Закат Шенгена 13

глава 13 Предчувствие хаоса.

   Уход Меркель облегчения не приносил. Правда стали менее популярны сувениры с Меркель на виселице. Но в Германии стали все чаще отлавливать грузовики битком набитые восточными нелегалами. Вдоль польско германской границы завелись команды линчевателей, которые денно и нощно охотились за нелегалами. В свою очередь, полиция сама стала охотиться за линчевателями.  Менялась ситуация и в правительствах. Слегка придя в себя от белорусского нахрапа,  и поняв что  туристы - это самая натуральная армия вторжения в этой гибридной войне против ЕС , европолитики начали оперативно вводить санкции. Досталось и Эрдогану. Куда без него - его авиация тоже таскала  туристические орды в Минск. Вялое противостояние на границе перешло в прямую драку. Белорусы любезно вооружили  приезжих не только ножницами для резки металл. но и  перцовым газом и лазерными указками. Хлипкая ограда сметалась белорускими грузовиками, облегчая прямой контакт с промерзшими поляками. Они перестали слепить  курдский бивак прожекторами и играть классическую музыку по ночам.

  Узнав, что мигрантам всю ночь крутят Шопена, Шрамов только усмехнулся- еще с советских времен он знал, что к азиатам слабость неприемлима никак - только усугубляет. Включили бы шановние паны нормальную  сирену минут на двадцать вместо Шопена и   вся граница тут же бы опустела. Наконец решили помочь полякам  чопорные британцы, пообещав прислать оснащенные  саперные части для какой нибудь фортификации рубежей. Засуетились и украинцы, поняв, что поток приезжих может рикошетом отскочить и на их территорию. Там тоже граница была не просто дырявой, а совсем условной. Жестче всего в этом конфликте проявили себя литовцы, если  либералы из правительства и планировали строительство массовых палаточных резерваций для восточых  туристов, то местные жители встали стеной - пошли даже массовые драки с  собственным населением  из- за приезжих. Германскую толерантность никто в Литве обозначать не собирался. Да и погранцы  Литвы с перебежчиками не церемонились - стрелять не стреляли, а вот отметелить всласть незванных гостей могли. Про вялые призывы Ватикана к человечности никто и не  вспоминал. Напротив,   лихие польские генералы в отставке предлагали  захватить Белоруссию  за несколько дней, невзирая на их договоренности с старшим  славянским братом - Россией.

    Но осенью Шрамов был всецело под гнетом своих проблем. После той знаковой  встречи у университета  Шрамов  немка не  попадалась на глаза  целый месяц.  Больше она не ловила его .  у Шрамова время  детально  обдумать  эту кислую  ситуацию. ГЛАВНОЕ, что он тут точно осознал - эта  берлинская подруга достаточно свободных европейских нравов и свои права знает отлично. Шрамов прекрасно помнил ту хрестоматийную историю с о звездой тенниса Борисом Беккером, которого  подловила  одна шустрая московская негритянка на минете в ресторане. Она сумела забеременеть от пьяного миллионера и  предъявить ему солидный иск. Германские законы оказались на её стороне. И как Боря не брыкался - признать отцовство ему пришлось. И Шрамов, крепко поразмыслив, решил не проявлять инициативу. Его прежняя подруга была  вполне говорлива -  в моменты близости  довольно много узнал о её семье и их возможностях. Отец у нее был крупный  железнодорожный чиновник, у них были квартиры в Берлине и Париже и дом  на озере в Потсдаме. Но выяснять отношения Шрамов не спешил. Сомнения в инициативе были крепкие. Во первых, немка крайне хладнокровно вырулила  в ситуации в Бергамо. Без сожалений и лищних сентиментов - это  впрочем характерно для немок любого возраста. Второе, что было объективно - разница в их возрасте была лет на двадцать. Если честно, то следовало  еще принять в внимание и разницу в ментальности.  Если он и не был настоящим совком, то  лихие девяностые: вся эта ругань и нищета,  крепко засели в памяти и сказались в привычках. У нее такого  жизненого  отстоя просто не было, Шрамов себя не обольщал - в полноценные германские женихи он не годился никак. Немка была приучена к деньгам- у него их просто не было. Одно дело - та  глухая бергамская задница в разгар пандемии.  Другое - сладкая жизнь в Берлине на хлебах состоятельных родителей. Да и вообще, богема предпочитает свой круг общения скрипачи, художники. писатели. А его статус был вообще не определен.

