Серый карлик

СЕРЫЙ  КАРЛИК




ПРАВЕДНЫЙ ГНЕВ



1

Впоследствии Ростислав и Линда поняли: в тот момент в доме происходило не только то, что они видели. Было что-то еще, проявившее себя смутными звуками.
Эти звуки оставались незамеченными, как не замечаешь тиканья часов или шелеста деревьев за окном, пока не стало поздно, и парень с девушкой не превратились в новоявленных Бонни и Клайда, а отец Линды не осел на пол мертвым.
Изначально ничто не предвещало такой развязки.
Ростислав спрятался в спальню Линды, когда внезапно появился вечно недовольный папашка – с пузом, обвисшими щеками и надменным, самоуверенным лицом, как и подобает крупнейшему в городе банкиру. Он никогда не возвращался домой так рано, еще до полудня, но сегодня, похоже, на его умную голову особым образом подействовала небывалая для августа жара. Выбора у Ростика не было: еще неделю назад папашка поставил дочери условие – никаких встреч с этим оборванцем, если не хочешь превратиться в бомжиху, такую же, как твой хренов бой-френд.
Зная нрав своего потенциального тестя, Ростик понимал, что для их с Линдой любви настали тяжелые времена. Подругу не просто выгонят из дома, это еще мелочь. Ей не дадут спокойно жить подручные папашки: из института наверняка исключат, на работу не позволят устроиться, и, самое главное, в один прекрасный темный вечер Ростика найдут с переломанными ногами. И это не самый мрачный вариант.
Ростик за дверью слушал вопли банкира и в отчаянии пытался найти выход. Выхода не было. На территорию особняка Ростик попал в багажнике спортивной «Ауди» Линды – именно таким способом она трижды провозила его с тех пор, как неделю назад ее младших брата и сестру отправили на отдых в Грецию. Таким же способом Линда его и увозила, когда они, насытившись друг другом, замечали, что время поджимает, и надо бы знать меру. Именно опустевший дом стал их капканом. В отсутствии брата и сестры не было ни гувернантки, ни экономки, лишь горничная приходила около четырех пополудни – папашка не любил бесполезной суеты в своем доме. Был еще садовник, но тот работал на клумбе ранним утром, затем уходил, чтобы явиться перед самым приездом хозяина.
Уйти самостоятельно Ростик не мог – на входе дежурили два охранника, перелезть трехметровый забор было нереально. Оставался лишь один способ – прежний, но, судя по тому, как орал банкир, Линду без его разрешения сейчас не выпустят. Спрятаться в самом доме – это был призрачный шанс: что такое двенадцать комнат, если хозяин обладает достаточными злобой и временем, чтобы найти даже оброненный носовой платок, не говоря о высоком крупном парне двадцати пяти лет?
Любопытно, спрятала Линда его кроссовки или банкир оказался проворнее? Если да, у Ростика будет хоть какой-то шанс. В противном случае останется перемещаться из комнаты в комнату, как ниндзя, надеясь на собственную выдержку и везение.
Зачем только он послушался Линду и позволил уговорить себя на такой риск? Сколько раз себе напоминал: с ней можно и нужно пожестче, особенно, если это касается их отношений с папашкой. Ростик с Линдой неплохо обошлись бы выездами на природу, и черт с ними, с этими комарами и оводами, а по вечерам всегда можно зайти на полчасика в темный парк.
Папашка неожиданно смолк. Устал, что ли? Именно эта пауза окончательно прочистила Ростику мозги: банкир догадался, что его дочь кого-то прячет. Потому он и орал, это было ясно с самого начала, лишь паника помешала Ростику осознать очевидное: его уже вычислили. И, если сразу Линда еще пыталась возражать отцу, сейчас она тоже молчала.
Пауза затягивалась. Ростику нестерпимо захотелось приоткрыть дверь, убедить самого себя: буря миновала, а, может, у банкира случился тепловой удар. Когда Ростик протянул дрожащие пальцы к дверной ручке, в коридоре за дверью послышался крик Линды:
– Папа!
Ростик услышал шаги банкира, они раздавались так близко. Он попятился, вращая головой: куда? Дорого обставленная комната вдруг показалась голой тюремной камерой. Гардероб забит одеждой Линды, лезть под кровать – опасно: первое место, куда заглянет толстощекий тиран. Уж лучше просто сидеть в кресле, чем опозориться, когда Ростика выволокут из-под кровати, на которой они с Линдой всего лишь четверть часа назад испытали одновременный оргазм.
Растерянность превратила ноги Ростика в вареную лапшу, и он потерял последний шанс: дверь распахнулась, явив ему потную злорадную физиономию.
– Я же говорил! – банкир орал. – Ну, что? Ты, хахаль недоделанный. Сам напросился.
В этот момент Ростик впервые услышал чавканье, напомнившее голодную собаку, которая поглощает еду из своей миски. Эти звуки глушил вопль банкира, да и не до того было Ростику, чтобы интересоваться, откуда доносится чавканье, и что оно вообще значит.
Банкир шагнул к Ростику, тот попятился. Его подружка-блондинка бросилась на отца, он ее отпихнул, и Линда, так не похожая своим узким, миловидным личиком на своего папашку, начала лупить его кулачками по спине. Банкир перехватил ее руки, влепил дочери пощечину. Линда не удержала равновесие, повалилась на пол, едва не ударившись головой о дверной косяк.
Банкир навис над дочерью.
– Ему переломают ноги, но и ты, сучка, свое получишь! Так меня позорить!
Затем… Затем случились еще несколько странностей, но Ростику было не до них – он увидел в руке банкира нож.



