Ночная Смена

-------------
Быстрее! Быстрее!! Быстрее!!! Опаздываю! Всё проспал, смена через полчаса! Страшная беготня по дому, одновременно гладится рубашка, чистятся зубы и ботинки (главное – не перепутать щетки!), наливается чай, делается бутерброд (не перепутать хлеб, щетки, зубную пасту и колбасу), запрыгиваю в брюки (ремень сгоряча затягивается так, что пряжка впивается в позвоночник, а язык вываливается и висит до пояса, как галстук).

Торопиться не торопясь – в этом весь смысл. А то, бывало, люди в спросонья суматохе и шубы заправляли в трусы и в таком виде выбегали на автобусную остановку.

Где зеркало? Мне во что смотреться при бритье? В своего кота? Благо морда у него такая же круглая и усы такие же! Сидит, негодяй шерстяной, глаза вылупил, ушки топориком – наслаждается суматохой.

Галстук!!! Где он?! Где эта сволочная удавка, на которой хорошо (надо бы не забыть!) повеситься в туалете после смены! Засовываем в него голову, делаем узел, фиксируем (в голове взрывается Розенбаум с его: «В горошек киса стиснула кадык!!», хотя у меня не «киса», у меня – «гаврила»), нагибаемся, завязываем шнурки, допиваем чай, проглатываем последний кусок бутерброда, перед тем, как выскочить за дверь, смотрим на себя в зеркало…Где??!! Где эта сволочь?! Галстук!! Я же две минуты назад эту тварь затянул на своей шее!! Лопнул?! А-А-А-А!!! Искать некогда -надеваем запасной, расцветкой похожий на эпидемию Эболы - за ношение таких галстуков раньше увольняли даже и санитаров из моргов (жаловались постояльцы), но у меня другого под рукой нет. ВСЁ!!

Цокот копыт, опасные заносы на поворотах, и я подбегаю к гостинице, вижу свою взлохмаченную физиономию в отражении зеркальных витрин «Баренц Бара», достаю расческу, навожу окончательный марафет: укладываю лихорадочно чуб, оттопырив щеку языком проверяю бритьё – за десять секунд корчу такое количество страшных и невообразимых рож, что, кажется, сам себе даже в ухо заглянул.
(...это я уже потом узнал, что до смерти перепугал проституток вместе с их озабоченными клиентами, которых я совершенно не видел за зеркальными стеклами, зато они сидели под молодое «Божоле» и ужасались, судя по выражению лица, свирепой  реакции ночного менеджера на столь невинное времяпровождение).

Зато я успел увидеть главное, что позволило мне разгадать пазл с удавкой, а именно: два галстука на своей шее, один спереди, другой сзади. Точно!! Вспомнил!! Это я, когда завязывал шнурки, перекинул первый галстук за спину, чтоб не мешал, потом, понятное дело, в зеркале его не увидел, надел второй, эпидемиологический, и помчался на трудовую вахту!! То-то, думаю, на меня народ подозрительно смотрел, когда я по улице мчался – не каждый день такое увидишь! Кстати! Надо позже в кабинете провериться на предмет двойных трусов, носков, часов и прочей бижутерии – ибо спешка была немыслимая, рефлекторная и головной мозг в ней участия не принимал, так что мог и напортачить.

И ведь что интересно, практически аналогичная ситуация уже случалась со мной в студенческие времена! Причем, в полном соответствии с народной поговоркой «Ищет рукавицы, а они за поясом». Именно с рукавицами и было дело: собирался в недельный поход в Хибины, и уже выбегая из дома с рюкзаком и лыжами обнаружил, что потерял рукавицы, хотя точно помнил, что десять минут назад держал их в руках! В общем, нашел я их будучи уже в горах засунутыми за ремень на спине - сдвинул, чтобы не мешали надевать сапоги.

А какие крики и вопли были в прихожей, когда я искал рукавицы, как ловко пнул кота Тимофея, который вертелся под ногами и всячески мешал. Этот негодяй, ни секунды не задумываясь, тут же пометил мой рюкзак, чего я тоже сразу не заметил, и который дико завонял в тепле электрички. Всю последующую неделю мой рюкзак ночевал вне палатки, в отличие от других.
------

Начнем со своей должности - кто я, собственно, такой и что я делаю в гостинице? Дежурный или ночной менеджер. Сложно объяснить, что это такое: не швейцар, и не портье, так как двери перед гостями не открываю, чемоданы их не таскаю, чаевые под круглую шапочку, воровато оглядываясь, не прячу, в порносюжетах с голыми клиентками не участвую.

Я и не охранник. Для этого у нас в стеклянной будке околачивается группа молодцов, половина из которых напоминает выбирающихся из финансовой пропасти выпускников МГИМО, а половина – оживших питекантропов с гигантскими надбровными дугами, пятикилограммовыми выпяченными челюстями и руками, которые висят вдоль отутюженных брюк до каблуков ботинок 45 размера.

Где-то я прочитал, что в некоторых отелях существует должность под названием «конфликт-менеджер»- так может это я? Да тоже, вроде бы, не совсем…

Тот занимается в основном недовольными клиентами, криками и воплями, вытекающими в жалобы, побои и членовредительство, угрозы источить в порошок и саму гостиницу, и весь этот глупый обслуживающий персонал и написать такой отзыв о нашем сервисе, что после него к нам в лучшем случае будут селиться тараканы из соседнего клоповника с гордым названием «Моряк».

А кстати….

«Моряк»... «моряк»...что-то такое нехорошее с этим словом связано...А-а-а! Вспомнил!