   Ближе в рождеству они  случайно пересекались несколько раз.  Пару раз  она была в шумной компании своих однокурсниц.  Один раз ее подвозил какой хлыщ на новом БМВ. Шрамов отметил, что они на прощание расцеловались совсем не из вежливости.  Давешние её приятели - швабы Шрамову не попадались вовсе. Как то в университете он наткнулся на анонс концерта в Митте. В солистках числилась и его немка. Шрамов усмехнулся и решил посетить: против Вагнера и Шнидке он ничего  не имел. Концертный зал был полупустой  - нормы пандемии. После её выступления - как она умеет бацать на рояле, он наслушался еще в Бергамо, он послал контролера с букетом и поздравительной запиской. Впрочем, цветов досталось немало всем  исполнителям - все это могло и затеряться. Ведь за кулисами их обычно сбрасывают кучей и раздают всем участникам.

  Погруженный в неприятные размышления Шрамов несколько раз нарушил  ограничения скорости в Вандлице, которые осенью довели вообще до черепашьих  и нарвался на фирменный германский идиотентест, который по отзывам даже нормальные люди проходят со второй попытки. Мало того, что ему пришлось разориться на сам тест, Шрамов посетил обязательные 40 часов у психолога и разорился совсем. Тест в итоге он одолел с первой попытки - вопросы попались вполне адекватные и получив справку, что он не идиот, решил что гоняться за немкой даже из-за потомства он не будет никогда.

    В ноябре стихийный лагерь  возле Гродно  надоел всем. Беженцы демонстративно гадили и вырубали лес на дрова, швыряли кал и камни в поляков и пытались  прорываться повсюду . Высокие стороны конфликта  оперативно обменивались  самыми категоричными любезностями и обещали новые санкционные радости.  Задолбанные репрессиями белорусы не откликнулись на призыв кормить незванных курдов и всю помощь  мигрантам приняла потрепанная политикой белорусская экономика. Не дожидаясь новых санкций , Батька поднял в воздух всю пригодную к полетам военную авиацию,  барражируя над границей.   И видимо горько сожалел, что  не может двинуть и весь белорусский флот. Ведь была же вполне пригодная для подобных операций  Краснознаменная Пинская флотилия, оснащенная еше белополяками. Зачем распилили на металл  в сытые советские годы!  Армейские части уже давно мерзли возле польских рубежей в чистом поле.
 Заодно батька пообщал закрыть наглухо и газовый вентиль на трубе, которая давно ему не принадлежала. Пущай щепетильные европейцы стучат зубами от холода - зима была на носу.

  И вот во второй половине   ноября пошла новая история с прорывом  на укрепленный  КП поляков. Белорусы организованно загнали мигрантские  толпы на переход,  лицемерно уверяя всех в том,   что никто не нарушает белорусские законы. Да и бедным  мигрантам некуда возвращаться. Редкие охотники получить убежище в Белорусии,  депортировались властями за считанные часы в Ирак.
Все это  удачно отвлекало от короновирусных разрушений в Европе. Шрамов   сделал вторую прививку, несмотря на то что медики никак не гарантировали устойчивость к новым штаммам. Локдауны постоянно возникали по  всей Европе, благодаря им    смертность удалось сбросить до минимума . А вот на Востоке ситуация похоже складывалась намного хуже. В России вообще пошел сплошной мор. Только официально хоронили свыше тысячи жертв ковида ежедневно.  Цены на  гробы взлетели в два раза. Особенно часто хоронили знаменитостей - актеров, писателей, дикторов и ученых. Власти   лихорадочно чередовали кнут с пряником, то объявляли выплаты и лотереи привившимся. то вводили новые ограничения. Обещали вообще посадить всех на цифровые коды по примеру Китая. Все впустую.   Народ был недоверчив и  упрям. Недоверие было во всем. Никакие обешания о достойном уровне жизни не выполнялись. Инфляция била рекорды. Еда вРоссии подскочила в цене в полтора раза, автомобили в два, а деревянные дома аж в три. А   всенародное ликование - Крым наш! давно выветрилось.