Тогда я иду к вам!

О бедном психологе замолвите слово…

Начиналось всё очень хорошо и здорово. Алька ведь отлично помнит с каким упоением училась, хотя это и было больше двадцати или даже двадцати пяти лет назад. С какой жадностью воспринимала, поглощала и впитывала, впитывала в себя всё это новое, неизвестное, очень волнующее. И, конечно же, безумно интересное.

Только представить себе, что вот этого не было никогда раньше, а теперь вот есть! Психология… Она шагала по стране семимильными шагами, завоёвывая, так во всяком случае Альке казалось тогда, всё новые и новые территории, рабочие площади, умы и сердца… Неслыханное дело! На психолога стали учить… почти везде. Такое создавалось впечатление.

А названия какие стали появляться?! М-м-м, фантастика, да и только! Одна только психология менеджмента, например чего стоила. Или специальность - клинический психолог или, скажем, конфликтолог, а то ещё и психолог экстремального профиля! Ну и в таком духе, одним словом что-то маловразумительное и непонятное, волшебное и неизведанное. Ну как тут не закружиться бедной постсоветской головушке?!

Тем более что она ж не девчонкой неопытной пришла. Где-то там слегка уже поучилась. В чём-то таком скучном, средне-специальном. И где-то даже поработала. Ещё перед декретом. На нижней, так сказать, ступеньке профессиональной лестницы. Где располагались лифтёры, гардеробщицы и… няни-санитарки. И ещё у Альки к тому времени уже имелся опыт скоропостижно почившего брака и имелась ясельного возраста дочь. Это было.

А вот высшего образования не было. Как-то не сложилось. И стараясь не оглядываться больше на черепки разбившейся семейной лодки, Алька вернулась к родителям, невесело размышляя о том, чем же теперь ей заняться. Куда, так сказать, приложить свою нерастраченную, творческую энергию и недюжинные способности?! Учиться идти - долго и нудно, да и неудобно перед родителями, сама ведь уже мать. Кроме того, туда куда хотелось, человек вроде неё, гуманитарного склада (так мягко, чтобы никого не ранить, именуют тех, кто не в зуб ногой в дисциплинах физико-математического спектра) - не поступит ни за что.

И тут вдруг, как весёлый, освежающий ливень после затяжной и удушающей жары - сообщение в местной газете о том, что у них в городе объявляется дополнительный приём в филиал одного столичного вуза! Вот же счастье! А в дипломе-то не будет ни слова про то, что это филиал! И специальность - педагог-психолог! И учиться всего два неполных года. Вот чудеса-то, оказывается, так можно теперь! И форма учёбы - очно-заочная, и никакой математики! Какая, к монахам, математика, зачисляли на основании собеседования!

Мелкими буквами в конце было, правда, сказано, что обучение осуществляется на коммерческой основе, но тогда, в начале 90-х, Алька и её родители в этом разбирались не очень хорошо. Мама просто сказала: «Иди, конечно, нужно же когда-то нормальное образование получить, мы с папой поможем!» И она пошла. И окончила благополучно. И тут же нашла работу. Потому что психологи требовались буквально везде. И учили на психологов тоже повсюду.

Многие учебные заведения не желающие вылететь в трубу, срочным образом, что называется, модернизировались. Была школа - стал лицей или прогимназия (многим, кстати, и сейчас эти названия ни о чём не говорят). Или, к примеру, было обычное училище, а стал колледж. И чтобы совсем закрепиться на образовательном рынке, необходимо было добавить несколько ультрасовременных направлений. Ландшафтный дизайн или аудит там скажем, программное обеспечение или психологическое консультирование. Чтобы там ни говорили про эти лихие годы, а одного у них не отнять. Появился выбор. То есть то, чего раньше у нашего человека не было по определению.

Так что Алька даже вошла во вкус. Например, второе высшее, по специальности «практический психолог», оканчивала уже сама. На базе первого учиться пришлось вообще только год!

Учёба давалась легко. Может потому что Альке нравилось, а может, потому что действительно было не слишком обременительно. Хотя опять же платно. Благо, во второй раз помогла безработица, каковая на тот момент заявляла о себе во всю мощь своего неудержимого горла. Направили за казённый счёт, выучили и вручили диплом. Чуть не прослезились в конце. Да и то сказать, Алька и её соученики были, по сути, первыми ласточками. Сказали на прощание что-то вроде: идите, действуйте, сейте разумное, доброе, вечное! Ах нет, это про учителей. У психологов другое: не навреди! Это Алька крепко запомнила. Хотя этот девиз, как будто у врачей позаимствован, короче, своего уникального ничего не придумано, да дело-то не в словах.

