Глава восьмая. В лабиринтах алгоритмов

Академик за прошедшие годы почти не изменился: никакой физической дряхлости, несмотря на более, чем почтенный возраст, по-прежнему ясный, внимательный, немного насмешливый взгляд.

- Здравствуйте, юноша, проходите. Насколько я уловил из телефонного разговора, миссия, с которой вы прибыли, секретная, поскольку - не вполне законная? – иронично осведомился академик.

- Есть, маленько, Игорь Олегович. Вот, посмотрите. Интересует ваше мнение и профессиональная оценка.

- Хорошо, разберёмся. Верочка у меня сегодня, она вас чайком напоит. А я поработаю.

Дочь академика вышла из комнаты, улыбнулась Редактору.

- Пойдёмте, я уже заварила.

Чай был терпким и ароматным, а Вера – миловидной и очень эрудированной женщиной. «Смотреть приятно, слушать не скучно. Хорошее сочетание» - думал Редактор во время разговора, - но, главное, пожалуй, не в этом: сегодня многие люди не общаются, а вываливают друг на друга кучу информации - ненужной, бессмысленной, и, преимущественно, негативной. Да ещё эта душная накипь хронического недовольства всем и вся, концентрация которой высока даже у молодых, а с возрастом – вообще начинает зашкаливать. А здесь – совсем другой настрой. Папина дочка и папина школа, определённо.»

Примерно, через час, Силаев заглянул в столовую, извинился, и жестом пригласил Редактора в свой небольшой кабинет.

- Ну, вот, юноша, расшифровал ваши разведданные. Вполне стандартный набор ингредиентов, не самого плохого качества. Достаточно много натуральных, присутствует грамотно подобранный витаминный комплекс. Есть, правда, кое-что, не совсем обычное. Вот это.

Академик положил на стол лист бумаги, со множеством мудрёных терминов. Один из них был обведён красным карандашом.

Редактор попытался прочитать заковыристое, сложносоставное слово .

- Анисткрат… истраэд… Сходу не произнесёшь - тренироваться надо. Смахивает на заклинание для вызова злых духов. Как будто специально такие названия придумывают – неудобоваримые. А что это такое?

- Химическое соединение - синтетический стероид. Впервые был синтезирован очень давно, ещё до второй мировой войны. В Германии, или в Австрии, точно не помню, но могу посмотреть в справочнике. До сих пор активно применяется в фармакологии. Тип – эстроген. Основная функция - стабилизация содержания в крови женских половых гормонов. Входит в состав многих медицинских препаратов, предназначенных для коррекции нехватки эстрогенов в женском организме. Метаболизируется, преимущественно,в печени. Это пока всё, что я могу сказать на данный момент.

Редактор удивлённо посмотрел на Силаева.

- Странный компонент в составе продукта, предназначенного для школьного рациона.

- Скорее, неожиданный. Кстати, есть ещё любопытная деталь: каждый исследованный образец отличается от другого по составу – немного, но всё-таки. Однако, это соединение присутствует во всех трёх образцах, причём, в одной и той же дозировке.

- Тут два вопроса возникают самопроизвольно - озадаченно произнёс Редактор - что это может значить, и что мне теперь делать?

Обычно, Силаев отвечал без промедления - на любой, даже самый сложный вопрос. Но сейчас Редактор интуитивно ощутил, что академик тщательно подбирает слова и складывает их в готовые фразы, прежде, чем произнести вслух. Наконец, он заговорил.

- Главное – не спешить с выводами. Пока мы имеем некий… нетривиальный факт, который необходимо проанализировать, рассмотреть с разных ракурсов и сопоставить полученные результаты. Для этого, мне нужна, как минимум, неделя. А, вы, пожалуйста, не сообщайте никому о своём, так называемом, открытии, будь оно неладно! Странный компонент, действительно, странный - ваша правда, юноша…

Силаев встал, сделал несколько шагов в сторону двери, затем резко обернулся.

