В начале лета

 Лисий нос.

Когда подъезжали к тоннелю, море неожиданно раскинулось с двух сторон.  Весёлое, летнее, пропеченное температурой плюс тридцать, манящее, вдохновляющее. Облака массивные, объёмные, рельефные. Охваченная восторгом, я смотрела во все глаза, они напитались морской голубизной и превратились из серо-зелёных в серо-голубые. Уже на подступах к морю, а точнее, к Финскому заливу, чувствуется спокойствие курортной жизни. Время замедляет бег. Как по зелёному тоннелю идем по аллее к светящемуся простору и шуму.
-Ты чувствуешь запах моря? –спрашиваю у Давы, моего младшего сына.
Он тоже любит море и согласился отметить каникулы совместной поездкой.
-Ну, не знаю..-протягивает он. Давиду четырнадцать,он самый настоящий тинейджер, и любит простые однозначные ответы. Повеяло прожженным лучами песком, ракушками, тростником. Ветер встретил нас, растрепал волосы, содрал с моей головы шляпу. Ура! Здравствуй, стихия! Этот небольшой мыс, Лисий нос давно влёк меня, давно мечтала здесь оказаться. Людей немного. Открытого подхода к воде нет, только у обзорной площадки. Далее уложены плиты вдоль берега. Прошли по плитам двести метров. Присели.  Вдруг я неосознанно прикоснулась к правому уху - нет сережки! Осталась только заклепка на внутренней стороне. Видимо, от порывов ветра и манипуляций со шляпой, серёжка безнадёжно исчезла.
-Да что это такое?! –с горечью запричитала я.- То браслет новый разорвался на второй день, то сережка  итальянская слетела..
Мы пошли разыскивать это чудо ювелирного искусства.
-Зачем вообще девчонкам эти сережки? Любят всякую ерунду на себя надевать.-недоумевал сын.- Вот теперь расстройство!  Ищи ее.
-Конечно, нужны! -отвечаю  я.- Это такие красивые штучки, которые украшают и радуют!- и снова прочёсываю взглядом этот участок плит и пляжа, где мы шли.
Найти эти изящные тонкие сережки в виде паучков просто нереально. Они, наверное, смешались с песком, камешками, мелкой соломкой...
-Нет нигде, пойдем дальше. -решила я.- И сил нет возвращаться. Пусть это будет дань ветру и морю! Это сам ветер сорвал их и унес в свои кладовые.
Уставшие, мы снова присели на плиты. Достали взятую с собой провизию - нарезанные огурцы и черешню.
-А что, ты не хочешь черешню? -удивилась я.
-Мам, ну как- то не очень черешня с солью...
Видимо, подсоленные огурцы задели  тонкую кожицу ягод.
-Ну ладно, представь, что это просто такой соленый сироп.- успокаиваю сына.
Далее мы пошли по песку босиком.
-Это очень полезно.- твержу я.- На подошвах есть такие точки, которые отвечают за весь организм.
-А я не хочу. Мне больно!- протестует Дава.
Изнеженные носками и защитной обувью ноги, расслабленные за зиму, сопротивляются естественной природной среде.
Зацвел Иван- чай, дурманит шиповник. Я прикасаюсь к цветку и  вдруг! Ай! Из него вылетают пчелы. Но перед этим они жалят меня. Жала на коже нет.
-Укусили! Вот что я им сделала?- испуганно выкрикиваю. -Летите, собирайте свой мед! Мед у них. А зачем кусаться?
Палец покраснел как после ожога, потом побелел в месте укуса. Как будто обжег меня этот цветок, вернее, его защитники, верные слуги пчелы.
-Ну и летите за своим медом. Мед у них. А я -то причем?- ворчала я.
Серфингисты бороздили волны у побережья. Они тоже радовались лету, освободившимся волнам, красовались в своих разноцветных снаряжениях.
На пляже совершенно другая жизнь. Декоративные собачки всех пород как на выставке, красивые ухоженные собаки. А в высоте- воздушные, летающие змеи. А дети? Особенно запомнилась девочка с голубыми глазами и белыми струящими кудряшками,- просто ангел.
К восьми часам вечера солнце зависло над морем, скрылось  за кулисы, провалилось в голубую синь, которая его медленно
поглощала, словно засасывала в дыру ночи. Лес наполнен запахами. Ароматерапия! Молодые свежие шишки, папоротник, кислые торфяные травы смешались. Скворец на тонкой березе заиграл свою импровизацию. Дальше шел хвойный лес. Если бы меня вели закрытыми глазами, то я определила бы некоторые деревья и цветы по запаху.
Мы подходили к станции.
Электричка набилась веселыми отдыхающими. Вагон новый, с кожаными сиденьями. Окна большие, светлые, сверкают. Паровоз гудит, свистит. За окном мелькают новостройки, зеркальные монолиты. Проезжаем, как будто в сериале, эти новые отстроенные  кварталы один за другим.
Напротив целая семья отдыхающих.
Бабушке- маме намазывают лоб кремом.:
-Ну как же ты могла так обгореть? –удивляется дочь с недоумением
Папа- дедушка с упитанным таксиком на руках. Говорят, таксы самые умные собаки. Таксик понимает  команды, ложится на пеленку, расстеленную на сиденье, умильно вытягивает голову, и в задумчивости кладет ее
на руку хозяина, полный преданности, поглядывает наверх. Довольный хозяин гладит это собачье чудо за холку. Дочь чешет ей спинку и делает массаж. Что еще нужно для собачьего и всеобщего семейного счастья?
В метро пришлось спуститься, в чём есть, в шортах. Неприлично до ужаса, но другого выбора нет. Забытая фанта в ларьке, пирожки с сыром и наспех купленные орешки с сухофруктами - так закончился  первый день отпуска, небольшая репетиция грядущего лета.