В детстве, помнится, я плясал садике на 23 февраля в одноименной бескозырке «Моряк» – воспоминания надо сказать, совершенно невеселые.
Гюйс от прыжков постоянно заворачивался на затылок в виде старинного боярского воротника, чудовищная бескозырка, похожая на надетую на голову кастрюльку с кривыми буквами из цветной бумаги и коровьей лепешкой сверху вызывала всеобщее сострадание, если не сказать – смех, а один раз, когда наша группа сомнительных морячков начала исполнять при помощи корякского горлового пения «Моряк в вразвалочку сошел на берег, как будто он открыл пятьсот америк», танцуя при этом «Яблочко», то нас (морячков) в тот момент спас от полного позора перед публикой как раз неожиданно вспыхнувший конфликт – мы, когда уже плясали к выходу, тоже неожиданно, и даже не сговариваясь, украли все конфеты со стола, где лежали подарки для всей нашей средней группы детского садика «Ветерок».

Когда, после выступления, нас в наших бескозырках поймали за дележкой оставшихся конфет – я не то, что бы думал, что нас убьют - нас ведь на самом деле хотели просто выпороть, потому что мы обожрались конфетами так, что всю нашу водоплавующую группу вместе с бескозырками и шоколадными мордами увезли в больницу двумя «скорыми» на промывание желудков (там-то я и понял, что касторка и клизма – это зло и стал впоследствии отчаянным и свирепым гомофобом).

А все положительные дети после нашего выступления, плавно перетекшего в ограбление, клизмы и промывание, ограничились в тот день манной кашей с вареньем и почему-то затаили на нас (морячков) злобу.
Пару раз на детской площадке наш танцевальный коллектив подстерегали и просто били смертным боем с использованием фанерок, жестяных ведерок, совков и лопаток. Поодиночке, понятное дело, так как сами мы, собравшись в дружный революционный экипаж, в свою очередь в ответ били всех остальных….

Так что слово «Моряк» – нехорошее слово, ассоциативно нехорошее.

Да, ну так вот: конфликты - это очень большая часть моей работы, но не всегда главная - я, кроме этого, заставляю работников гостиницы соблюдать стандарты обслуживания, и, надо сказать, что здесь наши взгляды, мои и персонала, диаметрально противоположны: я по большей степени тщетно пытаюсь их убедить, что мы живем с тех денег, что нам платят гости за наши услуги и поэтому надо просто работать и работать хорошо, притушив на 8 часов смены свои самолюбие, амбиции и пацанские правила ведения переговоров с клиентами; а в ответ слышу претензии, что они слишком много работают, их постоянно оскорбляют гости, например, когда интуристы - посетители ресторана не понимают специфического английского языка, на котором официант предлагает им непонятное блюдо, потом заказанное, по методу испорченного телефона, передается поварам, по методу испорченных поваров, готовят нечто, и когда вместо заказанной мраморной говядины с клюквенным соусом гостям приносят кусок поджаренного сапога под названием «Стейк с кислыми огурцами» непременно возникает диспут, в котором официанты и метрдотель, как правило, проигрывают.

Результат предсказуем, по крайней мере, для меня: гостям приносятся извинения, счет аннулируется, ожидающий от ночного менеджера корпоративной поддержки и заранее победно ухмыляющийся перед гостями официант неожиданно получает письменное замечание и направляется на дополнительные занятия по английскому и стандартам обслуживания; ошалев от такой несправедливости, он бежит с жалобами к поварам, получает там полную поддержку, делается вывод о том, какая сволочь, этот ночной менеджер, совместно в сердцах начинают вскармливаться червяки, зреет «Пороховой Заговор», и, поскольку в нашем дурдоме кто первый надел халат – тот и врач, готовится опережающая жалоба директору по комплексу питания.
А уж та-то (это женщина) своих никогда не выдаст – даже если они просто отравят посетителей стрихнином, директор по питанию докажет, что они сами отравились, а точнее, что их отравил ночной менеджер, а поваров и официантов – оклеветал.

А ведь многие из них даже говорить с клиентами не умеют! Например, целая наука, как отвечать по телефону, основа основ – у нас этому учат всех, от менеджеров, до сантехника. Положено поздороваться, представиться, выяснить, чем можешь помочь. А тут на днях звоню в ресторан. Ответ меня несколько озадачил: «Ну?».

Не стал отвечать, как это принято в Париже «Баранки гну!!» или, как в Лондоне «Не нукай – не запряг!!», а попытался внушить, что междометие «Ну?» в качестве ответа является чересчур лапидарным; гораздо лучше ответить несколько более расширенно, например «Чего надо?!» или «Кто это там гавкает?!».
Клиентам это может понравиться, а может и нет, но уж по крайней мере это будет более информативно.
 Чувствую – на том конце провода задумались, слышится, как в голове у абонента заскрипели шестеренки. И тут я покрываюсь холодным потом – вспоминаю, что ирония моя редко когда бывает понятна, и ведь они реально могут принять мой совет, как руководство к действию!

Про стандартный ответ «Добрый вечер! Администратор ресторана имярек слушает. Чем могу помочь?» я по телефону и говорить не стал (бежал в это время в ресторан)– эта фраза невыносимо сложна для запоминания, ее надо написать на бумажке печатными буквами по слогам, расставить где надо ударения, в нужных местах, как образцы выражения лица, поставить смайлики и приклеить эту инструкцию к трубке телефона. Или приколотить фигуранту гвоздиком на лоб.


В общем, когда я посмотрел тарантиновские «Четыре Комнаты» с Ротом в главной роли, я, после того, как отсмеялся, вдруг подумал, что смеялся-то я над собой – уж очень знакомо иногда выглядели и декорации, и сама обстановка, и ситуации.

