Баталёр

Баталёр — от нидерландского bottelier — виночерпий.

Этот эпизод из начала курсантской жизни, из первого курса. Довольно нелепая история, нет в ней героики. Бытовая сценка, не более. Попытка расцветить серые, однообразные будни курсантской жизни.

В канун какого-то праздника взяли сок в трёхлитровых банках. Наверняка в курсантском магазине. В жестяной крышке банки двумя ударами ножа проделана пара отверстий заранее. Несколько дней она стояла в тёплой баталерке. Была в ротном помещении специальная комната для сушки вещей, оборудованная дополнительными батареями. Баталером был недавно назначен Володя Козловский — наш человек. Сверху, на продырявленную крышку банки был положен томик Ленина. Вес его оптимален. Скапливающийся газ при брожении выходит наружу, а тараканы, в несметном количестве обитающие в баталерке, попасть внутрь банки не могут.
 
Том Ленина был взят из недавно купленного полного собрания сочинений вождя мирового пролетариата, деньги на которое специально собирали всей ротой. Это было издание в синем переплёте, состоящее из 55 томов. Шкаф для хранения книг принесли из учебного корпуса. Узнав назначение шкафа, проректор училища по административно-хозяйственной части попросту не мог отказать в таком необходимом для роты предмете мебели. Эта букинистическая ценность конечно хранилась в ленинской комнате. И не просто хранилась, она создавала определённый настрой, диктовала назначение ленинской комнаты. Именно в антураже нетленных трудов неутомимого и принципиального борца за счастье трудового народа было принято обличать и прорабатывать нерадивых курсантов на комсомольских собраниях.

Суббота. Рота после построения быстро пустела. Однако кто-то оставался в расположении и в выходные. Это были иногородние курсанты.

Начали справлять рано. Не хотели отставать от Ташкента, родного города Олега Бескоровайного. Чтоб лучше понять комизм этого факта, вспомню поподробнее, что это был за праздник. В январе череда праздников: Новый год, Рождество, Старый Новый год… В Мурманске на вторую половину января приходится астрономическое окончание полярной ночи. Не иначе как этот радостный праздник выпадал на тот выходной! Новые года традиционно шествуют по стране с востока на запад. Мы, курсанты, хотели придать такой же торжественный, всеобъемлющий характер и этому деньку первого лучика солнца в Заполярье. Потому, видимо, так нарочито экспрессивно мы сверялись со временем в Ташкенте. Бескоровайный в тот Новый 1984 год многократно подмечал, что праздник в Ташкенте наступает на несколько часов раньше. Теперь мы, обращаясь к нему, спрашивали: “Что, Олег, в Ташкенте полярная ночь уже закончилась?”

Ещё торопил Сергей Макаров. Он приговаривал: “...не тяни душу! Кони копытами стучат…, мне ещё надо успеть на последний рейсовый Лиаз в родную деревеньку!” Любил он вставлять в свою речь самобытные колоритные словечки. Автобус Лиаз он называл скотовозом, а город Полярный — “Вот моя деревня, вот мой дом родной.”

Устроились в ленинской комнате, сдвинули столы. Накрыли “поляну”. Разлили “шампанское” из трёхлитровой банки под синим томиком . Курсантский электрочайник (два лезвия, разделённые двумя спичками) в сети. Шум-гам, угарная суматоха, дым коромыслом…

Команда дневального, громко: “Рота смирно!” В ленинскую комнату входит командир роты.
— Здравия желаем, товарищ командир!
— Что вы тут делаете? — произнёс капитан третьего ранга Плаксунов, с подозрением оглядев помещение.
— Сок пьём. — как само собой разумеющееся, ответили мы.
Раздача нарядов. Из оргвыводов: не быть Владимиру Козловскому баталером.
 
Вспоминая подробности этого случая, я выяснил, что он начисто испарился из памяти капитана дальнего плавания Козловского В.Е. Видно, не большую ценность имело для него это тёплое, как в прямом, так и в переносном смысле, место. Зато, подмигнув, он изрёк универсальную флотскую формулировку: “Сам знаешь: поближе к камбузу — подальше от начальства.”

Рассказ написан хоть не прямо от первого лица, косвенно, но всё-таки от первого лица. Должен честно признаться: меня в ленинской комнате в тот момент не было. Неужто я всё придумал? Конечно, нет. Я был тот дневальный у тумбочки, кому, проходя в ленкомнату, мой земляк из Мытищ, Олег Камаев, серьёзно сказал: “Ты это, главное, если что, команду громче подавай, чтоб мы услышали.”