная идея, конечно, принадлежит гениальному В. Гюго "Собор Парижской Богоматери".
1. Превратности Дня Дураков.
Праздник был в самом разгаре. Цыганка кружилась в танце. Судья тщетно пытался не смотреть на танцующую красавицу, изображая на своем лице презрение и отвращение, но выходило это из ряда вон плохо.
Она была прекрасна и желанна до потери пульса. Судья еще больше поджал свои тонкие губы, закрыв на мгновение глаза.
Он безуспешно пытался справиться со своими чувствами и желаниями.
И вот она, словно неотвратимый рок, приближалась к нему.
Безумная, что ты делаешь!
Я сгораю.
Но цыганка приближалась и, когда она скользнула к нему на колени, обмотала шею Фролло платком, чмокнув в его длинный нос – судья готов был взорваться!
И он не удержался, проведя ладонью от щиколотки девушки до колена.
Эсмеральда слегка вздрогнула, а Фролло усмехнулся краешком своих тонких губ.
Она, действительно, считает, что я позволю играть со мной в подобные игры! Или ты решила, что я старая и немощная рухлядь!
Могу тебя заверить, дорогая, ты очень ошибаешься!
И судья решил, что с этим пора кончать. Он с радостью стащил бы эту цыганку с помоста, схватив в охапку, утащил бы в самый темный угол и тогда…
Нет, так не пойдет.
Она, конечно, станет его – это неотвратимо, но не так. В противном случае, пожалеет, что на свет родилась, если уже не пожалела!
Судья последние полгода и так был сам не свой. Все его мысли были заняты только ею одной.
О, он прекрасно помнил тот роковой день, когда шел задумчивый по парижским улицам сквозь толпу, как вдруг, в лучах солнечного света увидел танцующую цыганку. Он забыл, зачем и куда шел…. Все исчезло в этом мире, став таким незначимым.
Как хорошо, что лицо судьи скрывал капюшон, и никто не видел взгляд его горящих карих глаз, направленных на цыганку. Его мир и непоколебимость рухнули в одночасье. Он, наивный, думал, что справится с этим, но, Боже мой, как он ошибался! С той самой минуты цыганка завладела всем его существом: сердцем, душой и умом.
Чем больше росло чувство, тем больше зверел судья. Он гонялся за цыганами нещадно, конечно, нельзя сказать, что все они были невинными овечками, но он готов был уничтожить все их проклятое племя!
И остальным парижанам тоже доставалось по первое число…
Но все было бесполезно.
Он влюбился в цыганку до безумия.
И это навсегда… до последнего вздоха…
Судья тряхнул головой.
Он уже было начал продумывать план относительно цыганки, как вдруг, послышались крики и свист.
Судья был так поглощен своими мыслями, что после ухода цыганки со сцены, совершенно перестал следить за происходящим.
Фролло повернул голову в сторону Собора. Происходило там следующее: выбирали короля Дураков. Суть сей затеи была в том, что побеждал тот, кто скорчит самую уродливую гримасу. И победитель у них уже намечался, ну, этого претендента обогнать по части гримас не мог никто, потому что его лицо было сплошной гримасой.
Судья хлопнул себя ладонью по лбу.
Квазимодо!
Какой черт его вынес из Собора! Он же столько раз объяснял Звонарю, что с ним будет, если тот покажет свою уродливую морду из Собора! Видимо некоторым словами не объяснить, нужна практика.
- Ну хорошо, - прошипел про себя Фролло, - так и быть, получишь ты свой урок.
Конечно, судья не собирался бросать Квазимодо на произвол толпы, потому что прекрасно понимал, какая последует реакция, когда людишки поймут, что это не гримаса, а лицо.
Но урок Звонарю выучить надо, поэтому он не спеша направился сквозь толпу к месту действия, так сказать, сделав знак капитану и солдатам бесшумно следовать за ним.
Как только Квазимодо получит свое, он быстро разберется с толпой, закинет Звонаря на его колокольню, а там всыплет по первое число этому идиоту!
Во главе толпы Короля Дураков выбирала Эсмеральда. И судя по ее довольному лицу, она его уже нашла.
- И она здесь! Погоди, чертова девчонка! – рявкнул судья.
Судья бесшумно подошел и стал ждать. Все произошло, как он и ожидал.
Толпа поняла, что пред ними «легендарный» Звонарь, а гримаса – это его лицо.
- Эй, смотри, да он и вправду урод! Гляди, какой страшила!
В Квазимодо полетели камни, гнилые овощи и все, что попадало под руку. Бедный Звонарь весь съёжился, безумно озираясь по сторонам, ища помощи и защиты, но не находил.
А толпа все больше неистовствовала.
- Ты глянь-ка, да его мамаша сношалась с самим дьяволом, раз такой урод получился!
«Еще чуть-чуть и пора заканчивать этот балаган»,- успел подумать судья, как вдруг раздался до боли знакомый голос:
- Остановите это, вы же судья!
Брови Фролло от удивления поползли вверх, он скрестил руки на груди и сказал:
- Что «это»?
Как только толпа услышала грозный голос судьи, то сразу отхлынула и притихла.
Но Эсмеральда не унималась:
- Да вы посмотрите на бедолагу, на нем лица нет! Неужели вы так бессердечны!
Девушке трудно было признаться, но она была рада появлению судьи. Все начиналось как забава, игра! Они выбирали самую страшную рожу, надо сказать, что все эти «рожи» и скорченные гримасы были достойны похвал, но тот парень превзошел всех. И после победы девушка с ужасом поняла, что это было настоящее лицо, а не гримаса, и сильно испугалась, но увидев затравленные глаза Звонаря, страх сменился на жалость и желание помочь. Но в том и была главная загвоздка: унять толпу было невозможно, для этого был нужен кто-то очень властный, именно по этой причине девушка стала озираться по сторонам и ее старания увенчались успехом, но не сразу.
Сначала Эсмеральда обратилась за помощью к своему красавцу капитану, но он никак не отреагировал на ее мольбы, делая вид, что не замечает девушку.
Эсмеральду это, конечно, задело, но сейчас было не до этого.
И она продолжала поиски, пока ее взгляд не упал на….
Судья!
По телу ее невольно пробежали мурашки. Когда он коснулся ее ноги, девушка не ожидала, что у него окажутся такие гладкие и нежные пальцы. И это было такое странное прикосновение… Обычно мужчины хотели сразу залезть ей под юбки, а судья… И еще от него так приятно пахло. Она думала, что от него «воняет старостью и дряхлостью.
Эсмеральда тряхнула своей кудрявой головой. Чего это она вдруг!
А судья тем временем продолжал:
- Ничего, ему полезно!
- Что?- глаза девушки расширились, - да это вы здесь настоящий дурак! Вот кого надо было короновать идиотом!
И тут она сделала то, о чем пожалела: сорвала корону с головы Квазимодо и нахлобучила на голову судьи.
По толпе пробежал рокот. Люди в страхе отхлынули от цыганки и судьи, понимая, что добром это не закончится.
- Ты превзошла все возможные границы, девка! – рявкнул, обезумевший от гнева, судья, яростно сорвав «корону» с головы и швырнув ее на каменную мостовую. – Капитан, разогнать толпу! Маскарад окончен! А цыганку, - он сильно схватил девушку за руку,- арестовать и бросить в камеру!
Феб де Шатопер равнодушно пожал плечами. Девчонка оказалась с характером. Но сегодня она зашла слишком далеко, поэтому, когда она умоляла его взглядом помочь несчастному Звонарю, капитан и пальцем не пошевелил, потому что прекрасно знал, чей это воспитанник.
А после того, как она оскорбила самого судью, пусть выпутывается теперь сама. Феб сделал знак солдатам, чтобы те доставили девчонку в камеру.
- Не калечить, не бить. И если я узнаю, что хоть один волосок упал с ее головы или вы, идиоты, распустили свои похотливый руки, то я лично отправлю всех вас на дыбу! Все понятно?- раздался грозный голос судьи им в след.
Солдаты побледнели от страха и кивнули.
Судья потер переносицу своими длинными пальцами. Как же он не хотел, чтобы это отребье даже прикасалось к ней, но выхода не было. Он не мог закрыть глаза на публичное оскорбление.
И вот что теперь делать с этой чертовой девчонкой? Хорошо, что от этих похотливых ублюдков ее обезопасил. Манеры этих солдафонов ему были хорошо известны.
Мысли судьи прервал Звонарь, который пытался пройти к Эсмеральде, с явным намерением спасти девушку.
Судья схватил за шиворот Квазимодо:
- Ты куда собрался? Тебе еще не хватило на сегодня приключений, Квазимодо?! А ну марш в Собор и быстро! Чтобы через секунду твоей уродливой рожи здесь не было! С тобой я потом разберусь!
Квазимодо, осознавший провал своих планов, уныло зашагал к Собору. Он не мог и не хотел допустить гибели той девушки, которая проявила к нему доброту. Это ж надо было ей связаться с его приемным отцом, Квазимодо замотал головой. Судья, конечно, добротой не отличался, от него доставалось всем, но, тем не менее, он был единственным человеком, не бросившим Квазимодо на произвол судьбы.
Судья зашел в свой кабинет во Дворце Правосудия. Как только Фролло закрыл дверь, силы покинули его, словно пьяный, шатаясь и опираясь рукой об стенку, он еле дошел до своего судейского кресла, в которое плюхнулся, словно мешок картошки.
Он закрыл лицо руками и прошептал:
- И что мне теперь делать?
Да, Клод, что? Если ты хотел добиться ненависти, то могу тебя поздравить, ты этого добился, верещало сознание.
Но эта дерзкая девчонка посмела оскорбить меня! Эта цыганка! Еще этот Квазимодо…
Да, да, это все старая песня, но любви свойственно милосердие и прощение. Если ты хотел завоевать девушку, нужно было чем-то пожертвовать.
Пламя, что бушевало в судье, ничто не могло потушить. Он не хотел ее смерти, ему нужна была ее любовь. Вот если цыганка не примет его, тогда гореть ей адским пламенем на Гревской площади, но тогда и ему не жить, потому что она стала смыслом его жизни.
Пламя камина взревело. Судья посмотрел на огонь, казалось, языки пламени обретали черты танцующей цыганки.
А в камере холодно и сыро… Она может простудиться, а что еще хуже - умереть.
Надо перевести ее в другую камеру, где нет сырости. И пусть соломенный тюфяк будет самым лучшим.
Боже, что за тюремные удобства!
Судья стукнул кулаком по столу, а потом позвал солдата:
- Перевести цыганку в камеру наверху. Там не так холодно и сыро. Не хочу, чтобы она сдохла раньше, чем я ее допрошу.
Солдат кивнул.
За те несколько часов, которые Эсмеральда провела в камере, она жутко замерзла. Здесь было очень сыро, стены покрывала плесень, а от тюфяка, валявшегося на полу, мало что осталось. А это означало только одно, спать придется на холодном полу, что могло означать верную смерть. В принципе, живой ей отсюда не выбраться, так что лучше заболеть и умереть.
По этой причине Эсмеральду очень удивило, когда в камеру зашел солдат и жестом приказал идти за ней.
- Эй, солдат! - девушка ласково окликнула караульного.
Тот продолжал хранить молчание.
- Да ты что, язык проглотил! Куда ты меня ведешь? Да скажи ты мне, ничего тебе за это не будет.
Солдат вздохнул. Он не испытывал ненависти к цыганке. Ладная была девка, хорошо танцевала, но вот угораздило же цыганку перейти дорогу судье.
- Тебя переводят в другую камеру. Там не так холодно и сыро.
- А с чего такая милость?
- Приказ судьи.
- Судья? А ему это зачем? – удивленно сказала Эсмеральда.
- А я почем знаю! Не хочет, чтобы ты того, пока он тебя не допросит. Хотя так он никогда не делал.
Эсмеральду это очень удивило. Да какое дело этому судейскому стервятнику, в какой она камере, если ей живой отсюда не выбраться.
Девушка не спала всю ночь. Тюфяк был не так уж плох, ей приходилось спать и в худших условиях. В камере было не очень холодно, но тюрьма оставалась тюрьмой.
- Боже, пусть мой Феб спасет меня! Я не хочу умирать такой молодой. Я хочу жить.
Не спал и судья. Он метался по своей комнате, словно раненный зверь.
Судье было одиноко и больно. Если боль он всегда переносил стойко, то одиночество, которое он любил, из его друга стало врагом.
Что же теперь ему делать?
Отпустить просто так он ее не может, девчонка сама виновата.
Нужно найти выход, придумать что-нибудь, в противном случае, он будет вынужден осудить цыганку, а ее смерть равносильно его смерти.
Ему нужна Эсмеральда!
Боже, пусть она будет моей и лишь моей!
Уснуть судья так и не смог.
***
Квазимодо смотрел на вырезанные из дерева фигурки: Собор, люди и самая главная фигура- цыганка Эсмеральда. Мало было людей на земле, которые относились к нему по-доброму и не боялись. Особенной редкостью были те, кто проявляли жалость. Вернее, нашелся только один такой человек — Эсмеральда и она должна была умереть! Вот дернул ее черт попасться на глаза его грозному отчиму и отдерзить! Нет, он должен что-то сделать… Спасти ее.
Скрипнула дверь. В каморку Звонаря вошел судья, мрачнее тучи, но тот его не заметил.
«И этот туда же!» — мрачно подумал судья.
Фролло степенно и важно подошел к столу Квазимодо и критическим взглядом окинул деревянные фигурки, особенно, выделил одну.
Судья достал из корзины провизию, вино и сказал:
- Я принес тебе гостинец. Это виноград. Ты его любишь.
Квазимодо напихал полный рот, чтобы только не отвечать судье, буркнув что-то нечленораздельное.
- Ты не рад мне? - судья спросил таким тоном, как будто Звонарь был у него на допросе.
Но Фролло прекрасно знал ответы на все свои вопросы.
- Да нет, все в порядке, - еле выдавил из себя Квазимодо, вследствие чего часть винограда вывалилась изо рта на стол.
Судья усмехнулся. Он взял деревянную фигурку цыганки, повертел ту в руках и сказал:
- Эта уличная плясунья? Очень похожа…,- судья провел своими изящными пальцами по изгибам деревянной фигурки.
- Да неее, это… так… совпало…, - почти промычал Квазимодо.
Судья вздернул брови.
- Совпало, значит. Она использовала тебя, цыгане не способны на настоящую привязанность! - рявкнул судья, и фигурка цыганки полетела в огонь.
- Судья, пожалуйста..., - пискнул Квазимодо.
- Сделаешь еще! - оборвал его Фролло.
И тут судья вышел из вечерней тени на свет от пламени камина. Квазимодо уставился на судью во все глаза, потому что он никогда его таким не видел. Фролло осунулся, резкие черты его лица стали еще более резкими, он был бледнее обычного.
Судья, словно не обращая внимания на удивленного Квазимодо, бросил свой шаперон на стол и даже не удосужился поправить растрепавшиеся волосы.
Он откупорил вино, налил в бокал и залпом выпил, потом еще один…
- Хозяин…. ВЫ БОЛЬНЫ? - удивленно спросил Квазимодо.
Он, конечно, понимал, что сморозил глупость, но он никогда не видел пьющего судью и, наверное, никто не видел.
Судья плюхнулся на стул, хмыкнув в ответ:
- Да, Квазимодо, причем смертельно!
Звонарь не на шутку испугался: Эсмеральда, а теперь еще и судья.
- Что с вами? Может, лекаря?
Судья замотал головой.
- Квазимодо, ты задаешь слишком много вопросов. Лекарь не поможет.
- Но вы не на один и не отвечаете.
- И не намерен этого делать! Я к тебе пришел по делу, - судья сделал паузу.
- По какому? - робко спросил Квазимодо.
Судья достал кошелек, высыпал горсть золотых монет в центр стола.
- Возьми, это может пригодиться.
-Вы меня пугаете.