Впечатлил меня этот фильм намного больше, нежели «Отель» Артура Хейли – может потому, что в книге описываются в основном благородные дневные ситуации, изобилующие джентльменами и дамами, с личностями, которых с трудом можно назвать животными в костюмах– они благородно хамят, куртуазно отказываются платить по счетам и изысканно посылают менеджеров в задницу.
Потом в конце повествования появляется «Deus ex Machina»- зачуханный и всеми презираемый старичок – клиент, которого всячески третировали, кормили помоями, и который проживал в гостинице чуть ли не мусоропроводе и который вдруг оказывается владельцем отеля; в финальной сцене выясняется, чьи уши все это время торчали из-за кулис, старичок из мусоропровода как раз из-за них и выходит, раздает всем сестрам по серьгам, раздвигает финансовые тучи руками, негодяи отправляются стоять в очередь за бесплатным супом, а благородные страдальцы и терпилы получают такие должности и с таким окладом жалованья, что президент США в гневе осматривает свою халупу, называемую Белым Домом, как какую-то землянку и отправляется плакать в Овальный кабинет

У меня все несколько по другому: я, как Ван Хельсинг, с двенадцатым ударом курантов, окунаюсь в какое-то средневековье с его ведьмами, прокаженными, вурдалаками и прочей нечистью, место которым в Трансильвании в лучшем случае, а в худшем – в воспаленном воображении Гофмана, Фрейда, Кафки и Ламброзо. И то, только в том случае, если бы всю эту компанию неадекватных писателей посадили в сумасшедший дом, завернули в мокрые простыни и без передышки кололи аминазином и галоперидолом.

В общем, как в «Четырех комнатах» и блевать на меня блевали, и неоднократно, и труп я в номере находил, мерзостей всяких насмотрелся достаточно, но вот благородного старичка, обитающего в мусоропроводе встретить как-то не довелось! Впрочем, у нас и мусоропровода-то нет, поэтому тайный владелец отеля в нашем случае должен жить в канализационном коллекторе.
Я, впрочем, по делам службы своей побывал и в коллекторе – но не видел его и там. Это я уже потом узнал, что он проживает в Норвегии и особо нашим существованием не заморачивается, отдав нас на откуп международным тормозам, забюрокраченных до такой степени, что чтобы купить и заменить лампочку в коридоре, необходимо получать на это разрешение из Брюсселя после полугодовой переписки и пересмотра бюджета.
Следовательно, в дальнейшем все произведения Хейли будем воспринимать, как сказки братьев Гримм. – на жизнь похоже, но, если эти сказки брать, в качестве линии поведения или жизненного опыта – тут тебе и конец!
-----------

Сама-то по себе ночная работа – удовольствие сомнительное, но перед праздниками напоминает первое гуттаперчевое пальто Макинтоша, которое при нагревании солнечными лучами, становилось на пять размеров больше и волочилось за хозяином, как кринолин. Но, говорят, на самом деле не промокало!

И опять же – ночные смены это как сказка про колобка, где он шляется по лесу, спотыкается о корни, вязнет в болоте, продирается через буреломы, поет песенки всяким девиантным личностям, и в конце концов – бесславная гибель и мораль: мол, вот не послушался Колобок дедушку с бабушкой, вот и съела его лиса!
А ты про себя думаешь – а послушался бы, так съели бы его дед с бабой в самом начале сказки. И в переложении сюжета на себя так и представляю: захожу в холл гостиницы, «Добрый вечер!» (это к дамам на ресепшен), раскланиваюсь с неизбежным постоянным клиентом Стелькиным (он еще трезв и способен раскланяться, не упав при этом), подхожу к лестнице, начинаю подниматься, поскальзываюсь... и ломаю себе шею! Последняя мысль – «Ура! Всё!»

Ну, да ладно... профессию не выбирают.
А уж в моем случае - тем более.ведь по-большому счету, кто я по профессии? В соответствии с полученным в МГПИ дипломом «Учитель истории, обществоведения и английского языка». Как мы сами про себя пели на выпускном шоу «Недоделанные историки, недоученные англичане!». В старые времена такие универсалы назывались «И жнец, и швец, и на дуде игрец»

Хотя у нас было достаточное количество совершенно уникальных личностей, причем во всех смыслах уникальных.
Один товарищ, обладавший энциклопедическими, в кавычках, знаниями в истории и английском - теперь торговец элитными табаками и табачными аксесуарами.

Причем содержит табачный магазин с невероятно циничным названием «Брось сигарету!». Хотя, конечно, хитрая китайская логика в этом присутствует – брось курить сигареты (за 50 рублей), кури сигары и трубки (забывая сказать, что для этого надо продать собственную почку, ибо, судя по ценнику, табак выращивали на Венере, сигары скручены из стодолларовых купюр, трубки выточены из доисторических магнолий, а портсигары и табакерки обтянуты кожей самих депутатов Госдумы).

Но интересно не это, интересно то, что после окончания института табачный олигарх некоторое время весьма успешно преподавал в школе и историю, и английский.
И при этом я точно знаю, что стишок «Ехал грека через реку» -составлял весь его багаж знаний относительно средневековой России и великого исторического пути из варяг в греки; а основываясь на детской полупьяной песенке «Я маленькая девочка, я в школу не хожу, я Сталина не видела, но я его люблю!», он легко управлялся с периодом культа личности, вскрывая исторические пласты репрессий и сталинизма, ну, а зная из английского языка всего две фразы «Ай эм э бой» и «Вис из э пенсил», с непринужденностью полиглота вел иностранный язык с пятого по девятый класс.
Подозреваю, что если бы он вовремя не остановился, он уже сидел в Министерстве Образования, и хорошо еще – только Мурманской области.

Но насколько он был сомнителен в качестве педагога, настолько он великолепен как человек, продвигающий в массы курение богомерзкого сорняка – дьявольской травы никоцианы.

----------------
Господи! Она тянется и тянется, как резина – эта предпраздничная ночная смена. Стрелки часов остановились, подумали, и пошли назад.
----------------

В Ледоколе у нас вечеринка, посвященная какой-то круглой дате то ли УВД, то ли следственного комитета, то ли антинаркотический комитет – в общем, что-то милицейское.
Ну, и заранее было понятно, что с этой братией, как и с депутатами, без конфликтов не обойдешься.
Вызывают в клуб – клиент затеял скандал, зовет старшего, ругается и хамит. Ну, что, конфликт-менеджер, он же ночной, он же дежурный – ваш выход на манеж!