- Но если объективно рассуждать - мы, всё-таки, не крысиный яд обнаружили, верно? Так что не надо сразу в атаку на вражеский редут, с шашкой наперевес. Убедительно об этом прошу, поскольку знаю особенности вашего характера. Дайте мне честное слово, что ничего не предпримите до полного прояснения, я настаиваю!

Всегда уравновешенный, даже немного флегматичный, рассудительный и невозмутимый Силаев, выглядел крайне взволнованно. «Нервничает старик, даже веко задёргалось. И ещё, похоже, за меня переживает» - удивлённо подумал Редактор. Но, несмотря на это, вместо честного слова, лишь уклончиво пообещал:

- Постараюсь, Игорь Олегович. А шашкой махать бессмысленно: сразу клинок обломают, да и руку, пожалуй, оторвут. Здесь поступательно - лучше, чем наступательно. Испытано и доказано.

На следующий день Редактор встретился с Представителем. Но обсуждения предстоящей работы не получилось: миниатюрный мужчина сразу обозначил границы и расставил приоритеты - чётко и категорично.

- Основные материалы подготовят наши специалисты и журналисты. У них высокая квалификация и они лучше разбираются в нюансах. Фотографии? У нас огромный архив. При необходимости – сделаем дополнительно, сколько угодно. Верстальщик и дизайнер – тоже имеются. Корректор? Хорошо, пусть будет ваш, хотя он пунктуацию своеобразно понимает. Ничего, потом перепроверим и поправим.

- Значит, мне и моим сотрудникам отдыхать можно целый месяц. – недовольно произнёс Редактор.

- Месяц – это слишком долго. Две недели на подготовку номера вполне достаточно. А насчёт отдыха… Вся работа проходит под вашим общим руководством. Читайте, формируйте замечания, выдвигайте конкретные предложения. Мы рассмотрим, проанализируем, обсудим. Что-то скорректируем - при необходимости. И самое важное. Я уже обозначил вчера, но повторюсь: через весь специальный выпуск – и явно, и неявно, и метафорично, и аллегорично, должна проходит одна-единственная мысль: «Очевидное благо» - необходимое, перспективное, полезное и безальтернативное начинание.

Ещё на презентации Редактору показалось, что Представитель кого-то напоминает: чертами лица, жестами, даже голосом. Ощущение знакомости этого облика при каждой встрече становилось только сильнее, однако, не приближало к разгадке.

- Алгоритм - определён, конечная цель обозначена, - кивнул Редактор и внезапно спросил: - Вы знаете такую версию, что человечество неоднородно, а делится на четыре вида? Из них два хищных, а два не хищных. Когда-то, первые пожирали вторых – натурально. А теперь тоже едят, только по-другому. Косвенно. Как считаете – может быть правдой?

Редактор любил использовать этот приём: резко изменить канву общения и задать вопрос, не относящийся к теме разговора, чтобы собеседник растерялся и невольно раскрылся - с неожиданной, или даже тщательно скрываемой стороны. Это всегда срабатывало – в разной степени, но неизменно.

Однако, сейчас ничего подобного, как в случае с тем же Ларионовым, не произошло. Представитель медленно повернул голову, но посмотрел не в глаза, а куда-то в район второй пуговицы редакторского пиджака, после чего произнёс ровным, безучастным тоном.

- Четыре вида, говорите? Косвенно пожирают? Это очень интересно. Но давайте не будем отвлекаться. К вам, господин Редактор, персональная просьба: напишите о том, что Министерство Контроля не только не возражает против «Очевидного блага», а выражает проекту своё полное одобрение и поддержку. Это должно прозвучать понятно для всех, но, вместе с тем, завуалировано. Чтобы не было похоже на лоббирование коммерческих интересов государственной структурой. У вас неплохо получаются такие тонкие конструкции.

«На мою уловку - никакой эмоциональной реакции, словно она в его программу не заложена» - подумал Редактор, - «ну, ладно, терминатор: мы тебя на потом оставим, а пока надо с Шефом пообщаться.»

