Гаденькая уточка

Прежде  чем  стать  дедом, Горыныч  был  обычным  папашей. Дракон  по  восточному  гороскопу, безрассудно  обжигал  сердца  прекрасному  полу, пускаясь  в  шаловливые  любовные  авантюры  с  разными  по  характеру  дамочками. И  однажды, уязвлённый  стрелой  Амура, подвергся  влиянию  основного  инстинкта, - опосля  марша  Мендельсона  законно  размножился  с  полюбившейся  ему  чаровницей. Рождённый  от  светлых  чувств  детёныш  мужицкого  полу  рос  и  крепчал  организмом. А  когда  окончательно  созрел, сочетался  браком  с  брюнетистой  голубоглазой  красавицей. Медлить  с  продолжением  рода  молодые  не  стали. Посему, как  положено  природой   по  сроку, произвели  на  свет  обаяшку  Эмму. Девчуля  быстро  завоевала  сердце и  душу Горыныча  оперативной  смышлёностью, сочетающейся  с  любопытством.  Но  скоро  время  примитивных  стишков  ошеломительно  быстро  пролетело,   и  настала  пора  серьёзных  сказок  и  притч,  которые  вундеркиндерша  воспринимала  с  некой  вдумчивостью  и  обязательными  выводами. Это  забавляло  родителей. А   когда  все  печатные  собрания  сказок  иссякли,  деду   Горынычу  приходилось  самолично  сочинять  увлекательные  повествования, разбавляя  их  реальными  событиями  своего прошлого.
Жизнь  изрядно  потрепала  дедулю   в  разное  время,  показав  ему  все  свои  краски  и  полутона. Интернациональная  боевая  юность  не  прошла  даром, оставив  глубокий  след  в  душе  и  теле  десантника-разведчика. Обострённое  чувство  справедливости  и  непримиримость  к  разной  брехне  и  фальши, порой  усложняли    взаимоотношения  с  обществом. Старая  закалка  и  советское  воспитание  убедили  Горыныча  в  правоте  своих  взглядов  на  жизнь. Как  не  крути, а  взгляды  в  зрелом  возрасте  поменять  невозможно. Будучи  индивидом  творческим, мужчина  находил  утешение  не  в  крепкоградусном  пойле, а  в  полезных  занятиях, будь  то  спорт, рыбалка  или  некоммерческая  писанина    в  ящик  стола. 
Визиты  к  внучке  носили  редкий  характер. Однако  это  не  мешало  маленькой  Эмме  искренне  любить  боевого  деда.
В  этот  раз  Горыныч  навещал  внучку  аккурат  в  обеденное  время. Приём  пищи  у  ребёнка  не  складывался, и  бедный  папашка, оказавшийся  сегодня  дежурным  кормильцем, ( маме  нужно  было  куда-то  по  делам) уговаривал  скушать  ложечку  не  очень  аппетитного  на  вид   чего-то. Эммочка  брезгливо  морщилась, пыхтя  набитыми  щёчками. Ребёнок  категорически  не  желал  подкрепляться, капризно  озвучивая    свой  отказ   соответствующим  «фуууу!!!». Кушанье  и  впрямь  на  вид  не  выглядело  аппетитным  и  даже  вызвало  у  самого  Горыныча  сомнение  во  вкусовых  качествах. Дед  решил  отведать  блюдо. Закинув  ложечку  в  рот,  он  осторожно  стал  пробовать  на  вкус, ожидая  неприятные  ощущения.  Но  к  удивлению, еда  показалась  ему  довольно  съедобной.  Пришлось  повторить. На  этот  раз  понравилось  ещё  больше. Удостоверившись  в  нормальности  продукта, Горыныч передал  ложку  в  руки  ребёнка  и   лукаво  озвучил  ситуацию,
- Так  я  и  знал! На  вид  не  очень, а  попробуешь, - потом  не  оторваться!
Эмма  вопросительно  посмотрела  сначала  на  дедушку, потом  на  папу. На  девчачьем  лице  читалось  недоумение, типа, «ну, ну, заливайте  дальше!».
Горыныч  заметил  гримаску  недоверия  у  внучки  и  продолжил:
- Думаю, настало  время  рассказать  тебе  сказку  о  гаденькой уточке!
- Это  про  сестру  гадкого  утёнка? – поинтересовалась  Эмма, начиная  пережёвывать  запасы  за  щёчками.
- И  про  сестру  тоже, - парировал  дед, - Причём  сестрой  она  была, так  себе, средней.
Горыныч  уселся  рядом, зачерпнул  ложкой  из  тарелки   небольшую  порцию  снеди  и   поднёс  ко  рту  внучке. Та  из  уважения  к  дедушке  нехотя, но  поглотила  кушанье.