2

Оцепенение длилось недолго. Ростик, только что опасавшийся за себя, обомлел: неужели банкир что-то сделает собственной дочери? Когда этот ублюдок вытащил нож?
Страх Ростика превратился в кипящий гнев: сколько эта пузатая гнида будет портить им жизнь? Гнида, которая привыкла повелевать, и чтоб все и всегда прыгали перед ней на цыпочках. Гнида, которая жаждет крови даже своих родных.
Несмотря на гнев, мрачной тучей затянувший здравомыслие, Ростик секунду-другую чувствовал волю рассудка: успокоиться чего бы это ни стоило, взять под контроль эмоции, избежать последствий, которые поломают жизнь раз и навсегда. Правда, рассудок в эти мгновения напоминал течение ручья, скованного льдом: ты видишь холодную синюю воду, но дотянуться не можешь – пальцы бессильны против прозрачной, тонкой, но очень крепкой перегородки. Остается лишь наблюдать. Или отдаться рвущимся изнутри эмоциям, хлещущим, как пар из-под крышки котла.
Что с Ростиком и случилось. Сказались не только нож в руке банкира и угроза Линде. В одну точку, Большой Взрыв которой породил новую Вселенную под названием «Я Все Ненавижу!», спрессовались все прежние горести и обиды Ростика: собственная бедность и неудачи в попытках заработать приличные деньги, вечно уязвленное «я», невозможность быть на «уровне» девушки, которая, бесспорно, была для него самой желанной, страх перед ее отцом, ненависть и какая-то глубинная зависть, в которой самому себе стыдно признаться. Вся эта праведная грязь сжалась до такой плотности, что последствия не заставили себя ждать: пошла обратная реакция, расширяясь, готовая смести все на своем пути.
И еще гнев Ростика усилила злость Линды, которая посмотрела отцу в глаза. В ее взгляде было все, что возникало в душе: боль за то, что папаша доконал ее мать, что он не давал Линде свободы, указывая, что она должна делать и когда, что он угрожал ее парню. В ее взгляде проявилась ненависть, изредка вынуждавшая девушку говорить, что она когда-нибудь прикончит папашу и до конца дней своих не раскается. И это будет благородный поступок – многие скажут ей за это спасибо.
Крик Линды произвел эффект дополнительного толчка, и Ростик уже не колебался: он подался к банкиру. Парня уже не могло отвлечь ни чавканье где-то вне комнаты, ни поток холодного воздуха, ворвавшийся в спальню, несмотря на отсутствие сквозняка, и коснувшийся ног, ни вздрогнувшая оконная рама, словно кто-то проверил, надежно ли она заперта. Ростик подхватил со столика узкую вазу из тяжелого хрусталя…
Наверное, он просто набросился бы на банкира с кулаками, не будь у того ножа. Когда же Ростик замахнулся, ему показалось, что банкир стоит ближе, чем это было секунду назад – он уже не зависал над кричавшей дочкой, поворачивался к ее бой-френду с недоверчивым выражением лица, но это лишь усилило удар.
– На!!! – вырвалось у Ростика.
Ваза не разбилась, зато на голове банкира, в левой части лба, появилась вмятина. Банкир завопил, и, хотя окнами комната выходила в сад за домом, его крик наверняка слышали даже на улице. Ростик нанес еще два удара, выронил вазу, которая так и не раскололась. Папашка мешком опустился на пол, и его руки, пытавшиеся закрыть голову, обмякли. Голову заливала кровь, казавшаяся в свете дня какой-то ненастоящей, но именно ее вид внезапно и бесповоротно отрезвил Ростика. Казалось, теперь прозрачный лед, закрывавший доступ к рассудку, раскололся, и холодное течение вырвалось на поверхность, а вместе с ним опять появился страх, еще считанные секунды назад такой слабый в сравнении с пылающим гневом. 
Наступила тишина: иссяк крик Линды, не шевелился банкир, не было никакого чавканья. Линда приподнялась на локтях, села, глаза ее выпучились, и она попыталась рассмотреть лицо своего отца. На ее щеке алело пятно от пощечины. У нее вырвался какой-то невнятный звук.
– Вот паскудство, – прошептал Ростик. – Я… не хотел… Если б он не достал этот нож…
Их глаза встретились, Ростик поискал взглядом нож, но не нашел.
– Боже, Ростик, – Линда, казалось, проскулила эти слова. – Тебя же за него… Тебя убьют. Эти свиньи… Они… Один мой дядька, этот подонок…
Ростик, несмотря на ужас, понял, о чем она. У банкира был старший братец, не такой жирный и мерзкий на вид, но мразь та еще. Поговаривали, что он был очень близок с местным криминалитетом, благодаря чему лет пятнадцать назад и папашка Линды сделал хорошую банковскую карьеру. Сейчас, конечно, многих пересадили или прикончили, но братец банкира по-прежнему процветал, имея в активе сеть продуктовых магазинчиков, автосервис и какую-то фабрику в Подмосковье.
Ясно одно: если Ростика схватят, самым большим счастьем станет законный суд.
– Линда… Я… Мне… Я не дамся им в руки.
Она подскочила с пола, подалась к нему, обняла.
– Они тебя не получат, эти сволочи. Я тебя не отдам.
Да, она была с ним, несмотря на то, что он сделал. Это многого стоило, но она вряд ли могла чем-то помочь.
– Что делать? – спросил он.
Вопрос вернул Линду в реальность. Она ахнула, осознав, что крик отца наверняка слышали, и в дом вот-вот зайдет охранник.
– Мне надо уйти отсюда, – сказал Ростик.
Он подумал об охранниках перед домом и снова поискал нож – хоть какое-то оружие. Ножа нигде не было.
– Куда этот тесак подевался? – Ростик нагнулся к трупу, вокруг головы которого лениво растекалась кровь, чтобы сдвинуть его.
– Что ты делаешь?
– Нож ищу. Ты его не видишь?
Она хотела что-то спросить, но замерла, повернув голову к коридору. Ростику тоже померещились какие-то звуки и, кажется, голос. Похоже, в холле на первом этаже уже находился охранник. И точно.
– Геннадьевич? – это был охранник-водитель. – Вы где?
– Пошли… – Линда потянула Ростика из комнаты.
Ростик засеменил следом, не понимая, что она задумала. Впереди был лишь один-единственный спуск по лестнице на первый этаж, и, конечно же, охранник перекрыл эту лазейку. Линда остановилась, Ростик едва не столкнулся с ней. Судя по негромким шагам, охранник поднимался по лестнице.
– Прячься сюда, – она втолкнула его в ближайшую спальню.
Дверь Линда не закрыла – она отшатнулась от комнаты, чтобы охранник ничего не заметил. Ростику хотелось прикрыть дверь, но он не рискнул.
– Он пройдет мимо, – шепнула Линда. – И ты выйдешь. Спрячешься в мою машину.
Она замерла: увидела голову охранника – короткие русые волосы, так похожие на волосы Ростика. Охранник заметил дочь босса, его лицо вытянулось.
– Линда? А… где отец?
Она опомнилась – вскинула руки, повернувшись назад, к спальне, где осталось тело, и запричитала:
– Он упал… Я испугалась, он там… Он упал и ударился. У него вся голова в крови. Помогите… Он…
Охранник подбежал к ней.
– Где он?
Линда указала на дверь своей спальни, сделала несколько шагов туда, но на большее ее не хватило. В этой стрессовой ситуации она не смогла долго и качественно играть определенную роль. Охранник что-то заподозрил. Он обернулся, не дойдя до комнаты. Возможно, он увидел тело. Он посмотрел дочери босса в глаза и догадался, что не все так просто.
Из своего укрытия вышел Ростик, очень не вовремя. Он не выдержал, понимая, что, упусти он момент, и его возьмут еще в доме.
– Э-э! – вырвалось у охранника, когда он увидел незнакомого парня.
Ростик замер, как неудачливый воришка, застигнутый врасплох вернувшимся хозяином. Охранник двинулся назад, выхватив пистолет. Ростик бросился к лестнице.
– Стоять! – охранник навел оружие на беглеца.
Он поравнялся с Линдой, и девушка бросилась на его руку с пистолетом, выкрикнув:
– Беги!
Линда повисла на руке охранника, изловчилась, укусила за предплечье. Мужчина вскрикнул, выронив пистолет, тут же другой рукой схватил девушку за волосы.
– Ах ты, сучка! Сдурела?
Линда закричала и, отмахнувшись, царапнула ногтями лицо охранника. Ростик бросился на помощь возлюбленной. Когда охранник развернул Линду к себе спиной, чтобы она не могла больше пустить в дело свои ногти, и сбил ее с ног, Ростик обрушился на него всей своей массой, нанося беспорядочные удары по голове и лицу. Его вновь несло на гребне самой высокой волны гнева, и это придало сил.
И все-таки Ростику повезло с первым ударом – он пришелся в висок, иначе охранник парировал бы этот шквал, и обезумевшему от негодования парню уже ничто бы не помогло. Ростик рычал, а лицо поверженного противника превращалось в кровавую маску, и только боль в собственной разбитой кисти вынудила его остановиться.
– Ростик! – крикнула девушка.
Он застонал, схватившись левой рукой за разбитые костяшки правой, тяжело дыша. Охранник затих.
– Ко… Козел, – Ростик задыхался. – За волосы хватать… как баба.
– Идем отсюда, – Линда едва не плакала. – Боже! Что будет?
Ростик подхватил оброненный охранником пистолет, но это вовсе не придало ему уверенности: предательская паника зашевелилась где-то внутри, готовая хлынуть в мозг потоком, прорывающим плотину.
Они спустились вниз, прошли к входной двери. Ростик натянул кроссовки, Линда вдела ноги в шлепанцы. Из окна громадного холла виднелась посыпанная гравием подъездная дорожка, клумбы по обеим сторонам от нее, широкая беседка на углу дома среди зарослей черемухи и жасмина. Ворота, единственный выезд с территории особняка, тоже были видны, но там стоял лишь один охранник – вытянув шею, он смотрел на дом.
Другой охранник уже у самой двери?
– Встань сюда, – Линда подтолкнула бой-френда в сторону от двери так, чтобы он оказался за дверью, если она откроется. – Просто возьми его на прицел и прикажи бросить пистолет. Мы его на пол положим, а сами – к машине. Только, Ростик… не стреляй…
Она запнулась.
На крыльце послышались шаги, а в столовой – шорох, как будто там разворачивали шуршащий пакет и что-то передвигали по столу.



