Тюва-Губа-83

Последние деньки лета смывались неторопливым и бесконечным дождём. Безбашенная абитура в прошлом. Вступительные экзамены в мореходку и связанные с ними суматошные дни, наполненные эмоциями под завязку, позади. Списки зачисленных на первый курс Мурманского высшего инженерного морского училища имени Ленинского комсомола вывешены для всеобщего обозрения. Давка на вещевом складе Системы. Первое построение первокурсников. Знакомство с командиром роты. На этом построении запомнился подробный инструктаж относительно всего того, что нас ожидало в ближайшем будущем. Лейтмотив инструктажа: “здесь вам не тут” и “не можно, а разрешите”. Тем не менее на том построении был душевный совет от командира роты, подтверждающий многогранность бытия: “В условиях заполярного климата, товарищи курсанты, разумно купить свитер с V-образным верхом, чтоб была видна тельняшка. Такой свитер можно будет надеть, к примеру, под робу”.

И вот уже все в форме. Весь первый курс — пять рот курсантов, ещё нестройно, но в строю, шагают на Морской вокзал Мурманска. У пассажирского причала ошвартован большой десантный корабль, который доставит нас в Тюва-губу. Туда, где вчерашним школьникам должно будет организоваться и остроиться, то есть провести организационно-строевые сборы, и окончательно превратиться в курсантов. Хотя среди нас были и ребята после армии.

Большой десантный корабль 775-ого проекта легко вместил в свой танковый трюм всю нашу братию числом не менее полутысячи. Недолгий поход по Кольскому заливу, и мы на Тювагубском деревянном пирсе. Крутим головами, как пингвины осматриваемся вокруг, куда мы попали. Место явно вдалеке от туристских троп. В отдалении створный знак, деревянные постройки, ржавая якорная бочка, оживляющая собой водную гладь небольшой бухты — это, что касается цивилизации. Природа губы Тюва предстала невысокими скалистыми холмами, поросшими небогатой северной флорой, небом стального цвета, отражающемся в водах того же самого оттенка. Десант курсантов МВИМУ своими построениями и маршами нарушал мирный сон этих мест.
Однако без построений было никак. Они были призваны нас организовывать. Мы уже были разбиты внутри роты по отделениям и по группам. Именно этими мобильными подразделениями мы постоянно строились. Построение у пирса. Строем до лагеря, где нам предстояло жить. Построение в лагере на плацу всем курсом. Да, в том краю скалистых склонов был свой довольно горизонтальный и ровный плац. Далее роты разошлись по помещениям, в которых предстояло жить. Это были двухэтажные деревянные дома довоенной ещё постройки. Постоянно, круглый год в них уже никто не жил. На тот момент времени это была Тювагубская база МВИМУ, которая служила местом осенних сборов первокурсников. Излишне будет писать, что у самого дома тоже построение, но так оно и было.

Места общего пользования не нарушали картину древности и запустения в этом некогда населённом посёлке рыбаков. У дома, в котором мы жили, протекал ручей. Студёная чистейшая вода вытекала из небольшого озера в километре от побережья и, перепрыгивая с камня на камень, стремилась влиться в мировой океан. По утрам мы умывались в этом ручье, рассыпавшись по валунам.

Вообще всякое наше утро начиналось с построения на зарядку. Вначале мы строем поротно бегали по узким дорожкам посёлка, то и дело разминаясь то с ротой технологов, то с ротой механиков, то с ротой электромехаников или со второй ротой судоводов. Потом на плацу делали утреннюю гимнастику. Далее по распорядку — завтрак. Строем на камбуз.

Отхожее место здесь имело свою специфику и самобытность. Некогда это была деревянная рыбацкая шхуна метров 15 в длину. На момент наших сборов от упомянутой шхуны остался остов, возможно какие-то элементы корпуса. Это древнее хозяйство было навечно установлено на литорали. Стабильность конструкции обеспечивал балласт, состоящий из аутентичных Тювинских валунов, засыпанных с избытком в трюм шхуны. Этот радикальный метод её затопления, возможно, кому-то в прошлом напомнил прославленный бронепалубный крейсер “Варяг”. Потому, а возможно, по какой другой причине, это название крепко укрепилось за остатками шхуны. Палуба “Варяга” была из дикой доски, имела опасные прорехи. Когда-то здесь были сооружены отдельные кабинки в количестве около шести. К нашему времени и кабинки уже разваливались, крыша отсутствовала. С берега на “Варяг” вели зигзагообразные мостки. Возможно, эти мостки были проложены таким нетривиальным способом по причине использования сохранившихся древних свай.