- Еще бы! Я сам в ужасе от себя! - хмыкнул судья. - Ты знаешь, что такое право «убежища»? По глазам вижу, знаешь. Думаю, хочешь воспользоваться этим правом для кое-кого. Можешь даже не отрицать.
Квазимодо побледнел. Слова судьи убивали в нем всякую надежду.
Фролло угрожающе поднял руку:
- Вот только избавь меня от своих глупых объяснений! Неужели ты всерьез думал, что я не догадаюсь, и тебе удастся ее спасти?! Еще и в одиночку! Или ты надеешься на безвозмездную помощь цыган? Могу тебя разочаровать, так не бывает. Через неделю цыганку поведут на Гревскую площадь. Если ты не хочешь, чтобы она умерла, а полагаю - не хочешь, то ты должен связаться с Цыганским бароном - Клопеном, пусть найдет надежных цыган, заплатит им. Здесь хватит золота, чтобы купить всех цыган в округе. Казнь должна состояться до обеда. Вы должны выкрасть цыганку и попросить убежища. Я,- судья влил в себя третий бокал вина, - для приличия пущу погоню за вами. Вы должны это учесть. Если провалите - цыганка умрет!
И тихо про себя сказал:
-И я умру, но прежде убью вас!
Судья резко встал, нахлобучил шаперон на свою хмельную голову и собирался уйти, как вдруг раздался резкий стук, заставивший его обернуться. От увиденного брови судьи поползли вверх. Квазимодо впервые в жизни выпил вина, захмелев моментально.
- С..судья, зачем в..вам все это?
Мало того, осмелевший Квазимодо, спотыкаясь, подошел к судье и схватил его за сутану.
Фролло удивился вдвойне.
- Не пущу, пока не скажете! Вы задумали что-то ужасное? Девушка и так в тюрьме. За что вы ее так ненавидите?
Судья схватил Квазимодо за грудки, тряхнул, словно тряпичную куклу и прорычал:
- Послушай меня, пьяная скотина, я ее ненавижу за то, что люблю больше собственной жизни до безумия!
- А-а…, раскрыл рот от удивления Квазимодо.
- Если ты скажешь, хоть одной живой душе об этом, я спущу твою уродливую морду с крыши Собора! Ты меня понял? - рявкнул судья, тряхнув Звонаря еще раз.
Тот только нашел в себе силы кивнуть, потому что сегодня его мир перевернулся.
- Вот и чудненько! - сказал судья, отшвырнув Квазимодо в сторону.
Звонарь еще долго смотрел в след ушедшему судье. Хмель с него как рукой сняло.
Он мог ожидать, что угодно от Фролло: вспышку ярости, пресечение любых действий по спасению цыганки, но только не этого. И уж точно не признания в любви!
Да как такое, вообще, возможно: его приемный отец - самый грозный человек Парижа, люто ненавидящий цыган и, вдруг, полюбил простую цыганку-плясунью!
Никто в эту ночь не мог уснуть.
Судья долго смотрел на огонь в камине у себя в спальне. И видел в пламени танцующую цыганку. А иногда эти языки рисовали жуткие картины, в которых он сгорал от одиночества и боли. Господи, сделай так, чтобы ее удалось спасти.
Спаси её от меня!
Я не проживу без нее и секунды. Эта дерзкая девчонка сгубила всю мою жизнь! Почему она вечно суёт свой нос, куда не следует!
«Что ж, - хмыкнул про себя судья, - удивление я точно вызову у нее, когда завтра заявлюсь к ней в камеру с планом спасения, вместо допроса!»
2. Пленница, влюбленный палач и убежище.
Судья вздохнул, собрался с мыслями, натянул «непроницаемое» выражение лица и вошел в камеру к цыганке. Девушка, увидев судью, вжалась в стенку. В ее глазах был написан ужас. А не такой реакции он ожидал.
А какой, Клод? Ты собственной персоной приказал бросить ее в темницу, так чего ты ожидал!
Она оскорбила меня…
Само собой разумеющееся, Ваша Честь! Нищая девчонка оскорбила великого судью…
Ну да, ну да…
Хватит! И еще она влезла…
В твой воспитательный процесс? О да, надо сказать, весьма ублюдский!
Девушка дрожала от страха.
Опять этот судья! Пришел насмехаться, мерзавец этакий!
Сейчас она ему она устроит. Терять ей нечего! Живой отсюда он ее не выпустит.
Эсмеральда зло сверкнула глазами и хотела выпалить этому судье что-нибудь этакое, но он это предвидел и протестующе поднял руку:
- Попридержи свой язычок, девочка! Сказала ты уже достаточно!
- А чего сюда пришел – полюбоваться? Ты же любишь издеваться над людьми! Доволен?
Судья почувствовал, как на него накатывает ярость. Он семимильными шагами пересек камеру, схватил девушку за руку и выпалил:
- Ты здесь, потому что посмела оскорбить меня и влезть туда, куда тебя не просили! А не потому, что мне нравится издеваться над людьми! В городе должен быть порядок!
- И это ты называешь порядком? Бедный Квазимодо…
- Ах вот оно что! Ну, конечно, куда ж без него! Может ты не заметила, что Квазимодо -урод! Да, да, УРОД, читай по слогам, девочка, У-РО-Д! Как ты думаешь, почему я запретил ему выходить? Как раз по этой самой причине! И он нарушил мой запрет, поэтому должен был усвоить урок!
- Позволить толпе издеваться над ним!
-Да, позволил! И если бы ты не влезла, он бы усвоил урок! Ты думаешь, для чего я так поступил с ним? А в твою глупую голову не приходила мысль, ЧТО с ним может сделать толпа, если меня не будет рядом, а он решит выйти в народ, так сказать?! Хочешь, я скажу тебе - они убьют его! И хорошо, если быстро, а то, твои добрые людишки сначала затравят его, а потом убьют и смерть эта будет лютой! А теперь ответь мне на вопрос, если бы он вынырнул в темноте на парижскую улицу, ты бы тоже пожалела? Отнюдь, дорогуша, нет! Ты бы шарахнулась от него, как черт от ладана! А если бы шла со своими цыганами, то они бы, твои соплеменники, шуганули бы его будь здоров! А теперь скажи, что я неправ! Ты ведь не думала о подобном раскладе? Конечно, нет. Мир жесток, дорогая, я дал ему жестокий урок, но он остался жив! Я бы вмешался, если бы не ты!
Судья в ярости оттолкнул от себя цыганку, отчего та упала на соломенный рваный тюфяк.
Эсмеральда злобно фыркнула. И больше всего ее взбесило то, что в словах этого жестокого человека была горькая правда жизни. О людской жестокости девушке было известно хорошо. Она и сама не сразу решилась подойти к Звонарю.
Девушка встала, отряхнула солому с юбки, опять сверкнув своими зелеными глазами.
Судья судорожно вздохнул. Как она была прекрасна, если бы она только знала. Она уничтожила его мир с самого первого мгновения, как только появилась в его жизни. Он полюбил ее так, как никогда и никого не любил. Она разбудила пожар, который не потушить никогда.
Девушка хотела сказать что-нибудь язвительное, но с удивлением стала наблюдать за судьей, задравшим свою сутану, из-под которой он достал….ПОКРЫВАЛО?
Цыганка не успела опомниться, как покрывало полетело в нее. Она поймала машинально в последнюю минуту.
- И зачем это? Меня скоро повесят. На том свете согреюсь!- съязвила девушка.
Судья чертыхнулся, до боли сжав кулаки.
Несносная девчонка!
- Я тебя самолично повешу здесь и сейчас, если ты не замолчишь! Ты думаешь, я сюда пришел для того, чтобы обсудить мой воспитательный процесс Квазимодо! Отнюдь! Я никогда и ни с кем не обсуждаю свои решения!
- Тогда чего пришел? Меня и так скоро повесят.
- Не повесят, - тихо сказал судья.
«Я умру, если ты умрешь»,- подумал он.
Девушка удивленно посмотрела на судью.
- Это как? Вы помилуете меня? Что, совесть заела!
- Да замолчишь ты наконец! Через два дня, когда тебя поведут на виселицу, тебя спасет Квазимодо, надо полагать, парочка твоих цыган. Квазимодо отведет тебя в Собор, а ты попросишь «убежища». Там тебя никто не тронет, даже я. А там я решу….
Девушка захлопала своими ресницами, словно крыльями бабочки. Ей казалось, что ее слух сыграл с ней довольно странную шутку.
- Вы...вы… Зачем это вам?
- Я…,- судья запнулся.
Он так хотел ей сказать, что любит ее, но пока собирался с мыслями, услышал следующее:
- Нет, это не можете быть вы. Ты что-то задумал! Или тебя попросил Феб! Только он мог…
Что, блять!!! Какой еще к черту Феб! Да ему плевать на тебя! Он палец об палец не ударил ради твоего спасения. Не удалось задрать юбку тебе, всегда найдется другая, которая с радостью это сделает!
Сердце судьи сжалось от боли. Он развернулся и вышел из камеры, оставив девушку в раздумье.
Когда дверь камеры захлопнулась, девушка пыталась осмыслить произошедшее.
Что это было?
Судья пытался спасти бродяжку от смерти?
Нет, это невозможно, этот жестокий человек ненавидит всех, особенно, цыган. Нет, он не мог… Это точно ее Феб, ее Солнце! Попросил короля, сделал все, чтобы судья….
Только голос разума пытался возразить, что все это очень сомнительно. И вряд ли есть в Париже человек, могущественней судьи.
Но поверить в то, что все это придумал судья, было чем-то невероятным, поэтому необразованной цыганке казалось правдивей выдуманная ею сказка о всемогущем капитане, чем реальная история о всесильном судье. Поверить в последнее означало, что капитану было на нее плевать.
И только спустя два дня, когда ее вели на Гревскую площадь, чтобы повесить, слова судьи подтвердились. Ее действительно спас Звонарь с дружками Клопена. Эсмеральда еще долго не могла поверить, что петля виселицы не затянулась на ее изящной шейке, а ведь ей так не хотелось умирать. Она искала в толпе глазами своего капитана, но его нигде не было. Единственный, кто возвышался над толпой с невозмутимым видом - это был судья Клод Фролло. Эсмеральда ждала, что капитан придет в Собор, возможно, он опасался за свою жизнь, поэтому не появился на площади, но он так и не появился.
3. Убежище и «полёт» судьи.
Ближайшие несколько дней ее никто не навещал. Собор был оцеплен. Судья сделал это для порядка. Постепенно Фролло планировал свести оцепление Собора к нулю, но сделать сразу этого не мог. Пусть все думают, что он серьезно настроен поймать цыганку, а потом…. потом солдаты могут понадобиться для более важного дела.
Девушка наблюдала, как Звонарь вырезает фигурки из дерева. И здорово же у него выходит.
Она вздохнула, подошла ближе, села напротив сосредоточенного Квазимодо, наблюдая некоторое время за ним, но потом набралась смелости и спросила:
- Квазимодо, а ты капитана не видел?
- Нет, - буркнул Квазимодо. - А он тебе зачем?
- Ну разве не он попросил судью, чтобы меня спасти?
- Что? - удивился Квазимодо.- Попросить судью? Ну это вряд ли… А спас тебя я и друзья Клопена, - теперь уже обиженно буркнул Квазимодо.
Девушке стало неловко, и она виновато сказала:
- Извини, я не хотела тебя обидеть. И я тебе очень благодарна, что ты рисковал жизнью ради меня. Просто, когда я была в тюрьме, то судья сказал мне, что меня спасешь ты и клопеновские… И я не совсем понимаю, кто надавил на судью, чтобы…
Квазимодо не дал цыганке договорить, разразившись громким смехом:
- Надавить, ха-ха, … на кого…., ха-ха, на моего приемного отца? Ну если только он сам на себя надавил.
- В смысле?
- Эсмеральда, на судью надавить невозможно. Он не только предложил идею твоего спасения, но и дал деньги на это. Вот уж чего я от него ожидал. Я, конечно, попытался бы тебя спасти, но имея судью в союзниках,- Квазимодо заговорщически подмигнул,- оно как-то надежнее.
Девушка была поражена. Это невозможно!
- Как судья? Какие деньги?
- Эсмеральда, повторяю, сам судья предложил идею твоего спасения мне пару дней назад, еще и денег дал, чтобы я нашел самых надёжных цыган через Клопена и заплатил бы им для верности. Ты же понимаешь, как бы я не хотел спасти тебя, но одному мне было бы трудно провернуть данное предприятие.
- А Феб?
- Капитан в этом не участвовал. После твоего ареста он не предпринял ничего. Так сказал Клопен.
- Нет, он не мог….,- девушка не смогла договорить.
Не мог так со мной поступить, ничего не сделать.
Мог и сделал по одной простой причине - ему плевать.
Может, есть причина….
Какая? Если человека хотят спасти, то его спасают или, по крайней мере, пытаются.
- А судья… Почему он сделал это? - она все еще не могла поверить.
Квазимодо опустил глаза. Ответ он знал, но судья под страхом смерти запретил ему говорить.
- Квазимодо?
Звонарь молчал.
- Квази, я не слезу с тебя, пока ты не скажешь!
Квазимодо замялся:
- Ну он…
- Если твоя уродливая рожа издаст ещё хоть один звук, то я спущу тебя с лестницы! - раздался резкий голос.
Эсмеральда и Квазимодо подпрыгнули от неожиданности, резко вскочив со своих мест.
В дверях стоял бледный судья. Глаза метали молнии. Одну ладонь он сжал в кулак до такой степени, что та побледнела.
Судью явно что-то мучило, но он стойко все переносил.
- Судья, - пискнул Квазимодо.
- Он самый во плоти! А теперь пошел вон! И лучше тебе со мной сейчас не спорить!
Квазимодо как ветром сдуло.
Судья из мрака вышел на свет, только сейчас Эсмеральда заметила, что на нём обычная одежда горожанина. Она впервые в жизни видела Фролло без его широченной сутаны. Раньше она думала, что высохший старик, скрывающий жуткую худобу под широкой сутаной, но как же она ошибалась!
Перед ней стоял высокий, стройный и широкоплечий мужчина средних лет. Сутана меньшего размера на него бы просто не влезла. Цыганка обратила внимания на подтянутые ноги судьи. И какие упругие мышцы! Видимо, не зря он рассекла постоянно на своем черном жеребце! А какие у него изящные и ухоженные руки!
Судья оказался мускулистым и подтянутым мужчиной. А когда он снял шаперон и его густые седые волосы растрепались, придавая ему еще больше шарма, цыганка издала невольный вздох.
Судья все это заметил и усмехнулся про себя:
«А ты думала, что я дряхлый старик. Что ж, был очень рад тебя разочаровать».
- Ну, если ты закончила меня разглядывать…
Девушка вспыхнула:
- Больно надо!
- Позволь мне тебе кое-что прояснить. Правила, так сказать. Собор для тех, кто просит здесь убежище, так же является тюрьмой, пусть и очень величественной, а так как вы, цыгане, не можете сидеть взаперти, то ты должна знать, шаг за порог и ты моя!
- Так ты же сам сказал…
- Хватит меня перебивать, дерзкая девчонка! Я же не могу просто взять и снять оцепление с Собора, это будет очень подозрительно. Я могу это сделать постепенно, поэтому ты должна сидеть тихо и не показывать отсюда даже носа, в противном случае, в следующий раз ты дойдешь до виселицы на Гревской площади. И ничто тебя не спасет от виселицы, даже я!
- Так это был ты?
- Да, я. А ты думала твой туполобый капитан? Могу тебя разочаровать, дорогая, он и пальцем не пошевелил, чтобы тебя спасти. Что ж, мир жесток. Ну я и не скрывал, что это был я, когда пришел к тебе в камеру. В принципе, я не принимал в этом,- он обвел своим длинным пальцем,- никакого участия. Просто не мешал. И вот ты здесь.
Судья подошел ближе. Девушка невольно сделал шаг назад.
Страх еще никуда не ушел. Но остался последний вопрос, главный, так сказать:
- Почему?
- Что «почему», Эсмеральда?
- Почему ты сделал это? Не по доброте же душевной?