-Это ночной клуб Ледокол? - полуутвердительно спрашивает один из полупьяных шерлоков холмсов с огромным арбузом пуза, вывалившимся из разорванной пополам рубашки. Стоя на фоне сияющей адскими огнями вывеской «Ночной Клуб Ледокол» я не могу не поразиться его прозорливости.
- Ты здесь работаешь? – продолжает он допрос
 «Он про меня что-то знает!»- думаю я, единственный трезвый человек в радиусе десяти метров, в костюме с бейджиком на лацкане пиджака.
- Зовут тебя Андрей Георгиевич?
«Это – гений!» мелькает у меня мысль и я, как бы невзначай, прикрываю ладонью опознавательный бейджик со своим именем.
- Вы сегодня употребляли вещества? – неожиданно делает он ход конем, и в его руках появляется записная книжка, куда он немедленно делает какую-то пометку. При этом следователь смотрит на меня строгим взглядом и особым образом кривит губы, делая из них нечто напоминающее гуляющую туда-сюда по лицу куриную гузку. К счастью для меня его глаза в результате сверхусилий сосредоточиться смотрят в разные стороны: левый – вверх, а правый – влево, так что я, грубо говоря, оказываюсь в мертвой зоне.

Вопрос об употреблении мною веществ, особенно на фоне тяжелого запаха конопли, которую борцы с преступностью курили в туалете, меня настороживает- нет ли тут какого-нибудь подвоха?.

Я конечно не чужд, скажем, употребления изредка 42-процентного раствора С2Н5ОН, полежавшего лет пять в дубовой бочке (в быту эта штука называется коньяком) или, там, не против добавить кристаллов С12Н22О11 в раствор смеси C8H10N4O2 с монооксидом дигидрогена ( если без наркоманских заморочек, то это просто кофе с сахаром) – но не более того, и, собственно, на этом моё знакомство с химией и заканчивается.

Под тяжелым плавающим взглядом следователя очень хочется в этом признаться, но что-то мне подсказывает, что стоит мне только произнести хотя бы одну из этих формул – сидеть мне на нарах в СИЗО в окружении всякого забавного народа. Может быть даже и наркоманов.

Совершенно неожиданно из куриной гузки вперемешку со слюной и соплями раздается площадная брань и товарищ передо мной начинает впадать в истерику на грани конвульсий и токсикоза!

Никакого смыслового значения его крики не имеют, просто мат, понять что-либо невозможно, и в чем причина этого беснования – разобраться просто немыслимо, потому что вместо глаз у него – какие-то черные дыры, под кожей на лице будто извивается клубок змей – картинка, достойная учебника психиатрии.

Так же неожиданно поток грязной ругани прерывается и странный человек с совершенно трезвыми глазами произносит совершенно трезвым голосом: «Мне вам повторить?» и он опять начал наливаться трупным ядом.
Что это было?

Страха нет, страшно мне было давно и однажды, когда какая-то гопота чуть не сунула мне под ребро заточку в нашей сауне «Большая медведица», но это дело прошлое и быльем поросшее. Но сейчас-то что происходит? Недоумеваю!
Ладно, включаем внутренние методы борьбы с недоумениями.

Вообще-то, когда сталкиваешься с оскорблениями и всякой грязью в свой адрес положено ни в коем случае не отвечать тем же и, согласно пройденному обучению, считать, что клиент оскорбляет не тебя (ибо он тебя лично не знает) а твой бейджик, или, там, твою униформу. Теоретически это может и так, должно срабатывать, но не срабатывает. Все мы люди, и иногда очень сложно удержаться, чтобы не раздавить гниду, которая безнаказанно измывается над тобой или девчонками на ресепшен.

Но, поскольку внутри я человек грубый, необразованный и практически по уровню тонкого душевного развития – питекантроп, то по прошествии ряда лет работы в гостинице вывел для себя безупречную формулу оставаться спокойным в такого рода ситуациях.
Отточенная годами общения с персонажами фотографически описанными стариной Ламброзо, она проста и действенна, как финский нож.

Всего два пункта: первый – ни один из них не скажет тебе то же самое, встретив тебя на улице – даже самый пьяный дегенерат соображает, что ответить ему сейчас ты не можешь только потому, что ты на работе, а лишиться здоровья за такое же выступление на улице согласятся немногие.

Второй пункт: трудолюбиво выслушивая словопонос, я очень внимательно разглядываю такую маленькую беззащитную ямку под горлом говоруна и на двести процентов уверен, что в самом крайнем случае, я легко загоню ему под кадык шариковую ручку, и товарищ улетит на небеса прежде, чем его язык закончит болтовню.
Эта практика позволяет весьма снисходительно выслушивать такие тирады, за которые в приличных домах, скажем, Филадельфии запросто пристреливают из дробовика, как взбесившегося пса.

Есть еще один метод – представить ситуацию в смешном свете, извратить её, довести до абсурда и умереть от смеха. Это – мой самый любимый!

Например, я вот как-то видел свинью, которую хозяин из принципа держал во дворе и зимой, и летом. По какой-то причине он ее не убивал.

Так вот, на этом поросе выросла такая шерсть, что хоть шубу из него шей! Сам боров был, волосатый, черный, страшный, как черт.

А я, поразившись его приспособляемости, неожиданно подумал – а что, если взять какого-нибудь чиновника (они все равно все на свиней похожи, и внешне и по генетическому набору) и держать его вместе с его бумажками и телефонами на улице – вырастет на нем шуба или нет?
И какая именно, если это случится? Статутная или как? Например, если на мороз выгнать губернатора, то вырастает ли на нем, скажем соболиный мех? Или горностаевый?
А если, допустим, начальника департамента по налогам выгнать на улицу в одной набедренной повязке, то покроется ли он, скажем, собачьей шкурой или пыжиком? А может – рыбьей чешуей?
Я смотрю перед собой на расхристанного хрякоподобного следователя, и с трудом сдерживал улыбку, представляя его голым, перепоясанным портупеей с кобурой, кортиком, почему-то в безкозырке, и покрытого мохом, ибо он был все же больше похож на дерево, чем на свинью, точнее – на деревянную свинью.
Великая вещь – представить ситуацию со смешной стороны. Иначе поедет крыша или сам совершишь уголовное преступление.

