Как я был семитом

Уже смеркалось, когда...

Нет! Так никак нельзя начинать! Слово «смеркалось» в начале рассказа настолько избито, затаскано и опошлено, что будь оно человеком, то единственно в каком виде я могу себе его представить, так это покрытой синяками и шрамами татуированной проституткой на каталке в реанимации. Каждое второе произведение начинается со слова «смеркалось», все остальные – со слова «светало».

Да! За слово «смеркалось» в начале произведения автора положено немедленно называть «писателем руками» и ставить в одну когорту с «певцом ртом» Киркоровым и «художником говном» Гельманом. И хорошо еще, если не обвинят в подражательстве Донцовой или Улицкой!

Но, скорее всего, предложат не замахиваться на столь сложные литературные формы, а начинать с текстов попроще — например, научиться для начала писать без ошибок на заборе слово «х@#»...с этого начинали все великие, скажем, писатель Сорокин или светская львица Божена Рынски. Уж не помню кто, как-то рассказывал, как сидя в туалете постоянно писал это слова струей дезодоранта стене, наблюдая, как оно через пару минут испарялось и пропадало с побелки. Собственно сам литературный путь начался после того, как этот умник перенес опыты в гостиную — нарисовал там три огромные буквы на стене.

Но то ли побелка была другая, то ли дезодорант более ядреный — матерное слово со стены никак не пропадало. Дабы скрыть от родителей содеянное, а они вот-вот должны были прийти с работы, наш начинающий литератор соскоблил предательские следы ножом, после чего, ужаснувшись увиденному, бежал из дома...
Ну, все равно, мне до них всех, как раком до Владивостока, так что начну я так...
 
...когда все это произошло – уже на самом деле слегка смеркалось, как это бывает у нас в июне, в одиннадцать вечера - солнце сбривало верхушки сопок на той стороне залива.
Со стороны порта, ТЭЦ и железной дороги потянуло запахом креозота, мазута и угля, Абрам-мыс утонул в тени, залив плавился в сверкающей солнечной дорожке.
Над устьем Лавны вспухала полупрозрачная подушка вечернего тумана, а солнце дробилось и сверкало в тысячах окон девятиэтажек в Стране Дураков.

За Горелой горой где-то далеко за Нагорным на пределе слышимости ворчали и ворочались угольные тучи, в них изредка сверкало, динамики компьютера в кабинете потрескивали и иногда под столом взвывал и мигал красной лампочкой бесперебойник
Слегка похолодало, асфальт перестал прилипать к подошвам ботинок (жаркое в тот год было лето!), оживившиеся комары стали пробираться из ближайших кустов в номера гостиницы через открытые окна, и через наши витринные стекла солнце разбило холл на квадраты, ромбы и треугольники и ослепило охранников вместе со всеми их камерами видеонаблюдения.

Солнце все равно не сядет. Так и прокатится ночью вдоль горизонта и уже от памятника Алёши опять поползет вверх, и опять к полудню выдавит из воздуха весь кислород, и как паяльной лампой вскипятит город, и будут люди в мокрых футболках и раскисших рубашках покупать квас, воду и пиво, и будут ругаться и проклинать жару, которую, настоящую и здесь, они редко когда видели, и к вечеру разъедутся, кто может, купаться по ближайшим озерам.

И опять кончится, не кончаясь, день. Да, в общем-то, и не бывает у нас летом ночи…

И опять начнется она – ночная , по стрелкам часов, смена.
Моё время. Не потому, что – моё, а потому, что мне за него платят…
------------------
Какой лирикой начиналась эта смена и каким бардаком она закончилась!
---------------

Как-то незаметно ко входу подкрался «Неоплан» и в холл повалил служивый народ; гомонящая толпа военных, жизнерадостно дыша перегаром, выстроилась к стойке регистратора, где немедленно закипела работа.