- Нет.
- Тогда - почему?
Судья замолчал. Он совершенно не привык показывать свои чувства, тем более, говорить о них. Особенно тем, кто не отвечает тебе взаимностью.
Девушка набралась смелости, сделала шаг навстречу судье и повторила вопрос:
- Почему?
Терять нечего и судья спросил:
- Ты уверена, цыганка, что хочешь это услышать?
Девушка кивнула.
- Я люблю тебя, Эсмеральда. До безумия, до умопомрачения! С самого первого мгновения, как только тебя увидел.
Девушка ожидала услышать, что угодно, но только не это.
- Вы.. любите.. меня… Меня? Цыганку? Уличную девку, как вы не раз меня называли! Что же это за любовь такая? Да ты врешь, ты не можешь!
Фролло сильно задели ее слова, злость накатила лавиной. Ему так было сложно сказать, а она смеет оскорблять его! Судья схватил девушку за руку и притянул к себе, почти потеряв голову от близости ее тела.
- Да, люблю, как умею! Иначе болтаться бы тебе на виселице давным-давно! Или ты думаешь, стал бы я ради кого-либо придумывать всю эту безумную компанию! А где был твой Феб, который клялся тебе в любви всеми святыми и не святыми! Раз так тебя он любит, твой рыцарь в сияющих доспехах, где же он был?
Девушка опустила глаза. Да негде. И этот жестокий человек был прав…. А может, есть надежда?
- Может, ты запугал его или…
Судья прижал цыганку еще крепче:
- Или что, Эсмеральда? Феб - не младенец, он отрекся от тебя, как только запахло жареным и на кону встала его репутация. Как только до родителей его невесты….
Глаза девушки расширились. Невеста?
- Вижу, ты не знала, а он тебе не сказал. Я скажу тебе жестокую правду жизни, дворяне не отчитываются перед простолюдинками в своих действиях. И не каждый дворянин решиться поступиться всем ради …
- ...простолюдинки, договаривай, давай!- девушка шмыгнула носом, почувствовав себя униженной.
- Эсмеральда, я лишь объясняю тебе реальную картину вещей! Когда семья его невесты узнала о шашнях капитана с цыганской девкой, то пришла в ярость! Они чуть не отменили свадьбу, но Флер де Лиз была так расстроена и никого не хотела видеть своим мужем, кроме капитана, что Аделоиза де Гонделорье, ее мать, сдалась. Капитан был отослан до свадьбы в свое поместье.
Эсмеральда покраснела от возмущения и выпалила:
- Да за кого вы меня все принимаете! За потаскуху! Может, я и уличная плясунья, но это не значит, что я...я…, - девушка шмыгнула носом, - и не было у нас никаких шашней!
«Ты даже не представляешь, какой это бальзам на мою душу. Я убью любого, кто посмеет прикоснуться к тебе», - подумал судья, но вслух сказал:
- Тише, Эсмеральда!
Он легонько коснулся губами ее лба. Девушка была так расстроена, что никак не отреагировала на это.
- Я бы никогда не полюбил шлюху! Можешь мне поверить, я никогда не вру! Эсмеральда, я дышать без тебя не могу! Ты не представляешь себе, что я пережил за эти дни! Твоя смерть - это моя смерть! Ты могла бы понять, что за оскорбление судьи избивают до полусмерти! А я не мог на это пойти! Кого угодно, но не тебя! Я любого другого на твоем месте просто убил бы, а не спасал! И поверь, я рисковал гораздо большим, чем твой Феб!
Да, этот жестокий человек был прав. Но какова цена?
- Что же вы хотите? Я всего лишь бедная цыганка.
Фролло внимательно посмотрел на девушку. Она была явно на грани нервного срыва: арест, камера, угроза смерти, странное спасение, падение лучезарного капитана с пьедестала, по крайней мере, он на это надеялся, поэтому он решил повременить.
Судья вздохнул:
- Я скажу тебе об этом позже. И мой тебе совет, не вздумай бежать. Здесь тебе ничего не угрожает.
Он развернулся и ушел. Девушка долго и задумчиво смотрела в след судье.
Она совершенно запуталась в своих мыслях. Ей предстояла еще одна бессонная ночь.
Эсмеральда вышла на крышу Собора и устремила взгляд в звездное небо.
Девушка ожидала, что ее спасет капитан Феб, но этого не произошло. Она ожидала от судьи: казней, пыток, погони были его стихией, но не это. Девушке было больно, что ее Феб отнесся с таким безразличием и брезгливостью, почти с грубостью к ней. Он не пытался помочь. Мало того, у него была знатная невеста, ради которой он отрекся от нее.
«А что ты хотела? - Верещал здравый смысл.- Ты, может, думала, что капитан королевских солдат женится на тебе? Ага, щас! Он когда-нибудь говорил тебе об этом – нет! Может, напомнить тебе, куда он обычно тебя хотел затянуть? Правильно, в кабак! А если бы ты согласилась, и он бы заделал тебе ребенка, чтобы ты, нищая уличная девчонка с этим со всем делала? А я тебе скажу – сдохла бы в канаве от нищеты вместе с ребенком!»
Может, это мерзкий судья все врет?
В душе еще теплилась надежда, что Феб появится, как рыцарь в сияющих доспехах, просто ему нужно время.
Ну, поживем – увидим. Но ответ ты уже знаешь.
И время показало, что судья не врал. Феб так и не появился, это было лучшим доказательством.
А судья, напротив, часто приходил всю последующую неделю, приносил продукты, занимался с Квазимодо чтением и письмом. Принес теплое одеяло и молча положил перед цыганкой. Приказал слуге принести матрас.
Эсмеральда с удивлением и невольным восхищением наблюдала за ним. Она никогда бы не могла бы подумать, что этот жестокий человек может быть заботливым. Ей все больше и больше приходило осознание правоты судьи в отношении многих установленных правил касательно Квазимодо.
И однажды она спросила:
- Он всегда такой или специально все это делает?
- Эсмеральда, мой приемный отец всегда такой. Он всегда обо мне заботился. Ты же понимаешь, что я сыт, одет, в тепле только благодаря ему. С моим лицом, - Квазимодо хмыкнул, - много не заработаешь. Но Фролло такой, он любит пугать всех до чертиков. Я привык. Знаешь, именно «добрые люди» кидали в меня дерьмом, а не «злой судья».
Девушка почувствовала укор. Наблюдая за ним, она поняла, судья - крепкий, стройный и очень серьезный мужчина средних лет.
Но девушку тревожило только одно – молчание судьи. Он до сих пор не назвал «цену», которую ей надо будет заплатить за спасание.
Угнетало и то, что Собор, хоть и был убежищем, но все же напоминал тюрьму, пусть даже и величественную.
А судья хранил молчание не просто так. Эсмеральда была в его руках, поэтому он решил не торопиться. Пусть успокоится и хоть немного посмотрит на него с другой стороны, ведь он может быть не только судейской скотиной. Но это только для избранных.
***
Судья решил, что пора переходить к следующему этапу. Вечно в Соборе цыганка сидеть не сможет, для вольнолюбивой девушки – это тюрьма, в которой она долго не высидит, и рано или поздно совершит ошибку, попытавшись сбежать. А это сейчас равносильно смерти. Второй раз спасти ее не удастся, а жить без нее он не сможет.
В этот день все шло как обычно. Он пришел к Звонарю, принес корзину с продуктами и вином. Захватил с собой пару теплых вещей для своих близких.
У него теперь есть близкие и любимые люди.
- Квазимодо, иди погуляй. Мне нужно кое-что сказать цыганке.
Звонарь посмотрел на этих двоих, покачал головой и ушел.
Судья сел и забарабанил своими длинными пальцами по столу.
- Да хватит уже, Ваша Честь! Раздражает же!
Судья вздернул свои тонкие брови, устремив удивленный взгляд, иронично сказал:
- Вот как?! Еще приказания будут, миледи?
Цыганка вспыхнула:
- Вот чего ты добиваешься, а? Я и так заперта здесь!
- А ты предпочла бы болтаться на виселице на Гревской площади или гореть у столба?!
- Так это все ты!
- Я? Нет, дорогуша, это твой дерзкий язык, а не я! Я не собирался тебя арестовывать, Эсмеральда, к этому тебя привел твой хваленный язычок! И хватит об этом! Я не намерен обсуждать то, о чем мы говорили в прошлый раз. Я здесь по другой причине.
Судья встал и подошел к Эсмеральде. Он взял ладонь девушки, покрыл ее поцелуями. Эсмеральда не сделала попытки вырвать руку по двум причинам. Во-первых, она боялась спровоцировать судью, он ведь мужчина. Во-вторых, она не думала, что он может быть таким нежным. И такие «легкие» ласки могут быть так волнительны.
- Эсмеральда…,- голос судьи приобрел хриплые нотки.- Я уже говорил тебе, что люблю тебя. И хочу, чтобы ты была со мной!
Эсмеральда уставилась на судью:
- Что?
Фролло закатил глаза.
- Эсмеральда, ты меня прекрасно слышала!
- Стать твоей потаскухой!!! Да никогда!
- А быть потаскухой капитана - это куда почетнее! Я не имею привычки заглядывать каждой девке под юбку! Я жду ответ, Эсмеральда! У тебя одни день на раздумье! А мне этот базар уже порядком насточертел! - сказал судья, направившись к двери.
- А чем ты тогда лучше капитана!?
Судья остановился в дверях, наблюдая, как разгневанная цыганка бурей надвигается на него.
- А тем, дорогуша, что ты жива только благодаря мне! И заметь, твой капитан давно исчез!
Эсмеральда замахнулась на судью, но он схватил ее за руки.
- А еще я отличаюсь тем, что люблю тебя! И никогда не оставлю! Выбирай, либо ты со мной, либо ты не выйдешь отсюда никогда!
Эсмеральда хотела просто вырвать свои руки из рук судьи. Гнев так и распирал ее. Но получилось следующее, по роковой случайности, девушка, высвободив руки, в пылу ярости, толкнула судью ладонями в грудь, отчего тот пошатнулся, упал и пролетел несколько каменных ступеней, ударившись головой.
4. Без памяти.
Девушка невольно вскрикнула, всплеснув руками. Боже, что она наделала!!! А если он умер, что тогда? Она быстро подбежала к лежащему без сознания судье. На встречу бежал Квазимодо, перескакивая через ступеньки. Он услышал грохот, когда возвращался от архидьякона и не на шутку испугался.
Глаза Квазимодо расширились от ужаса, когда он наткнулся на лежащего судью и бледную цыганку.
- Эсм….Эсмеральда, что… что… произошло?
- Мы ругались…, он…, - девушка зашмыгала носом, голос ее дрожал,- я нечаянно толкнула его…., он упал. Я не хотела! - девушка разразилась рыданиями.
- О..нн жив?
- Я...я не знаю.
- Ты хоть понимаешь, что ты натворила!
Квазимодо наклонился к судье, прислушиваясь к дыханию.
- Слава Богу, он дышит! Его надо перенести наверх. И я не знаю, как мы это сделаем.
С горем пополам цыганка с Квазимодо еле дотащили судью наверх и положили на стол:
- Что теперь? Нужен лекарь, - сказал Квазимодо.
- П..принеси воды и чистых тряпок. Я..я вытру кровь, перевяжу ему голову. Где-то возле Собора обязательно кто-то будет из Двора Чудеса. Спроси Клопена. Пусть приведут знахарку. Ты можешь покинуть Собор незаметно и сделать это?
Звонарь хмыкнул:
- Я-то могу. Никто и не заметит. Я так много раз делал. Господи, а дальше что? Если он умрет…, что я буду делать без него! Он единственный близкий мне человек. Да и что с нами-то будет, если узнают!
- Квази, сделай, что я прошу. Время идет. Я не хочу его смерти!
Квазимодо кивнул и исчез.
Она вытерла кровь, перевязала судье голову, положила холодный компресс на голову.
Ты думаешь, это поможет? Моли Бога, чтобы он выжил, в противном случае, никто не посмотрит на твое право убежища. Хорошо, если сразу повесят! А то умирать ты будешь долго и мучительно. А чем ты думала, когда толкнула его?! А про Квазимодо ты подумала? Ведь и ему достанется!
Силы покинули девушку, она упала на колени и взмолилась Богу:
- Господи, пусть он выживет! Пусть только выживет! Я уже и привыкла к нему…
Через некоторое время вернулся Квазимодо с знахаркой и Клопеном, последний даже присвистнул от увиденного:
- Эсмеральда, ну и натворила же ты делов! Твою мать, малышка! Да нас всех вздернут!
Знахарка подошла к лежащему без сознания судье, размотала ему голову, осмотрела и сказала: внимательно
- Приложился он, конечно, сильно. Но кости целы. Выживет. Благодарите за это Бога!
У всех вырвался облегченный вздох.
- Но ему нужен покой и лечение. Еще неизвестно, какие последствия будут. Я ему сейчас отвар дам…
- Как интересно? - спросил Клопен.- Он же без сознания.
Знахарка махнула рукой:
- Не учи меня людей лечить, Клопен.
Пока происходила эта дискуссия, судья пришел в себя. Он не понимал, где он находится и кто все эти люди. И почему так адски болит голова?
Судья издал тихий стон, по непонятной ему причине, он не хотел показывать, как ему больно.
Все обернулись и уставились на Фролло во все глаза.
Клопен обречено сказал:
-Все, ****ец нам всем!
Квазимодо хотел рвануть к судье, но знахарка сделал знак рукой.
- Ох, и напугали же вы нас, судья!- сказал Звонарь.
Судья устремил на него взгляд и сказал:
- Кто ты такой? И где я?
Все раскрыли рты от изумления, кроме знахарки, которая явно одна понимала суть происходящего.
Она подошла к судье, который попытался встать.
- Нет, не вставайте. Вам нельзя. Вот, выпейте,- сказала знахарка, вливая жидкость в рот судье.
Фролло закашлял. Что это еще за гадость такая!
И почему так больно! Волна жуткой боли накатила на не него, тисками сжав голову. И она была настолько сильной, что судья потерял сознание.
- Что с ним?- спросил Квазимодо.
Знахарка сказала:
- Ну шандарахнулся судейский стервятник хорошо. Жить будет, но Господь разум у него отнял!
- Как это? Чокнулся что ли? Да говори ты по-человечески, старуха! - взорвался Клопен.
А мысленно подумал, что только сумасшедшего судьи до полного счастья им и не хватало! Все, Гревская площадь им обеспечена.
- Нет, с умом у него все в порядке. Бог память у него отнял. И вернет, когда Ему угодно будет, - сказала знахарка, подняв палец вверх.
- То есть он ничего не будет помнить? - спросила Эсмеральда дрожащим голосом.
- Нет, не будет.
Клопен сказал:
- Помнит или нет, а дальше что? Если об этом узнают….
Эсмеральда подошла к судье, повернулась ко всем и дрожащим голосом сказала:
- Не узнают!
- Это не скрыть, малютка!
- Послушайте, виновата я, мне и вытаскивать всех нас. Но без вас мне не справиться! Если сейчас об этом узнают, всем нам не жить. Клопен, надо отвлечь солдат от выхода, их там не много. Сможешь?
- Я-то смогу, но…
Эсмеральда подняла ладонь кверху:
- Дай объяснить. Мы не можем оставить судью здесь. Его надо вынести отсюда незаметно. Сам он дойти не сможет, даже если придет в себя. Сегодня дождь, он вряд ли приехал сюда верхом. Так?
- Да, судейская карета стоит у входа,- сказал Клопен.
- Это хорошо. Мы незаметно посадим судью в карету.
- А кучер? - спросил Клопен.
- Отвлеки его. Напои или оглуши чем-нибудь. Главное, заставь покинуть его место. Мы посадим судью в карету, и я поеду с ним.
- Что? - вырвалось у Клопена и Квазимодо.
- Да, с ним. Я буду за ним ухаживать. Лекаря нам все равно звать. Но не сюда. Нам нужно придумать, как это произошло. Вас никто не должен видеть.