Тут на мое счастье из Ледокола выглянула напомаженная голова со сладкой улыбкой -похожий на брачного афериста администратор клуба Марат.
Он-то и спас меня от уже практически неизбежного преступления - все еще находясь в мертвой зоне зоркого государева ока, я незаметно замахал руками, подзывая Марата к себе.
Тот подскочил, приобнял строгого господина, и, гипнотически зарокотав тому на ухо что-то своим медоточивым голосом увел моментально превратившегося в зомби посетителя обратно в клуб. Тот шел, как очарованный, бессмысленно улыбаясь, пуская слюну и на ходу доставая из заднего кармана бумажник.

-Всё! – облегченно подумал я,- Пассажир приехал - конец!

Мне ли не знать, что к закрытию клуба пока еще финансово независимый господин, получив счет, будет с ужасом шарить по карманам и в его глазах, наряду с немым вопросом, на какой черт он все это заказывал, будет разгораться мысль, что ограбление кого-нибудь в данной ситуации не является преступлением, а всего лишь одним из самых невинных способов расплатиться с этой хитрой восточной рожей, которая стоит сейчас перед ним, строго насупив бровки, а сзади его морально поддерживают две, покосившиеся вперед, горилловидные фигуры охранников, упирающиеся в пол костяшками пальцев волосатых кулаков и ступнями ног.

Пару слов следует уделить и самому нашему метрдотелю.

Метрдотель клуба Марат – типичный пример хитрого восточного человека, коварного, как средневековый китайский купец.
Он на самом деле – мастер продаж.

Не так давно позвонил из сауны посетитель, который пришел отдохнуть с женой. И дернул его черт позвонить в Ледокол и заказать пива. Просто пива. Если бы он попал на официантку или бармена, вся его история просто пивом и закончилась, но на свою беду он нарвался на Марата. А этот тип как раз из тех, кто и безногому сумеет продать велосипед.

Марат, как это он умеет делать, включил регистр сладкозвучной сирены и запел песнь песен специальными носоглоточными руладами.
Клиент тут же потек и превратился в руках Марата в воск, из которого тот немедленно принялся лепить идеального потребителя.

По нарастающей, полностью потерявший волю несчастный, заказал сначала пива, три литра, вместо предполагаемых двух бокалов; креветок, потом раков и как апофеоз – лобстеров, суть – исполинских морских тараканов, каждый из которых стоит под тысячу рублей, и за покупку которого полагается в качестве компенсации бесплатное посещение клуба Ледокол. Дороже лобстеров уже ничего не было, разве что приват-танец стриптизерши в сауне.

Хорошо еще клиент как-то сумел вовремя опомниться и бросить трубку (наверное, сигарета дотлела до пальцев), а то, подозреваю, у него в парилке через полчаса пел бы цыганский хор, а в бассейне выступала сборная России по синхронному плаванию.
И так уже, когда невольничий караван официантов под управлением Марата появился в сауне и разложил яства перед клиентом, тот неожиданно для себя сообразил, что для того, чтобы все это съесть и выпить ему придется на два часа продлевать сауну. Что он и сделал.
После уплаты счетов денег у семейства осталось ровно на один билет в троллейбус, так что один из них еще и зайцем домой добирался.

Только развернулся от клуба, направляясь в кабинет, а сам думаю: «Не может быть, чтоб на вечеринке ментов, да все так просто все закончилось! Чтобы менты, да не спохабничали – это редкость!»
И как в воду смотрел!

Пьяная разборка и попытка драки. Из-за дамы, естественно! Правда, тоже пьяной и ликом похожей на газонокосилку.

Самое потешное, даже драться ожиревшие кабанчики из ОВД уже разучились, а тем более – из-за дам.

Стоят два насупленных пьяных хряка, буровят соперника заплывшими бусинками, трясут защечными мешками, визжат что-то женскими голосами и вдруг – раз! и одновременно предъявляют друг другу удостоверения! Причем – в развернутом виде.
Читают, синхронно лезут в карманы…

Ну, все!! Туши свет! Сейчас достанут стволы, случится что-то страшное, прольется кровь! Но! Достаются ксивы еще более устрашающих размеров и расцветок; исписанные вдоль и поперек золотыми письменами, облепленные со всех сторон двуглавыми орлами, с фотографиями, на которых хряки изображены в таких умопомрачительных мундирах и с таким количеством медалей, орденов, звездочек, крестиков, лычек, шевронов и прочих знаков различия, что окружающих берет оторопь.

Но тут состязание заканчивается: оказывается, у одного из боровов документ подписан неким московским небожителем чуть ли не с Петровки 38.

Второй хряк тут же сдувается до размеров хомячка и испаряется в неизвестном направлении.

Фу-у-у... Проехали, в общем. Не пришлось вызывать милицию, чтобы сдать милиционеров в милицию. А то могли бы и самого за такую тавтологию забрать.
---------
Вроде угомонились...
----------
Обед.

На самом деле- более, чем поздний ужин, потому что времени за полночь. Время слегка передохнуть, засунуть в ухо наушник плеера, послушать урок финского. Вот ведь дал бог людям язык! Говорят, русский сложный для изучения, но, по сравнению с финским, все наши нагромождения и сплетения суффиксов, приставок, корней и окончаний, для среднестатистического финна, наверное, просто детский лепет на лужайке. Сколько я его уже учу, а ничего кроме «укси», «какси», «колме» и «саттана перкеле» в голове не держится.