Вагон номер «X». Поездка на фестиваль.

Гром- баба- проводница  зычно вещала на весь вагон:
-Что вы тут рыдаете! Сходите в туалет ночью, заранее, а утром побыстрее. Разберемся! Рядом в  соседний вагон можно!
Народ сменялся на станциях. Вот танцевальная группа, вошли на станции  Ростов на Дону. Хореограф, блондинка с туго завязанными в хвост длинными волосами, сурово  убеждала девочку лет десяти:
-Вот пиши маме, и пусть она тебе разрешает идти в соседний вагон! А я не разрешаю! Я доверенность писала на тебя!
Пара старичков улеглась напротив друг друга и как- то дружно, почти синхронно, взялись за телефоны. Вот он, совместный долгожданный отдых! Уткнулись каждый в свой экран.
-Не мойте посуду! Не мойте!! Вы что, не понимаете, там же сломан унитаз! Кто бросил бумажку в туалет? Вот только что?- кричала обессиленная проводница.
 Несчастные дети из хореографического ансамбля молча прятались по местам.
-Все! Опять сломали, опять сломали!
Приходил техник, электрик, трубы в туалете гудели и пыхтели. Но в вагоне по- прежнему работал один санузел на пятьдесят человек. Это почти по Высоцкому, из песни, где «на тридцать восемь комнаток -одна уборная».
-Тебя наказать?-грозил папа упитанному мальчику лет девяти.
-Я не хочу надевать носки. -хмурился сын и продолжал бороться за свои права.
-Не бегать! Заткнитесь! И сидите тихо!- командует уставшая и злая мамаша, и тут же берет телефон, что-то пишет. Двое мальчиков явно мешают ей вести переписку и дико раздражают.
-Сиди и смотри в окно!- Ну ты нахалка! -ругается суровая бабушка, одёргивая голубоглазую внучку лет десяти.
-Иди, помой руки.- папа и мама отправляют сына в туалетную комнату. Но ребёнок не особо торопится. «Поковырял в носу, и хватит»- подумал сынишка и  залез в сандалиях на вторую полку.
-Ну что ты плачешь?- мамаша подходит к годовалому малышу. Ребёнок заливается криком на весь вагон, наверное, идут зубки. Отупевшая от дороги и воплей, мамаша не торопится успокаивать малыша,- пусть немного поголосит, авось и заснет побыстрее...
Персонажи сменялись на станциях, и все семейные отношения вылезали наружу, становились видны невооруженным взглядом.
-Мааам, можно я не буду чистить зубы,-хнычет сынишка. Добрая мама отводит глаза и погружается в компьютер. Урра!  Два дня ребёнок блаженствует без этой бесполезной процедуры. Наверное, это счастливое время на колёсах запомнится более всего.
В вагоне ресторане мы с Давой заказали борщ, картошку с грибами, мне- пиво. Пиво крымское, в стекле, вполне приемлемое, заполнило и слегка расперло желудок.
-Простите, у вас борщ мясной или вегетарианский?
-Мясной.
-А где мясо?
Вагон трясло, и суп выливался через край тарелки. Тарелку с непонятным борщом унесли. Вернулись, подают.
-Так вот же оно, вот!
-Теперь вижу. Спасибо. А хлеб?..
Музыки нет, салфеток и скатертей тоже, голые столы. Скукота. Это  уже не вагон- ресторан, а обычная столовка на колесах. Впереди за столом мужчины выпивали, закусывая салатами, обсуждая последние новости. А сколько романтизма было раньше в этих ресторанах! Целые судьбы пересекались. Моя коллега по молодости встретила свою судьбу в дороге. Прожили вместе двадцать лет. Как жили, не стану рассказывать, во-первых, вопреки родительскому желанию, но двадцать лет! И..расстались! Отправила она своего ненаглядного Рустама на самолете обратно в солнечный Таджикистан.
-Симферополь никто не проспал? Все готовы отдыхать? Симферополь- ворота Крыма! –гром- проводница обходит вагон..