Работать хотелось так, что ладони горели и глаза. Она и пошла. Ещё и подрабатывала в разных местах, поскольку зарплата мизерная. С устройством проблем не возникало, так как многие руководители вдруг захотели психолога себе в штат. А может не то, чтобы они так уж захотели, а на них слегка, что называется, давили сверху. Из тех соображений, что мол, даёшь психологизацию всея Руси.

У нас же почти всегда так. Любая идея либо в штыки и приказ «не пущать!», либо возносится до небес, затирается до дыр, насильно внедряется во все мыслимые и немыслимые места до тех пор, пока народ от неё не начинает в физиологическом смысле подташнивать. Причём сплошь и рядом это бывает одна и та же идея.

Так что дипломированным психологом можно было стать, окончив чуть ли не шестимесячные курсы. И очень даже запросто. И становились. Бывшие пионервожатые, учителя какого-нибудь пыльного черчения, скучающие домохозяйки. Короче, все кому не лень! Кто только проявлял желание и элементарную целеустремлённость.

Тем не менее, работала Алька охотно и считалась неплохим специалистом, хотя мест пришлось сменить немало. По самым разным причинам. Профессиональная Алькина схема выглядела так: одна основная работа, как правило, в госучреждении, где лежала трудовая книжка и несколько мелких, но постоянных подработок.

Алька преподавала психологию, а также являлась практическим психологом. Трудилась в разное время в самых разнообразных направлениях: от психолога в детском саду до руководителя психологической службы в образовательном центре.

Была психологом и в Красном Кресте и в реабилитационном центре для несовершеннолетних. То есть Альке, практически, совсем не нужно было искать работу. Работа всегда находила её сама.

У неё был даже опыт открытия собственного кабинета. Да, было и такое в её профессиональной жизни. Одно время она была индивидуальным предпринимателем и в городе появилась психологическая консультация «Галатея». Ну да, её детище. Только, как выяснилось, нежизнеспособное. Были заказаны визитки и рекламные листовки. Была ещё бегущая строка на телевидении: «Оказание профессиональной, психологической помощи…», ну и перечень того, с чем она работала. Какие услуги оказывала. Получалось не так уж и мало. Даже удивительно, как это всё умещалось на маленькой визитке.

Однако, несмотря на то, что трудилась она всё время, причём часто в нескольких местах одновременно, денег всё равно больше не становилось. Почему? А просто народ не шёл. Ну нет и всё. Ни на индивидуальную терапию, ни даже на первую консультацию, которая заявлялась в её рекламных буклетах, как бесплатная.

Это она потом уже стала догадываться, что нашим людям, в основной их массе, не нужен психолог. Им нужен рецепт, а ещё лучше таблетка. Волшебная, ну или универсальная. От всего сразу. Выпил и всё прошло. Поэтому наш народ обожает лечиться. Так что фармакологическая мафия бессмертна точно.

Ну а в крайнем случае, если так уж приспичит поговорить или услышать совет - сгодится подружка или сосед по гаражу Вася, или парикмахерша, которую знаешь лет десять. А психолог не-а, не нужен. Он нужен психам. А им, нормальным людям, нет…

На госслужбе тоже всё было непросто. Если приходилось иметь дело с детьми, тогда ещё ничего, они, как известно, народ подневольный. И с ними Алька, иногда весьма успешно, внедряла свои психокоррекционные программы и тренинги.

Коллеги же, как правило, относились с недоверием и даже страхом. Подозревая, что она выполняет какой-то тайный заказ руководства и опасаясь обнародования своих каких-нибудь скрытых диагнозов. Именно с этой целью, полагали они, психологиня собирает информацию.

Ходит тут, падла, чего-то вынюхивает. Поэтому лучший способ избежать этого, игнорировать все исходящие от неё идеи, предложения, а ещё лучше бойкотировать её начинания да и её саму. Чтоб уж наверняка… И такой опыт у Альки, увы, тоже имелся в достаточном количестве.

Сначала она очень расстраивалась. Странный народ, - думала она. Живут, чёрт его знает как, в голове не приведи господи что, а туда же. Вернее оттуда. Психолога обходят десятой дорогой.