Все дело, разумеется, в практике, в разговорной практике, но, во-первых, финнов бывает не очень много, а во-вторых, они всегда и поголовно как-то очень быстро напиваются и превращаются в овощи, которые при этом разучиваются говорить даже на своем родном, я уж не говорю об английском. Целые расследования и опознавания в стиле Шерлока Холмса разворачиваются при попытке выяснить номер, в котором проживает бессмысленно хохочущее тулово – это ведь мука смертная!

Гуляш с картошкой как-то странно захрустел на зубах. Опаньки! Скрепка! Вчера – замечание поварам - на обеде волосы в жарком, причем тщательно нарезанные, сегодня замечание и в ответ - скрепка в гуляше. Ласковые и улыбающиеся добрые лица поваров при входе на кухню! Какие милые, казалось бы, люди тебя встречают и искренне интересуются здоровьем твоим и твоей семьи! Даже и не хочется вспоминать шипение в спину : «Вспомни говно – вот и оно!» Ай-ай-ай! Ну, что ж, лишим оборотней в колпаках дальнейших преимуществ.

Захожу в кабинет, достаю свою платежную карту, выданную мне организацией для бесплатного поедания волос и скрепок, мелко режу ее и спускаю в унитаз. Как-нибудь обойдусь без сомнительных яств и разносолов.
И четыре года уже обхожусь.
Они, повара, ведь реально иногда ставят в тупик! Вот вчера прохожу по кухне, на столе лежит ножовочное полотно и пара-тройка шурупов.
Заставил убрать, а сам стою и ломаю голову – для чего? Неужто намек на то, что хлеб у нас такой черствый, что его приходится пилить ножовкой, а при изготовлении сэндвичей ветчина просто прикручивается к хлебу шурупами?
Или же повара имеют родственников в Матросской Тишине и собираются запечь ножовку в пирог?
Черт его знает...но за замечание, естественно, был наказан – каша на обеде была комнатной температуры и по вкусу напоминала гуталин, из чего бы там ее не конструировали.

У нас в рабочей столовой лежит журнал отзывов – книжка совершенно аллилуйная! Ой, да как здорово, да как вкусно, как нежно мясо и как оно во рту тает, хотим еще!

Не знаю, кто это все пишет, если только не сами повара (там сплошь анонимы), но читать невозможно – от обилия сиропа и патоки через пару страниц можно заработать диабет.

Как будто я и не видел, как в столовой сидел перед миской с похлебкой, наморщив лоб, наш водитель, внимательно рассматривая в ложке кусок какого-то чингачгукского волосатого скальпа, или не появлялись после обеденного перерыва на смене скрюченные фигуры, шепчущие ругательства и хулу на поваров.
А периодическая стихийная беготня по туалетам? А великие сидения в оных? И хорошо, если бедного сидельца не обзовут засранцем, а благодушно пошутят по поводу съеденной веревки. Да что там говорить…

Перефразируя кого-то из великих, про себя я могу сказать так: «Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю крокодилов». А что? По сравнению с хомо сапиенсами крокодил– милая и добродушная зверушка, совершенно безвредная и не держащая камень за пазухой.
…но, по большому счету, демонизировать поваров не стоит. Одно дело, если ты им не нравишься, и совсем другое, если они тебе благоволят, или ты паришь в верхних эшелонах – тут, хочешь, не хочешь, а придется кататься, как сыр в масле!

--------------

Ну, теперь можно проверить номера, отключиться на некоторое время от пьяных разборок и прочего лупанария.

Проверка номера процесс более механический, нежели творческий – знай себе проверяй позиции, указанные в специальном бегунке, при соответствии стандарта – ставь галочку, при несоответствии – тоже ставь отметку и пиши комментарий, огрех, предположительно, должен быть исправлен на следующий день.

Это в идеале. На практике все несколько не так. Например, проверяешь работу телевизора, включаешь его пультом. Включается – хорошо, нет – пытаемся выяснить, в чем дело. Если причина севшая батарейка – меняем, если и после этого экран мертв – пишем ремарку в обходной лист.

Далее, проверяем работу каналов: например, если при просмотре видишь разинутый во весь экран рот и сразу же за ним в глубине заднепроходное отверстие – в рапорте сей факт отмечать не надо – это просто Николай Басков поет очередную эпиталаму на подтверждение звания «Золотой соловей России».

Но вот если при этом экран рябит, и создается впечатление, что соловей поет из-под воды, стоя на дне с тазиком бетона на ногах, тут мы ставим галочку, пишем комментарий, и при этом следует удерживаться от таких фраз, как «Басков – лох!» или, там, «Баскова – пороть на конюшне!». Просто: «Канал 5 ТВ– рябит экран, просьба настроить»

Таким образом, пробегаем всю телесетку, на последнем 25-м канале неожиданно опять видим разинутый во весь экран рот и за ним анус, присматриваемся и пишем комментарий: «25-й порноканал канал для взрослых в № 525 включается без введения кода». Знаю, что именно в № 525 завтра после прочтения заявки в первую очередь побежит специалист по настройке телевизоров.

При осмотре номера проверяется еще много всяких позиций помимо телевизора: минибары, электрика, чистота в номере, ванной, наличие вешалок, полотенец, буклетов, пыль на подоконниках, полу и шкафах, много времени проходит, пока все пересмотришь и перепроверишь.

Увлекаться, впрочем, тоже не стоит, ибо, если захочешь, то что-нибудь где-нибудь как-нибудь да найдешь. Как, например, это делает сейчас с гостиницами Лена Летучая расправляясь с неудачниками в своей программе «Ревизорро»:

…Сожженная пергидролем блондинка натягивает белые перчатки, достает из чемоданчика гвоздодёр и начинает проверять номер. Прежде всего она с хрустом отдирает плинтус. «Под плинтусами – пыль!» - отчетливым кукольным голосом говорит в камеру Летучая, после чего ножницами вырезает кусок коврового покрытия, копается там перчатками и радостно заявляет «Под ковролином – пыль!»