3

Ростик и Линда переглянулись. Времени на вопросы не осталось, но они поняли друг друга без слов: неужели в доме был кто-то еще, кроме папашки и охранника на втором этаже? Кто? Горничная? Как же Линда не заметила ее, когда привела в дом бой-френда? Может, горничная затаилась – приказ папашки проследить за дочерью?
Сейчас это не имело какого-то значения. Ростик с Линдой оступились, и началось скольжение в пропасть, которое все ускорялось и ускорялось.
Ручка входной двери повернулась, в дом вошел охранник. Линда отступила, Ростик вытянул перед собой пистолет, зажатый обеими руками.
– Не двигаться!
Это был начальник охраны особняка, сегодня была его смена. Мощный мужик с лицом самодостаточного человека, живущего в мире упорядоченной силы, так сказать, джунгли, где составили строгую иерархию и запретили бодать друг друга без веской причины. Возможно, он обладал немыслимым хладнокровием, а страх смерти отсутствовал, но, скорее всего, он просто не воспринял по-настоящему эту ситуацию: какой-то сопляк угрожает ему пистолетом, а дочь хозяина, судя по ее глазам, заодно с ним. На всякий случай охранник остановился на пороге, поглядывая на сладкую парочку.
– В чем дело?
– В сторону! – сказал Ростик. – В сторону и дай нам уйти! Иначе… Мне терять нечего.
Охранник не двинулся с места.
– Опусти эту игрушку. Она не для тебя.
– Уйди с дороги!
– Ростик! – Линда обошла охранника, приблизилась к бой-френду.
– Слышишь, ты? – сказал Ростик. – Не мешай нам!
Охранник по-прежнему не отходил.
– Где отец? – он посмотрел на Линду.
– Не дури нам голову! Отойди от двери или я стреляю!
Охранник заколебался. Если сначала он рассчитывал «заболтать» этого гопника и выбрать момент, выхватив свой пистолет, теперь он понял: сопляк на грани и может выстрелить.
Линда подошла к Ростику со спины, жадно, как ребенок обнимает мать, обхватила его руками.
С лестничной площадки между этажами послышался звук. Спускался охранник, избитый Ростиком. Он пришел в себя. Линда застонала, теснее прижалась к Ростику. Тот растерялся – не хотелось стрелять в начальника охраны, стоявшего в пяти шагах, но выбора не осталось: если сторожевых псов двое, справиться с ними сложнее.
Прострелить ему ногу?
Охранник спускался неуклюже. Ему досталось. Ростик не рискнул посмотреть на того, кого избил, это было опасно – отвлечься от начальника охраны хотя бы на секунду.
Ростик чуть опустил пистолет, целясь охраннику в ногу, когда с тем что-то случилось. Мужик вздрогнул, глаза расширились. Он выхватил оружие из кобуры, и Ростик не выстрелил в него лишь потому, что все произошло ирреально быстро. Охранник заорал, выстрелил в своего напарника. Завизжала Линда, уткнувшись лицом в спину Ростика. Орущий мужик продолжал палить, и Ростик, покосившийся на избитого охранника у основания лестницы, увидел, как тот дергается от пуль, тупо ударяющих в тело, заваливается на пол.
Какого черта? Это был абсурд – начальник охраны, стреляющий в своего подчиненного! Выяснять, что здесь происходит, не было ни времени, ни желания. Ростик потянул за собой Линду к двери, благо, что стреляющий охранник сместился в сторону, освободив выход.
Охранник взвизгнул, отпрянув к стене. Он по-прежнему смотрел на своего подчиненного выпученными глазами, правда, уже не стрелял, только вжался в стену, как убегавший человек, который оказался в тупике. Ростик, несмотря на ужас и спешку, остановился на пороге, рассмотрев лицо начальника охраны. Тот дышал прерывисто, глаза, казалось, вот-вот лопнут.
Перед тем, как Линда выпихнула Ростика на крыльцо, он увидел, как мужик-охранник быстро приставил пистолет себе к горлу.
За их спинами раздался грохот выстрела, они уже неслись к машинам на подъездной дорожке. Навстречу им бежал третий охранник. Ростик быстро оценил ситуацию: ворота закрыты, и выбраться можно, если только распахнуть их ударом капота. Для этого больше подходил папашкин джип, нежели спортивная машина Линды.
– Нет! – крикнул он. – Не в твою!
Охранник, коренастый и широкоплечий, как гигантский гриб, что-то кричал им, размахивая пистолетом. Когда Ростик не открыл водительскую дверцу с первой попытки, мелькнула ужасная мысль: водитель-охранник прихватил ключи с собой и закрыл машину. К счастью, Ростик ошибся. Дверца распахнулась, ключ зажигания оказался в замке. Ростик рванул на джипе вперед.
Охранник остановился, вскинул пистолет, но стрелять не рискнул: в машине сидела дочь босса. Он стоял на пути джипа и в последний момент отпрыгнул с дорожки в клумбу.
– Держись, – лицо Ростика исказилось.
Линда закричала, закрываясь руками, вжалась в спинку пассажирского сидения. Метров за пять Ростик подумал, что ворота не откроются, зато они с Линдой при столкновении переломают себе кости. Он уже хотел рискнуть: остановиться, выбраться из джипа и открыть ворота, но в последнее мгновение заметил, что они всего лишь прикрыты – охранники не заперли их, считая, что босс заскочил домой ненадолго и снова уедет.
И все же удар показался сильным. Ростик против воли зажмурился, его тряхнуло, едва не насадив грудью на руль, а когда открыл глаза, джип уже выехал на дорогу, которую обступали двух- трехэтажные дорогие дома. Линда выпрямилась на сидении, закашлялась.
Ростик с опозданием понял, какую еще несуразность увидел, когда Линда выталкивала его из дома.
Перед тем, как начальник охраны застрелился, у него поседели волосы.



4

Когда джип одолел первый квартал, Линда крикнула:
– Надо сменить машину!
Ростик ничего не ответил – он все еще выкарабкивался из этого дурмана. Все произошло так быстро и… Одновременно было ощущение, что он с Линдой с начала времен жил тем, что покидал ее дом, застигнутый папашкой и охранниками.
– Ростик! Нас будут искать! Нужна другая машина!
Он покосился на Линду, по сторонам, шумно выдохнул.
– Да, конечно.
Когда они вырвались с территории особняка, на улице было немного людей, но они были. И джип провожали недоуменными взглядами. Наверняка капот машины поврежден, и Ростика остановит первый попавшийся гаишник.
Он сжал зубы. Они с Линдой влипли, и назад дороги уже не существует. Если даже повезет, и банкир выживет, во что абсолютно не верилось, это мало что изменит. Это на суде оказалось бы потрясающим шансом уменьшить расплату: жертва выжила. Но суда не будет. Сам Ростик постарается, чтобы его не было.
– Вот! – Линда указала вперед. – Тормози!
Ростик не понял причины, но притормозил, подчинившись.
– Вот эту машину. Давай, вместе выйдем. Пистолет возьми.
Справа, у обочины, мужик в серой рубашке с коротким рукавом и большим темным пятном от пота между лопатками выбирался из неприметного бордового «Опеля». Линда предлагала не просто угнать машину, отобрать ее под угрозой оружия. Ростик заколебался. Он рассчитывал угнать машину без свидетелей: немного ли для каких-нибудь тридцати минут насилия?
– Пошли же, – Линда приоткрыла дверцу.
– Э-э… Линда, я… Пусть он хотя бы уйдет.
– Хочешь, чтобы он закрыл машину и ушел? Сможешь быстро открыть тачку и завести ее без ключа?
Ростик вышел из машины. Мужик покосился на шикарный черный джип, задержался. Мимо проносились машины по направлению к Московской трассе, рядом была какая-то стройка, дома за высокими заборами, дальше, у перекрестка – бензоколонка. Пешеходов на тротуаре не было.
Линда принялась за дело первая.
– Нам нужна ваша машина! 
Мужик не сразу понял, что к нему обращаются, хотя вокруг не было других людей. Ростик показал ему пистолет.
– Не дергайся. Нужна лишь твоя колымага, ничего больше. Ключи!
Мужик растерялся. Наверное, не понял, зачем этой парочке из навороченного джипа его старый автомобиль, хотя молодые люди не шутили: от них исходила угроза. Он что-то прокряхтел, его перебила Линда:
– Возьмите наш джип, мы его меняем на «Опель». Его немного стукнуло, но он много стоит. Почините сами.
Мужик попятился.
– Ключи давай! – сказал Ростик. – Быстрее!
Он приподнял пистолет, хотя ему показалось, что оружие увидели из проехавшего мимо микроавтобуса, из ближайших домов, и мужик, наконец, достал ключи из кармана, протянул их.
Ростик был осторожен: держал мужика на прицеле, протянул левую руку за ключами, смахнул их с его потной ладони. Бросил ключи Линде.
Мужик дернулся, словно его ткнули в бок, глаза выпучились, и он закричал. Отшатнувшись, он зацепился ногой за ногу и повалился на землю. Ростик замер. Как во сне он наблюдал это неуклюжее падение. Мужик, карикатурно взмахнув руками, упал на спину, и его голова с тупым стуком биллиардного шара тюкнулась об асфальт.
Крик оборвался.