Слово вставил Квазимодо:
- Но Эсмеральда, если ты покинешь Собор, то…
- Да, знаю. Так и было бы, но ситуация изменилась. Если я НЕ покину Собор, не поеду с ним, а лекаря мы позовем сюда, то обвинят всех нас, никто не посмотрит на мое убежище! Мы придумаем что-то правдоподобное, что его ударили…
- Исключено, - сказал Квазимодо,- мой приемный отец занимается боем. Побить его вряд ли кто сможет. И точно не рискнет.
- Так ладно. Придумаем. Споткнулся и упал!
Клопен заржал:
- Так все и было! Было бы смешно, малютка, если не было бы так грустно! Цыганка уложила судью!
- Клопен, замолчи! Мне действительно жаль, я не хотела так! И он…, - Эсмеральда посмотрела на судью,- спас мне жизнь. Так вот, я еду с ним, выдам себя за его любовницу или жену.
Клопен присвистнул:
- А он хоть знает, что с женщиной-то делать!? Их и не было у него никогда!
Квазимодо вставил:
- Эсми, ну мой приемный отец не очень-то общительный. А женщина, ну не. Ты уверена, что это хорошая идея?
- А есть другие? Ну удивятся и что с того? Должна же я объяснить прислуге свое присутствие чем-то! Только мне нужно платье, хоть самое простое.
- Зачем? - удивился Клопен.
- Ну не в цыганских же лохмотьях мне заявиться к нему домой!
- Ну, - Клопен почесал затылок, - вчера мои обчистили одних. Думаю, найдется что-нибудь. Но малютка, а если он все вспомнит? Или ты опять не подумала, как тогда, обозвав его дураком? Он же тебя прибьет, когда поймет, что ни любовницы, ни жены у него нет!
Эсмеральда вздохнула:
- Если я это не сделаю, прибьют нас всех. Клопен, посмотрю, как пойдет. А долго это у него продлится?
Знахарка задумчиво посмотрела на судью и сказала:
- Одному Богу это известно. Но учти, девочка, он может вспомнить все в один момент, как и забыл. Почувствуешь, сразу уноси ноги.
- Ну это вряд ли,- хмыкнул мрачно Клопен. - Слугам его что скажешь?
Эсмеральда задумалась:
- Ну он же придет в себя. Вот пусть и объясняет, вряд ли ему будут перечить.
- Все это шито белыми нитками. Ну ладно, займусь реализацией твоего плана, - Клопен пошел к двери, остановился и добавил.- Пока ты будешь у этого стервятника, кто-нибудь из наших всегда будет ошиваться рядом. Если почувствуешь неладное - беги. Подай наш общий сигнал, ты его знаешь. Если не сможешь, постараюсь вытащить, но надеюсь, до этого не дойдет. И угораздило же тебя собраться в пасть к самому дьяволу!
Квазимодо с тревогой посмотрел на судью и спросил:
- А чего это он так долго без сознания?
На что знахарка ему сказала:
- Я ему дала отвар, чтоб легче было. У него сильные боли.
Звонарь облегченно вздохнул.
Через время, когда все было сделано, очнулся судья. Фролло поморщился, осмотрелся и пришел к выводу, что он совершенно не понимает, где находится и кто он такой. Он хотел приподнять голову, но тут к нему подбежала молодая красивая девушка и ласково сказала:
- Дорогой, не двигайся. Хуже сделаешь.
От судьи не ускользнула напряженность в голосе красавицы.
Он еле выдавил из себя:
- Кто ты?
Эсмеральда собралась с мыслями и выдохнула:
- Я твоя жена.
У Квазимодо вырвался свист, а от Клопена донеслось тихое «Блять!».
«Я женат?» - пронеслась мысль в голове у Фролло.
Он внимательно посмотрел на девушку. Красива и очень. Головная боль мешала мыслить ясно.
- Где я? И почему так сильно болит голова?
- Ну,- протянула Эсмеральда,- мы пришли к твоему воспитаннику Квазимодо. В силу определенных обстоятельств он живет здесь,- девушка показала в сторону Звонаря.
- Так бы и сказала - урод.
- Ваша Ч…, э..э, Клод, ты не застал Квазимодо. Мне сказал ждать здесь, а сам пошел искать его. На лестнице темно, ты споткнулся, упал, пролетел несколько пролетов и сильно ударился головой. Я так испугалась. Мы позвали знахарку, чтоб облегчить боль. И сейчас, - девушка сделала знак Клопену, нам пора идти.
Цыганский барон покачал головой, не веря в успех всего этого предприятия, кивнул и сказал:
- Ну, МИЛЕДИ, если БОЛЬШЕ распоряжений не будет, я…, это, пойду, так сказать.
Эсмеральда кивнула, а Клопен, чертыхаясь, ушел.
Знахарка перед уходом подошла к Эсмеральде, протянув несколько маленьких мешочков с травами и снадобьями, сказала:
- Это тебе. Здесь травы для снятия боли и для сна. Это чтобы ушиб прошел. Остальное в руках Божьих. Но девочка моя, опасное дело ты затеяла.
Эсмеральда вздохнула. Она это знала и сама.
- Квазимодо, ты не поможешь?
Звонарь кивнул. Он находился в таком нервном напряжении, что не мог вымолвить ни слова.
И тут донеслось:
- А кто я такой?
- Вы...ты судья Клод Фролло.
И тут до ушей Эсмеральды и Квазимодо долетела следующая фраза:
- Радует, что не фигляр какой-то. А то я было подумал, раз ходить не умею…
Но договаривать судья не стал. Формировать мысли было тяжело. На все сказанное он никак не отреагировал. Он был не в том состоянии, чтобы проводить анализ и пытаться вспомнить, поэтому все воспринял безразлично.
***
Дверь кареты открылась, мажордомом с удивлением обнаружил, как оттуда вышла юная и красивая особа женского пола. Женщина в карете его хозяина- это что-то новенькое.
Еще больше он был поражен тем, когда девушка с обеспокоенным видом подбежала к нему и почти прокричала:
- Его Чести плохо, помогите его донести до комнаты. Он без… без.. сознания.
Мажордом все возникшие вопросы задвинул на задний план, отдал приказания прислуге, чтобы хозяина бережно и аккуратно отнесли в его спальню и срочно привезли лекаря.
После визита лекаря, который сказал почти все тоже самое, что и знахарка, опроверг все опасения угрозы жизни, добавив, что судье нужен покой, уход и лечение.
Как только опасения за судью более и менее улеглись, мажордом решил узнать у юной особы, не отходившей от судьи, кто же она такая, тем более, данный вопрос волновал всю прислугу в доме.
Жак вошёл в покои хозяина. Девушка сидела в кресле недалеко от кровати. Слава Богу, судья пришёл в себя.
Он поклонился Фролло и сказал:
- Если Вы позволите, господин, я спрошу у юной особы, кто она такая.
Эсмеральда, не привыкшая врать так много и многим, проглотила язык.
Но её снова спас судья, сказавший спокойным голосом:
- Моя жена.
- Ваша… кто? - удивленно пролепетал Жак, вытаращив на судью глаза.
Мажордом не мог поверить, что это говорит сам судья, уходивший утром холостым, а вернувшийся женатым. Странно. И услышь он такое от кого-то другого, ни за что бы не поверил. Да и сейчас он не мог понять, как и когда!
- Жена, болван! Я сказал что-то удивительное?!
«Вы даже не представляете, насколько!» - пронеслось в голове у обоих.
Но Эсмеральда была благодарна судье, потому что только его слова могли заставить слуг поверить во весь этот бред или сделать вид, что поверили, оставь ее в покое на некоторое время.
- Но когда вы успели пожениться? Вы ничего…, - начал удивленно Жак.
И тут девушка поняла, что попала впросак.
Да, когда? Об этом ты не думала, когда «разрабатывала сей удивительный план».
Надо выкручиваться. И срочно.
Эсмеральда вздохнула и сказала:
- Ему очень тяжело говорить. Он сильно ударился головой. Могут ли объяснения немного подождать?
И тут слово вставил судья, который и без памяти оставался собой:
- Не могут, а подождут! Не помню, чтобы я должен был отчитываться перед кем-либо, как и моя жена! Пошел вон!
Жак словно испарился из комнаты. Вся эта история ему казалось очень странной и подозрительной, но раз вмешался сам хозяин, стоит подождать, пока ему станет лучше и он объяснит все сам, а пока, на всякий случай, стоит понаблюдать за девушкой.
А что до судьи, то ему было хорошо и спокойно, когда красавица, назвавшаяся его женой, была рядом.
Эсмеральда не отходила от судьи ни днём, ни ночью. Она ухаживала за ним, под ее присмотром он пил лекарства, ворча себе под нос:
- Каким дерьмом ты меня поишь!
Но после того как девушка, сверкнув своими зелеными глазами, улыбалась, судья был готов принять с ее рук что угодно, даже яд. Слуги, видя такую заботу о хозяине и, как загораются его глаза при виде девушки, прониклись к ней симпатией.
Но объяснение по случившемуся давать пришлось, потому что, когда Людовик IX узнал о произошедшем, то пришёл в ярость, велев провести тщательное расследование данного происшествия. Виновные должны были быть найдены и наказаны. Все в Соборе были допрошены, но никакого результата это не дало. Подозрения с Квазимодо были сняты, потому что тот был с архидьяконом, который за него поручился. А про цыганку все единогласно умолчали. Архидьякон, вообще, он ней не упомянул, решив, что девушка не могла справиться с судьей, да и приходил он к своему воспитаннику. Следствие пришло к выводу, что никто бы не осмелился напасть на судью, тем более, в Доме Божьем, поэтому, он споткнулся в тёмном лестничном пролёте, ударившись головой. В таком состоянии его и нашел Звонарь. Король пообещал озолотить и помиловать любого, кто поставит судью на ноги. По этой причине, узнав об улучшении здоровья Фролло, король заочно помиловал цыганку. В принципе, у Людовика IX были гораздо более важные дела, чем вдаваться в подробности отношений судьи и цыганки, выясняя причины ее нахождения в доме Фролло. Ее причастность к произошедшему не была установлена, и если девушка, рискуя собой, покинула свое убежище, чтобы ухаживать за судьей, значит она достойна помилования. Соответствующее письмо было направлено в дом судьи, который отнесся к этому равнодушно, потому что это не всколыхнуло в нем никаких воспоминаний. И когда Фролло сообщил об этом цыганке, она сильно испугалась, как бы он ничего не заподозрил. Но с другой стороны, девушка была рада, она понимала, что судья рано или поздно все вспомнит и это помилование ей пригодится. Вряд ли он решит перечить воле короля, но все же…
Что касается прислуги, то пока судья не даст никаких других распоряжений касательно девушке, сами они не полезут. Выглядел он счастливым, шёл на поправку, а память вернется, как Бог даст, а там видно будет. Да и что греха таить, ладная была девка.
Было кое-что еще, о чём девушка не задумалась, назвав себя его женой, а стоило.
По мере того, как судья выздоравливал, в нем стал просыпаться мужчина, который был совершенно уверен в том, что ему нужна эта девушка. И отговорки о том, что лекарь сказал воздержаться от этого, казались судье абсолютной ересью. А, значит, причина была в другом. Да, в принципе, жене и так пора задать несколько вопросов.
Судья долго «отмокал» в купальне. Судя по всем банкам и склянкам, чистюля он был знатный.
Он нутром чуял, что с его женой что-то не так, но вот что?
Эх, если бы он мог вспомнить…
Что же он такое натворил в той жизни, если сейчас, глядя ей в глаза, он видел в них страх?
Возможно, стоит зайти с другой стороны.
Судья вылез из купальни, вытерся, натянул на себя шоссы, перекинул через плечо полотенце и с невозмутимым видом пошел к себе в спальню.
На улице лил проливной дождь, поэтому девушка сидела в его комнате на краю кровати, словно бездомный котенок.
Эсмеральда не сразу увидела судью, подошедшего к кровати, а когда увидела, у нее вырвался невольный вздох восхищения. Щеки девушки покрылись румянцем. Она все больше и больше убеждалась, что за этим напускным ханжеством скрывается взрослый, зрелый, сильный и достаточно привлекательный мужчина. И вот он ей начинал нравиться.
Судья внимательно посмотрел на девушку.
«Так, понятно. В таком виде она меня лицезреет впервые, значит, дальше взглядов дело не дошло. Интересно, почему?» - мелькнула мысль в голове у судьи.
Он сел на кровать, а потом, как ни в чем ни бывало, растянулся поперек той, заложив руки за голову, оказавшись головой возле девичьего бедра.
Девушка зарумянилась до такой степени, что стала похожа на свеклу.
Судья усмехнулся, сказав вслух:
- Понятно…
Эсмеральда удивилась:
- Что?
Судья усмехнулся еще раз, а в его карих глазах плясали чертята…
«Ох, уже эти его чертята…», - пронеслось в голове у девушки, но додумать она не успела.
Если честно, Эсмеральда не поняла, как он умудрился это сделать, но поймала себя на том, что лежит на судье и смотрит на него сверху.
Она хотела что-то возразить, но не могла, потому что чувствовала, как руки судьи ласкали ее спину, потом ягодицы, а это было безумно приятно. А потом он и вовсе, схватив девушку за волосы и прижав к себе, впился в ее губы страстным поцелуями.
И только сейчас она поняла истинный смысл фразы «нельзя устоять», потому что в ее голове была единственная мысль о том, чтобы только он не прекращал поцелуи и ласки.
А судья и не собирался останавливаться.
И когда судья «сменил локацию», оказавшись сверху, обнажая плечи девушки и покрывая поцелуям, цыганка решила: «будь, что будет».
Платье уверенно сползало с плеч, и вот губы судьи уже ласкали плечи и грудь девушки. Она плавилась под его ласками, а почувствовав руку судьи на своем бедре, из груди вырвался стон. Девушка выгнулась навстречу судье, как вдруг…
…в дверь постучали.
- Блять! Я их прибью! – прорычал судья.
Он был разгневан, что его прервали на самом интересном месте.
Стук повторился. Слуги с момента «женитьбы» хозяина, старались как можно реже входить в покои.
Фролло вскочил с кровати, накинул халат, а Эсмеральда тем временем поправила платье.
- Я убью этих чертей! – снов заорал судья.
- Клод,- задыхаясь, сказала девушка, - наверное, что-то важное…
- Ничего не может быть важнее, чем заняться любовь с тобой! – судья сделал паузу, добавив.- Ну, входите, кто бы там не был!
В спальню вошел мажордом Жак.
- Ваша Честь, к вам королевский прокурор. Ему срочно нужна ваша помощь. Он ждет в кабинете.
- Так я же ни черта не помню, - сказал судья.
Жак пожал плечами, поклонился и вышел.
Судья подошел к цыганке, впился в ее губы страстным поцелуем и сказал:
- С тобой, дорогая, я не закончил.
У королевского прокурора было очень сложное и запутанное дело, которое никто, кроме судьи, распутать не мог, если, конечно, последний был бы в своем уме. Но положение было таким безвыходным, что все надеялись на чудо. И оно произошло.
Конечно, Фролло ничего не вспомнил, но он недавно обнаружил, что прекрасно разбирается в юриспруденции, поэтому, почитав дело, судья с легкостью разобрал его.
После ухода королевского прокурора, судья почувствовал, как волна адской головной боли нахлынула на него. Он уперся руками в подоконник, перед глазами замелькали бессвязные картины: его жена в цыганском платье и он в тюремной камере, какая-то погоня, какой-то белобрысый капитан…., и снова стена.
Фролло отдышался и задумчиво уставился в окно.
Что это было? Что скрывает его прошлое?
Эсмеральде он решил ничего не говорить. Его внутреннее «я» твердило ему, что не стоит этого делать. И во всей этой истории было что-то не так, но пока Фролло не мог понять, что именно.