Зато механизм самоочищения туалета работал идеально дважды в сутки. Ведь литораль, другими словами, это прили;вно-отли;вная зона, то есть участок берега, который затопляется морской водой во время прилива и осушается во время отлива. Хоть прикладной час порта рассчитывай! (И рассчитаем, но курсе на четвёртом.)
Все деревянные конструкции были отмечены неповторимым отпечатком времени. Сваи, омытые тысячами приливов, оглажены водой и поросли; водной растительностью. Дичь досок выравнивалась года;ми га;дами первокурсников. Мои гады были из яловой кожи, две заклёпки по бокам, кожаные подошвы, подбитые гвоздями остриём внутрь... К “Варягу” ещё вернёмся.

Учёба проходила в помещении старого клуба. На эти сборы с нами приехало не очень много преподавателей. Предметы учебного плана по этой причине можно было пересчитать по пальцам. История КПСС была первейшей дисциплиной. До отмены 6-й статьи Конституции оставалось долгих (как казалось тогда) или скоротечных (как кажется теперь) неполных семь лет. Напомню, о чём гласила эта статья: "Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу".

Второй по значимости, условно, конечно, была высшая математика. Читали математические матрицы. К концу сборов мы складывали, перемножали и транспонировали эти математические объекты. Однако по возвращении в Мурманск нам сообщили, что вопросов по этой теме в экзаменационных билетах не будет. Это стало командой “забыть”, которую всякий курсант исправно выполнил. Третьим китом, на спине которого базируется багаж знаний курсантов, была физика. Лектор в очках с большими диоптриями излагал механику. Эти очки помогали ему не видеть спящих курсантов в аудитории.

Невозможно обойти вниманием преподавателя английского языка, которая была командирована в Тюву. “Мэри Поппинс” — с восхищением называли её первокурсники. Было за что! Педантичность во всём: в манерах, в одежде, в преподавании предмета. Само совершенство!

Послеобеденное время отдавалось строевой подготовке. Изучались и отрабатывались различные строевые приёмы, воинские приветствия. Упражнения строем проходили индивидуально, в составе отделения, группы и поротно. Старшина группы Неклюдов Андрей, отслуживший в армии и имевший воинское звание младшего лейтенанта, знакомил своих более юных товарищей с азами армейской мудрости. Только две фамилии вызывали трудность произношения для старшины второй группы. Обращаясь к Козловскому, он говорил: “Курсант Козговский, если хочешь быть здоровым, занимайся строевой!”. В обращении ко мне эта формула звучала: “Курсант Оргов, если хочешь быть умным, занимайся строевой!” То есть прослеживался индивидуальный подход к каждому при общем единообразии. Андрей во все времена имел высочайший авторитет. Хотя время от времени он становился объектом приколов, над которыми смеялся вместе со всеми. Он не боялся, что его реноме может пострадать от этих шуток. Будущий КДП Неклюдов Андрей Николаевич поучал будущего КДП Козловского Владимира Евгеньевича: “Боевой листок — это лицо нашей группы, Итишкина жизнь! Наш боевой листок, ёпа-мама, должен быть лучшим!” И Володя после отбоя рисовал свой шедевр.

***
Следующая зарисовка будет про Вячеслава Николаевича Батищева. Он  главный механик — это сегодня. А тогда курсант-судомех. Слава ко времени, о котором я веду рассказ, отслужил в спецподразделении внутренних войск в Москве. Его рота спецназначения была набрана исключительно из спортсменов. Дежурили они на Красной площади в гражданской одежде. Задача была противостоять любому проявлению экстремизма (не уверен, что в те времена это слово было в ходу) и терроризма, причём без оружия.

В тот день судомехам выпала очередь заступать на камбуз. Дежурным был Слава Батищев. Порядок таков: продукты на следующий день готовились ночью силами камбузного наряда, а приготовление пищи начиналось засветло профессиональным поваром. Итак, Слава строем привёл свою невеликую дружину на камбуз. Ночь впереди. За это время надо начистить пару ванн картошки, котёл лука, разрубить говяжью тушу, забросить её в 200-т литровый варочный котёл. Это в общих словах…

Ночь. Тишина. В помещение, где вовсю трудится камбузный наряд, заваливает шабла инопланетян. Пятеро наглых годков из военной части поблизости. Гоп-стоп! “Эй, курсантики, заверните-ка нам вон тот окорочок, картошечки и лучку!”. Слава попросил военнослужащих срочной службы покинуть помещение. Но не за тем они пришли. Несколько секунд. Все пятеро на грязном, залитом не пойми-чем, кафельном полу камбуза в самых жалких позах. Сломанный нос, два сотрясения, переломы конечностей — реальные извлечения из анамнезов тех пяти пациентов. Эта информация была донесена до личного состава первокурсников несколько позже самим капитаном 3-го ранга Шмакаловым, тогда ещё командиром второй роты судоводов, а в недалёком будущем начальником ОСО училища с увеличением количества звёзд на погонах.