5

Линда попятилась, прикрыла рот руками. Ростик почувствовал тошноту: снова кровь. Она растекалась вокруг головы несчастного, как нимб. Теперь было не до вопроса, что вызвало такую реакцию у человека, и почему он так отпрянул.
Мужик закряхтел, ноги задергались. Он был еще жив, хотя после такого удара казалось немыслимым, что он даже не потерял сознание.
Ростик огляделся.
– Мы же его… Он сам… упал! – он глянул на Линду, словно она была незнакомым прохожим. – Я его не трогал, он сам повалился! Я только ключи взял.
На дороге притормозила «Мазда», и Ростик осознал, что по-прежнему держит «Макаров» в руке. Водитель заметил оружие у него в руках, вдавил педаль газа – «Мазда» унеслась прочь.
– Ростик! 
Ростик огляделся, сунул пистолет в карман шорт, прикрыл торчащую рукоятку футболкой навыпуск. По дороге приближалась еще одна машина, в сотне метрах за ней – следующая.
– Он еще жив, – Ростик согнулся над человеком. – Его надо в больницу… срочно.
– Ростик, мне страшно. Нас здесь поймают!
Красный «Мерседес» с тонированными окнами поравнялся с джипом. Ростик замахал руками.
– Эй! Человек ранен, головой ударился. Помогите! Ему надо в больницу!
«Мерседес» начал останавливаться, но увеличил скорость, промчавшись мимо. Следующий за ним «Фольксваген» прошел мимо на большой скорости.
– Ростик! Они думают, что это мы его убили! Надо уезжать!
Ростик покосился на мужика. Тот хрипел, дергался, как будто пытался встать. Нимб из крови стал шире.
– Позвоним в «скорую»! – крикнула Линда. – Пусть сами едут!
Она бросилась к «Опелю», открыла водительскую дверцу, прыгнула за руль. Ростику не оставалось ничего другого, как забраться следом. Он еще не закрыл за собой дверцу, а Линда уже рванула вперед. Спустя минуту Ростик крикнул:
– Не гони так! Разобьемся! Только внимание привлекаешь!
Она сбросила скорость, и Ростик сказал:
– Дай мобильник – в «скорую» позвонить.
Линда тряхнула головой.
– Из таксофона звони! Номер телефона узнают. Поймут, что это мы звонили.
Ростик хотел сказать, что это уже не имеет никакого значения – их видели, да и без того несчастного мужика случилось более чем достаточно, но передумал.
Линда свернула с трассы на ближайшем повороте. Здесь начинались высотные дома. Проехав пару кварталов, Линда притормозила у обочины. Рядом был продуктовый магазин, на торце здания – таксофон. Ростик выбрался из машины, заметил, что лицо Линды исказилось, будто она почувствовала внезапную сильную боль, хотел спросить ее, в чем дело, но времени не было – он  побежал к таксофону.
Когда, сообщив все, что надо, дежурному врачу, он вернулся, Линда рыдала, скрючившись на сидении.
– Эй… ты чего?
Он встряхнул ее за плечи, оглянулся по сторонам. Здесь была окраина Славянска, спальный район многоквартирных домов, прохожих было немало.
– Линда, прекрати! Надо уезжать. Я сяду за руль.
Она что-то пробормотала, из чего Ростик понял лишь одно: она сожалеет, что все так получилось, и что им нужно было сдержаться еще в ее доме.
– Ты хотела, чтоб твой папашка тебя зарезал? Ты же видела у него нож?
Линда приподняла голову.
– Какой нож? Нас убьют, понимаешь? Тебя убьют, меня убьют!
– За себя можешь не беспокоиться. Тебе-то они что сделают?
– Мой дядечка с удовольствием от меня избавится! Зачем ему делиться папашиными деньгами? Меня убьют вместе с тобой!
– Пусть сначала поймают! Они нас больше вообще не увидят. Поехали. Нужна другая машина, эту будут разыскивать. Найдем другую…
– Надоело! Хватит искать машины! Сделай что-нибудь.
У Линды назревала истерика. Какая-то тетенька с большой сумкой покосилась на парня и девушку в «Опеле». Ростик едва не закричал ей, чтобы топала своей дорогой, но сдержался. Он постарался успокоить Линду, та все бормотала:
– Нам – конец. Зачем ты это сделал?
Ростик обнял ее.
– Мы уедем отсюда. Нас не найдут. Мы ни в чем не виноваты. Папашка, может, выживет, а охранник сам застрелился. Нас оправдают: папашка угрожал нам первый, мы защищались. И ни в чем не виноваты. 
Она отстранилась, он ослабил объятия, увидел ее мокрое от слез лицо, и у него появилась надежда: Линда пришла в себя, это был лишь кратковременный нервный срыв. Понятное дело – столько крови увидеть меньше, чем за час.
– Надо дяде Володе позвонить, – ее лицо просветлело. – Пусть он все полиции объяснит, а мы уедем, пока все не уляжется.
Старший брат ее матери. Бездетный холостяк и майор МЧС на пенсии. Ростик видел его лишь на фотографиях, и дядька Линды вызвал у него заочное уважение. Крепкий, с короткой, как у самого Ростика, стрижкой, солидного сложения. Ему было за пятьдесят, но выглядел он лет на семь-восемь моложе, даже очки в тонкой металлической оправе что-то добавляли к его внешности. Он обожал старшую племянницу, тем более что Линда в отличие от брата и сестры была копией матери, а после ее самоубийства в глазах майора осталась сиротой при живом отце.
Линда набрала дядин номер: пошли гудки.
– Возьми же трубку. Куда ты подевался? 
На том конце послышался мужской голос, и Линда, не здороваясь, заговорила:
– Дядя Володя, мы ни в чем не виноваты! Папашка сам виноват, он спровоцировал Ростика! И Сергея, охранника, не мы убивали, его застрелил Петр – начальник охраны. Потом сам застрелился. Помоги нам, дядя Володя! Иначе нас убьют!
Владимир попытался что-то спрашивать, но Линду понесло – она повторяла, что они с Ростиком ни в чем не виноваты, и что им срочно нужно помочь. Ростику хотелось вырвать у нее мобильник, чтобы самому говорить с ее родственником, но он не решился.
Ростик опустил голову, зажмурился. Дядька подруги – отличный мужик, спору нет, но что это даст? Чем он поможет? Он бессилен. К тому же Ростик, кажется, убил банкира.
Ему захотелось вопить от страха и бессилия. Что им с Линдой делать? Положим, они скроются из Славянска, что еще не факт. Даже если повезет, что дальше? На что жить? Грабить банки, как Бонни и Клайд или как парочка из фильма «Прирожденные убийцы»? Они с Линдой не в кино, и уже сейчас Ростик понял: весь лоск фантазий, лишь только он сам оказался в такой скверной ситуации, сошел на нет. Они сейчас – загнанные крысы, и остается только одно: бежать, потея от ужаса, бежать, проживая свои последние дни-часы-минуты жизни, пока бойцовые собаки, выпущенные по следу, не разорвут их в клочья.
В своем мрачном ступоре Ростик даже не заметил, как Линда отключила телефон, хотя дядька еще что-то спрашивал, уставилась перед собой и тихо заплакала.