Он решил, что лучший способ снять напряжение и подумать – это устроить себе тренировку…
Цыганка и представить не могла, когда смотрела на судью завороженными глазами, что он настолько силен и ловок. Его «прыжки» и выпады с деревянным мечом были просто смертельны. А что он вытворял ногами, вообще, не поддавалось объяснению.
И он прекрасно выглядел в своей тунике и коротких штанах, доходивших ему до колена, словно он был самым обычным горожанином.
Фролло все это, конечно, заметил и легонько усмехался про себя. Физическая нагрузка пошла ему на пользу, голова была ясной, как у младенца. Картинки из прошлой жизни были хорошим знаком, значит, он начал вспоминать, пусть это будет его маленькой тайной. И пора начинать выводить жену на чистую воду.
Как же так получилось, что такая красавица, в глазах которой читается порой страх, вышла за него.
Он отбросил меч в сторону, ухмыльнувшись краешком губ, сказал:
- Дорогая, ты следишь за мной?
Девушка машинально прилипла к стене и пролепетала:
- Я… нет…, но ты такой…ловкий…
- Эсмеральда, почему ты вышла за меня? По доброй воле?
- Д…да.
- Неужели? – судья вздернул брови, подходя к девушке и вжимая ее в стенку.
- Я из бедной семьи, сирота. Мои опекуны были рады, когда ты решил жениться на мне, а я реш..ила, ЧТО ЛУЧШЕ мужа и не найти.
«Врет!»- промелькнуло в голове судьи, но вслух сказал:
- Ну хорошо, что не волоком тянул под венец.
Как она боялась этих вопросов, потому что помнила настоящего судью, а тот никогда ничего не делал просто так. Несмотря на то, что Фролло снова увлекал в свой чувственный и страстный мир девушку, вжимая ее в стену, страх железными когтями сжал цыганку в своих когтях.
Он еще раз поцеловал ее и сказал:
- Иди собирайся.
- Куда? – удивилась девушка.
«Сейчас отвезет и выкинет где-нибудь»,- подумала она про себя.
- На прогулку. Я хочу погулять со своей женой. Ты против?- судья вздернул брови.
Девушку закусила губу. Она, конечно, не хотела признаваться себе, что общество судьи ей очень нравилось. Он нравился ей как мужчина, даже больше, посмотрев на него с другой стороны, в домашнем обиходе, так сказать, она влюбилась в него. Слуги его хоть и боялись, но уважали. Платил за работу он щедро, не наказывал просто так, только за провинности, нарушение порядка, дисциплины и верности. От слуг она узнала, что он не всегда был сказочно богат, всего добивался сам. Жизнь Фролло не баловала, это объясняло его жестокость и нелюдимость. Ей, уличной и нищей девчонке, хорошо было известно: есть монета - есть хлеб и тебя слушают, а, если нет – то ты ничто.
Если бы раньше Эсмеральде сказали, что она полюбит судью, она бы плюнула тому в рожу!
А что ты будешь делать, когда он вспомнит? Тебя и помилование короля не спасет. Судья не простит и найдет, как обойти волю короля.
- Да нет. Просто, Клод, ты занимался и мог устать.
- Эсмеральда, прекрати нести чушь! Я абсолютно здоров. Собирайся.
Судья посмотрел на вошедшую девушку. Она была прекрасна. И он любил ее до безумия. Это он знал точно, и произошло это не вчера. Да, он ни черта не помнил. Но вряд ли возможно влюбиться за один день. Однозначно, нет. Но Эсмеральда была его женой, вполне логично, что он ее любит.
Однако было одно «но» во всей этой истории, что-то не сходилось. Судья подметил, наверное, до того, как потерять память, он был очень наблюдательным человеком, как девушка иногда отводила взгляд, когда отвечала на его вопросы. Было такое ощущение, как будто ее что-то смущает. Если он пытался прикоснуться к ней, она иногда вздрагивала, но не от отвращения. Первое время – это был страх, который он хорошо заметил, а потом пришло что-то другое.
Судья встал с кресла, бесшумно подошел к Эсмеральде, обнял ее и прижал к себе. Он почувствовал, как девушка сначала вздрогнула, словно от неожиданности, а потом растаяла в его объятиях.
Эсмеральда пыталась остановить себя, ругала, объясняя себе, что это плохо кончится, тем более, если она потеряет голову от его поцелуев и ласк. И как она объяснит своему «мужу», что она до сих пор девственница? Цыганка давно поняла, что по этой части у судьи все отлично и мужчина он хоть куда. Раньше она думала, что он старый и злой козел, а оказалось, что это крепкий и сильный мужчина зрелых лет, полный сил.
Девушка обвила руками шею судьи, зарывшись в его густые и мягкие волосы. Вот для чего она все это затеяла?! Рано или поздно к нему вернется память, тогда ей несдобровать, а что он сделает с остальными, думать страшно! Когда грозный судья Клод Фролло очнется и придет в себя, осознав, что в его загородном поместье живет цыганка, так называемая «жена», то живой ей не уйти. Нужно уходить, пока не поздно.
А судья покрывал поцелуями шею, плечи девушки.
- Клооод…
Он вопросительно посмотрел ей в глаза:
- Что, дорогая? Я совершенно здоров. Потеря памяти не влияет на мои …мужские способности…
- Но лекарь сказал…
Судья сказал своим обычным высокомерным, не терпящим возражения тоном, напугавшим девушку:
- Еще раз увижу этого шарлатана в моем доме, спущу с лестницы! Он нагло врет, дорогая, и не краснеет! Или причина в другом? – судья подозрительно прищурился.
Ох как цыганка боялась его проницательного взгляда, если он сейчас начинает задавать вопросы, то, что будет потом?
- Да нет…ну, просто тебе не стоит напрягаться…
Брови судьи поползли вверх.
Мне - что?
- Эсмеральда, дело ведь не в лекаре, так? Скажи, как я относился к тебе до того, как ударился своей башкой?
«Как высокомерная и жестокая скотина»,- подумала девушка.
- Ну, ты был достаточно своеобразным человеком….
- Дерьмом так сказать, - ухмыльнулся судья.
- Да не то, чтобы…
- Дорогуша, почему-то мне кажется, что именно это ты и имела…
Судья резко нахмурился, потом отшатнулся от девушки. Резкий приступ головной боли, казалось, что голова сейчас расколется. Силы покинули его, он оперся ладонями об стол… Какие-то непонятные картины и образы пронеслись у него в голове. Вот он едет на своем черном жеребце с солдатами, кого-то преследует на улицах Парижа… Сидит в кабинете, изучает бумаги, опускает голову на ладони, словно думая о ком-то, о ней…
Кто она?
И снова стена: черная, непробиваемая. Опять опустилась тьма, отрезавшая его от воспоминаний. Боль прошла. Клод выпрямился.
Эсмеральда была бледна как полотно. Девушка сжалась от ужаса.
- Ты… вспомнил…,- еле выдавила она из себя.
Господи, что сейчас будет, если он…
Клод внимательно посмотрел на нее и понял, ее что-то напугало. Она боится, что он вспомнит, но почему? Этот вопрос он выяснит обязательно.
- Если ты боишься, что я вспомню что-то, могу тебя разочаровать – я ничего не вспомнил.
- Да я не боюсь, просто ты так скорчился, я испугалась.
«Ты испугалась не этого», - подумал судья, но вслух сказал:
- У меня адски разболелась голова, словно все черти ада устроили там пляски!
Девушка невольно улыбнулся. Умеет же он выразиться!
Судья снова обнял девушку и сказал:
- Я собираюсь покататься верхом по своему поместью. И очень бы хотел взять свою жену. Без возражений. Собирайся.
Девушка ушла в свою комнату. Причин отказаться от поездки с «мужем» у нее не было. Но она находилась в постоянном напряжении, как и судья, она чувствовала это.
А что ты хотела? Верещало сознание. О чем ты думала, когда затевала эту всю авантюру? Да ни о чем ты не думала! Не о последствиях уж точно! Сколько он так выдержит, вы же женаты, ты забыла?! А он мужчина.
Да и ты хочешь этого, признайся!
Да, хочу. Никогда бы не подумала, что буду думать о судье.
И когда это случится, а это обязательно случится, то он будет очень удивлен, почему его жена до сих пор девственница! Как ты это ему объяснишь? А, когда он все вспомнит, одними объяснениями ты не отделаешься!
Эсмеральда вздохнула и спустилась вниз, где ее ждал «муж».
Вид огромного черного жеребца, бьющего копытом об землю, напугал ее. Грозный нрав этого коня был известен всем, как и его хозяина.
Клод подошел к Малышу, потрепал его по морде, словно это был милый щенок. Конь радостно фыркнул.
- Эсмеральда, да не бойся ты так! Малыш очень хороший конь.
- Ага, - буркнула девушка,- вот прибьет меня здесь и дело с концом!
Судья хмыкнул:
- Пока ты со мной, тебе ничего не угрожают. Он не тронет тебя. Давай мне руку. Я помогу тебе сесть.
Эсмеральда с восхищением наблюдала, как судья ловко запрыгнул на этого огромного коня. Полы плаща взметнулись, показав стройные и накачанные ноги судьи. Девушка вздохнула. Она подошла к Клоду, тот ловким движением посадил ее на лошадь. Он тронул пятками бока коня, а тот, словно только и ждал команды, понес двоих всадников по полям и дорогам.
Девушка и представить не могла, насколько огромно и прекрасно поместье судьи.
Спустя некоторое время судья пустил Малыша тихим шагом по лесной дороге. Вдруг конь фыркнул, остановился, стал бить копытом об землю, а девушка прижалась вплотную к судье.
- Что такое, дорогая?
- Там … на … дороге лежит зззз… змея! – дрожащим голосом выговорила девушка.
Судья усмехнувшись, сказал:
- Ты боишься змей, моя красавица? А мне казалось, что ты бесстрашная.
Девушка фыркнула от возмущения:
- Да, боюсь! Змеи опасны. Вот укусит тебя такая и все тебе! И не смей называть меня трусихой.
Судья тихо захихикал, поцеловал девушку в шею и сказал:
- Не приписывай мне того, чего я не говорил. Ты не трусиха, если учесть, что ты замужем за мной…
Девушка вздрогнула, что не ускользнуло от судьи, но он ничего не сказал.
- …а я, мне кажется, далеко не сахар…
«Ты даже не представляешь, НАСКОЛЬКО»,- подумала Эсмеральда.
-… по крайней мере, был до того, как шандарахнулся башкой. Пес с ней, с моей башкой, девочка моя, змея не тронет, пока ты ее не тронешь, ну, раз ты ее боишься…
Судья достал кинжал, прицелился и метнул, попав точно в цель – в голову змеи.
«Хм, значит, я владею оружием. И хорошо, раз так метко попадаю»,- подумал Фролло.
- Ой, ты ее убил! Смотри, как извивается! Мог бы и прогнать.
Судья взорвался:
- Вас женщин не поймешь! То трясешься, как осиновый лист, читая мне лекцию об опасности змей, а теперь упрекаешь меня в том, что я убил ее! Мне надо было подойти к змее, сделать глубокий поклон и вежливо попросить удалиться!? Серьезно?! Не мели чушь! Я не собирался, - тут судья приврал,- ее убивать. Я хотел кинуть чем-нибудь, чтобы прогнать, но кроме кинжала у меня ничего не было. Но не кидать же мне было в нее копченым мясом из сумки! Я понятия не имел, что так хорошо владею оружием! Эсмеральда, я ни черта не помню! Я не помню своих умений и навыков. Единственное, что я знаю, что безумно люблю тебя и смею предположить, что уже давно!
Девушка почувствовала укор совести, он был прав. Клод ничего не помнил из прошлой жизни, поэтому все это могло произойти случайно.
- Извини, я не хотела. А что мы с этой змеёй делать будем? Она меня пугает.
Судья закатил глаза.
- Сиди здесь. Не бойся, Малыш будет стоять как вкопанный.
Цыганка не успела ничего возразить. Судья ловким движением слез с лошади и направился в сторону змеи. Девушка закрыла глаза, она даже думать не хотел, ЧТО он там делает, но через время раздался спокойный голос судьи:
- Вот и все.
Девушка посмотрела на дорогу: змеи не было.
Судья подошел к лошади, взял Малыша под уздцы и повел дальше.
- Здесь не самое лучшее место для перекуса. Змееубийство и все такое,- хмыкнул судья.
- Ты невыносим!
- Да, я догадываюсь об этом.
«Но ведь ты же вышла за меня замуж почему-то… Ты не могла не знать… Возможно, когда я вспомню все, я пойму»,- подумал судья.
Он помог слезть Эсмеральде с лошади. Девушка расстелила покрывало, разложила мясо хлеб, сыр, фрукты.
Фролло наблюдал за ней, смутные сомнения терзали его.
Казалось, что он упускает что-то важное. Он забыл все, кроме одного, что любит ее…
Когда Эсмеральда накрыла «на стол», они сели, судья обнял девушку и прижал к себе, заглянув ей в глаза, спросив:
- Ответь мне на один вопрос.
- Какой? – спросила Эсмеральда.
Она боялась, когда он так смотрел на нее. От этого взгляда невозможно было спрятаться, он пронзал ее насквозь.
Она боялась его объятий, поцелуев и себя. Она должна его ненавидеть, но это чувство давно ушло в прошлое. Его «люблю», впервые услышанное, когда судья был собой, поразило до глубины души. Она не мола поверить, что ЭТОТ человек может любить. И теперь его «люблю» не переставало удивлять. Этот жестокий и высокомерный человек забыл все, кроме своей любви страсти. И теперь она готова была ответить на его чувства, сказать ему долгожданное «да».
- Почему ты вышла за меня? – повторил свой вопрос судья. - Ты вздрагиваешь каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, особенно, раньше. Чего или кого ты боишься, Эсмеральда?
Мозг лихорадочно заработал.
Давай, дорогуша, отвечай. Ты ведь не подумала обо всем этом, когда устроила эту авантюру. Ты думала, что раз он все забыл, то он стал идиотом?
Им он не был никогда! Ты действительно хочешь обмануть самого хитрого и умного человека в Париже, если не во всей Франции? Он потерял память, но не ум.
Соврать не получится, значит, придется шокировать правдой.
Она бы никогда не призналась ему, но сейчас это был единственный вариант.
Эсмеральда выдохнула, обвила шею судьи руками и сказала:
- Клод, я полюбила тебя.
Судья прижал Эсмеральду к себе и сказал:
- Я ни черта не помню, но знаю одно, что безумно люблю тебя. И это случилось не вчера.
Судья не дал опомниться цыганке. Он покрывал ее лицо, шею, плечи поцелуями, срывая с нее и себя одежду. Он всем своим существом чувствовал, что ждал этого момента так долго и ничто его не остановит теперь.
Единственная здравая мысль в голове Эсмеральды о том, что надо остановиться, ведь она никак не сможет объяснить «своему мужу» почему она все еще девственница, моментально погасла под наплывом новых и прекрасных чувств.
Волна наслаждения захлестнула девушку. Она даже почти не почувствовала боли, а вот судья был очень удивлен.
Мыслить здраво он, конечно, не мог, но прошептал:
- Ты … еще… Как ... это?
И на данном этапе мыслительный процесс был закончен.
Спустя некоторое время, когда судья пришел в себя, то он спросил, глядя девушке в глаза:
- Эсмеральда, как так могло получиться, что ты, будучи в браке, все еще оставалась девственницей?
Цыганка не знала, что сказать. Он застал ее врасплох. Нет, она, конечно, предполагала, что он может задать такой вопрос, но это было так далеко, что она не успела придумать очередную ложь.
- Почему ты молчишь? Я был…,э…э, ну скажем, недееспособен, как мужчина, и ты стесняешься мне об этом сказать?- спросил судья, втайне надеясь на то, что это не так.
Думай, Эсмеральда, думай. Или ты не знала, отдаваясь ему, что он удивиться, почему это ты до сих пор невинна?!
Не думала, мне было так хорошо с ним…
- Нет, ты был сп..способен…,
«Слава Богу, что не импотент»,- пронеслась облегченная мысль в голове у судьи.