В баре проститутки увидели военных и хором облизнулись – намечалась страда. Поэтому они немедленно изобразили из себя невинных девственниц и заказали себе по сотке Чивас Регала, которые, предположительно, должны оплатить в ближайшем будущем эти военные, так жаждущие женского продажного тела.
А те, облепив стойку бара и гогоча, и платили за них и за себя, и веселились от души и потихоньку с дамами покидали бар.

Эти двое чем-то отличались от остальных, сложно сказать – чем именно. Они были такими же расхристанными и потными, у них были такие же потертые и поношенные, как второго года солдатские кирзачи, физиономии, от них так же, как и от остальных пахло табаком и гуталином, они так же побросали в кучу свои сумки и чемоданы и, не заходя в номера, переместились в бар.

Оказалось, что это — господа-антисемиты, причем чистой воды, как алмазы, без единого изъяна. Любо-дорого посмотреть!

Махровые, патентованные, невыносимо идейные и заряженные идеями под самые макушки расово безупречных пулевидных черепов.
Да и выглядели они как два патрона, только один был патроном винтовочным, а другой – пистолетным.
Оба – блондины (правда, пистолетный патрон, судя по темным корням волос, был крашеным). Винтовочный – в звании капитана, пистолетный, судя по хитрой роже, прапорщик.

У капитана напоказ висел аж до пупа гигантский крест, а указательный палец правой руки прапорщика украшал золотой перстень с черепом размером едва ли не превышающим его собственный.

Это же просто прелесть была, а не антисемиты - делегация военных из Калининграда.

Но узнал я о том, что они антисемиты чуть позже, а сначала мне показалось, что это артисты из Голливуда, изображающие гипертрофированно дегенеративных русских вояк из американского блокбастера с бюджетом в 230 долларов – я на такие как-то ходил в видеосалон во времена угара перестройки.

Причем, видеосалон располагался в бывшей трансформаторной будке и жаждущие за три рубля разврата, драк и инопланетян зрители сидели друг у друга на головах, как курицы на насесте.

Ну, не суть.

Почему-то всегда считалось и считается, что если ты со своим бейджиком шляешься туда -сюда по барам, холлу и кафе — то ты ответственен за проституток, которые у нас в гостинице околачиваются во всех заведениях не выше второго этажа.

То ли это на моем лице написано — сутенер, то ли есть какая-то информация в интернете, то ли сарафанное радио — но я уже устал говорить всем озабоченным личностям, что ни я, ни администрация, не имеет ни малейшего отношения к творящемуся в барах ****ству.

Как неизбежное зло — да! мы все это понимаем, терпеть — да, терпим, но денег за это не берем и сводничеством не занимаемся.

Хочешь ты на винт намотать, как старый матрос — да флаг тебе в руки!  В Баренц Баре ****ей — как тараканов на ночной кухне! А не хватает их — купи любую газету, или посмотри любое ТВ — там рекламы этой публики в сто раз больше, чем выступлений депутатов,которые поют о нашем процветании!

Я как-то пожаловался отцу о своем статуте и этой ситуации — а он, как мудрый человек, сказал мне сакраментальную фразу: «Думают?! Считают?! Да и хер с ними! Ну и пусть все они трахаются конем и трактором и телеграфным столбом с крючками!!». Матерщинником был мой батя...

Я с тех пор я эту публику иначе, как крючками на телеграфных столбах и не считал.

Вот и эти, два крючка, сидели в баре, заказывали прорву всяческих напитков, упоминали о миллионных зарплатах, чесали напоказ мошонки, подманивали к себе ****ей чуть ли не охотничьими манками — все было напрасно.

Даже знаменитая и совершенно неразборчивая Галя Козерод, у которой леопардовые лосины начинались едва ли не от подмышек, подбирающая  клиентов чуть ли не на помойках и у которой как-то сексуально озабоченный господин в результате тщательного исполненного сексуального упражнения наложил кучу в сауне «Большая Медведица»  и та отказалась иметь дело с этими господами — что-то с ними было не так...даже самые прожженные дамочки из Баренц Бара от них шарахались, как черт от ладана.