6

Владимир спешил, не церемонясь, подрезая машины, которые обгонял на своей бежевой «восьмерке». Ему сигналили вслед, пару раз слышались матерные крики, но он не обращал на это внимание. Давно он так не нервничал.
Сбивчивое лепетание племянницы показалось ему сначала неудачной шуткой. Линда, конечно, никогда еще так не шутила, но она была экстравагантной девочкой. Притом, что внешне она была копией матери, некоторые замашки и энергетику она переняла от отца. Впрочем, истерика в голосе племянницы убедила Владимира – она не шутит, ее отец действительно при смерти, и в доме есть другие трупы.
Пока Владимир одевался, рассовывая по карманам деньги, кредитку, документы, газовый пистолет и другие мелочи, он пытался не спешить с выводами – приедет к дому родственников, там и выяснит подробности. И все-таки ум, эта вечно прыгающая обезьяна, неспокойная даже во сне, работал вопреки собственному вердикту.
Владимир признал: он не так уж удивлен случившемся. Линда уже рассказывала ему про своего кавалера, и со слов племянницы Владимир понял, что ее парень – не самая плохая кандидатура для девушки девятнадцати лет. В меру воспитан, веселый, заботливый. Сильно комплексует из-за того, что его возлюбленной оказалась дочь самого влиятельного банкира в Славянске. Бесспорно, парень не устраивал отца Линды, впрочем, этого ублюдка не устроил бы любой кавалер дочери, в этом Владимир не сомневался. И, если Аркадий застал дочь с ее парнем, скандал не мог не случиться. Значит… могла быть и драка, и другие последствия.
Владимира смущали несколько реплик племянницы: что один охранник застрелил другого и что в доме «как будто был кто-то еще». Со стороны кто-то решил бы, что Линда пытается запутать следы преступления, но Владимир понимал: племянница знает, как он ее обожает, она тоже его обожает, быть может, он единственный из всей ее родни, к кому она испытывает такие чувства. Она в любом случае сказала ему правду, ведь он ради нее готов на многое, если не на все. Но тогда…
Охранник застрелил своего напарника? Возможно, девочка что-то напутала, с перепугу или еще по какой причине. Эта мысль сверлила Владимира, и он даже перезвонил племяннице на сотовый, но телефон оказался недоступен. Расстроенный, он увеличил скорость.
Возле нужного дома находились несколько полицейских машин, «скорая», группа зевак, сновали люди, слышались сбивчивые крики, расхаживали два репортера из «Вечернего Славянска». Вся эта суета показалась Владимиру неприятной.
Он припарковал «восьмерку» рядом с полицейской машиной, вышел. Ворота были закрыты, распахнута массивная калитка. Никого из охранников Владимир не заметил. На входе стояли два сержанта.
– Куда? – спросил один из них. – Нельзя туда.
Владимир знал многих из МВД Славянска, даже из низших чинов, этих двоих он видел впервые.
– Владелец этого дома – мой близкий родственник. Я – родной брат его покойной жены.
Он хотел пройти, один из сержантов посторонился, но другой протянул руку, останавливая майора.
– Э-э… постойте.
– В чем дело, сержант? – Владимир постарался остаться спокойным. – Я объяснил, кто я.
Сержанты переглянулись, и тот, что держал руку вытянутой, пробормотал:
– Так ведь Савельев, лейтенант, приказал, чтоб… вообще никого. Его Борис просил.
Он уже тут, подумал Владимир. Еще бы, охранники, наверное, в первую очередь позвонили даже не в полицию, а братцу банкира. Чтобы тот со своими псами вынюхал здесь как можно больше, прежде чем появится бригада сыщиков.
– Так позовите Бориса!         
Сержант, что тянул руку, понесся во двор. Спустя минуту он вернулся на прежний пост, за ним, хмурясь, семенил Борис. Чем-то похожий на своего младшего брата, высокий, пузатый, в дорогом темно-синем костюме, галстуке и белой рубашке, несмотря на жару, увидев Владимира, он натянул на свою физиономию маску сдержанной печали. В своей жизни Владимир редко кого ненавидел «от всей души», и после Геннадьевича под номер первым в этом негласном списке шел именно Борис.
Ненависть была взаимной – братец банкира никак не мог быть на стороне майора МЧС и брата своей невестки, женщины, по его мнению, бестолковой и «увидевшей жизнь» лишь благодаря его талантливому братцу. К счастью, они с Борисом встречались крайне редко, и взаимные чувства еще сдерживались общепринятыми нормами поведения.
Владимир пошел ему навстречу, и бизнесмен остановился у него на пути, явно не желая, чтобы его родственник достиг дома.
– Аркадий скончался, – сказал он. – И уже известно, кто его убил.
Пожав протянутую руку, Владимир кивнул, собираясь идти дальше, но Борис придержал его.
– Не ходи туда, там все кровью залито.
– Ничего, ничего. На меня это не действует.
– Володя, серьезно говорю: не ходи. Менты даже меня попросили выйти, чтоб под ногами не мешался. Они сейчас порошком все посыплют, для отпечатков пальцев.
Владимир догадался, что все не совсем так, как говорит Борис, но спорить с ним, игнорируя его требование, желания не было. Сейчас в Борисе было что-то такое, что сразу наводило на мысль: он не просто опечален смертью брата, есть другие причины для его теперешнего состояния, этой редкостной для него нервозности. И потому бизнесмен с криминальный прошлым наверняка вцепится в своего родственника, если тот начихает на его притязания, хотя обычно Борис соглашался на ничью: так сказать, ни вашим, ни нашим. Но это случалось в незначительных спорах, результат которых не имел особенных последствий.
Сейчас ситуация иная, его интересы затронуты слишком глубоко, чтобы он не пустил свои зубы в дело.
Владимир его не опасался – майор сам не мальчик, которого легко обидеть, но сейчас спор не имел особого смысла, Владимира больше беспокоила Линда, ее участие в трагедии и то, где она в данный момент находилась. Был и еще один нюанс. Владимир знал лейтенанта Савельева и сразу сообразил: он поговорит с лейтенантом чуть позже и узнает больше, чем мог бы рассчитывать от немедленного посещения особняка.
Борис заметил колебания родственника.
– Там черте знает что случилось. И все это сделал засранец, кобель, что за нашей племяшкой ухлестывал, они вместе с ним сбежали. Аркаша говорил девчонке: не водись, брось, а то ничего хорошего не будет…   
– Ладно. В дом ты меня не пускаешь, тогда…
– Да я ни при чем, Володя, это…
– … тогда расскажи, что тебе известно. И как Линда с этим связана?
Борис, удовлетворенный, как повернулась ситуация, сказал:
– Они вдвоем были. Аркаша их застал за любовными делишками, ну, наверное, сделал замечание, а этот щенок его вазой по голове. Потом и двух охранников пришил, представляешь? Третьего чуть на джипе Аркаши не задавил. Выхватил у одного пистолет и давай…
– Стоп! Что значит, пристрелил двух охранников? Один из них сам разве не стрелял в другого?
Борис смутился, глаза округлились, но он быстро опомнился.
– Э-э, брательник… Откуда ты это взял?
Владимир поморщился, едва не сказав бизнесмену, что никакой он ему не «брательник», но сдержался.
– Мне Линда сказала.
– Что? Как это? Ты ее видел?
– Нет, конечно, не видел. Она мне позвонила.
– Вот черт… Я про мобильник ее забыл, можно ведь выйти на… Володя, это кобель племяшкин охранников пришил. Сам подумай: зачем кому-то из парней в своих же стрелять?
Владимир не возражал. Действительно странно, не верится в это и кажется абсурдом. Или парень Линды вовсе не так хорош, и племянница именно с его подачи придумала такую нелепую ложь? Впрочем, почему она тогда признала, что Ростик напал на отца? Почему не сказала, что ее парень вообще никого не тронул?
Ответов на вопросы не было.
Бориса окликнули. Возле дома стоял человек из его службы безопасности. Владимир убедился, что собеседник лжет: его люди также находились в доме вместе с криминалистами. Борис под предлогом, что ему надо узнать, в чем дело, попытался распрощаться с Владимиром.
– Я тебе позже позвоню. Расскажу, что да как.
– А с Линдой что будет? 
– С Линдой? Не беспокойся за нее. Как-нибудь убережем. Главное – домой вернуть, пока еще куда не влипла.
– Борис, ты уж постарайся, чтоб с девчонкой ничего не случилось.
Борис, недовольный, покосился по сторонам.
– Слушай, она и моя племянница, так что…
– Вот именно.
Борис хотел сказать что-то еще, но, видно, передумал, поспешил к дому.
Владимир проводил бизнесмена взглядом. И понял, что прежний ритм жизни нарушен надолго. Заставив себя расслабиться, он вышел с территории особняка. Нечего здесь мелькать. Савельева лучше подождать в неприметном месте. 



7

Ростик вспомнил, что человека по мобильнику можно обнаружить, и потребовал от Линды избавиться от телефона. Линда воспротивилась.
– Дядя Володя перезвонит. Как он нас найдет, если я выброшу мобильник?
Ростик предположил, что лучше они сами ему позвонят с другого телефона, и нечего так рисковать. Про себя он добавил, что никакой дядя Володя на хрен им сейчас не нужен. Линда уперлась и просто отключила телефон, хотя Ростик не знал, достаточно ли этого.
Сейчас это казалось мелочью. Ростик, севший за руль вместо Линды, вглядывался в улицы, пробираясь вдоль восточной окраины Славянска в южную часть города. Туда, где было Калужское направление. Ростик полагал, что сейчас, в августе, в разгар отпусков, движение в южном направлении гораздо интенсивнее и там легче затеряться. Его беспокоил «Опель», похищенный у мужика, машину скоро дадут в розыск, но выбора не было. Ростик сомневался, что он сможет забраться в закрытый салон, быстро соединить проводки и угнать машину без последствий. И решил не тратить время, а поскорее выбираться из города.
Исчезли жилые кварталы, впереди замаячил пост ДПС. Ростик вздохнул, покосился на Линду.
– Постарайся улыбаться, когда проедем мимо поста.
Линда ничего не ответила, но Ростик понял: у нее сейчас вряд ли получится беззаботное выражение лица. Вглядываясь вперед, Ростик ехал в потоке машин, чувствуя усилившуюся дрожь.
Гаишников было трое, и они тормозили многие машины. Скорее всего, на этом посту уже знали о парне и девушке, убивших банкира. Ростик напрягся: он увидел, как из последней остановленной машины выходит молодой парень, а в салоне… осталась девушка?
Ростик взял вправо, к обочине, сзади загудели клаксоны.
– Ты чего? – спросила Линда.
– Зайдем в кафе.
Она удивленно смотрела на него, и он сказал:
– Впереди… машину остановили. Парень чем-то на меня похож. И с ним подруга.
Кафе «На дороге» представляло собой прямоугольную коробку с бежевыми стенами и красной односкатной крышей. Стоянку перед зданием забили машины. С торца здания стояли летние столики с пластиковыми стульями под широкими красными зонтами, но здесь не было ни одного человека. Наверное, внутри был кондиционер, и люди предпочитали уходить с жары.
Кое-как втиснув «Опель» на самый край, Ростик заглушил двигатель.
– Зайдем, как будто минералки купить. Да воды и надо взять – я уже  подыхаю от жажды.
Хорошо, что у Линды в кармашке оказалось немного денег.
– Что нам делать? – спросила она. – Гаишники не уйдут через полчаса. Они проторчат здесь до самой ночи.
– Посмотрим… Думаю, подъехать с кем-нибудь. Попросить какое-нибудь семейство, чтоб вывезли за город. Гаишники ищут парня с девушкой.
Линда ничего не ответила, но Ростика собственная идея приободрила. Он понял, что лучше уже ничего не придумает. В крайнем случае, они просто сядут в «Опель» и вернутся назад, попытаются выбраться другой дорогой.
Когда они вошли в кафе, Ростик почувствовал себя неуютно, словно зашел в общественное место голым. И, кажется, нечто похожее испытала Линда.
Они остановились на входе. В помещении, где бубнил телевизор, закрепленный у потолка над стойкой, несмотря на длинное окно по всему фасаду, было не так ярко, как на улице. Больше половины столиков было занято. Здесь находилось пару семей с двумя детьми, трое мужчин средних лет, две молодые парочки примерно одинакового возраста и две подруги. В углу, у самого дальнего столика сидел низкорослый урод, заглатывавший еду жадно, шумно и без всяких комплексов.
Возможно, из-за напряжения Ростику показалось, что карлик улыбнулся им с Линдой и даже подмигнул, как старым приятелям. Карлик не доставал ногами до пола и на нем была серая одежда – некое подобие старомодной куртки, и это несмотря на жару, бриджи, а коротенькие мясистые голени покрывали… серые чулки?
Субъект был тот еще тип, но, как ни странно, на него не пялились. Можно было подумать, что на него вообще не смотрят. Карлик едва не давился во время еды – омерзительное зрелище. Его пальцы блестели жиром, в жиденькой бороденке стального цвета застряли кусочки пищи, он все чавкал, словно в этом кафе кормили чем-то божественным. Его столик был загажен пищей.
На Ростика и Линду посыпались взгляды, и Ростик, двигаясь к стойке, опустил голову. Взгляд задержался на собственной разбитой в кровь руке, и он заметил, что шорты измазаны кровью. Как он раньше не заметил?
Пока они брали бутылку минералки, Линда шепнула Ростику:
– Этот козел мне подмигивает.
Ростик не понял, кого она имела ввиду, но заметил, что большинство посетителей как-то откровенно пялятся на них с Линдой. Неужели тут включали радио и что-то передали про новоявленных Бонни и Клайда?
Пришлось на ходу менять план. Изначально Ростик рассчитывал посидеть в кафе какое-то время, чтобы пристроиться к одной из семей, когда люди покинут кафе. Теперь он понял, что лучше уйти поскорее. Внимание казалось опасным.
– Уходим…
Они поспешили к выходу, взгляды людей упирались им в  спины. На выходе Ростик заметил, что возле «Опеля» стоит какой-то тип и пялится в салон. По-видимому, водитель подъехавшей машины. Он всего лишь проходил мимо и… Что же он там увидел?
Мужик осмотрелся по сторонам, лицо было растерянным, даже испуганным.
Ростик не колебался: или их вычислили по машине, или…
– Мы идем в туалет, – он потянул Линду за собой. – Спокойно, мы просто идем облегчиться.
Позади здания, к счастью, был кустарник, и они с Линдой могли уйти от автострады незамеченными. Ничего – они пройдутся пешком, а за постом ДПС выйдут к дороге и проголосуют.
Все равно выбора не было.