Затем Летучая режет подушку выкидным ножом: «Наполнитель – в комках!» Вспарывает матрас – «Пружины- кривые! Несите перфоратор!» какое-то время долбит стену перфоратором и, проделав дыру, едва не вваливается в соседний номер (с той стороны в дырку заглядывает чья-то изумленная физиономия)– «Изоляция на скрытой проводке- есть! Но! На полу – пыль!»

Заходит в душ, подпрыгивает, вцепляется в душевую лейку, некоторое время висит на ней, потом с грохотом падает с отломанным куском железа в руках, оборвав по пути занавеску – Душ прикреплен плохо!! Занавеска оторвана!

Заключительный аккорд – ведущая программы «Ревизорро» хватает стул и бросает его в окно. Всё – вдребезги! Стул улетает куда-то вниз на автостоянку, снизу начинает выть сирен,а и раздаются страшные крики. «Окно – не соответствует стандарту безопасности по ISO!»

Камера делает панорамный обзор - посреди руин стоят, засунув в рот кулаки, абсолютно седые дежурная по этажу и главная горничная с вытаращенными глазами.

Летучая тоже обводит взглядом разгромленный номер и авторитетно заявляет– «Программа «Ревизорро» не рекомендует селиться в эту гостиницу! ЭТО – ПРИТОН!»

Все! Дело сделано! Пассажиропоток падает до нуля, над вами хохочет весь город, вы становитесь притчей во языцех. Можно сворачивать лавочку и начинать заниматься разведением аквариумных рыбок.

Говорят, не так давно появилась программа «Магазинно», где один из выкормышей Летучей сносит до фундамента торговые точки, обрекая на безработицу до пятидесяти, а на реальный срок – до пяти человек за один визит.

Хорошо бы появилась аналогичная программа, например, «Депутатто» для сокращения поголовья глистов и трутней, но, боюсь, при таком раскладе минут через десять после появления в Госдуме, в солнечный Магадан по Владимирскому тракту (хотя он сейчас и зовется цинично Шоссе Энтузиастов) звеня кандалами отправится вся съемочная группа вплоть до костюмеров. Да и то, если их не перестреляют еще на подходе.

С другой стороны, думаю, не надо их, депутанов, трогать и обращать на них внимание – система эта самоедская, похожа на уроборос и рано или поздно сама себя сожрет. Они ведь совершенно серьезно собираются восстановить статью за тунеядство, забывая, что, согласно этой статье, первой сама же Дума и сядет!

...фантазии прерывает звонок от нашего неизбежного Стелькина. Рыдающим голосом, в котором явно слышится инфернальный ужас, Костя ревет в трубку: «Постоянный клиент Стелькин! Терроризирован в Якоре мерзавцем !!! Требую немедленно принять меры!!»
Блин!! Надо бежать, иначе Константин с меня живого не слезет!
----------------

Наш постоянный клиент Костя Стелькин – чудный парень, проживает у нас месяцами и по моим подсчетам тратит на проживание и выпивку у нас столько, что, во-первых, полностью содержит человека три персонала, а во-вторых, запросто может купить себе квартиру на те деньги, что тратит у нас на выпивку. Он, впрочем, квартиру и купил, но живет все равно у нас.

Костя соблюдает ежевечерний ритуал: 100 граммов коньяка, 12 кружек пива по 0.5 литра, две пачки «Парламента» и упаковка «Антиполицая».
Очень редко закуска: пицца Карбонара, горячий сэндвич, но очень, очень редко – Костя не любит разбавленного пива.
И хотя он каждый вечер напивается просто до изумления, памяти он совершенно не теряет (по профессии он адвокат) и легко выводит на чистую воду барменов, которые, видя, что Костя сидит как мешок с картошкой, пытаются по своей натуре приписать ему пару-другую лишних кружек пива.

Константин не просто так пьет пиво – он выполняет специальный ритуал: после каждых выпитых двух кружек, он съедает одну пастилку «Антиполицая» и таким образом, рассматривая блистер, ведет подсчет.
И когда ему перед закрытием приносят счет, и когда Костя сопоставив количество оставшихся таблеток и указанное количество якобы выпитого им пива, обнаруживает подлог – вот тут начинается Содом и Гоморра!

Бармены уже и сами не рады, что попытались обуть Самого Постоянного Клиента Стелькина, они всячески пытаются замять преступление, даже наливают в качестве комплимента еще одну кружку бесплатного пива, но Костя – кремень! Преступление раскрыто – уголовник должен быть наказан! И такие разыгрывались бури и землетрясения, и такие зубры, способные обмануть самого господа бога, чуть ли не стояли перед Костей на коленях, что я иногда просто вскользь упоминал об этом в своих рапортах – все равно бы не поверили!

Несмотря на пьянство и все его выходки, Костю я уважал (и уважаю), и не только я, но и охрана, и весь персонал, и даже бармены, которых он периодически смешивал с пылью. Кровь он пил не стаканами и не кружками, а просто трехлитровыми банками, но никогда не вызывал в ответ злобы или просто негативного чувства. Такой вот он человек.

Примерно через пару месяцев беспробудного пьянства, он с головы до ног покрывался какими-то нарывами и чирьями и отправлялся в родной Санкт Петербург в больничный стационар на очистку крови от приобретенных токсинов. Через месяц перед нами опять представал веселый, как огуречик из песенки, Константин Стелькин и все начиналось сначала.

Он никогда не забывал позвонить на ресепшен, чтобы поздравить с праздником, заказывал тортики персоналу (и потом проедал поедом плешь, контролируя, сделали ли торт, доставили ли торт, и тем ли доставили торт, и в правильную ли дату).
Интересный человек. Он нашей гостинице как-то очень сильно помог, выступая в своей основной роли адвоката.

Я его зауважал после одного случая, когда совершенно пьяный Костя вызвал меня перед закрытием бара, предъявил мне счет, чек, остатки таблеток «Антиполицая» и наглую физиономию бармена за стойкой и стал мне объяснять, что его обманули и у нас в заведении творится форменный бардак. Слово «бардак» мне понравилось, ибо по ночам как раз бардак пытается расправить свои крылья и мы, ночные менеджеры, стараемся их поломать.