- Ну, так  вот!- начал  повествование  сказитель.- В  глубине  одного  дремучего  леса  расположилось  большое  озеро. Живность  на  этом  озере  водилась  всяческая. И  рыба  разная, и  птицы  всевозможные. Однажды  у одной  пары  уток  на  свет  появилось  потомство. Целых  три   утёнка  женской  особи. С  виду  они  ничем  не  отличались  друг  от  дружки.  Только  вот  одна, та  самая, средняя, как-то  сразу  всем  не  понравилась. И  вроде  всё  у  неё  было  как  у  других. И  окрас  перьев, и   клюв  в  полном  порядке.  Крякала  она  без  каких  либо  отклонений. Никто  особых  изъянов  не  замечал  у  птенца. Однако   наблюдалось  в  образе  птицы  что-то  неприятное, некая  скрытая  гадость, отталкивающая  от  неё  других.  Уточку  почему-то  вдруг  везде  стали  ненавидеть. В  родном  озере   многие  не  спешили  дружить  с  ней. Некоторые  даже  не  скрывали  своей  неприязни. Трудно  было  понять  птичке, что  собственно  происходит? Почему, где  бы  она  ни  появлялась, находилось  существо,  выражающее  свою  нелюбовь  и  презрение  к  водоплавающей  крякве.
Уточка  и  сама  не  осознавала, почему  такое  происходит. Старалась  совершать  добрые  поступки, помогать  обитателям  водохранилища, не  забывая  крякать  об  этом  на  всю  округу.  Один  селезень  проникся  к  ней  чувством,  и   загнездилась  парочка  на  болоте  соседнем. Но  не  суждено  было  им  долго  быть  вместе. Улетел  селезень  к  другой  птичке, не  посмотрев  даже, что  потомство  у  них  возникло. Закручинилась  наша  брошенная  птаха. Долго  в  унынии  пребывала, пока  молодой  дятел  внимание  на  неё  не  обратил.  Воспряла  сизокрылая  утка.  Расхорохорилась. Дни  напролёт они  миловались  на  заливах  заграничных, пока  молодой  красноголовый  самец   не  разочаровался  в  партнёрше  и  не  оставил  её  внезапно.
Снова  недоумевала  утка, почему  так  с  ней  обошлись?  Отчего   не  связали с  ней  судьбу  свою.
- И  что  ж  мне  так  не  везёт  в  жизни  личной?-  спрашивала  у  неба  неудачница  наша. - Что  не  так  со  мной  пернатой? Может  клювом  не  вышла, али  перья  облезли?  Или  крякаю   я  противно  и  дурственно?
Небо  молчало  в  ответ, порой  поливая  утку  холодным  дождиком  тоски.
Шло  время, но  ничегошеньки  не  менялось  у  кряквы. Везде  к  ней  относились  настороженно. Никто  не  торопился  проявлять  к  ней  чувства  добрые.
Почтенный  Филин  вроде  как  вознамерился  основательно  сочетаться  с  уточкой  союзом  крепким. Опьянился  ворчун  слеповатый   красотой  внешней.  Не  уткой  водоплавающей, а  прям  жар-птицей  прекрасной  казалась  ему  птица. Утка  тоже  обрадовалась  выпавшей   возможности   соединиться.  Радостная  порхала  словно  бабочка. Изменила  форму  клюва, пёрышки  начистила. Враз  приободрилась  и  клюв  этот  самый  до  небес  задрала.      
Эмма, до  этого  молча  слушавшая  повествование  Горыныча  и  уплетавшая  кушанье, вдруг  оживилась, и  тщательно  прожевав  порцию,  задала  дедуле  вопрос,
- Ну,  теперь - то   повезёт  горемыке  пернатой?
Горыныч   взял   ложку  у  ребёнка, доскрёб   остатки  еды  на  тарелке, затем задержал  руку  перед  детёнышем, и  отправил  последнюю  порцию  себе  в  рот.
Внучка  расхохоталась, и  захлопала  в  ладошки.   
- Ах, вкусно - то  как!-  подвёл  итог  приёма  пищи  шаловливый  дед  и  продолжил:
- Филин  тоже  расстался  с  уткой. Взял  и  расстался. Словно  прозрел  на  старости  лет. Конечно,  потом  терзался  в  сомнениях, мол, правильно  ли  он  сделал. Может,  следовало  бы  поступить  иначе?  Но   вскоре  и  вовсе  перестал  думать  о  некогда  нравившейся  ему  птице. 
- Печально, дедушка  сказка  заканчивается,  -  выдала  Эммочка.
- Выходит, уточка  так  и  не  нашла  себе  счастья  семейного? И  виноватых  в  этом  нет?
-Получается  так, - коротко  подытожил  дед  Горыныч.
- Эх, права  бабушка, когда  говорила, - не  родись  красивой, а  родись  счастливой!- сделала  свой  вывод  из  услышанного  внучка.
Она  с  чистой  совестью  развернула  из  красивого  фантика  предназначавшуюся  для  неё  конфетку. Быстро  отправила  её  в  рот. Через  пару  секунд  её  личико  перекосилось  недоумением.
- А  ещё, и  в  красивой  обёртке  может  быть  совсем  не  вкусная  конфетка!- безрадостно  и  по-взрослому  поняла  мораль  сказки  девочка.