8

Владимир ждал не более получаса, когда появился Савельев – невысокий, с пшеничного цвета волосами и короткими рыжими усиками. Владимир поспешил лейтенанту навстречу, прежде чем тот успел забраться в служебную машину. Тот говорил по мобильнику, и майор повременил, ожидая, когда Савельев закончит.
Владимир нервничал все сильнее. За минуты ожидания он набрал мобильный племянницы раза четыре, но девчонка по-прежнему оставалась недоступной. Или она разбила мобильник, что, в общем-то, было бы верным поступком? Если да, свяжется ли она с ним опять?
Савельев спрятал мобильник в карман пиджака, кивнул Владимиру в знак приветствия.
– У вас есть пару минут? – спросил Владимир.
– Вообще-то, спешу и…
– Здесь жила моя племянница. Это она с парнем сбежала.
Савельев изменился в лице.
– А-а… – он оглянулся на дом за воротами. – Ладно, давайте. Только быстро.
– Что там произошло? Можете сказать?
– Похоже, парень убил трех человек. Застрелил двух охранников, а хозяина дома убил несколькими ударами тяжелой хрустальной вазы. Как в этом замешана ваша племянница…
– Стоп, лейтенант. Вы уверены, что именно парень застрелил двух охранников? Он совсем еще мальчишка, а у банкира охранники – серьезные ребята. Уверены, что именно так и было?
Савельев помолчал.
– Не уверен. Вообще странно: парень вложил оружие последней жертве в руку, сымитировав самоубийство. Действительно очень похоже. Только не понимаю, для чего. Их же видели, да и на вазе отпечатки наверняка остались.
– В этой истории не все так просто. Мне племянница звонила и причитала, что один охранник стрелял в другого. Понимаю, это кажется отмазкой родственницы, но она бы мне не врала, поверьте. Она бы просто не позвонила мне, не будь там каких-то двусмысленностей.
– Она вам звонила? С мобильника?
– Нет. С таксофона на домашний. Сразу после бегства. Возможно, в доме случились какие-то внутренние разборки, а ребята просто оказались там не вовремя. Вы должны все это выяснить, не поддаваясь на давление Бориса.
Савельев покосился на собеседника.
– Неприятный тип. Он меня достал. В доме и так суета, на кухне странный бардак, а Борис все лезет со своими…
– А что на кухне?
– Во всем доме образцовый порядок, не считая места, где трупы остались, а на кухне все раскидано, упаковки, пакеты, в общем, ничего съестного не осталось, зато жратвой так заляпано, будто кто-то давился всем вперемешку.
Владимир молчал, поглядывая в сторону калитки, и Савельев сказал:
– Вообще плохи дела у вашей девчонки. Ей грозит минимум соучастие в убийстве.
– Что?
– Мне только что сообщили, что в парочке кварталов отсюда нашли труп мужчины, а рядом джип банкира, на котором ваша племянница с бой-френдом скрылась. Судя по описанию, это они. Убили человека, угнали его машину. Даже свидетели, если я ничего не напутал, есть.
Владимир оцепенел.
Когда Савельев, извинившись, двинулся к своей машине, Владимир выкрикнул:
– Только их сначала милиция должна взять, слышите?



9

Савицкий, крепыш из службы безопасности Аркадия, нехотя поднимался по лестнице на самый верх шестнадцатиэтажного дома. Он не любил лифты, и потому уже немного запыхался.
Впереди ожидала милая, пусть и непродолжительная беседа с Гуроном – этим психопатом, у которого от его образа жизни давно мозги завернулись в немыслимые узлы. Савицкому этой встречи ужасно не хотелось, но, как иногда бывало, он в который раз остался крайним, и выбор Бориса пал именно на него. Даже чертов банкир, теперь уже покойный, не был таким охреневшим, как Борис, но Савицкий был именно его человеком.
Савицкий достиг площадки шестнадцатого этажа, выдержал паузу, чтобы привести дыхание в норму, постарался думать о чем-нибудь приятном. Не получилось. Еще бы, перед встречей с Гуроном даже индийский йога занервничает, несмотря ни на какое просветление.
Савицкий позвонил в дверь, думая почему-то о том, вставил ли Гурон перед встречей с ним свою линзу. Или пока этот кретин не на задании, он так и ходит, сверкая своим красным глазом, как поговаривали люди Бориса?
Дверь долго не открывали, и Савицкий почувствовал странную смесь растерянности и облегчения. Гурона нет? Борис лично позвонил ему четверть часа назад, сообщив, что посылает человека кое-что передать на словах: для Гурона появилась работа. Где-то под слоем облегчения мелькнула мысль: может, Гурона прикончили, даже первоклассных киллеров рано или поздно убирают? Савицкий бы не расстроился.
Фантазии не сбылись, не суждено. Дверь бесшумно распахнулась, хотя за порогом никого не было, и Савицкий заколебался. Со своего места он видел часть комнаты: не заправленную кровать, черную футболку на ней, штангу на полу и две массивные гантели.
– Живее, – тихий голос.   
Савицкий вздрогнул, вошел. Гурон никогда не здоровался. Ни с кем. Сейчас он стоял за дверью в одних черных спортивных трусах, в руке у него была «Беретта» с навинченным глушителем. Гурон закрыл за вошедшим дверь, на секунду-другую замер, будто прислушивался к тишине на лестничной площадке. Савицкий почувствовал себя гораздо хуже, нежели минуту назад, пока еще поднимался по лестнице.      
Гурон сделал шаг назад.
– Говори.
Манера разговаривать у Гурона была неудобной для собеседника – он всегда говорил тихо, словно устал, и ему не хватает сил, и, если человек хотел что-то понять, приходилось всерьез напрягать слух, пусть даже Гурон стоял к нему вплотную. Савицкий занервничал, понимая, что главное – не пропустить ни слова.
Он рискнул взглянуть на хозяина этой квартирки спартанского вида с выгоревшими, словно им была сотня лет, обоями, и едва сохранил прежнее выражение лица. Этот монстр, которому непонятно за какие заслуги разрешали ходить по улицам и даже пользоваться общественным транспортом, не проявил такта, наверное, забыв про свою линзу. На Савицкого вместе с еще целым левым глазом взирала жуть в виде затянутого кровавой пленкой глазного яблока в окружении мелких рубцов по всей впадине. Странно, но стоило Гурону вставить сделанную по спецзаказу линзу, и вся жуть исчезала – в отсутствие кровавой пленки обожженная кожа глазной впадины не так привлекала внимание. Гурон в этом случае пользовался черными солнцезащитными очками даже в пасмурную погоду.
– Славная квартирка, – Савицкий растерялся, в ужасе понимая: то, что он должен передать на словах, при виде этой рожи растекается, ускользает.
– Говори.
Гурон сказал это так же тихо, но Савицкий вздрогнул, будто на него гаркнули.
Гурон не был сильно накачан, но из-за широко поставленного костяка и рельефности мускулатуры, которой профессиональные культуристы достигают лишь к соревнованиям, он казался громадным. Эффект усиливала его смуглая кожа, точь-в-точь, как у индейца, почему Гурон и получил такую кличку, хотя Савицкий как-то слышал, что причина иная: в юности Гурон повязывал на голове свои черные длинные волосы красной лентой, и его угрюмое, как обычно без единой эмоции, вытянутое лицо превращало парня в индейского вождя.
– Я от Бориса, – голос Савицкого дрожал.
Гурон промолчал, это и так было ясно. Преодолев ступор, Савицкий заговорил, стараясь излагать мысли как можно понятней. Замолчав, он проанализировал сказанное: не упустил ли чего?
– Что от меня? – спросил Гурон.
Савицкий растерялся: не только голос, но и манера выражаться у Гурона была ненормальная – нужно было напрягать извилины, чтобы понять смысл сказанного. К счастью, Савицкий быстро сообразил: Гурон спрашивал, что требуется от него.
– Борис хотел взять хахаля племянницы быстрее ментов. Желательно живым. Если девка при этом умрет от «несчастного случая», Борис не обидится, – Савицкий перевел дыхание. – Если щенка сначала возьмут менты, надо бы… надо устроить так, чтоб они его далеко не упрятали.
Гурон молчал, что-то обдумывая. Савицкий уже не выдерживал этого взгляда, который не то, что пронзал, скорее вырывал все внутри, как пуля со смещенным центром тяжести.
– Вот здесь, – он достал конверт, несмело протянул Гурону. – Фото девки и ее хахаля, номер мобильника, характеристика, координаты ближайшей родни, где они могли бы заныкаться.
– Брось, – сказал Гурон.
Лишь после паузы Савицкий понял, что тот требует бросить конверт на пол, что неудивительно для совершенно пустой прихожей – положить-то некуда. Савицкий согнулся, осторожно опустив конверт на пол. Вот еще один прибамбас Гурона: только свихнувшийся попросит кинуть вещь на пол, когда ее просто можно взять в руки.
– Кажется, все, – рискнул сообщить Савицкий.
Гурон чуть заметно кивнул, и Савицкий принял это, как добрый знак: он может идти.
– Без спешки, – Гурон шагнул к Савицкому вплотную. – Подумай: все сказал?
Савицкий кашлянул, хватанул воздух ртом, выдавил улыбку.
– Д-да. Кажется.
Гурон осмотрел его тело, как будто перед ним стояла молоденькая девушка.
– У тебя часом нет каких-нибудь хитрых штуковин, чтоб твою болтовню записать?
Савицкий, вспотев, выдавил еще одну улыбку.
– Да ты что, Гурон? Я ж… Нет, конечно.
Гурон легонько хлопнул своей медвежьей ладонью Савицкого в пах, и тот едва не завопил от боли, стиснув зубы, хотя это было всего лишь дружеское проявление юмора. Невероятно, но Гурон улыбнулся.
– Тогда можешь линять, – проявил благородство псих.
Савицкий распахнул дверь, готовый смыться, когда лапа Гурона придержала его за плечо.
– Я Бориса все равно навещу – передай ему. Информации – комар насцал.