Что-то не то было в этой парочке…то ли аура какая-то, то ли запах, то ли мысли... Женщины, любые,  это всегда чувствуют лучше, чем мы.

Поэтому вся остальная офицерская братия уже разобрала шлюх и рассеялась по номерам, а эти двое так и сидели в баре, наливаясь водкой и пивом и по ним было видно – медленно зверели.

На свою беду я как раз зашел в бар — мне очень не понравился бармен, который как-то очень тщательно копошился под стойкой, чем-то там манипулируя и периодически из-под нее блудливо выглядывая, видать, готовил «сливу» - сливал остатки спиртного в отдельную бутылку для последующей перепродажи.

- Эй, ты!

Я и не понял сначала, что это обращались ко мне, потому что произнесено это было мужским голосом, а единственная, кто ко мне таким образом обращалась — была начальник нашего отдела кадров.

Время было позднее, отдел кадров не работал, и логически сделав вывод, что обращаются ко мне, я вопросительно обернулся.

- Иди сюда!

Ну, подошел и как положено поинтересовался, чем могу помочь.

- Двух девок организовал! Быстро!
- Девками не занимаюсь. Претензии к обслуживанию?

- Не понял…- изумленно глянул на меня старший из них, тот, который с крестом на шее, - мы в вашу сраную гостиницу приехали, кучу бабла отвалили — и ты говоришь, что не занимаешься проститутками?!
- Не занимаюсь. Если есть проблемы с проживанием или обслуживанием в гостинице — к вашим услугам, интимными проблемами клиентов не интересуюсь.
- Ты проблем захотел? Фамилия! – рявкнул винтовочный.
- Моя?
- Твоя!
- Новицкий!

Пистолетный патрон с двумя черепами так и всплеснул руками.

- Все понятно! Жид!

Ну, что тут сказать, сразу видно – профессионалы!

Ибо - происхождение моей фамилии (сам читал) – ашкенази, прадед из Могилевской губернии в начале века в Иерусалим пешком ходил – и как это они меня, затаившегося криптоеврея, так быстро вычислили?!

Просто-напросто - снимаю шляпу! В смысле — кипу.

Чувствую, сейчас начнется самое интересное, видел уже такое не раз! Закрутится старая добрая шарманка, появятся жидорептилоиды с обратной стороны Луны, заговор Кагала, семантическая проверка фамилии, измерение черепа штангенциркулем – и все! Добро пожаловать в газенваген! В смысле – стой  в сторонке и кури.

- А ну-ка, пойдем выйдем в холл!

Меня схватили за рукав и буквально выволокли из бара. Оставшиеся в баре посетители (потенциальные свидетели) особого интереса не проявили.

- А вот теперь тебе, жидок, и хана! – Потирая руки, радостно сообщим мне винтовочный сверхчеловек. - Короче! Мы выходили в туалет, забыли в баре барсетку с деньгами и документы, и ты их украл. Ну, а чтоб был совсем посговорчивей – на, держи!

И он, молниеносно протянув руку, втиснул мне что-то в карман пиджака.
-Теперь, жопа ты нерусская, у тебя в кармане чек с наркотой и патроны – а это гарантированный срок!

- Смотри, чтоб он не выбросил все!!- заорал он на пистолетного, и тот аж подпрыгнул и расставил передо мной руки, будто играл в жмурки.

- Сейчас позвоним твоему начальнику…- сообщил длинный и радостно заулыбался,- расскажем, кого он на работу нанимает! Ну, а потом – полиция, изъятие..Срок!

- Ёлы-палы! – подумал я, - и всё это из-за того, что одни ****и отказали другим! И, кстати, хорошая же привычка раньше была в казино – зашивать персоналу карманы. Как это в гостиницах не прижилось?

Поманипулировав кнопками телефона, товарищ одобрительно кивнул головой и спросил: Фамилия?
- Моя?
- Ты что, идиот? Директора вашего!
- Соснер!