Шмакалов лично и в кратчайший срок провёл следствие и лично принял вердикт: Батищеву Вячеславу в рядах курсантов быть. Слава и теперь с волнением вспоминает, как он шёл на разговор к Шмакалову и думал, что надо готовиться к отчислению. Стоял навытяжку и отвечал на вопросы капитана 3-го ранга. В конце разговора услышал резюме: “Сохранил мясо для целого курса… ну а что побил, так это не беда… Защищал имущество и честь училища… Ты бил их один, а их было пятеро...”

Тогда, стоя на общекурсовом построении на плацу в Тюве, слушая  выступление Шмакалова, мы отнюдь не услышали такой поддержки от товарища капитана 3-го ранга, которая сквозила в вышеприведённой цитате. Как всегда, Шмакалов выступая, скрупулёзно щедро расставлял неопределённый артикль “...ля”, менее обильно другие более определённые артикли русского языка и, конечно, в соответствии с правилами классической грамматики, не забывал про глагол-связку “...бать”. Он информировал о сути чрезвычайного происшествия, высказывался о недопустимости ничего подобного и заявлял, что замешанные в подобных ЧП будут отчисляться из курсантских рядов немедленно.

Однако на спуск флага к флагштоку был вызван курсант Батищев. Именно он был удостоен в тот день почётной обязанности спускать флаг. Запутался в роликах и спутал линь. Провозился изрядно долго. Строй курсантов эмоционально принимал комичное представление, которое устроил невысокий паренёк-судоме;х при спуске флага. Один я тогда удивлялся курьёзному несоответствию услышанного и увиденного?

***
Воспоминания о тех сборах будут неполными без упоминания о занятиях по шлюпочной подготовке. Теоретическая часть этих занятий неразрывно связана с колоритной фигурой преподавателя Морского дела. Бугель, по другому мы его не называли, в прошлом капитан, знакомил нас с самыми азами этого самого дела. В суконных морских брюках, с неповторимым морским лексиконом и южно-русским гыканьем, он знакомил нас с морской терминологией, показывал при помощи шкимушгара, как вязать морские узлы, мусинги и прочее. Любую хитрость с нашей стороны, будь то списать что-либо или подсмотреть правильный ответ, он предвосхищал и прерывал неожиданной прямолинейной сентенцией: "Мой юный друг, не надо пытаться схватить одной рукой сразу и за то место, и за это!"

Теоретическое изучение шлюпки начиналось с постижения языка морских терминов, обозначающих мельчайшие её детали. Посему в наших тетрадях появилось изображение шлюпки с пронумерованным списком названий и объяснений на несколько тетрадных страниц. Не все курсанты относились достаточно серьёзно и прилежно к этим занятиям, позволяли себе отвлекаться. Бугель в таких случаях, обращаясь к нерадивому курсанту, говорил: "Голуба, подымись-ка и выйди вон из аудитории, но прежде, сообщи свою фамилию и группу, и покажи свой конспЭкт!"

Логическим завершением этого теоретического курса был зачёт, но он был позже, уже в Мурманске. Добавлю, что Бугель не любил опаздывающих на занятия. Таковым, невзирая на старшинские нашивки на рукавах, он иносказательно, но недвусмысленно говорил: "Выйди и изучай дверь с той стороны, чтоб впредь не опаздывать!"

Теория теорией, но куда без практики? Гребля на ялах шестёрках имела место быть именно в акватории Тюва-губы. Интересно, что старшими в этой дисциплине выступали курсанты четвёртого курса. Олег Хромов и его товарищ Женя Копытов были наставниками нашей роты из числа старших курсантов. Выучив команды, мы стартовали от пирса, гребли на счёт раз-два до примеченной мной ещё в день прибытия якорной бочки с рымом и, обогнув её, возвращались обратно. Никаких спасательных жилетов. Роба и зимняя шапка на голове.