 День первый.

Дождь шел какой-то особенный, сплошной пеленой, без капель, слепой сеткой. Нам очень повезло с погодой. В Питере невыносимая жара, а у нас и жара, и ливни, свежесть после освежающего листву и траву «душа».
-Я им говорю- почему двери не открыть и не закрыть? Дайте мне тесак, я сама их сделаю!!- возмущалась высокая дама блондинка с «мочалкой» из волос на голове.
То и дело соседи бегали жаловаться. То окна  не открываются, то света нет, то Интернета, то кашу одну и ту же третий день дают  утром,  днем и вечером. Ну, это же понятно, закупили мешок крупы и варят. А то, что всё ломается, ясно как божий день- старый фонд и общие крымские проблемы.
Наконец попали на фестиваль. Еле нашли этот дом. Во дворе никого не было. Вдруг  выскочила девушка с танцевальным костюмом в руках. Мы -за ней. Она бежит, и мы бежим. По нескольким улицам, с  поворотами. На ходу пытаюсь рассмотреть местные жилища. Домики одноэтажные, убранные, побеленные, почти однотипные. Аккуратные, добротные, без излишеств. Заборы невысокие, ухоженные. Безмолствующие дворики в восемь часов вечера. Даже не верится, что там кто-то живет. Домчали. Таинственная незнакомка с блестящим костюмом в руке довела нас до места. Музыка, шум, скандирование «Мы едины- мы сильны»,десять хореографических номеров подряд. 
Вечером Давид рано заснул. Я прошлась одна по центральной улице.

День второй.

-Ну что, поморы, как море?- покрасневшие, как раки, допивая пиво, разговаривали три парня.- Ягры, и ещё раз Ягры!
Услышав родное слово, я присмотрелась к пацанам. Точно. Наши. С Северодвинска. А действительно, три моря слились в одно- Белое, Балтийское, и Черное туда же! Вода ледяная +15,18 градусов. На сайте старательно выводят –двадцать три, не хотят расстраивать курортников. И вот, в течение недели народ стекается на пляж в надежде поплавать, заходит по колено в воду и… выходит обратно. А потом  сидит на песке и  ждёт у моря погоды в прямом смысле этого выражения. И только отважные северные люди ныряют и плавают в пронзительно студёных волнах. Поначалу такое чувство, что тебя обдали горячей водой, покалывание во всём теле, затем привыкаешь и  плаваешь, пока руки и ноги вконец не отмерзнут. Холодные течения подошли к берегу. Можно нырнуть и  представить что я там, на родных просторах, на Белом, на Балтийском. Но это всё-таки Черное.

Верность искусству.