Уже к вечеру по электронной почте пришли два материала для спецвыпуска. В первом повествовалось о том, к каким последствиям для детского организма может привести употребление определённых продуктов. Изложено было ёмко, образно, понятным языком и строго с научной точки зрения. Вторую статью Редактор перечитал несколько раз. И с каждым новым прочтением текст нравился ему всё меньше и меньше. Редактор вывел его на принтере и отправился к руководителю Департамента.

- Шеф, извини, что отвлекаю, но, вот, посмотри: наши… компаньоны прислали две статьи. По одной – никаких вопросов, а вот по второй... Это рассказ - про массовое отравление в одном из учебных учреждений. Натуральный триллер получился: десятки пострадавших детей, сирены воют, скорые летят, капельницы, реанимация, толпа обезумевших от горя родителей валокардином отпивается. Мы там тоже обозначены – героически боремся с последствиями раздолбайства отдельных безответственных плохишей. Хорошо написано, выразительно, душещипательно. И талантливо. Но по сути – фейк. Ведь ничего не сказано о том, где и когда это произошло. И я что-то подобных ЧП не припомню.

Глава Департамента мельком глянул на принесённые Редактором листы.

- Случай такие бывали - в разное время, в разных местах. Возможно, что здесь объединили сразу несколько событий. У нас же не новостная хроника чрезвычайных происшествий, с точными датами и координатами. И с каких пор ты стал противником литературной подачи информации?

- Я не стал противником. Но, в отдельных случаях, и у сторонника тоже могут сомнения возникать.

- Пожалуй. Но сейчас я их развею: наши, как ты их называешь, компаньоны, свои материалы сначала согласовывают, сам понимаешь, где и с кем, а потом уже тебе присылают. Так что, зря волнуешься, всё для пользы дела. Работай спокойно.

«Резвые пацанчики: на ходу подмётки срежут» - впервые за долгие годы в памяти Редактора возникла эта жаргонная фраза. А следом за ней отчётливо прозвучали слова, услышанные совсем недавно: «Химическое соединение. Синтетический стероид. Активно применяется в фармакологии.»

- Шеф, ещё один момент хочу уточнить. У «Дорожной еды» есть центрифуга?

- Думаю, что имеется. У них продвинутая лабораторная база. А ты для чего интересуешься?

- Я их сертификаты просматривал – всё есть, а молекулярного анализа не нашёл. Любопытно стало, почему?

- Это исследование в обязательный перечень не входит. Я и сам, честно говоря, уже начал жалеть, что мы эту центрифугу приобрели. Дорогая игрушка получилась, но по сути – бесполезная.

- А если им предложить провести такое тестирование на нашем оборудовании и в журнале результаты опубликовать - как думаешь, согласятся?

- Не знаю. Попробуй, если есть желание. Ты извини, мне работать надо: вон, экспертных заключений принесли целую пачку. Пока подпишу – уже обед будет. Если хочешь – во время него пообщаемся.

«Шеф об этом стероиде ничего не знает.» - сделал вывод Редактор. – «Иначе бы напрягся, отговаривать стал. Ладно, уже хоть что-то проясняется, потихоньку….»

Редакторский портфель ежедневно пополнялся новыми материалами. Они были подготовлены настоящими профессионалами, хотя Редактор никогда прежде не слышал фамилий этих журналистов. А ещё поражало стилистическое разнообразие: человек любого интеллектуального и социального уровня обязательно нашёл бы в этом номере приемлемую для себя форму изложения, а, следовательно, мог дочитать до конца хотя бы одну статью. А в каждой их них содержался позитивный посыл в отношении проекта «Очевидное благо». Редактор довольно быстро осознал, что с учётом великолепных фотографий, это, несомненно, будет один из лучших, а возможно – самый лучший журнал, среди всех, выпущенных Центральным Департаментом Контроля.

Впервые за много лет у Редактора почти не было работы: он изредка делал какие-то мелкие замечания, вносил необязательные правки, и с нетерпением ждал новостей от Силаева.

Академик позвонил только через одиннадцать дней.

На этот раз он встретил Редактора без улыбки, выглядел усталым, расстроенным, даже опустошённым. И разговор начал с неожиданного вопроса.