Венцом практической части шлюпочного курса призваны были стать междуротные соревнования по гребле на ялах. Это было эпичное и знаменательное событие. Мы с интересом приглядывались к нашим соперникам. Несомненно, главными соперниками были ме;хи. Их команда гребцов в составе Медкова Сергея, Харламова Анатолия, Скорнякова Александра, Сенкевича Владимира, Старожук Александра, Ермуратия Владимира выглядела устрашающе. Рулевой был Александр Подкуйко.

Шлюпки на линии старта. Финальный заплыв. Трасса та же: вокруг якорной бочки. Старт! Рулевой механиков командует: "Раз, и-и два!" Шестеро гребцов синхронно и мощно: занос весла, гребок! Нос шлюпки устремился вперёд. Хотелось бы мне избежать банальных формулировок типа вода кипела, и вёсла гнулись. Не судьба, ибо так оно и было. Сквозь ясные воды можно было наблюдать явление кавитации, порождаемое движением вёсел судоме;хов! А как известно, кавитация сопровождается именно вскипанием воды.

Несколько иную тактику выбрали наши гребцы: два Володи: Радаев и Чекунов, Вадим Масалытин, два Саши: Мухин и Кадров, и Виктор Прокопчук. По команде "старт" рулевой, курсант четвёртого курса СВФ Евгений Копытов, стал чётко и коротко, как метроном, отсчитывать команды: "Раз-два, раз-два…" Команды подавались в несколько ускоренном темпе. Соответственно гребки нашей шлюпки были короткими, но более частыми. Это, в итоге, принесло победу нашей шлюпке! Да, вначале мы отставали, наша шлюпка не так проворно взяла старт. Но постепенно, помалу наш ялик догнал, поравнялся и обогнал судомехов. На финише судоводы были первыми, что беспристрастно зафиксировал судья соревнований Шмакалов Олег Андреевич. Да, не умаляя труды гребцов, необходимо воздать должное опыту четверокурсника СВФ — кормчего нашей лодки.

Сегодня мне не даёт покоя мысль: ведь когда мы стали четверокурсниками, никто от нас не ездил наставником первокурсников в Тюву-губу. Не понадобилось! Наша Система менялась, ломала устои, подстраиваясь под суровые реалии. Страна зависла в страшном пике Перестройки. Голубь меченый торопливо перекраивал всё на свой лад, разрушая традиции и преемственность, чтоб потом вспорхнуть и улететь в края дальние. Читать лекции и сниматься в рекламе за толику малую — тридцать серебренников.

***
Судоме;хи нашего курса проявляли себя на камбузе. Это явно следует из моего рассказа про Славу Батищева. Однако этим не ограничилось. В наряде на камбузе опять механики. Вероятно, другая группа из роты Рубанка (кап. 3 р. Артамонова). Обед. По какому-то недоразумению ощущается острая нехватка компота. Пара будущих маслопупов с вёдрами энергично метнулись к ручью. Сырую воду — в общий котёл. Сахар — туда же. Пакетник на максимум. Да разве успеть вскипятить огромный котёл?! Пора разливать.

Позже, в тот же день традиционное построение на плацу. Капитан 3-его ранга Шмакалов зычно отчитывал перед всем строем очередных тунеядцев. Построение — дело серьёзное, тут несколькими минутами не отделаешься. Каждый день приносит своих героев, заснувших в наряде или на лекции, опаздывающих на построения и отлынивающих от строевой подготовки. Особая каста нарушителей — самовольщики, которые были изобличены, поскольку их рты от черники были соответствующего цвета. Они поочерёдно выходили из строя и получали наряды вне очереди. Однако выступающий офицер замечает нехорошую тенденцию шевеления в строю. То там, то сям какой-нибудь курсант потихоньку протискивается назад строя и спешно убывает в сторону “Варяга”. “Что за НЯ, тарищ курсант?” — выхватывает Шмакалов очередного бедолагу.

Короче, свернули оперативно построение. Чего там говорить? Скорее по мосткам на “Варяг”! А там уже очередь! Когда стемнело, эта очередь превратилась в извилистую аллею сигаретных огоньков.

И ещё сюжет для того, чтоб раскрыть тему камбуза до конца. Баркас с противоположной стороны Кольского залива со свежим хлебом у пирса. Группа носильщиков скорым шагом должна доставить лотки с хлебом на камбуз. Расстояние порядочное. Иногда дорога проходила рядом с зарослями северной берёзы. Туда, в эти заросли, носильщики бросали батоны. В кустах прятались их товарищи. Не скажу, что было сильно голодно, скорее, просто хотелось свежего хлебушка.

Голодно или не голодно было? Начинаю сомневаться, обдумывая, как изобразить следующий не грустный эпизод нашей жизни. Не хотелось бы навязывать своё субъективное мнение. Пусть читатель сам разберётся.