Куклы были старые изношенные, из некоторых игрушек, зайца, например, торчала вата. Пластиковые детали облупились. По большому счету, всё бы на свалку, да новые заказать. Но денег, как известно, в отделе культуры никогда  нет. А если есть, то тратятся на другие цели. Например, на закупку баянов, которых и так целый шкаф. Поэтому театр ездил с тем, что есть. Декорации ветхие, затертые, со времён царя гороха.
 Театр существовал почти на общественных началах. Зарплату выдавали только руководителю. Остальные кукловоды, женщины, работали бесплатно.
-Ну, так и живём, -делилась Наталья, женщина лет пятидесяти, на обеде в столовой.
На ней было простое хлопковое платье в цветочек, лицо без макияжа.
- Когда премия, когда за спектакль..Так, копейки. Но я не жалуюсь, я  на пенсии. Нам, кукловодам,  пенсия льготная положена. Мизер, конечно, но  мне дети помогают. Так что театр для меня чисто для души. А мы лауреаты конкурса в Чехии. Много ездим.
Даже сложно было  представить, что  такой обшарпанный театр мог где-то блистать.
-Последний раз были в Москве. Никто не встретил. Мы с декорациями, сами на свои деньги брали такси. Приехали по адресу. А там какие- то гаражи, сараи на отшибе. Темно, фонарей нет, кругом снег...
Наталья всю ночь строчила сценарий-экспромт на тему мифов о Геракле. Это было задание от фестиваля.
-Но руководитель сказал, «Нет, это не годится!» Мы с ним в пух и прах разругались. А я всю ночь писала,в стихах сочиняла. Но ничего не поделаешь, мужчина он у нас один, и декорации, все на нём.Поставили по его сценарию.

 Театру «Живая сказка» дали, конечно, премию.  За энтузиазм и верность искусству, прежде всего.

 
День третий.

Наконец-то почувствовала спину, потому что она… обгорела. Просто потеряла бдительность и на минуту легла на живот, потом перевернулась. Все. Незащищённая купальником грудь покраснела и начал болеть.  Был полдень. В первые три дня солнце пряталось за облаками, но я старательно намазывалась противосолнечным кремом. А тут забыла. Все тело болело как от лёгкого ожога.
Стоит жара,  сил нет ходить на далекие расстояния. Ходим на «камни». Там водоросли и песчаное дно. Но мне больше нравится длинный пляж. Глубокий пушистый песок, перетертые ракушки так и  клеятся к коже, еле отмоешь. Покупаем на пляже чай, мороженое.
-Горячая кукуруза, горячая кукуруза!- призывно кричит разносчица, женщина в вязаной желтой кофточке и широкополой юбке.
-Рыбка свежая, копченая рыбка!- загорелый мужчина- абориген с подвешенными рыбами через плечо. Он смотрится особо экзотично.
-Рапаны, рапаны!
-Пироги с капустой, а абрикосой, домашняя выпечка!
-Свежий арбуз и дыня в стаканчиках!
И вот мы в ресторане на берегу.
-Пахлава, пахлава!
Тут я не удержалась. Это ж просто леденец! Хрустит и страшно сладкий. Пришлось запить двумя стаканами чая.
-Тебе жарко? -спрашивает в чайной женщина из Абхазии свою  соседку- Едь в Питер. Там холодно.
-Нет, в Питер я не поеду.- качает головой та. Далеко..
Самое лучшее время для купания это конечно шторм, небольшой. Ждешь волну и ныряешь в нее, в пучину, в пену, взбитые водоросли. Морская трава, вода мутная. Удары волн напоминают колоннаду, бульканье как ворчание и бурчание морского бога Нептуна. Купальник окончательно испорчен. Мятный цвет превратился в грязно-зеленый. Новый купальник…был.


День четвертый.

-Да вы не бойтесь, -спешил успокоить меня мужчина средних лет, загорелый и подтянутый, -Я медузу жене к спине прикладывал. Говорит, нормально, жгло. И на суставы можно, помогает!
Мы стояли вокруг умирающей медузы Корнерот. Меня они в первый же день искусали, и теперь можно было считать, что я, укушенная медузами, прошла тестирование. Ну конечно, это просто щупальца, меньше, чем крапива. Хорошо, что не попало на слизистую глаз, благо,  я всегда плаваю в очках.
Вода, наконец, потеплела. В лагуну вернулось теплое течение и принесло с собой медуз. Целые  медузьи семейки плавали в толще воды, как космические корабли, в толще  космоса. Плавно передвигались, не сталкиваясь друг с другом. Огромные медузы- бабушки, мама и малышки- медузята резвились на фоне песчаного дна. Они обожали солнечные лучи, которые свободно ложились на белые купола медузьих голов, высвечивая фиолетовые звездочки. Далее шли щупальца, как боеголовки.