- Скажите, юноша: как, вообще, вы додумались до этого молекулярного анализа? Ведь в нём не было никакой надобности. Какими логическими рассуждениями вы пришли к тому, что он необходим?

Редактор пожал плечами.

- Я и не думал совсем. Тем более – не рассуждал. Шеф однажды сказал, что привезли хороший прибор – самый современный. Всё может показать. Я запомнил, забыл, а потом вспомнил.

Силаев тяжело вздохнул.

- Внезапное прояснение сознания, которое подсказывает самый короткий путь к пониманию той, или иной проблемы, минуя все промежуточные стадии. Одним словом – озарение. Сложная и малоизученная особенность человеческой психики. Но ведь у этого явления тоже существует определённый алгоритм: вначале - подготовительный период, затем – инкубационный. Тот же Менделеев очень долго и напряжённо размышлял о своей периодической таблице, прежде чем увидел её во сне. И Ньютон годами собирал, изучал и анализировал данные из разных областей науки, и только потом уже озарился, и создал классическую теорию тяготения… А здесь – раз, и в самую сердцевину проблемы проник, сходу, без подготовки, даже не обладая необходимыми знаниями… Нонсенс какой-то.

Казалось, что академик забыл о существовании собеседника и разговаривает сам с собой.

- Что-то не так, Игорь Олегович? – осторожно спросил Редактор.

- Я показал результаты своим коллегам, профильным специалистам. Вкратце изложу их заключение: наличие в пищевом продукте данного химического соединения выглядит несколько необычно. Однако, его дозировка в представленных образцах настолько незначительна, что явную угрозу для здоровья, а тем более, для жизни, представлять не может. Вдобавок, вещество, предположительно, абсорбирует кальций, и, даже, опосредованно, может являться профилактическим средством для борьбы с раковыми клетками.

- Достаточно оптимистично. – сказал Редактор. – Но ведь это ещё не всё?

- К сожалению, да. Один из моих бывших учеников обнаружил в своём архиве несколько старых специализированных журналов на немецком языке. Там есть подробное описание многолетних исследований с однозначным результатом: при систематическом применении именно этого стероида было зафиксировано значительное изменение соотношения полов в нескольких популяциях водных позвоночных. Иными словами, количество женских особей с определённого момента начинает возрастать, а мужских – уменьшаться. Но даже оставшиеся, под действием эстрогена, постепенно, вырождаются, и становятся неспособны к размножению.

- С одной стороны – безвредно и даже полезно, а с другой – вызывает необратимые генетические мутации. Два диаметрально противоположных вывода. Оказывается, и так бывает… - задумчиво произнёс Редактор.

- Пожалуй, основная причина в том, что корпорация «Road food» осуществляет свою деятельность абсолютно в ином сегменте - негромко сказал Силаев. - Дорожная еда… Насколько часто большинство людей летает на самолётах, или ездит в поездах дальнего следования? Раз в год? Два? Три?

- Кто-то и чаще, наверное, если в командировки посылают. – неуверенно отозвался Редактор

- Пусть даже раз в неделю. А школьное питание – это пять, шесть раз, причём, дважды в день - завтрак и обед. Именно то самое, «систематическое применение», при котором организм водных позвоночных не успевал избавляться, а только накапливал эстроген – день за днём, месяц за месяцем, год за годом…

- И какой же ваш вывод, Игорь Олегович?

- Я полагаю, что регулярное употребление продукта, в составе которого даже в небольшой дозировке присутствует обнаруженное вами химическое соединение, по меньшей мере, небезопасно и для человеческого, в особенности, для растущего, формирующегося организма. Разумеется, это только версия. Чтобы её подтвердить, или опровергнуть, необходим полный цикл клинических исследований.

- Озарился на свою голову, - констатировал Редактор, - и что теперь делать?

Академик обречённо развёл руками.

- Не знаю. Более того: на мой взгляд, сделать ничего нельзя.

- Но я могу пойти к Шефу. Он мужик нормальный, и, насколько я выяснил, об открывшемся факте не осведомлён.