Боеприпасы как-то обреченно переглянулись

- Да у них тут синагога!!!
- Кто у вас тут из начальства есть?
-Никого нет. Если только вот – я показал на камеры наблюдения прямо у нас над головами, - всё пишется, видео, звук, начальство завтра посмотрит, послушает…ну, там, полиция, заявление, изъятие..Срок!! Точнее, не полиция – комендатура. Мы при проблемах с вашими – комендатуру вызываем и официальное письмо от лица руководства в часть пишем. Процедура такая!

- Да, и что вы там мне подложили-то? – я сделал вид, что полез в карман и остановился, как бы пораженный пришедшей мне в голову мыслью. – Да чего тянуть-то? Телефон комендатуры на охране есть на такой случай – сейчас все и организуем!
Я постучал в стекло будки охранников и сделал вращательное движение пальцем вокруг уха, мол, надо позвонить.

А там как раз за монитором сидел Наумыч.

Наумыч — это Наумыч! Старый волчара из КГБ, любитель скандалов и ругани в любом месте и любом виде. Особенно он отличался, когда работал в клубе «Ледокол» на фейс-контроле, если это можно было назвать так.
Однажды он придрался к какому-то слегка нетрезвому пареньку за то, что у того одна штанина джинсов была короче другой и на ногах несчастного были зеленые носки.

Почему именно зеленые носки так вызверили Наумыча — я не знаю, может что-то связанное с предыдущей работой, упустил, может, опытного резидента в зеленых носках, или родовая травма, но впускать в клуб этого паренька он отказался наотрез!

Пока любитель поклубиться стоял перед входом и, задрав обе штанины, тупо рассматривал свои носки, пытаясь понять в чем именно заключается невозможность и богохульство появления в нашей распивочной в носках именно изумрудного цвета, я отвел Наумыча в сторону на кофе брейк в надежде, что страдалец в носках таки просочится в клуб.

В общем, он и просочился...да только, чтобы не рисковать, он в конце концов додумался совсем снять свои носки, а заодно и кроссовки и позже был пойман Наумычем босым на танцполе.

Наумыч может и не обратил бы внимания, поскольку стоял у входа в клуб, но босоногому мальчику на ногу наступила стопудовая дама на пятнадцатисантиметровых каблуках.

Тем более, что босыми, насколько я помню, у нас было позволено выступать только стриптизерам в специальных саморасстегивающихся штанах и накладных волосатых торсах, - этих стриптизеров нам привозили на выходные в самолетах прямиком из Питера.

Там, правда, неожиданно выяснился маленький нюанс, который сводил на нет весь пафос тематического стриптиза с его сладострастными стонами, сдираниями с себя штанов, сутенерскими походками по подиуму и огромными (тоже, видать, накладными) мошонками в стрингах — когда стриптизер начинал кувыркаться на пилоне, выяснялось, что подошвы его ног оказывались черными, как у орангутана и создавалось впечатление, что он только что и пришел из самого Питера пешком и босиком, не успев еще помыть ноги.

Просто пол на подиуме у нас не всегда мыли тщательно... поэтому и результатом выступления иногда были не восторженные ахи и охи дамочек в возрасте постклимакстерической гиперсексуальности, а обидный глумливый смех с комментариями из казармы.

..когда на танцполе страшно заорал пронзенный каблуками босоногий владелец зеленых носков, которые, кстати, торчали у него из нагрудного кармана пиджака, Наумыч коршуном улетел со своего поста и через три минуты уже выводил из клуба босого хромоногого с кроссовками в руках и носками в кармане. Ругал он его как-то особенно обидно и все норовил дать бедняге леща, но тот, прыгая на одной ноге, извинительно и почтительно гудел, пытаясь пожать руку грозного Наумыча, которая намертво вцепилась в его ухо.