Рассказ бабушки-медузы.

Пропустите, пропустите! -это предупреждала бабушка- медуза. Она спешила изо всех сил в магазин медузятника.
- Сегодня привезли новые игрушки! Разноцветные мячики для медузят!-она отчаянно отталкивалась щупальцами,и плыла вперёд. Все расступались перед огромной, постаревшей, мутной шляпой. По пути в магазин игрушек бабушка рассказывала внучатам последнее происшествие
- Вдруг меня что- то подбросило вверх и  начало выворачивать! Это были горячие человеческие руки. Затем я услышала голос- «Смотри, смотри! –вот она, какая она!»
 Мою бесценную шляпу выворачивали наизнанку, мою прекрасную прическу и старательно уложенные щупальца перевернули и нагло дергали! Не понимаю, за что меня так мучить, я жутко перепугалась! ---Бабушка, как хорошо, что ты жива!- запищали медузята.
- Да, к счастью меня выбросили обратно в морскую воду. -продолжала бабушка, и её щупальца  затряслись .
-Вот бы их так трепали! -Бабушка гневно дернулась и поплыла за мячиками для своих любимых внучат.

 Вместе с корнеротами, с потеплением в бухту приплыли новые прозрачные медузки. Почти одни шляпки, как прозрачные грибы, рисунок сеточкой, щупалец нет, безобидны и беззащитны. Это аурелии. Наблюдать как медузы плавно и чинно перемещаются дорогого стоит. Я заплыла в самую гущу их логова. И вот теперь они наступают. На обед у них, наверное, я. Касаются моих рук и ног, окружают. В каком- то паническом страхе плыву к берегу. Чем же я их так разозлила? Медузы атакуют.
Эти древнейшие создания населяют моря испокон века,но живут совсем недолго, полгода. На берегу лежало бесчувственное тело, бледная медузья шляпа.
-Корнеротик, не умирай!- вырвалось невольно- и мы с Давой гладим эту кисельную, бледную царицу морей.

Бравые командирши.

-Да какой это летний дождь?! Какой дождь холодный! Что это такое?! Как в сентябре!- возмущалась  забежавшая в автобус бабушка.
 Она долго копалась в синей капроновой авоське, потом в дамской сумочке, чтобы найти проездной. За ней образовалась очередь.
-Сейчас, сейчас,- торопилась она. -Я  ж не ожидала, что так быстро. Только поднимаюсь с перехода, и автобус!
-Да, да,- отвечала вторая бабуля, тоже грузная, полная, с двумя объемными сумками и тележкой,- так жарко было и вот!
Ливень хлынул во весь опор. Вода полилась в открытые окна и замочила сиденья.
Автобус рассекал лужи, как корабль резал кормой волну, мчался во весь опор по сверкающему шоссе.
-А вот вроде просветлело, там, смотрите! – продолжала первая женщина в кофте в горошек. Может и закончится, пока доедем? А то и не спрятаться нигде. Куда бы я спряталась? Как бы я шла?
Гордый прямой нос и орлиный взгляд выдавал в ней начальницу или генеральшу. Нос у нее был все время задран кверху. Не хватало коня и булавы. Бабушка поругалась и успокоилась. Дождь закончился.
-А как будто и не было дождя -обратилась командирша к вошедшей дачнице.
-А в Карлино и не лил! Сухо. Две капли помочило - отвечала новая пассажирка, тоже полная дама с сумками, из которых торчали ромашки и прочие садовые цветы.
-Вы видели, на Московской что творилось? Стеной, стеной лил!
Командирша опять разгорячилась. Проехав несколько остановок, наконец, она вышла. С гордой осанкой и уверенной  походкой она направлялась к дачным участкам. Над ее головой светило яркое праздничное солнце, и ни что  не напоминало о недавно разыгравшейся стихии. И ни одна капля не замочила ее  кофточку в горошек.