- Категорически не советовал бы вам так поступать – веско изрёк Силаев, - независимо от того, знает ваш руководитель о наличии стероида, или нет. Чего вы ожидаете от главы Департамента? Проект согласован в вышестоящей инстанции, с соблюдением всех необходимых формальностей.

- Но его необходимо хотя бы приостановить, чтобы разобраться в нюансах более детально…

- Никто ничего приостанавливать не будет. На каком основании? Исходя из моей гипотезы? А другой учёный выдвинет свою. Да если сейчас превратить в бесструктурное месиво всё, что мы употребляем в пищу… Диаметрально противоположных выводов окажется больше, чем звёзд на небе.

- Согласен, Игорь Олегович: поход к Шефу – не лучший вариант. Тогда предлагаю опубликовать результаты и вашу версию в каком-нибудь издании - научном, научно-популярном. У вас ведь есть такая возможность?

Силаев снял очки, сосредоточенно потёр переносицу.

- Попытаться можно. Но, во-первых, то, что мы имеем, получено незаконным путём. Скрывать я этого не буду – по моральным соображениям. Значит, не каждый решится обнародовать. А вероятнее всего, что никто. Да и в моей версии слишком всё зыбко, неоднозначно, предположительно… Хорошо, допустим, что удастся кого-то убедить. Но в этом случае придётся указать источник предоставленных данных.

- Никаких возражений не имею. – без колебаний произнёс Редактор.

- Похвально, конечно... Но давайте с другой стороны рассмотрим: кто читает подобные журналы? До целевой аудитории - жителей конкретного региона, где планируется пилотное внедрение проекта, информация всё равно не дойдёт. Значит - холостой выстрел, сотрясение воздуха, причём не слишком громкое, учитывая символические тиражи всех этих научных вестников и бюллетеней. Зато ответный залп будет настоящим. И его произведут по вам, юноша. Вы отдаёте себе отчёт, к каким последствиям это может привести?

- Какая разница? Не нравится мне ихний Представитель - шибздик механический, чёртова кукла, а не человек! Я, правда, не успел выяснить, известно лично ему что-либо, или неизвестно. Впрочем, неважно. А ваша версия – убедительная. Для меня, во всяком случае. И я считаю, что просто необходимо её озвучить - любой ценой.

Академик снова тяжело вздохнул.

- Если вы так настойчиво стремитесь принести себя в жертву, бросившись на амбразуру, надо хотя бы сначала добежать до вражеского окопа. А то, что мы сейчас обсуждаем – кардинально ничего не изменит, и ни к чему не приведёт. Кроме вашего увольнения с должности, разумеется.

- А если просто выложить в открытый доступ – не сдавался Редактор - как вам такое предложение?

- Ещё более бессмысленно. Корпорация легко отобьётся, объявит фальшивкой, или информационным вбросом со стороны конкурентов. А может даже использовать, как дополнительный пиар: видите, дорогие граждане, насколько значим наш проект, что его пытаются дискредитировать самым беспардонным образом, нагло оперируя бездоказательными инсинуациями. А потом «Road food» официально предъявит все сертификаты с безупречными качественными характеристиками своей продукции. И ни один обыватель не разберётся, где там молекулярный анализ, а где другой. Так что, у них эффективных вариантов много - в отличие от нас.

- Вот, непруха голимая – вполголоса пробормотал Редактор и спросил: - Но вы хотя бы попробуете кому-нибудь предложить, Игорь Олегович – вдруг разместят? Обещаете?

Силаев помолчал и неохотно произнёс:

- Обещаю. Дней через десять я с вами свяжусь.

Редактор рубанул рукой по воздуху так, словно сжимал в ладони кавалерийский палаш, или саблю.

- Всё уже свёрстано, скоро в типографию отдавать. А раньше – никак не получится?

- Раньше, позже… – равнодушно сказал Силаев. - Разве не ясно, что номер, посвящённый проекту «Очевидное благо», всё равно выйдет в свет, независимо от наших действий, или бездействий. Это как параллельные линии, которые никогда не пересекутся в одной точке. Извините, юноша, давайте закончим на сегодня: я что-то неважно себя чувствую, хочу отдохнуть.