10

Они шли часа полтора, и Ростик решил, что достаточно: пора возвращаться к шоссе, ловить попутку. Подлесок располагался далеко от дороги, они с Линдой двигались почти в километре от нее.
Они давно опустошили бутылку, Линда дважды жаловалась, что хочет пить, а еще курить, и Ростик оставил мысль, что им, быть может, вообще лучше не выходить на дорогу, а переждать в лесу, даже переночевать здесь, благо ночи стояли теплые. Конечно, чем раньше они покинут область, тем лучше.
Ходьба – не езда по забитой машинами автостраде, когда Ростик высматривал пост ДПС, и у них появилось время обдумать свое положение. Страх неизвестности и расплаты за содеянное был силен, но Ростик на какой-то момент даже отогнал его, использовав способ, о котором слышал от своего покойного деда.
Ростик как-то заметил, что любая неприятность по прошествии времени блекнет. Он помнил, как злился, психовал в детстве, когда, делая уроки, что-то не получалось и приходилось переписывать, тогда это казалось таким несчастьем. Низкая оценка по контрольной работе вообще воспринималась катастрофой, концом жизни и бытия. Сейчас все эти детские и подростковые «несчастья» вызывали только улыбку, и Ростик напомнил себе слова деда, что в старости точно такую улыбку вызовут проблемы молодости, какими бы ужасными они сейчас не казались.
Страх ушел ненадолго. Ростик понял, что есть одна неувязка: он просто не доживет до старости и уже не сравнит теперешнюю ситуацию с тем, какой он ее увидит лет через тридцать-сорок.
Подавив отчаяние, Ростик направил Линду в сторону автострады. В их паре он – мужчина, и должен позаботиться о своей девушке.
Когда они приблизились к шоссе, Ростик предложил Линде подойти к дорожному полотну вплотную, а сам остановился чуть сзади. Девушка быстрее остановит машину, нежели вдвоем с парнем. Так и случилось. Через две минуты возле Линды притормозила зеленая «шестерка», за рулем сидел полноватый мужчина лет пятидесяти. Линда заглянула в салон.
– Подвезете? Мы к бабушке в деревню. Это недалеко.
Водитель улыбнулся.
– От чего ж не помочь молодому семейству? Садитесь. Я-то далеко еду, в Чекалин. Это в Тульской области.
Линда забралась на сидение рядом с водителем, Ростик устроился сзади. «Шестерка» рванула вперед. Ростик перевел дыхание. Уже неплохо. Не успели примелькаться, как их подобрали. Линда, кажется, чуть ожила: улыбается, отвечая на бестолковые вопросы мужика. Понимает, что чем естественнее они будут, тем меньше запомнятся.
Теперь вопрос: воспользоваться ли тем, что водитель пересекает Смоленскую и Калужскую области или выйти на ближайшей площадки для отдыха? С одной стороны нужно рвать отсюда подальше, раз уж выпал шанс, с другой – они хотят пить, Линде нужны сигареты, да и она уже сказала про ближайшую деревню. Или терять нечего, и Ростик под угрозой оружия вынудит мужика делать то, что им с Линдой понадобится?
Ростику показалось, что Линда запнулась, прежде чем ответить на последний вопрос водителя. Он прислушался. Мужик хихикнул.
– Нелегко с маленьким дитем на руках. Сам в вашей шкуре был, понимаю. Через это все нормальные люди прошли.
Ростик уставился в его блестевший от пота затылок. О чем он говорит? Болтали с Линдой о том, хочет ли она детей? Наверное, так, Ростик прослушал. Почему так напряжена Линда?
Водитель глянул на Ростика в зеркальце заднего вида, подмигнул:
– А как молодой папашка с обязанностями справляется?
– Что?
– Я спрашиваю, нравится с дитем возиться?
Он оглянулся на Ростика. Глаза его выпучились, рот открылся.
– А где ж… Черт!
Машина вильнула в сторону, водителю пришлось потрудиться, чтобы выровнять руль. Он оглянулся, как будто искал что-то на заднем сидении рядом с парнем.
– Не понял я… Где ж малец? Он же был.
– О чем вы? – спросил Ростик.
– Вы его что, там оставили? На дороге?
– Мы вдвоем, – сказала Линда. – Вдвоем.
Мужик зыркнул на нее, на Ростика, лицо его побледнело, он сбросил скорость.
– Вы лучше… Вам лучше выйти, – водитель был напуган. ¬– Давайте, выходите.
Ростик подался к нему.
– Так нельзя. Здесь мы не выйдем, здесь нас никто не подберет. Хоть до площадки какой-нибудь дотяните. Или кафе.
Он нащупал рукоять пистолета под футболкой, сожалея, что придется применить оружие, но водитель, покосившись на Ростика в зеркальце заднего вида, вдавил педаль газа. Минуты три тянулось напряженное, тягостное молчание, мужик беспрерывно косился на парня, на девушку, словно опасался, что ему дадут чем-нибудь по башке.
Впереди показался съезд, площадка для отдыха, кафешка. Линда вздохнула, неуютно ей было рядом с водителем, затеявшим странный разговор.
Он тормознул.
– Я вас довез, все, – краем глаза он следил за ними.
Ростик и Линда, поблагодарив за доставку, выбрались из машины, мужик стартонул с места.
– Что с ним? – спросила Линда. – Чокнутый, что ли?
Ростик покачал головой, смутная догадка оформилась у него в уверенность.
– Он думал, что я держал ребенка на руках. Когда он подбирал нас.
– Что?!
– Он потому и остановился. Потом решил, что я его там, на обочине, оставил. Знаешь, как от неугодных детей избавляются.
– Он, видать, обкурился, так что…
– После… Давай в кафе. Нечего здесь торчать.
Перед небольшим квадратным зданием голубого цвета было всего три машины. Достаточно, чтобы уехать. Если не захотят взять, как попутчиков, он воспользуется пистолетом. Надо глянуть, что там за люди. Снаружи, где было пять синих столиков, никого не было: жара загнала людей в само здание.
Они зашли внутрь. Играла тихая музыка, какой-то медляк Криса Де Бурга, было прохладно благодаря кондиционерам. Ростик еще не разглядел после яркого света посетителей, как услышал судорожный вздох Линды. Спустя мгновение он понял причину.
За дальним столиком сидел тот самый урод из предыдущего кафе.