Дело было в одном из тесных кубарей третьей группы. Почему тесных? Да потому что жилфонд базы неуклонно сокращался, сгорая в печках. Мы, проживая в старых деревянных постройках, топили печи дровами, разбирая стоящую рядом точно такую же деревянную постройку. Топили печки каждый вечер так, что жарко и дымно было в комнатах, но к утру помещения выхолаживались.

Конечно, на этих печках кто-то жарил картошку, кто-то кипятил чай, кто-то варил грибной суп, кто-то сушил гады и караси. Самый интересный случай произошёл, как я уже написал, в третьей группе. И это по-своему не случайно — здесь собрались предприимчивые местные ребята, мурманчане, североморцы, знакомые с местной съедобной флорой и фауной. В отличии, скажем, от нас — приезжих из второй группы.

Серёжа Долинин, прогуливаясь во время отлива по литорали, насобирал целое ведро мидий. Они облепили собой древние деревянные столбы, торчащие тут и там, — остатки пирсов, каких-то строений. Зажарил мидии на сковородке и предложил их своим товарищам по кубрику: Трембицкому, Щипонникову, Логинову, Березенко и Чушкину. Конечно, жареных мидий быстро умололи. Спустя некоторое время кто-то поинтересовался: “Где ж ты насобирал, Серёжа, этих мидий?” Чтоб восполнить отсутствие пикантных специй, с которыми обычно гурманы употребляют этот деликатес, у Сергея был готовый ответ: “Ну, где-где… На сваях у “Варяга”, конечно!”

А единственная сковородка не простаивала, уже была передана по эстафете в другой кубарь…

Я рассказал про обязательную зарядку по утрам, про строевые занятия и построения, но не упомянул об ежедневном обязательном просмотре программы “Время”. Да, вспоминается, в связи с этим, давняя шутка командира роты на одном из построений об обязанности дневального включить телевизор без четверти девять “на прогрев”. В каждой хорошей шутке, как известно, есть доля правды. Вот и в этой шутке, доля юмора содержалась в гротескно-преувеличенном времени нагрева телевизора, всё остальное правда.

В нашем доме-общежитии телевизор стоял в подъезде (или в парадном, или в сенях). Смотрели мы его сидя на ступеньках и задрав головы. Здесь на лестнице собиралась вся рота. Основная интрига всякой информационной программы того времени закручивалась либо вокруг нескончаемых побед в битвах за урожай, либо вокруг очередного рекорда сталеваров. Всё это на фоне триумфальных достижений во внешней политике и под мудрым руководством…

А между тем, тот южнокорейский Боинг был сбит 1 сентября 83-го. 269 погибших. Митинги в Сеуле с сожжением Советских флагов. Выступление президента Рейгана о преднамеренном уничтожении пассажирского самолёта, с отзывом о событии как о «резне» и объявлением, что Советский Союз повернулся «против мира и моральных заповедей». (Правда после того, как Штаты сами сбили Иранский самолёт в 88 году риторика изменилась, они согласились, что Боинг был сбит по ошибке.) Бесспорно, этот инцидент, стал одной из важных вех новейшей мировой истории.

Мы, задрав головы, продолжали смотреть победные репортажи со строек социализма. Ни слова об инциденте. Потом, через несколько дней, скупая информация об аварии и исчезнувшем с экранов радаров самолёте. Ещё через день другой — Боинг нарушил границу и был сбит. Как обычно в таких случаях: никакой определённости, фразы обтекаемые и труднопонимаемые. Глухая реакция информационных служб, есть отражение ватной позиции руководства страны. Я упомянул о выступлении Рейгана, а было выступление Андропова? Вот пример, лакмусовая бумажка характеризующая личность очередного вождя. В скорости История покажет, что она делает с тем обществом, которое себе выдвигает таких вождей.

Я б не хотел, чтоб мой рассказ хоть сколько нибудь походил на длинные демагогии Андропова (они есть в сети, можете почитать) потому закрываю тему южнокорейского Боинга. Эта страница истории о доблестном служении одних и некомпетентности других. Всякий заинтересовавшийся, должен сам её изучить из разных источников.

БДК "Тювинский экспресс" (по аналогии с Сирийским экспрессом) мчал нас в Мурманск. На причале Морского вокзала построение. Стройными колоннами, поротно марш в Систему. Прогресс в строевой подготовке очевиден. До первого парадного марша в составе МВИМУ пара недель. Изоляции конец. А долгим и необычайно ёмким годам курсантской жизни — только начало.