Было видно, что Наумычу это гудение страшно нравится и он бы его просто отпустил, но для поддержания реноме охраны, пришлось загнуть босоногому завернутую за спину руку так, что тот упирался глазами в большие пальцы своих ног и в таком виде выбросить его с крыльца прямо под урну, в которой в очередной раз горели окурки.

Долго мне припоминал потом Наумыч мое коварство с распитием кофе…

Хотя как-то любитель скандалов и ругани Наумыч все же нарвался — пришел на работу в черных очках сварщика. А когда он очки снял, то я особой разницы и не заметил, он был похож на панду, глаза ему знатно подбили.

Он жил на Свердлова, а там такой район, рабочая слобода, что безопасно ходить там можно только с маузером подмышкой или с колуном на плече. Вот колун-то он как раз дома и забыл, когда пошел в магазин за продуктами и на обратном пути его прямо в
подъезде оприходовали малолетки

Несмотря на свою совершенно русскую фамилию — Морозов- внешность у него была такая, что хоть сейчас рисуй с него карикатуры на тему заговора сионских мудрецов или сажай прямо в кнессет — Наумыч внешне целиком и полностью соответствовал своему отчеству.

Поскольку явно назревал скандал, Наумыч насторожился, радостно зашевелился и потер ладони.

Увидев за стеклом личность прямо из брошюрки про заговоры, боеприпасы в буквальном смысле позеленели.

- Это наш куратор, из ФСБ, - на всякий случай упомянул я, и антисемиты покрылись изморозью.

- Стой!! – винтовочный бронебойный патрон на глазах превратился в покрытый крупными каплями пота мелкашечный патрончик, а его пистолетный товарищ – в использованную хлопушку. – Ты..это.. пакетик отдай!

Вот тут я и сам себе удивился!

Обычно я все конфликты спускаю на тормозах, тем более – в данном случае, ибо все мои рассказы про видео наблюдение были блефом чуть ли не полностью: звук камеры не писали, качество записи было порой такое, что невозможно было понять, что это там на экране – человек, собака или набор кубиков лего, а цветопередача работала в режиме пиратского фотошопа, скачанного с wares.ru – я, проходя под камерами в строгом черном костюме, при просмотре порой обнаруживал себя в белых штанах и клетчатом, как кепка Олега Попова, пиджаке и с заретушированным пикселями лицом, прямо как у подозреваемого в изнасиловании со смертельным исходом из программы «Криминальная Россия».

Да что говорить! У нас как-то ночью вообще видеокамеру наблюдения на улице украли, охрана даже не заметила, потому что экран на мониторе исправно показывал картинку благолепия и погас только утром – уж где там шлялся сигнал от нее, причем, якобы, со скоростью света – непонятно.

Но тут мне будто шлея под хвост попала – я впал в какое-то контролируемое бешенство – и при виде этих двух обосравшихся пеннивайзов у меня в голове образовалась какая-то убойная смесь из работ, статей и криков Сыркина, Герцля, Жаботинского, Жириновского,  и до кучи - расологии и Ветхого Завета.

Что там и как у меня перемкнуло, но только последующий монолог, такое впечатление, мой язык молотил без участия мозга и я, придя в кабинет после всего, по горячим следам записал его в свой блокнот с афоризмами.

- Да ничего я не отдам! Сейчас, под камерой, все выложу при свидетелях — я кивнул на Наумыча, - вызовем комендантов и пускай разбираются!

И опять же- при наших камерах видео наблюдения, что там я вытащил бы из карманов — не смог разобрать и сам Игорь Кио, то ли пакет с наркотой и патронами из кармана, то ли кролика из шляпы, то ли портал в четвертое измерение.
 Я, когда на следующий день камеру с этим представлением просматривал, видел только три пикселированных пятна, пять ног, одну голову размером с туловище и какое-то мельканье, похожее на исступленную работу онаниста перед плакатом с Донной Саммер.

В общем доказательная база у меня была бы совершенно хиленькая.