Накануне отправки спецвыпуска в печать Редактор был сосредоточен, молчалив, на все вопросы отвечал односложно, механически. Зато миниатюрный мужчина непрестанно улыбался, шутил и балагурил.

«Надо же, словно подменили» - думал Редактор, - «Выпил, он что ли? Нет, не похоже. Да и не пьют роботы. Видно, одну программу отключили, а другую активировали.»

- Что-то вы безрадостны сегодня, – весело сказал Представитель. - появившись в дверях редакторского кабинета. - Расстроились, что вашу статью немного подкорректировали? Но, откровенно, говоря, вы её как-то без вдохновения написали. Так что пришлось добавить огонька, не обессудьте.

- Нет проблем, - отозвался Редактор. - Добавить – это не убавить.

- А больше – лучше, чем меньше. – миниатюрный мужчина рассмеялся. - Насколько я знаю, вы, господин Редактор, неоднократно сожалели о том, что у вашего прекрасного журнала такой маленький тираж. Верно?

- Прежде сожалел. Но потом привык довольствоваться тем, что есть.

- А этот номер выйдет большим тиражом. Очень большим. Принято решение оповестить о нашем начинании максимальное количество жителей региона.

«Ещё одна плохая новость» - мрачно подумал Редактор, хотя пару месяцев назад станцевал бы от такого известия вприсядку.

- Корпорация заключила договор с Департаментом на оказание информационных услуг и произвела стопроцентную предоплату. - уточнил Представитель. - Но и это ещё не всё. Есть благотворительная общественная организация, не слишком известная, зато обладающая значительными финансовыми возможностями. Она периодически вручает премии в разных номинациях, в одной из которых в текущем году победили вы, господин Редактор, поздравляю. Сумма, возможно, не слишком внушительная, но приятная: сто тысяч долларов. «За беззаветное служение в продвижении инновационных технологий, способствующих улучшению качества жизни подрастающего поколения».

Редактор усмехнулся.

- За беззаветное, значит? Благодарствую. А сумма, действительно, приятная. И мне так похорошело, что даже мозги расслабились и освободились от ненужных мыслей и сомнений. Только одно изречение всё крутится в подсознании - покоя не даёт, и уходить не хочет.

- Какое именно? – иронично осведомился Представитель. – не хотите поделиться?

- С удовольствием, - произнёс Редактор и процитировал: «Никто не может служить двум господам: или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне.» Матфей, глава шестая, двадцать четвёртый стих.

- Излишне претенциозно, особенно, для сегодняшних реалий. – снисходительно прокомментировал миниатюрный мужчина. - А устрашающе звучащий «мамона» – это всего лишь деньги. И они вообще не требуют служения: их просто платят за работу. А ещё ими награждают – самых талантливых, достойных, исполнительных, в том числе – за преданность общему делу. И, кстати, господин Редактор: всё утверждёно, согласовано, завизировано. Дело сделано – звоните в типографию. Сорок пятый номер, между прочим, почти юбилейный.

- Да, - подтвердил Редактор, – юбилейный. Но я хочу ещё почитать немного, мало ли что… Сорок пятый уже... И через неделю мне сорок пять лет исполняется… Но давайте придерживаться установленного алгоритма: обозначенный вами срок истекает завтра. Утром позвоню и отправлю, на свежую голову.

- Логично. Только не затягивайте, постарайтесь пораньше. До свидания. – завершил общение Представитель и вышел из кабинета.

После его ухода Редактор несколько минут просидел неподвижно. Сорок пять, его любимое число в детские годы. Эти цифры словно притягивали ребёнка, и он часто выводил их - в тетрадках, в альбомах, на школьной доске. Карандашами, красками, мелом… Дышал в стекло, а потом аккуратно изображал четвёрку с пятёркой на запотевшей поверхности. «Почему сорок пять, сынок?» - удивлённо спрашивала мама, а он не знал, что ответить и растерянно улыбался. Он мог просто вообразить эти цифры и отчётливо увидеть их в воздухе. И ни разу не сумел объяснить, что они означают – даже самому себе. А сейчас необъяснимое и загадочное из далёкого прошлого соединилось с настоящим, но при этом, не стало понятнее.