Но Константин сумел ужалить меня в самое сердце, когда, мотнув головой,  печально заявил: «Знаете, мне кажется, что для работы барменами вы набираете людей, которые не знают, что такое слово «стыд». Точно таких же нанимают в актеры для порнофильмов. Хорошо еще, что у вас нет караоке – а то ведь вся, подобного рода публика, обычно именно там и пасется!

Глянув в блудливые глазки бармена, я после этого пассажа никогда больше с Костей не спорил и всегда пресекал любые попытки над ним посмеяться.

Тем более, что хотя у него, по его словам, все хорошо, но он постоянно попадает в какие-то переделки: то спьяну начнет в соседнем дворе бомжам объяснять юридические тонкости римского права и получает железной трубой по голове, а то, включив телевизор и услышав репортаж о подрыве «Невского Экспресса» вижу вдруг ободранного, как банан, Костю в майке, с портфелем подмышкой и перевязанной головой (хорошо, хоть не наобот!), который дает интервью замогильным голосом с видом человека, только что спускавшегося в ад и надававшего пощечин самому Сатане.

В общем, я так думаю – скуки он по жизни не испытывает.

-----
А пока - еду вниз на лифте и уточняю у охраны по телефону: «Что там в Якоре?! Что со Стелькиным?! Кто?! Как?!»

В ответ – марсианское бормотание, помехи в эфире, ничего не понятно. Ладно, разберемся на месте.

Забегаю в бар. Ну, понятно! Константин уже выпил свой шестой литр пива, теперь его можно называть не человеком, а емкостью, и он пьяно таращится в зеркало и показывает туда пальцем, периодически восклицая: «Негодяй!! Фамилия?!»

Дальнейшую нашу беседу приводить смысла нет, ибо, чтобы победить в разговоре с Костей, нужно (как и с пьяной женщиной) или первому заплакать, или притвориться мертвым, чего я не могу себе позволить по определению, по-крайней мере на работе.

Но суть я выяснил – наш адвокат увидел в зеркало свое отражение, оторопел и почему-то решил, что какой-то мерзавец его передразнивает, ругается матом и всячески глумится над постоянным клиентом.
Мой кот в таких случаях сразу же кидался в драку на свое отражение, Стелькин же рук марать не стал и вызвал разбираться со своим отражением ночного менеджера и охрану.

Мы разобрались, оставив отражение Костика продолжать пьянку в баре, а , разговаривающего с самим собой Костю сопроводили в номер, причем обращались мы с ним, как с детонатором, полном гремучей ртутью, зная, что Стелькин – известный сутяжник и при желании может засудить не только нас всех скопом, но даже и собственные шнурки, наступив на которые он как-то катился вниз два этажа по лестнице, а потом сидел в холле, приложив к голове мокрое полотенце, и писал жалобу о шести страницах чуть ли не прокурору области.

Мы тогда легко отделались, комплиментом в два бокала пива, после которых Костя потерялся в пространстве и времени, принялся задавать наводящие вопросы, мол, где я, кто вы, почему у меня порваны шнурки и разбита голова, и кто все эти добрые люди вокруг?

Выдав тогда Константину отредактированную версию происшествия, удалось достаточно быстро отправить его домой.

...ну, вот и Стелькин упал поперек кровати в своем номере, и закрывается клуб, и, напоминая разбитую армию Наполеона, из Баренц Бара поползли невменяемые, но еще способные передвигаться самостоятельно клиенты в сопровождении сделавших на них стойку проституток.


Дело уже под утро, скоро придет начальство, начинаю писать рапорт. Надо как-то ограничивать поток излагаемой информации, ибо если писать все, что происходило, да еще позволять себе комментировать – в таком случае ни стандартного бланка, ни пачки бумаги не хватит и рапорт надо будет начинать писать еще дома перед работой, потому что не хватит смены чтобы все описать в подробностях.
---------
Все!
Как Бенвенутто Челинни обрубил от куска мрамора все лишнее и получил в результате статую Персея, так и я, повыкидывал все лишнее из рапорта и получил полупорнографический рассказ с элементами трэша, угара, ада, содомии и неадекватности.

Перечитываю, хочется разорвать опус на мелкие клочки, но уже поздно – выход на ковер.

Сижу перед шефом, он читает мой рапорт об этой моей Вальпургиевой ночной смене. Протирает очки, всматривается, недоверчиво качает головой, вопросительно смотрит на меня.

Пожимаю плечами, мол, вот с такой публикой приходится иметь дело! Перед вами, так сказать, записки ассенизатора! Золотаря, кто бы что ни вкладывал в значение этого слова!

???- спрашивает шеф.
А? – прихожу в себя и пытаюсь сообразить, какой вопрос задал шеф, -Что?
- Вот здесь – что написано?

Ага! Понятно! Это я, дабы подчеркнуть свой зоркий глаз, пишу рапорты специальным мелким почерком, а шеф все больше и больше увеличивает диоптрии своих очков, чтобы разобраться, что я там накарябал. Очень похоже на состязание брони и снаряда. Скоро я достигну уровня лесковского Левши и своим нанопочерком посрамлю Нанотолия Чубайса с его нанотехнологиями, а шеф через свои очки будет рассматривать меня, как Левенгук неведому зверушку в капле воды вместе с моими нанорапортами. Думаю, будет весело.

Ну, теперь точно все.
Смена закончилась, мне, как существу ночному, этакому Носферату, положено при дневном свете до наступления темноты опять ложиться в гроб, ну, то есть, не совсем в гроб, просто – спать и не тревожить своей помятой рожей честной народ. Медленно иду по улице, вспоминаю, что я не указал в рапорте. Менты, драка, Стелькин, вроде бы все…а, забыл, – стычка с поселившимися калининградскими антисемитами. Забавные такие…но об этом потом.

А сейчас – спать, спать, спать!
И да приснится мне сон…