- Вот вы, - обратился я к высокому, - борец за чистоту нации, на своего приятеля внимание когда-нибудь обращали? На его спинку носа и мочки ушей? Выпуклость глаз? Да ему, если лупу в глазницу вставить и нарукавники на него надеть – это ж Рабинович из Бердичева!! Так что не делайте мне смешно! Борцы!   («от х@# концы» - я не добавил просто из скромности, не позволило воспитание. Но — подумал.)

Старший Ариец посмотрел на своего друга с крашеными волосами, расширил глаза, и его барсетка со стуком ударилась о плитку пола…

Тут я понял, что, либо насмерть рассорил двух друзей, либо сорвал операцию Моссада по внедрению.

По первому поводу я ничуть не расстроился, что же касается второго моего предположения – сами виноваты! Они бы ему еще кипу на макушку надели для конспирации или тфилин на лоб прилепили!

...два арийских шлемазла стояли и смотрели друг на друга, совершенно забыв и про проституток, и про подброшенный мне пакет. У старшего в глазах стоял мучительный вопрос, младший опасливо и предано, как нашкодившая чау-чау, смотрел снизу вверх.

Так они и ушли в свои номера, по одиночке.
На следующий день весь этот полк на том же Неоплане с утра уехал в Североморск.Этих двух я в толпе вояк так и не увидел. Переоделись что ли от греха подальше?
----

И кстати, о шлемазлах - я подумал - что бы было, если бы на моем месте и в моей ситуации оказался Лёня Шварц? Тот самый Лёня из Питера, который растолковывал мне значение этого слова?

.. Лёня Шварц был фигурой в свое время и своих кругах легендарной!

Огромная борода, шапка волос как у Анджелы Дэвис, похожий на сюрикен
могендавид на цепочке едва видимый в зарослях волос на груди и совершенно несвойственная евреям любовь к низкопробным спиртным напиткам, типа Агдама или Трех Семерок.

Во времена конца перестройки мы с ним сидели на каком-то питерском междусобойчике с разными девиантными личностями, слушали самодельные песни самодельных музыкантов под самодельную музыку и пили портвейн.

Лёня все мне пытался объяснить, что такое шлемазл, причем на моем примере. Потом — на своем примере. Потом — на примере хозяина квартиры, но , в процессе дискуссии, вспыхнула драка и Лёню вместе со мной кувырком спустили по лестнице.
Мы еще снизу орали, чтобы нам отдали хотя бы обувь, ибо у нас был один домашний тапочек на двоих — так нам в лестничный пролёт выбросили, мало того, что вообще всю обувь из дома (а сидело там на хате человек двадцать как минимум) так еще и всю одежду!

Поковырявшись во всей этой куче барахла, мы к своему удивлению набрали денег и на такси, и на выпивку, а Лёня еще из какого-то кармана вытащил пистолет и тут же два раза выстрелил в направлении негостеприимной квартиры.

В те времена уже мало кто обращал внимание на стрельбу и резню в городах, так что можно было не опасаться немедленного прибытия милиции. Да и не в том мы были состоянии, чтобы чего-то опасаться.
За нас уже часа два, как думал алкоголь

Народ там затаился и как мы обратно не ломились, нас так и не впустили, а судя по грохоту передвигаемой мебели сооружали у дверей баррикаду.

Бессильно выматерившись в замочную скважину, мы вынуждены были откланяться.
И хотя Лёня на посошок еще раз дружелюбно выстрелил в замок и пуля рикошетом разбила на площадке окно, нам почему-то в продолжении банкета все равно отказали.

Тогда Лёня культурно оставил пистолет под ковриком у двери и мы поехали в «Сайгон».

Там как раз мы встретили нашумевшего Свина из «Автоматического Удовлетворителя», пьяного в стельку с бумажным пакетом на голове в железных сапогах и перепоясанного с ног до головы пулеметными лентами.
Он при нас тогда чуть не захлебнулся в своем пакете, когда пытался показать трюк с выпиванием бутылки какого-то пойла, раскрутив ее до образования внутри маленького торнадо — будто бы тогда бутылка выпивалась ровно за четыре секунды. Как раз себе случайно в рот и попал.
Хотя обычно хитрожопый Свин носил на шее на веревочке презерватив, куда и сливал подаренное фанатами спиртное и кочегарил потом в одно лицо в ближайшем подъезде.