Совершенно не сформирована психологическая культура, - поясняла она на лекциях и доказывала на повседневных примерах. Нет понимания того, что за душой ухаживать нужно так же, как и за телом. Да многие и за телом-то до сих пор не очень-то, говоря откровенно следят. Психология, горячилась она, в нашей стране не развивается и не пропагандируется…

Пыталась выяснить причины, почему так. Конечно, а как же! Даже обращалась к коллегам. За психологической помощью. Впрочем, без особого успеха.

За все эти годы выработался даже некий алгоритм работы. В каждом новом коллективе, Алька начинала довольно активно себя проявлять, что в общем-то, довольно снисходительно и даже добродушно поощрялось руководством, а коллектив на первых порах только присматривается, или сказать точнее, пристреливается.

Итак первый этап. Алька проводит по накатанным рельсам весьма развёрнутую диагностическую работу, выявляя болевые точки и проблемные участки. После этого, внимание, начинается второй, самый сложный этап работы Она предлагает комплексную программу по устранению, так сказать, отдельных недочётов, повышению эффективности и прочая, прочая... После этого начинается третий этап, увы, как правило, завершающий.

Сейчас Алька даже знает точно, когда именно вся эта тщательно выстроенная конструкция начнёт шататься, скрипеть и заваливаться набок. А как только она со своими дурацкими, горящими глазами предложит регулярную схему работы, стоящую на трёх китах: психопрофилактика, психодиагностика, психокоррекция.

Причём поначалу всё идёт отлично. Организованная ею групповая форма работы, очень редко кому не нравится. Но она точно знает: уже на второй тренинг придёт вполовину меньше людей. Затем останется четверть, да и то из числа сочувствующих и наиболее милосердных. Вскоре и они, под давлением основной массы, начнут исчезать под самыми благовидными и уважительными предлогами. Вот так обычно всё и происходит, несмотря на выделенное администрацией в рабочей сетке специальное время для этой работы и неофициально-игровой формат проведения.
Параллельно, особенно злостные противники укрепления социально-психологического климата в коллективе будут жаловаться руководству на некорректное поведение самого психолога, неприятие ими данной личности и принудительно-насильственный характер его бурной деятельности в целом.

Пока постепенно, а иногда и довольно скоро, не успев начаться, вся эта активность не начнёт затихать, постепенно сходя на нет и не ограничится, в конце концов, лишь сухими и довольно размытыми требованиями должностной инструкции.

Но Алька уже не так расстраивается, как раньше. И не обижается ни на кого. Ну почти. Просто глаза перестают гореть и слегка опускаются руки.

Кстати, сейчас у Альки новая работа. Она всё так же психолог, но попала в сферу, которая до сих пор была ей совсем незнакома. И хотя печальный алгоритм ей давно известен, в глубине души она всё равно надеется на что-то. Наверное, так уж устроен человек.

- Первым делом проведём диагностику, - с энтузиазмом, который у неё на порядок уменьшился, но всё же окончательно не испарился, говорит она своему новому руководителю. Он охотно соглашается и доброжелательно кивает. Бедный, - думает Алька, - он даже не догадывается, что его ждёт.

- После этого, - продолжает она вслух, - начнём работать комплексно… Но уже сейчас, - добавляет она почти ласково, - после некоторого наблюдения, могу сказать, что прогноз в психологическом плане, скорее всего, будет неблагоприятный… Поэтому считаю целесообразным запустить уже в ближайшее время антистрессовую программу, прекрасно себя зарекомендовавшую…

На планёрке Альку представляют официально руководителям структурных подразделений. В некоторых глазах, она встречает откровенную неприязнь и общее холодное молчание. Ей к этому не привыкать. Одними недоброжелательными взглядами и игнорированием её уже точно не испугать. Понадобится что-то посерьёзнее.

Она с открытой улыбкой встречает хмурый взгляд зам. директора. В нём столько неприкрытой, глухой злобы, что ещё несколько лет назад у Альки бы зашевелились волосы на голове, и куда-то вниз ухнуло бы сердце.

Но сейчас у неё уже иммунитет. И вообще сегодня у неё отличное настроение. А на её лице почти написано:

«Вы всё ещё недовольны всем на свете, принимаете всё новое в штыки и пытаетесь решить проблемы самостоятельно?! Что ж, тогда я иду к вам…»