- Тогда что, Эсмеральда?
- Ну у нас с тобой были ОЧЕНЬ сложные отношения, я не сразу полюбила тебя. Ты был достаточно своеобразный, не сказать, чтобы ты блистал добротой… И сейчас ты не блещешь…, - девушка запнулась.
- То есть я был жестокой скотиной?
- Можно и так сказать. И только недавно я разглядела тебя с другой стороны.
«Так, понятно, - подумал судья, - опять увиливает от ответа. Да что же, твою мать, было ДО всего этого!»
- Ну, хорошо,- усмехнулся Фролло, целуя Эсмеральду.
Домой они ехали молча.
С этого дня Фролло и Эсмеральда стали едины. И оба были счастливы. Цыганка не могла поверить, что судья может быть таким страстным, нежным, и заботливым. С каждым днем она открывала для себя Фролло с новой, неизвестной до этого момента, стороны. И как ему удавалось все это скрывать в себе?
Но параллельно чувствам любви и счастья все больше и больше возрастало чувство страха: что будет с ней, когда он вспомнит?! А что сделает?!
А если к нему кто-нибудь приедет или он решит выехать с ней?
Сколько же этих «если»!
Что касается судьи, то он пребывал в счастливом неведении. Он ничего не помнил из прежней жизни, но знал точно одно, что Эсмеральду он любил и желал всегда и, если бы она не стала его, то он не оставил камня на камне от этого проклятого города. Он сжег бы Париж дотла.
5. Возвращение судьи.
Феб де Шатопер, выходивший из дома судьи, столкнулся с цыганкой. И впервые секунды не мог поверить своим глазам:
- Ты? - удивился капитан.
Эсмеральда побледнела, Феба она не боялась, его нимб давно погас, но она опасалась последствий.
Девушка не сразу нашла слова.
- Что ты здесь делаешь? Вы же судьей не ладили…Это еще мягко сказано.
- А вот теперь ладим.
Эсмеральда боялась ляпнуть лишнего, в историю с женитьбой Феб не проверит и тогда все закончится печально. Хоть бы судья остался собой и ничего не сказал Фебу. Гостей в доме она не наблюдала, оно и понятно, Фролло их просто терпеть не мог. Он получал вежливые письма с пожеланиями скорейшего выздоровления и робкими намеками на визит, на которые учтиво отвечал отказом.
- А так вот оно что! Что от тебя, простолюдинки, можно было ожидать. Когда я тебе предлагал пойти со мной, ты ломалась, словно знатная девица, а как поманил судья, так сразу побежала! Конечно, спать с ним гораздо безопасней, чем воевать.
Девушка заехала Фебу между ног и сказала:
- Я никогда не была потаскухой и не буду! А с ним я потому, что полюбила его! И знаешь, почему? А потому, что, когда я влипла в неприятности, только он и оказался рядом. И спас меня, пусть и на свой манер! И он никогда не врал мне, в отличие от тебя! А ты пустышка. Ох и не завидую я твоей жене!
Феб все еще корчился от боли:
- Да что ты себя позволяешь!
- Радуйся, что чем поувесистей не заехала по твоей пустой башке. И только попробуй меня хоть пальцем тронуть, - зашипела девушка,- пожалеешь! Или ты забыл, У КОГО ты сейчас находишься.
Феб не забыл, поэтому решил не продолжать это разговор и не провоцировать судью. И так было понятно, что до того, как судья шандарахнулся башкой, вся эта беготня за цыганкой была не случайной. А влезать из-за какой-то там цыганки снова в неприятности он не хотел. Он возвращался к службе после «медового месяца» с молодой женой, которая ему опостылела до чертиков, а в Париже его ждали очень много красивых женщин.
Визит вежливости нанес, можно и в путь.
- Да ну тебя! Таких, как ты, много! – сказал капитан, махнув рукой.
«Вот в этом вся и разница между вами»,- подумала девушка.
Однако это был тревожный знак. Она и так понимала, что пора уходить. Девушке казалось, что судья чего-то не договаривает. Нет, он пока не вспомнил, но все же…
И этот визит Феба.
А ты что думала, дорогуша, вопило сознание. Уж не думала ли, что к нему никто не может придти. А теперь представь, что последовало бы, если судья представил тебя капитану или другому, как свою жену. Тебя бы повесили на первом суку без суда и следствия.
За такой обман даже король отменил бы помилование.
Ты и так достаточно испытывала судьбу, пора подумать о собственной безопасности. Жизни судьи ничего не угрожает, в отличие от твоей. Королевское помилование – это лишь фора для тебя, чтобы унести ноги как можно дальше.
Эсмеральда решила, что сегодня подаст условный сигнал. Она знала, что кто-то из клопеновских всегда ошивался неподалёку. План ее побега был разработан с самого начала. Ее согласился приютить на некоторое время мельник, которому цыганка когда-то отдала часть своих заработанных денег, потому что прошлый год выдался голодным, а зима - лютой. От судьи и его дел он был далек.
Судья из окна застал только часть картины, в которой его жена заехала капитану под одно место. Он даже ухмыльнулся по себя, а она может дать отпор. Он хотел было выйти и проучить наглеца, но тут опять на него нахлынуло. Опять замелькали перед глазами какие-то судебные заседания, какой-то горбун, капитан…
И опять тьма.
Фролло понял одну вещь, что он люто ненавидит капитана. Это он осознал, как только тот вошел: глупый, сопливый идиот. А вот после очередной вспышки, судья понял и то, что его ненависть к капитану связана с его женой.
Но как?
И без горбатого в этой истории не обошлось…
Он мог бы спросить и у жены, но она ему не ответит, явно пытаясь что-то скрыть.
Через несколько дней Эсмеральда под предлогом, что ей нужно сходить на исповедь, оставила судью, как ей казалось, навсегда. Оставлять Фролло Эсмеральда не хотела, узнав его с другой стороны и полюбив этого грозного человека, она не представляла жизни без него, но прекрасно понимала, что он никогда не простит ее за весь обман. И мало того, обвинить ее в произошедшем.
Фролло, конечно, с недоумением отнесся к желанию Эсмеральды, потому что за эти месяцы она ни разу не изъявила желание посетить церковь. Но она объяснила ему это тем, что они и так туда не ходили в связи с его болезнью, поэтому, стоит там показаться хотя бы ей. Все это было подозрительно, но судья лишь пожал плечами, понимая, что он упускает что-то важное, поэтому не может собрать мозаику воедино.
Возможно, ему нужно уединение…. Немного…
Некоторое время Фролло читал, потом отложил книгу на стол, подпер свой волевой подбородок рукой и уставился в окно.
Судья долгое время сидел без движения, напоминая каменную статую.
Что же он упускает? Вроде все сходится, но в том и суть, что уравнение решено неверно.
Где ошибка?
Боль накатила внезапно. Судье показалось, что его голова сейчас треснет. Он резко сел на кровати, обхватив голову руками. Перед глазами стали проноситься бессвязные картинки: девушка, тюрьма…, он пришел в камеру к ней…., спор в каморке К…. КВАЗИМОДО…, он уходит, разворачивается и …. и она толкает, а он падает…
Цыганка!
Фролло резко вскочил с кровати. Память вернулась так резко, что он некоторое время находился в прострации, пытаясь собраться с мыслями. И чем больше воспоминаний возвращались, тем больше расширялись глаза судьи от осознания всего произошедшего!
Все случилось по вине цыганке: его падение, потеря памяти! Так мало того, что она выдала себя за ЕГО ЖЕНУ!!!!
Но ведь она ухаживала за тобой….
Она боялась за свою шкуру!
Да, Клод, но она оставалась с тобой, гораздо дольше, чем того требовала ее собственная безопасность. Ты мог вспомнить в любую минуту. И что тогда?
Возможно, есть другая причина.
И какая, хотел бы я знать!
Возможно, когда она сказала, что полюбила тебя - это было правдой. Клод, чтобы остаться рядом с такой скотиной как ты, надо иметь веские причины.
У нее есть помилование короля!
Ну, Клод, мы же с тобой понимаем, что она не могла предугадать это, а зная тебя, ты запросто его можешь обойти, если захочешь.
Но…
И она стала твоей, как ты и хотел.
Да, стала…
И это было плохо? Вспомни время, проведенное вместе, и ответь на вопрос, был ли ты так счастлив когда-нибудь?
Нет, не был. Никогда!
Но как такое могли допустить слуги!
Судья позвал мажордома, а, когда тот пришел, схватил его за грудки и прорычал:
- Как такое возможно, что цыганка, уличная девка жила в моем дом? И куда смотрела моя прислуга?
Мажордом Жак побледнел. Судья вернулся.
- Отвечай, чего молчишь! Ты знаешь, ЧТО я со всеми сделать могу?! Кто дал распоряжение?
- В...вы,- еле выдавил из себя Жак.
- Я? - удивился судья, отпуская Жака.
- Да, вы. Мы бы никогда не поверили ее словам, но ваши приказы мы исполняем беспрекословно, не обсуждая,- Жак вздохнул. - Вы сами нас этому научили. Да откуда нам было знать, тем более, девушка искренне за вами ухаживала. И вы были с ней так счастливы, это было видно по вашим глазам. За ней мы зорко следили, из дома ничего не пропало. Она не воровка. Ваша Честь, смилуйтесь, да разве мы Вас подводили? Никогда. Откуда ж мы могли знать, если Вы сами все подтвердили.
Мажордом, конечно, лукавил, ссылаясь на слова, тогда еще, ничего не помнившего судьи.
- И никого из Вас, идиотов, не смутило, что утром я ушел холостым, а вернулся женатым!!!!
- Х..хозяин, Вы были в таком плохом состоянии, что всех больше волновало Ваше здоровье! А когда Вы пошли на поправку….не без усилий..
- Да заткнись ты уже! Пошел вон! Потом решу, что с вами делать!
Мажордома испарился.
Судья подошел к окну и уставился в него бессмысленным взором.
И сколько еще участвовало в данном спектакле?
Прислуга, которая ни о чем не догадывалась по причине своей тупости. Не факт.
Квазимодо, ну получит он мне!
И «его жена» - Эсмеральда!
Хорошую аферу они провернули!
Что ж, раз помилование короля связывает ему руки, придется найти другой способ.
Какой, Клод?
Она чуть не убила меня!
Господи, что за чушь! Ты действительно считаешь, что хрупкая девушка задумала и совершила покушение на взрослого мужчину, тем более, на тебя?! Это получилось случайно, и в глубине души ты это знаешь!
Фролло вздохнул.
Что за черт, такого в моей жизни еще никогда не случалось!
На следующий день, прежде чем направиться во Дворец Правосудия, обозначив свой торжественный выход, судья решил навестить Квазимодо, у которого он не был несколько месяцев, зато Звонаря навещала «его жена».
Если бы Квазимодо мог побледнеть, то он бы это сделал, потому что визит судьи к нему был недобрым знаком. Он знал, что его приемный отец рано или поздно все вспомнит, а тогда …
- Ну, здравствуй, Квазимодо,- ехидно сказал судья.
- С..судь..я, - начал, заикаясь Квазимодо.
- Он самый! Извини, конечно, что без «жены» пришел…
- В..вы в.. все ..вс..помнили?
- Да, вспомнил. А ты думал, что я буду пребывать в прострации вечно!? Вижу, мое отсутствие для тебя было за праздник!
- А вот и нет. Я всегда спрашивал у Эсмеральды, когда она приходила ко мне и приносила еду, о Вас. Я переживал… правда! Она даже постоянно повторяла, чтобы я не забрасывал занятия. Мол, это важно. И я занимался…
Перед глазами судьи промелькнула картина, как полуграмотная цыганка учит грамоте Квазимодо. Это было таким нелепым, что Фролло заржал в голос.
- Боже…, ха-ха, заставляла ТЕБЯ, ха-ха!
У Квазимодо округлились глаза. Он впервые видел, чтобы судья смеялся. Точно башкой шандарахнулся не без последствий.
- А теперь серьезно. Где она?
- Я не знаю, - сказал Квазимодо,- Эсмеральда была недавно, приносила еду,- он указал на корзинку с провизией, - но больше я ее не видел. Вы что-то сделали с ней?
Фролло вытаращил глаза:
- Я - что? Она бы мне за все ответила, если бы не удрала раньше, почувствовав, что запахло паленным! От цыган я ничего другого и не ждал, но это, - он ударил кулаком по столу, - перешло все границы! Если бы не помилование короля, связывающее мне руки, я бы давно перевернул город и его окрестности, но нашел бы ее. Уйти далеко она не могла. Но ничего, я человек терпеливый. Не зря о моей хитрости ходят легенды.
Голос Квазимодо задрожал:
- Вы… вы убьете ее? Пожалуйста, только не это… Вы…вы же говорили, что… что любите ее…
Судья вздохнул:
- Люблю и ненавижу за то, что она натворила! И как ты в этом участвовал, хотел бы я знать?
- Я пришел, когда все случилось. Вы лежали…. Так страшно мне еще не было никогда. На Эсмеральде лица не было, она так испугалась…
- Еще бы, - хмыкнул судья,- ее бы за это повесили!
Первый раз Квазимодо повысил голос:
- Послушайте хоть раз в жизни! Эсмеральда не хотела этого! Это вышло случайно! Она действительно хотела вас спасти. И да, испугалась, да кто бы не испугался, это же вы, а ни кто-нибудь! Да, она соврала, я не был сторонником этого плана, но так уж получилось. Эсмеральда рисковала жизнью, когда пошла к вам в дом! Вы же могли все вспомнить в любую минуту! Подумайте об этом, прежде чем совершить что-нибудь этакое в вашем стиле! Она любит вас, она сказала мне, когда я спросил, почему она еще с вами!
Квазимодо почувствовала, как силы покидают его. На лбу проступил пот. Он собрал всю свою волю в кулак, чтобы высказать все судье.
-Ты все сказал? – мрачно спросил судья.
Звонарь молчал.
- Вижу, что все, - сказал судья, развернулся и ушел.
Спустя два месяца.
Судья безумно хотел найти цыганку, достать из-под земли! С одной стороны, он был безумно зол на нее, несмотря на то, что первая волна ярости прошла, но с другой стороны, смертельно тосковал без нее: никуда невозможно было скрыться от воспоминаний о том, как он был счастлив с ней в своем неведение. А ночи, проведенные с ней, и вовсе не давали Фролло покоя. Как жаль, что нельзя было удариться головой еще раз, чтобы все забыть.
Против решения короля судья идти не собирался, дураком он не был, конечно, этот королевский индюк мог давно забыть и о помиловании, и о цыганке, но все же, не стоило рисковать. Фролло искал выход и, наконец, нашел его. К большой радости судьи, в округах Парижа объявилась банда грабителей. Вернее, Фролло хотел заняться этой проклятой шайкой еще несколько месяцев назад и давно бы поймал этих проходимцев, но ему помешала болезнь, а без него никто эту проблему решить не мог, не хватало хитрости и изворотливости судьи, который давно просек, что все краденное сбывали в Париже, а большую часть «товара» хранили - во Дворе Чудес. И вещи, которые носила Эсмеральда в его доме, явно были из той серии, потому что, несмотря на простоту покроя, цыганка никогда бы в жизни не смогла бы позволить себе такого гардероба. Эти идиоты думали, что в таком большом городе краденное просто «раствориться» и останется незамеченным. Но не тут-то было. Судья выяснил все их связи с городскими, приказав пока никого не арестовывать. Он расставил облавы по всем дорогам, тропам и лесам. И это дало свои результаты. Воры ловились, кражи сокращались, да и главаря он давно вычислил.
Но самым главным, что все засады и облавы были распределены таким образом, что в «кольцо» попал дом мельника, в котором скрывалась цыганка. Да, Фролло знал, что она там, если бы не помилование короля, он давно бы нагрянул туда с солдатами и вытянул бы ее за волосы, но не мог. А теперь у него появилась возможность, не нарушая волю короля, придти за цыганкой. О, какое удивленное лицо он сделает, когда придет проверять мельника лично на причастность к грабежам и застанет цыганку там. А бежать, когда в округе столько солдат, она не решиться. И указ короля он может в их глазах повернуть, как ему угодно.