«Нумерология – сестричка астрологии» - насмешливо подумал Редактор, - однако, три совпадения… Нет, четыре: мой кабинет - тоже номер сорок пять… Мистика натуральная! Но что из этого следует? Да ничего! Журнал всё равно будет выпущен – без вариантов.»

В юности у Редактора сформировалась другая привычка: если он что-то напряжённо обдумывал, то непроизвольно чертил на листке геометрические фигуры, а потом смотрел, что получилось. Это было забавно, поскольку Редактор совсем не умел рисовать.

Сейчас он тоже опустил глаза и посмотрел на лежащий перед ним лист бумаги: удивительно чётко и пропорционально там была изображена пентаграмма.

«Пифагорейская схема - божественная пропорция, включающая в себя пять стихий: огонь, вода, воздух, земля, эфир. Хотя сейчас, традиционно, воспринимается, как символ князя тьмы.» - размышлял Редактор. - «Но у этого знака в древности было и другое значение: считалось, что завершённая пентаграмма может остановить зло, или сделать слабее, показав его истинную, тщательно скрываемую сущность. Так, так… Допустим, что четыре совпадения двух цифр – это четыре луча. Не хватает ещё одного… Стоп. А если переслать номер в типографию не завтра, двадцать третьего, а четвёртого? Тогда он попадёт к читателям на следующий день, то есть, пятого. И четвёрка с пятёркой снова сойдутся вместе. А, вдруг, это последнее совпадение - завершающий луч пентаграммы?»

- В какую только ерундистику не закопаешься от безысходности. Чего ты нагородил: какие лучи, какие пропорции? - вслух произнёс Редактор, и даже покрутил головой, пытаясь избавится от глупого наваждения. Но мысль о том, что вёрстку необходимо отправлять только в конкретный день, не уходила, а наоборот, словно незримо разрасталась и пускала прочные корни. А из глубин подсознания настойчиво пробивались другие мысли – разумные и логичные: «Протянуть ещё почти две недели – нереально. И, главное, абсолютно бессмысленно».

Редактор глубоко вдохнул, потом выдохнул, и открыл рабочие файлы. Внимательно прочитал одну статью, вторую, третью… Править было нечего. «Вот, черти профессиональные, откуда их только понабрали – ни к чему не придерёшься. И зацепиться не за что. А хуже всего, что даже трудные темы изложены ясно и доходчиво… Хуже всего? - Редактор усмехнулся. – Когда-то именно ты и создал такой алгоритм этого журнала своими переводами «с научного на обычный». Но как говаривал Яков Самуилович: «У нас, всё-таки, специализированное издание!» Спасибо, дорогой профессор: сейчас я полностью согласен с вашим аргументом!»

Окрылённый неожиданным решением, казалось, неразрешимой проблемы, Редактор начал усложнять наиболее простые словесные конструкции, стал вводить в статьи научные термины и определения – короткими фрагментами, зато в каждый материал. Боясь потерять кураж, не поехал домой, и закончил работу только к утру. Ещё раз пересмотрел, проверяя, насколько убедительным является то, что он сотворил. Многое – не слишком. Но другого выхода нет. Машинально пересчитал внесённые замечания: их было триста двадцать восемь. Тоже что-то знакомое… Да, конечно: у заключённого по кличке Оптимист эти цифры были нашиты на тюремную робу. Три, два, восемь. А если сложить их между собой - в сумме получится тринадцать…

- Вы уже на месте? – Представитель заглянул в кабинет, пребывая в том же приподнятом настроении, что и вчера. – Ну, как, почитали, насладились? Но время вышло, дистанция почти закончена - финишная прямая: отправляйте номер в типографию.

- Да, почитал, а теперь ваша очередь – с мягкой улыбкой сказал Редактор и положил руку на внушительную стопку свежеотпечатанных на принтере листов. – Искренне сожалею, но до финиша ещё далеко. Фальстарт. Забег только начинается.