Тут-то, посмотрев на Свина, которого, положив на кофейный столик, откачивали товарищи,  я наконец начал понимать, что такое шлемазл. Особенно, когда его пьяного вусмерть и невменяемого понесли куда-то драться...

Эх..вот времена были...жалко, следы Лёни потерялись в Штатах, куда он сбежал от суда (не толерантно в гостях выбил одному немцу глаз после какого-то анекдота про евреев).
Последнее, что я о нем слышал, это как он перегонял автомобили из Нью-Йорка в Лос-Анджелес и обратно.

Так ведь и там он отличился!
В те времена у полицейских были специальные таблицы превышения скорости, типа, превысил на 10 миль в час — такой-то штраф, на 20, 30 или 40 миль — такой-то. Лёнечка на своей комете мчался с превышением больше 100 миль!

Его как-то сумели через пол штата догнать, остановить, но оштрафовать не смогли ни по закону, ни по определению — не было у них в табличке таких жутких цифр!

...я бы много еще чего мог написать о Лёне Шварце, о нашем общем приятеле СтарИнушке — человеке полностью поехавшем головой на православии, который при наших встречах, напившись, постоянно упрекал Лёню в жидовстве, личном участии в распятии Христа и разрушении православия а тот, тяжело вздыхая, одобрительно наливал Старинушке очередной стакан портвейна, заботливо гладил Старинушку по голове и виновато молчал, когда тот начинал проповедовать, метать громы и молнии и жечь глаголом.

Старинушка в конце концов тоже уехал в Штаты и служит сейчас в приходе посреди болот с крокодилами где-то в Луизиане.

Да только, начни я писать обо всех этих жертвах перестройки - меня немедленно половина читателей обвинит в антисиметизме, половина — в русопятстве, а остальные — в отсутствии толерантности.  Все оставшиеся за бортом рейтинга — в неполиткорректности.
----

Мы сидели с Наумычем в его кабинете на втором этаже и я в красках расписывал ему весь наш разговор — его к разборкам я подключить так и не решился, зная его неуправляемость, самолюбие и склонность решать все при помощи скандалов и бубнения под нос всяческих угроз и ругательств.

- Зря меня не позвал! - огорчился он после беседы, - ну, я своим все равно сообщу. А что там было-то - в пакетике?
- Да черт его знает! Я потом его на кухне в бак с отходами выбросил, не смотрел даже — он непрозрачный был. Но тяжеленький такой, может и патроны на самом деле.


Сидел потом у себя за столом, думал — откуда такой народ берется? Интересно же!
Так ничего и не придумал - мне-то ведь все равно — семиты, антисемиты, русофобы, франкофоны, англоманы, русофилы..

…убрать из слова национальную составляющую и получается какой-то учебник по психопатологии: «фобы», «филы», «маны», «фоны»,

Господи, как же я от вас всех устал-то..

Ради интереса, стал вспоминать своих предков и поразился!
Немыслимый компот!
Русские, поляки, финны, карелы,чехи...может, и еврей где-нибудь в этой толпе затесался.
В общем - выбирай на вкус любую национальность.
А так, собственно, хоть горшком назови.


( а шлемазл, если кому-то интересно, как мне все же удалось выяснить и как говорят сами евреи - это такой лох и настолько невезучий неудачник, что если он начнет делать гробы, то люди перестанут умирать, а если он затеет делать свечи – солнце никогда не зайдет).


В одной из старинных газет начала 20 века было напечатано такое высказывание: «С этой минуты я прекращаю любить человечество, становлюсь мизантропом и покупаю себе граммофон!».

Как раз про меня. На этом и остановлюсь.