Ну и сволочь же ты, Клод!
Возможно, но мне нет времени думать об этом, пора собираться и возвращать «жену» домой, но сначала нужно поймать главаря.
Судья переоделся в одежду обычного горожанина, сел на коня, дал команду солдатам и двинулся в путь.
Что касается Эсмеральды, она действительно собиралась покинуть дом мельника, несмотря на то, что тот никак не намекал ей на это, но девушка понимала, что он не так богат, чтобы содержать жену и ее, учитывая и то, что она никакого дохода не приносила. Танцевать Эсмеральда не могла, а это был единственный способ добывания звонкой монеты. Да, она помогала во всем, но этого было мало, приближались холода, поэтому объявив о своем уходе, девушка заметила облегчение, промелькнувшее в глазах мельника с женой, но тут, как гром среди ясного неба, на них свалились новости об облавах. При таких условиях Эсмеральда не могла уйти, придется ждать.
День начался, как обычно. Мельник с женой уехали в Париж.
Эсмеральда сидела у окна. Как же она скучала по Парижу, по людям, по танцам и судье.
Девушка вздохнула. Она не услышала, как скрипнула дверь и в дом кто-то вошел.
- Ну, здравствуй, жена моя!- раздался до боли знакомый голос.
Эсмеральда вздрогнула от неожиданности и повернулась. Ей показалось, что зрение, как и слух, сыграли с ней злую шутку, но это было не видение, не галлюцинация, это был судья. Он скрестил руки на груди и ухмылялся своими тонкими губами.
Девушка побледнела и прошептала:
- Вы…
- Я. Разве так принято встречать МУЖА, Эсмеральда?! - прогремел судья, приближаясь к девушке.
Цыганка попятилась назад, собрав всю свою волю в кулак, выпалила:
- Ты…, Вы… ничего не сможете … мне сделать, я не глупая, король…
Судья умилялся, глядя на эту картину, ухмыльнулся и сказал:
- Ты про королевское помилование, я полагаю. Ну могу тебя заверить, что я и его могу обойти, не нарушая. Или ты, действительно, думаешь, что голова короля забита только твоей персоной? Могу тебя разочаровать - он давно забыл про тебя…
- А ты, вижу, нет! Можешь делать со мной, что хочешь, изверг!
- Дерзкая девчонка! - рявкнул судья, подбегая к цыганке и прижимая ее к себе.- Я вижу, границ ты не видишь совсем! Довольно болтовни! Ты собираешься и едешь со мной!
- Куда? - пискнула девушка. - В тюрьму?
- Нет, Эсмеральда, не в тюрьму, а ко мне! Если ты откажешься, то я разнесу здесь все к чертовой матери!
- К вам? Но почему?
- Ну да. Мой дом тебе знаком, не так ли?! Тем более, я еще не решил, что с тобой делать.
- Так значит, решил меня…
Судья фыркнул. Невозможная! Он еще крепче прижал девушку к себе, осознавая все и больше, как же ему ее не хватало все это время.
- Если я сказал, что не решил, как поступить с тобой, это не значит, что я собираюсь тебя убить или бросить в тюрьму. Я давно это сделал, если бы хотел. Вещей у тебя нет, как я понимаю, - сказал судья, укутывая девушку в свой плащ.
- А попрощаться с хозяевами. Они были так добры…
Судья бросил несколько золотых монет на стол и сказал:
- Я думаю, этого достаточно. Если я хорошо знаю человеческую природу, а поверь, дитя, я знаю, то они будут рады этому. А теперь прекрати меня бесить.
Девушка покорно кивнула и последовала за судьей.
«Что же теперь со мной будет?» - думала Эсмеральда.
Слуги в недоумении и испуге смотрели на судью, тащившего знакомую им девушку через весь дом. Платье на ней болталось, а во многих местах и вовсе было порвано. Они с ужасом подумали, что он может с ней сделать, а тем более, последнее время, судья был сам не свой. Наверное, думал, как найти бедняжку и извести со свету. Конечно, девушка и сама была виновата, затевая подобную авантюру.
Отчасти прислуга была права, судья действительно думал все это время, как найти цыганку, но не для того, чтобы со свету изжить. Конечно, попадись она ему в первое время, он бы так и сделал, но именно указ короля о помиловании цыганки уберег судью от самой роковой ошибки в его жизни, потому что без нее он не прожил бы и дня.
Судья, в буквальном смысле, втащил цыганку в свой кабинет.
На девушке не было лица. Она была бледна как смерть и жутко замерзла, несмотря на то, что Фролло закутал ее в свой плащ.
- Можешь подойти к камину и погреться. Нечего тут трястись. И да, я не собираюсь тебя в нем сжечь.
Девушка так и сделала. Она упорно хранила молчание, в принципе, сказать ей особо было нечего, судья давно раскусил ее ложь, поэтому она с ужасом ждала, что теперь скажет он.
Судья скрестил руки на груди и сказал:
- А теперь я хочу услышать от СВОЕЙ ДРАЖАЙШЕЙ СУПРУГИ вразумительное объяснение произошедшего. Но почему-то мне кажется, что такого у тебя нет.
Эсмеральда сверкнула глазами.
Помирать, так с музыкой:
- Как будто ты станешь слушать!
- Эсмеральда! Следи за своим языком! Ты хоть отдаешь себе отчет, с КЕМ ты разговариваешь! Я – судья, а не шут гороховый! Ты представляешь, ЧТО я сделал бы с другим человеком, окажись он на твоем месте! Так что я тебя внимательно слушаю!
Цыганка фыркнула:
- А что рассказывать, ты же не поверишь в то, что это произошло случайно! Я не собиралась тебя сталкивать с лестницы, да мне это и не по силам.
Судья хмыкнул:
- Как видишь, по силам.
Девушка была в гневе.
Нет, это ж надо быть таким тугодумом!
Она подошла к нему вплотную и выпалила ему прямо в лицо:
- Да, не по силам. Я на тебя очень разозлилась и хотела просто оттолкнуть, Господи, да разве я могла знать, что ты не удержишься. Ты же в сто раз сильнее меня! А потом ты упал, ты хоть представь на секундочку, как испугалась нищая девчонка, чья жизнь и так висела на волоске. Я была в ужасе! Но ты оказался жив, я была этому, можешь поверить, очень рада!
- Я тебе охотно верю, - ухмылялся судья, крепче сжимая руки на груди, потому что желание обнять Эсмеральду так и распирало его.
- Клод, да заткнись ты уже! Ты же сам просил все объяснить, так слушай!
У судьи округлились глаза от удивления.
Дерзкая девчонка! Невозможная!
И он открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь резкое, но девушка протестующее подняла ладонь вверх и продолжала:
- И я хотела тебя спасти, потому что боялась за свою жизнь. Не буду скрывать это, но была и еще одна причина: мне было тебя жаль. Ты мне, по-своему, жизнь спас. А потом ты очнулся, но ничего не помнил. И единственный шанс скрыть все это – придумать на первое время какую-нибудь историю. Вот я и придумала. И Клод, я очень рисковала, приезжая к тебе домой. Ты мог очнуться в любую минуту, к тебе могли приехать. Вот ты такой умный, а иногда, как ребёнок ей-богу! Я ведь могла уйти в любую минуту, когда опасность миновала, но не ушла! А теперь можешь сделать со мной, что хочешь: бросить в тюрьму, отправить на пытки! Ты же это любишь!
Судья схватил девушку за руки, прижал к себе, рявкнул:
- Я – судья, дорогая. Если бы не мои весьма эффективные методы, то этот город давно бы погряз в преступности. Ты забываешь о тысяче добропорядочных парижан, которые теперь не опасаются за свои жизни и имущество, дорогая! У всех разные задачи в жизни Эсмеральда, веселить толпу, трясся своей милой попкой, дорогуша, это не самое важное. И хватит об этом! А что касается тебя, если бы я хотел сделать все то, что ты там перечислила, я бы это уже сделал, а не вез тебя к себе домой!
- А что тогда?- спросила девушка, краснея.
Близость судьи действовала и на нее.
- Пока не знаю…
Девушка облизнула пересохшие губы.
Судья шумно вздохнул, и в его голове зашевелились мысли совсем иного характера.
- ..но… наказать тебя бы следовало….
Эсмеральда посмотрела на него своими большими зелеными глазами, отчего судья поджал губы:
- Я же… мужчина…, Эсмеральда…. Тебе бы стоило… помнить об этом…
И тут девушка выпалила, совершенно не подумав о последствиях:
- Так и будь им, Ваша Честь!
Больше судья не выдержал.
Что ж, если она так хочет, чтобы он был мужчиной, значит, он им и будет.
Он разорвал ее одежду в клочья, наслаждаясь ее прекрасным телом. И только потом сорвал одежду с себя.
Эсмеральда даже и не предполагала, что судья может быть настолько ненасытен и страстен, поэтому позже, когда они обнаженные лежали на полу в его кабинете, девушка игриво хлопнула ладошкой по его широкой груди и сказала:
- Клод…, это было так…, у меня слов нет. Ты такой невероятный…
Судья улыбнулся, на этот раз не обычной своей ехидной улыбкой:
- А ты думала, что я старый монах и отшельник.
- Нет, может, нелюдимый, но никак ни монах! А сюда никто не войдет?
- Нет, слугам запрещено сюда входить без моего разрешения. А видя нашу парочку на пути сюда, их и в мой кабинет и розгами не загнать.
- Но ты порвал мою одежду…
- Если эти лохмотья можно так назвать.
- А у меня другого и нет ничего.
Судья усмехнулся:
- У меня остались «вещи моей жены».
Эсмеральда снова хотела шлепнуть судья по груди, но он перехватил ее ладонь, прижав к груди.
- А туда я как дойду, умник?
- Завернешься в мой плащ и дойдешь. Но это подождет,- голос судьи снова стал хриплым, а в глаза пылал огонь.
«Он невозможен», - подумала девушка, окунувшись в водоворот страсти и наслаждения, в который ее увлек судья.
Фролло хихикал, как мальчишка, представляя, как все это выглядит со стороны: обнаженная цыганка в его плаще и обуви, за ней, словно вор, в своем же собственном доме, крадется босой судья в шоссах и тунике.
Оказавшись в спальне, Эсмеральда повернулась и спросила:
- Клод, а что теперь?
Судья обнял девушку и сказал:
- Ты останешься со мной. Навсегда. Это же очевидно, Эсмеральда. Ты же понимаешь, что я тебя не отпущу.
- А танцевать?
- Эсмеральда, ты же понимаешь, что я не могу позволить тебе этого. О танцах придется забыть! Зарабатывать на жизнь тебе больше не придется.
- Но я бы не хотела быть твоей содержанкой! Я…
Судья нахмурился:
- А я похож на того, кто подбирает всех с улицы и содержит?! Да никогда! Что до тебя, Эсмеральда, то ты моя жизнь! Я люблю тебя, как умею. И по этой причине я не могу позволить тебе трясти задницей перед всяким парижским отребьем, пожирающим тебя глазами. Да я их развешу на Монфоконе, как вещи после стирки!
Эсмеральда хихикнула, он был такой забавный в своей ревности, но все же судья был не тем человеком, с которым можно было шутить.
Конечно, зарабатывать кусок хлеба танцами было делом неблагодарным, горожане не всегда были щедры, если только по праздникам, но в силу молодости танцевать ей нравилось.
- Хотя бы раз позволь мне попрощаться с парижскими улицами, да и со своими.
- Ты так говоришь, как будто я собираюсь себя отправить на виселицу! Или ты решила сбежать, сразу скажу - даже не думай, из-под земли достану, а город превращу в груду пепла!
Девушка подошла к судье и обвила руками его шею и прошептала, глядя ему прямо в глаза:
- Клод, я не собираюсь и не хочу бежать от тебя после всего! Я прошу только день, это не так много!
Судья вздохнул.
Вот чертовка!
- Хорошо! Один день. И больше никаких танцев и бродяг! Но если ты вздумаешь меня обмануть, то моли Бога, чтобы он забрал тебя прежде, чем тебя найду я!
- Я не убегу.
- Конечно, не убежишь после того, что я сказал! И своих пожалеешь.
Эсмеральда подошла к судье вплотную и сказала:
- Вот смотрю я на тебя, Клод и думаю: ты такой умный и грозный, но порой, как ляпнешь!
- Прости, что? – брови судьи поползли вверх.
- Мог бы своей умной башкой подумать и понять, что я возвращаюсь к тебе, потому что я того хочу сама, иначе, я бы лучше сдохла, чем пошла бы против воли! Понял!?
- Ну упрямства тебе не занимать. Хорошо, я отвезу тебя завтра сам и заберу обратно.
На следующий день судья отвез цыганку в Париж, как и обещал. Клопен и другие обитатели Двора Чудес были сильно удивлены, когда увидели Эсмеральду. Цыганский барон не сразу узнал девушку в ее новой одежде.
- Ну и дама ты, однако, Эсмеральда. Малышка, я так рад тебя видеть! – сказала Клопен, обнимая Эсмеральду.
- И я рада! Я так по вам соскучилась!
- Если честно, мы и не надеялись увидеть тебя живой, даже после твоего помилования. Эсми, Бог явно на твоей стороне. Ну, рассказывай!
Девушка поведала Клопену всю историю с того момента, как они расстались недалеко от дома мельника несколько месяцев назад.
Цыганский барон даже присвистнул от услышанного.
- Никогда бы не подумал, что судейская сволочь на что-то, вообще, способен! Но после твоей авантюры, я рад, что ты выпуталась, малышка.
- Он не такая уж и сволочь. Кстати, далеко не старик.
- Ну, тебе виднее,- подмигнул Клопен.
- Все, хватит, Клопен. Сегодня я хочу танцевать.
- Вот в этом? – удивленно спросил Клопен, - Знаешь ли, твой наряд не совсем для этого подходит.
- Ну и балбес ты, Клопен! Конечно, не в этом! А что, никто не одолжит мне цыганского платья?
- Легко, Эсми. Ты же знаешь, я все могу достать, не будь я цыганским бароном!
Девушка окунулась в свою прежнюю жизнь. Она с удовольствием танцевала на улицах Парижа, особенно, на площади перед Собором, навеявшим ей судьбоносные события, произошедшие с ней несколько месяцев назад. И впервые в жизни она танцевали не ради куска хлеба, а потому что сама того хотела.
И теперь, когда мимо проезжал судья на своем черном и грозном коне, она больше не боялась, а наоборот, движения ее стали еще более плавными и соблазнительными. Фролло, конечно, не подал виду, что они более чем знакомы, но во взгляде, которым он одарил цыганку, полыхал пожар, который грозил сжечь все вокруг. И лишь легкая ухмылка его тонких губ выдавала истинные чувства, которые многими были приняты за брезгливость.
Да пусть думают, что хотят.
За судьей «тащился» капитан де Шатопер. О чувствах судьи он не думал, но «новая» Эсмеральда ему очень понравилась. Феб решил, что она надоела судье, его страсть утихла, а раз так, значит, он может перенять эстафету, тем более, во второй половине дня он совершенно свободен. Фролло идет на прием, устроенным в его честь: за поимку разбойной шайки и, конечно, за выздоровление Его Чести.
А вот судью перспектива этого приема совершенно не радовала. Он ненавидел эти скучные мероприятия до ужаса, но там будем король, который лично отметит заслуги судьи, а значит, придется терпеть.
И Фролло не ошибся. От всех этих торжеств, ему было скучно до смерти! Когда же эта вся
чушь закончится! Обласканный королем судья стал еще более видным женихом. Мамаши так и липли со своими мерзкими дочурками к нему. Если учесть и то, что судья за долгие годы предстал перед высшим светом не в своей мрачной черной сутане, похожей на цыганский шатер, скрывавший его статную мужскую фигуру, а в парадной одежде, подчеркивающий все его достоинства, то многие увидели в Клоде Фролло не старого судью, а зрелого мужчину.
И у многих пронеслась одна и та же мысль: «И как ему удавалось скрывать вот это все столько лет?!»
Судья, понимающий, чем дело пахнет, решил, что ему пора уносить ноги с этой «благородной богадельни», пока его не женили прямо здесь. Он не боялся ни мамаш, ни их тупоумных дочек, их он всех пошлет очень далеко, но вот если королю, этому индюку, придет шальная мысль его сосватать с кем-нибудь, то этого он избежать не сможет. В таком случае, лучше сдохнуть сразу, поэтому, Фролло был несказанно счастлив, когда монарх удалился, после чего, под благовидным предлогом испарился и судья.
И все что он хотел, так забрать Эсмеральду и уехать с ней домой, потому что ни одна великосветская мышь и рядом не стояла с его огненной красавицей. Ему она и так досталась нелегко, поэтому терять цыганку судья не собирался.
Как хорошо, что на прием он приехал верхом. Да, принято было в карте, но чхать он хотел на устои. Его могуществу теперь почти не предела, так что, на это можно и наплевать.
Эсмеральда закончила свой номер. Праздник подошел к концу, люди стали расходиться. Цыгане сворачивали кибитки, торговцы убирали товар: сувениры и всякую мишуру. Клопен дремал, сидя на мостовой и покуривая трубку. Они сегодня хорошо заработали. Да, конечно, Эсмеральде может и не придется заботиться о куске хлеба, но на остальных это не распространяется. Хорошо, чтоб девчушка не надоела этому судье, и он не выкинул ее на улицу. Рано или поздно это произойдет, не может же она жить у него вечно. Что ж, это лучше, чем быть потаскухой на улице, богатый любовник- это хорошо. Малышке повезло. Да, это судейская крыса, но лучше иметь такого любовника, если он что-то еще может, чем врага. Хоть какое-то время поживет в сытости и тепле, а там пристроят куда-нибудь.
Такими были мысли Кдопена, когда к Эсмеральде подошел капитан Феб де Шатопер. Цыганский барон его даже не заметил.
Капитан весь день наблюдал за цыганкой. Девушка так изменилась: расцвела, ее движения приобрели грацию и осознанную чувственность, словно, она знала, что делала. Феб хорошо понимал причину: из невинной девочки она превратилась в прекрасную женщину.
Раз она танцует на улице, значит, судье она надоела. Это хорошо потому, что переходить судье дорогу- это опасно и равносильно смерти. А портить карьеру ради уличной девки капитану не хотелось. Конечно, Феб догадывался о страсти судьи к цыганке, как мужчина понимал его, но теперь, когда данное чувство прошло, он решил занять место судьи.
- Привет, красотка! – браво сказал капитан, обнимая Эсмеральду за талию.
Девушка подскочила от неожиданности, а когда поняла, кто это, брезгливо скинула руки капитана, отскочив на шаг и ощетинившись, словно дикая собака.
Эсмеральда прорычала сквозь зубы:
- Подойдешь еще на шаг, я тебя почикаю вот этим ножичком!
Эсмеральда достала нож и вытянула руку перед собой.
- Да не глупи, малышка! Я ничем не хуже твоего судьи, даже лучше!
- Феб, вали отсюда! Видишь, сколько здесь наших, ты и пальцем меня не тронешь! И я кусаюсь не хуже собаки!
- Я не собираюсь тебя насиловать,- сказал капитан, делая шаг вперед. – Я предпочитаю, чтобы женщина кричала от удовольствия, а не от ужаса.
- Ты совсем идиот! Я тебе не солдатская девка, убирайся!
- Да брось, Эсмеральда, кому ты зубы заговариваешь! Ты отдалась судье, чтобы спасти свою шкуру!
- Еще слово, Феб, и я разукрашу тебе твою рожу! Я никому не отдаюсь ради выгоды, а только по любви! И знаешь что – я отдалась судье, потому что люблю его! И раз ты уж заговорил об удовольствии, то ни один мужчина не способен доставить мне то наслаждение, которое способен доставить он! - Эсмеральда подбоченилась. -
И ты, капитан, по сравнению с судьей, зеленый мальчишка!
Феб оторопел от такой наглости, даже разозлился, потому что его «мужские способности» ни одна из женщин не ставила под сомнение, тем более, он был уверен на все сто, что хоть в этом он превосходит судью.
- Это мы еще посмотрим! Ну и где твой судья?! – капитан театрально огляделся. – А нет его и не будет! А знаешь почему, потому что судья - дворянин, как и я, а ты – уличная девка, он натешился тобой и все, конец любви! А сейчас Его Честь на приеме в ЕГО ЧЕСТЬ, там будет сам король. И знаешь, что там обычно бывает, но, во всяком случае, будет обязательно – это женитьба. Все знатные мамаши города, все герцогини и графини захотят выдать за судью своих скучных дочек. И так и будет. Любой мужчина рано или поздно жениться, ну а дворянин никогда не поведет под венец уличную девчонку. Так что, Эсмеральда, тебе пора знать свое место и не отказываться от хороших предложений, если не хочешь прозябать на улице. Уже наступили холода. Да и заработок на улицах не всегда большой. А в доме судьи ты привыкла к хорошей жизни.
- Ах ты ублюдок! – заорала Эсмеральда.
Капитан подошел еще ближе и, ухмыляясь, сказал:
- Ну, хорошо, я же честный человек. Так и быть, позовем судью, если он придет и спасет тебя, то я, - Феб отвесил поклон, - оставлю тебя!
Феб театрально прокричал:
- Ваша честь, а, Ваша честь! Вы где?
Капитан прокричал это так насмешливо и уверенно, считая, что никто не ответит ему.
Эсмеральда была в таком бешенстве, что собиралась не только облить этого ублюдка самой что ни на есть площадной бранью, но и разрисовать эту паскудную рожу, как в темноте парижской ночи раздался знакомый и властный голос:
- Я здесь, капитан!
Судья, ехавший не спеша по парижской мостовой, приметил эту парочку из далека, первое чувство, которое он ощутил – это гнев. Значит, цыганка хотела его провести, чтобы сбежать с этим сопливым капитаном, тогда она пожалеет, что родилась на свет!
Конечно, цыгане, чего он ожидал, они не способны на привязанность.
Что до любви…
Убью обоих! И ничего мне за это не будет. Теперь я могу делать все, что захочу!
Такими были мысли судьи, пока он спешивался с лошади.
Он бесшумно подошел ближе, чтобы услышать сговор этих двоих о побеге, увидеть счастливое лицо цыганки, но был приятно удивлен.
Лицо Эсмеральды пылало гневом, зеленые глаза метали молнии, она ощетинилась, постоянно отступая на шаг от капитана, а потом, и вовсе, стала угрожать ему ножиком. А когда Фролло услышал, ЧТО она обещала капитану, то это и вовсе не было похоже на любовную ласку.
«Значит, я ошибся. Прекрасно! А с этим ублюдком пора заканчивать, слишком длинный язык»,- подумал судья, выходя « на свет».
Феб явно не ожидал такого поворота, поэтому не знал, что ответить.
А судья, усмехаясь, хотя его распирало от гнева, продолжал:
- У вас, Феб де Шатопер, была важная причина, чтобы искать меня?
Эсмеральда торжествовала, потому что она узнала судью достаточно близко, поэтому, отдавала себе отчет в том, ЧТО может скрываться за этой напускной холодностью и безразличием.
Капитан, заикаясь, пропищал:
- С..су..удья!
- Он самый! У меня, конечно, не было причин вас искать, хотя Его Величество интересовался вами. Слухи о Вашем беспутстве дошли и до нашего благочестивого короля. Я, конечно, делая скидку на вашу молодость, защитил вас, но я могу и изменить свое решение. Не так ли, капитан?
Судья, конечно, соврал, королю было совершенно плевать на капитана, но Фролло прекрасно знал, что теперь, если он того пожелает, то и капитан попадет под самую сильную раздачу.
Судья, словно неотвратимый рок, приближался к капитану.
А Феб побледнел еще больше и пролепетал еле слышно:
- Е..го В..величество… обо … мне…
Судья кивнул.
- Так что Вы хотели, капитан, от меня?
- Я?
Эсмеральда, наблюдая, как судья играл с этим идиотом, как кошка с мышкой, понимала, что сейчас будет самое интересное.
- Ну да, вы. Вы так звали меня.
Судья подошел к Эсмеральде, встав рядом с ней, сказал таким резким голосом, что капитан чуть не подпрыгнул от страха:
- Раз у Вас ко мне нет дел, то у МЕНЯ есть. Капитан, я как раз возвращался за моей красавицей,- судья обнял девушку за талию, а та, к удивлению капитана, прижалась крепко к нему, - она упросила меня разрешить ей танцевать последний раз. И я не смог ей отказать, - Фролло страстно поцеловал Эсмеральду в щеку. – Так вот, капитан, к делу. Если Вы еще раз позволите себе подойти к моей Эсмеральде, то я не только доложу Его Величеству о Вашем мерзком поведении, но прежде всего, отрежу Вам яйца, вложу это все,- судья указал своим длинным пальцем на причинное место капитана,- в ладони и отправлю с этим к вашей жене. И не знаю, что хуже: остаться без члена, которым Вы так гордитесь, гнев короля или вашей жены со всем семейством. Я доходчиво объяснил?
- Да, Ваша Честь!
- Хорошо. А теперь, пошел вон!
Капитана испарился в мгновение ока.
Судья, взяв за руку ошарашенную Эсмеральду, властно сказал:
- Пошли!
Они подошли к Малышу, который нетерпеливо испытывал на прочность копытом парижскую мостовую.
Судья с ловкостью вскочил на своего жеребца, наклонился к цыганке, протянул руку и сказал:
- Эсмеральда, давай мне руку.
Девушка не отреагировала, она смотрела на судью во все глаза. Впервые в жизни она видела его в парадной одежде. И надо сказать, зрелище было потрясающим: высокому и стройному судье очень шел покрой его парадного костюма, а головной убор, это был не привычный шаперон, очень подходил к породистому профилю судьи. Только сейчас до цыганки стало доходить, насколько судья знатен, богат и влиятелен, и какую ошибку она совершила тогда, оскорбив его. Господи, даже думать страшно, чем это все могло закончится, хорошо, что дело приняло другой оборот.
- Эсмеральда! – нетерпеливо сказал судья.- Чего ты медлишь?
- Ты … такой…,- девушка не находила слов.
Судья хмыкнул:
- Похож на петуха, ты это хотела сказать? Ну это я и сам знаю.
- Нет, ты так хорош в этом! Просто я никогда тебя не видела ни в чем другом, кроме твоей похоронной сутаны…
Судья не выдержал и заржал в голос:
- Боже, дитя, ты что-то невероятное.
- …и еще в одежде горожанина, но…
- Все, пора домой!
Судья ловким и быстрым движением посадил девушку на коня и поскакал прочь.
Поздно вечером, после всех любовных игр, когда Эсмеральда заснула, Фролло встал с постели, надел халат, сел в кресло и задумчиво уставился в огонь. Именно таким его и застала проснувшаяся Эсмеральда.
О чем он думает?
Девушка завернулась в покрывало, легкой поступью подошла к судье, тронув его за плечо. Фролло поцеловал руку Эсмеральды, усадив девушку к себе на колени.
- Клод, о чем ты думаешь?
- О нас, дорогая?
- Что? – со страхом спросила девушка, вспомнив слова Феба о знатности судьи, о том, что она может ему надоесть и тогда…
Судья вздохнул.
- Эсмеральда, я люблю тебя больше жизни. Но этого мало.
- И то, что я люблю тебя тоже?
- Да, дорогая, мало. Не для меня, конечно.
- Клод, не тяни, говори, что хочешь сказать. Или я тебе надоела?
Судья хмыкнул:
- Ага, именно, поэтому я привел тебя в свой дом. У меня страсть такая – таскать всех надоевших к себе. Я хочу сделать так, чтобы никто нас не смог разлучить. А пока я свободен, к сожалению, это возможно.
- Так ты о знатной жене, ну, понятно.
- Да Боже мой, Эсмеральда, может уже дослушаешь до конца! Да, о знатной жене, все мамаши города хотят подложить под меня своих ублюдских и скучных дочерей. Я лучше сдохну, чем приведу сюда одну из них. Но все это можно будет исключить, если я уже буду женат.
- Женат? – поперхнулась Эсмеральда.
- Да, на тебе.
- Подожди, ты хочешь взять в жену уличную и безродную девку?! Клод, но как такое возможно? Ты же себя погубишь.
- Именно, дорогая, на тебе. Что касается моей гибели, ну над этим надо очень сильно постараться, боюсь, кишка тонка. Не зря меня величают сволочью и многими другими замечательными эпитетами. У меня, моя дорога, столько компромата на всю высшую знать, даже на принцев крови. Чем выше человек, тем грязнее его делишки: долги, распутство, пьянство, азартные игры. А твою родословную можно подправить, я знавал очень много герцогов и герцогинь появившихся из ниоткуда. Общество, конечно, тебя не примет, ну так мне на это плевать, думаю, тебе тоже.
- Чхать я хотела на это общество, даром мне оно не сдалось. А король? Он же может разозлиться.
Фролло засмеялся:
- Наивное дитя, упаси Боже, впасть в немилость к королю – это смерть.
- Вот, Клод, я тебя не понимаю. Ты такой умный, а порой мелешь черт знает что! Сам же говоришь, что гнев короля - это верная смерть, а сам, при этом, смеешься!
- Дорогая, потому что я знаю, как перейти этот Рубикон!
- Перейти что?
- Неважно, Эсмеральда. Я преподнесу тебя, как мою спасительницу, заблудшую овечку, потерянное дитя, которое я намереваюсь спасти. И если бы не эта девушка, то – судья театрально возвел горе очи, - то Его Величество лишился бы своего самого верного судьи, а Париж погряз бы в распутстве и преступности.
Цыганка засмеялась, хлопнув судью по плечу:
- Да у тебя талант, это ж надо так врать и не краснеть! По тебе сцена плачет!
- Я обязательно подумаю над этим. А теперь к делу, мы обвенчаемся через два дня.
- А где? В Соборе?
- Нет. Дорогая, я – дворянин, а у каждого дворянина есть, скажем, фамильная часовня для всех важных семейных событий. Так что, далеко ходить не надо. Ты же обратила внимание, что это не просто поместье, а фамильный замок. Если мы все решили, то я не услышал ответ. Я сделал тебе предложение, Эсмеральда.
- Ты невыносим, Клод! Мой ответ - да!
- А теперь, дорогая моя невеста, все эти разговоры изрядно утомили меня, и я бы хотел заняться более приятными вещами.
В карих глазах судьи полыхал пожар, который очень быстро передался Эсмеральде.
Все было, как и сказал судья, через два дня они тихо и мирно обвенчались в родовой часовне, в которой до этого соединялись священными узами брака все предыдущие представители семейства Фролло.
Вскоре весть о бракосочетании достигла всего аристократического Парижа, поверженного в шок и уныние. Мамаши были в не себя от ярости и отчаяния, что упустили судью. Конечно, выступать против Фролло никто не посмел, тем более, хитрый судья умудрился все преподнести королю в таком выгодном свете, что остальным оставалось только молчать.
Мадам Фролло общество не приняло, но ей на это было наплевать, она была безумно счастлива в своем имении с любимым мужем, от которого продолжало лихорадить весь Париж. Эсмеральда не забыла обитателей Двора Чудес, и очень часто помогала им, особенно, когда наступали холода. Судья не возражал, она была с ним, а это было главное.
Квазимодо вначале был в шоке, когда эти двое заявились к нему, объявив, что они поженились. Но со временем привык. Да и «прекрасную манеру общения» судьи теперь сглаживала мягкость и нежность Эсмеральды.
Без памяти. Фанфик Клод Фролло
© Copyright: Юлия Кирилина, 2021
Свидетельство о публикации №221111601631
Свидетельство о публикации №221111601631
Рецензии