11

Когда Владимир подходил к подъезду своего дома, на мобильный позвонил капитан Конкин из уголовного розыска. Прошло всего лишь полчаса, как Владимир, побеседовав с ним, вышел из его кабинета.
– Все в порядке, дружище, – сказал Конкин. – Савельев пошел навстречу – готов делиться информацией.
– Ты даже не знаешь, как я тебе признателен…
– Кажется, я его убедил в самом главном – в том, что ты любишь девчонку, как родную дочь, но не собираешься ее прятать, если случится так, что ты отыщешь ее первым.
– Спасибо громадное, капитан, спасибо. Я… Значит, я могу прямо сейчас позвонить Савельеву? Уже что-то известно?
– Да, но пока не звони. Все, что на данный момент есть, я сам узнал. В общем, они рванули к югу. Ту машину, которую они угнали, обнаружили на выезде возле поста ДПС. Пока неясно, на чем они уехали дальше, но их видели в кафе возле поста. Савельев уже там.
Владимир ¬хотел попрощаться, но решил уточнить:
– Что с водителем угнанной машины? Мертв?
– Да. Тебе не позавидуешь. Если даже это все парень твоей девчонки, она рискует пойти за ним, как соучастница.
– Ладно, еще раз спасибо.
Майор осмотрелся, решая, как быть. Он почти пришел домой, но полученная информация вернула его к машине. Вновь он мчался по улицам Славянска, вынуждая водителей машин, которые он обгонял, сигналить ему и посылать вслед проклятия.
Пока Владимир пересекал город, он убедился, что интуиция его не подвела, когда он покидал дом пару часов назад, прихватив с собой деньги, документы и газовое оружие. Кто знает, не придеться ли ему сегодня последовать гораздо дальше, чем пост ДПС? Скорее всего, так и будет, если только… племянницу с парнем уже не задержали.
На всякий случай Владимир опять набрал номер мобильника Линды, но он по-прежнему был недоступен. Вскоре Владимир заметил впереди суету возле кафе за полсотни метров от поста ДПС и свернул на стоянку.
Не сразу, но Савельев отыскался, и Владимир с удовлетворением согласился на его просьбу отойти немного в сторону. Он уже заметил одного из людей Бориса.
– Пока я не знаю точно, поехали они в сторону Вязьмы или свернули куда-то, чтобы затем податься к Москве или в Смоленск, – сказал Савельев. – Но скоро мы это узнаем. Путаницу внесла странность с их «Опелем», но это вот-вот прояснится.
– Какая странность?
Савельев оглянулся.
– Тот мужчина в клетчатой рубашке нашел их машину. Правда, он не знал, что это за «Опель». Он просто заметил на заднем сидении труп ребенка.
– Что?!
– Да, именно так. Он до сих пор утверждает, что видел тельце, а сидение было забрызгано кровью, и не похоже, что он врет.
– Там что, действительно… ребенок…
Савельев покачал головой.
– Нет там никакого ребенка, в том-то и дело. Свидетель отошел всего на пару минут, к посту. Когда вернулся к машине, тела уже не было. И, если трупик за это время могли убрать из машины, как быть с обшивкой сидений?
– С чем?
– С обшивкой. Там нет никакой крови. Ни капли.



12

Как и в предыдущем кафе, урод в сером давился едой, чавкал, измазывая губы, бородку и одежду, ронял кусочки пищи на стол, заставленный, по меньшей мере, десятью одноразовыми тарелками. Казалось, он поспорил с кем-то на скорость и на количество съеденного.
Появление карлика можно было объяснить тем, что он, двигаясь в том же направлении, как и Ростик с Линдой, вновь решил подкрепиться в первом попавшемся кафе. Вдруг ему предстоит долгий переезд, и он просто использовал последнюю возможность нормально поесть? Это можно было объяснить обычным совпадением, найти еще две-три причины, но все это отпало, как только Ростик заметил, что карлик, не переставая шумно поглощать еду, улыбнулся им и подмигнул.
Линда сжала локоть Ростика. Он поморщился. Кое-как он подавил первую реакцию – сразу же покинуть кафе. Это стало бы признанием того, что с ним и его девушкой не все чисто.
– Спокойно, – он двинулся с Линдой к стойке.
Кроме карлика в помещении было двое мужчин средних лет, семейная пара и парень лет тридцати.
Спустя несколько секунд Ростик пожалел, что подавил свой порыв, оставшись внутри. Все присутствующие, включая женщину за стойкой бара, смотрели на парочку, даже не пытаясь скрыть свои взгляды. И смотрели они не так, как смотрят на вновь вошедших – с рассеянным, быстро затухающим любопытством. В их взглядах было недоумение и… что еще? Испуг? Похоже на то.
Чего вы так пялитесь? Ростик обнял Линду за талию, выдавил улыбку.
– Кажется, здесь нет твоих сигарет, – он говорил так, чтобы его было слышно всем. – Какие тебе взять?
– Любые, – Линда говорила чуть слышно.
– Дайте что-нибудь слабенькое из сигарет, – Ростик посмотрел на барменшу. ¬– И бутылку минеральной.
Урод кивнул, продолжая лыбиться и чавкать, но на него вообще не смотрели, словно такие выродки – обычное явление в придорожных кафе.
Ростику захотелось рявкнуть, чтобы эта гнусность соблюдала правила поведения за столом и перестала чавкать, но, конечно, он сдержался. Им нужно купить сигареты, воды и уйти. Черт с ними, с посетителями, никого из них ждать не стоит. Лучше снова поймать попутку.
Пока Линда расплачивалась за сигареты и воду, Ростик покосился на карлика. Их глаза на мгновение встретились: от урода вновь последовал кивок и мерзкая улыбочка своего в доску парня. Ростик вздрогнул. Ему показалось, что карлик переоделся: теперь вместо допотопной куртки на нем было что-то другое, напоминавшее камзол, бриджи стали короче, превратившись практически в шорты. Тоже серого цвета.
– Ростик, – Линда коснулась его плеча. – Пойдем.
Ростик оглянулся. Один из двух мужчин, что сидели ближе других к выходу, поднялся, обошел соседний столик, направляясь к стойке. Он двигался, как человек, не желающий привлекать внимания. Во всяком случае, так показалось и Линде, и Ростику. Он заглянул мужчине в глаза, взгляд скользнул ниже и… Ростик заметил у него пистолет – человек держал оружие в правой руке, прижимая его к бедру. Лишь по счастливой случайности Ростик поймал его на оплошности, когда тот слишком открылся.
Ростик не колебался: выхватил пистолет, прицелился в мужчину.
– Стоять! Не вздумай дергаться!
Мужчина замер, глядя на Ростика скорее недоуменно, чем испуганно.
– Брось «пушку»! Быстро!
Посетители кафе застыли, глядя на вооруженного парня. Линда сжалась, ее затрясло. Уродец, скалясь, продолжал давиться едой. 
– Бросай! – сказал Ростик. – И руки подними! Последний раз предупреждаю. 
Мужчина выронил оружие, медленно поднял руки. Ростику показалось, что его приятель, оставшийся за столиком, что-то достал из кармана штанов. Ростик повернулся к нему, увидел, что тот уже целится в них с Линдой, и выстрелил. На белой футболке появилось кровавое пятно, мужчина, вскрикнув, схватился за плечо, повалился вместе со стулом.
Через два столика от него закричала женщина, соскользнув со стула, как будто стреляли в нее. Ее муж пригнулся, словно рассчитывал укрыться за столиком. Через один столик от них молодой парень замер с открытым ртом.
Урод в сером продолжал жрать и улыбаться. Ростику было не до него. Он заметил, что рядом с мужчиной, поднявшим руки, лежит… мобильный телефон. Пистолета на полу не было. Куда ж он подевался?
– На пол! 
Ростик шагнул к нему, и мужчина подчинился – поспешно улегся лицом вниз.
– Ростик, – Линда потянула его к выходу.
Он хотел выбежать вместе с ней наружу, когда вспомнил про машину – им надо уехать отсюда немедленно, ловить попутку они не могут. Он шагнул к столику супружеской пары.
– Ключи от вашей машины!
Женщина заголосила, ее муж ошалело выглядывал из-за столика.
– Ключи давай!
Кажется, мужчина, находившийся в шоке, не понимал, что от него требуют.
– Ростик! – Линда застыла на пороге.
Чертыхнувшись, Ростик шагнул к парню и потребовал ключи уже от его машины. Тот, в отличие от соседей по несчастью, все понял, быстро бросил перед собой на столик связку ключей.
Ростик подхватил их, попятился.
– Какая машина?
Пауза. Парень поморщился, но не ответил.
– Говори, какая машин, придурок!
– Белый «Фольксваген».
Линды уже не было в кафе, Ростик выбежал следом. За ним неслись стоны раненого и чавканье карлика.



13

Гурон в неприметной синей «Тойоте» не торопился. Чувствовал он себя превосходно, покачивая головой, как будто в такт музыке – со стороны так и думали. В реальности он не нуждался ни в одной мелодии Мира, чтобы поднять себе настроение.
Пока все шло отлично. Во-первых, Гурон сделал все необходимое, прежде чем покинул Славянск. Встретился с Борисом, узнал о существовании его славного родственника, обожавшего свою племянницу, и понял, что из этого можно извлечь. Теперь Гурон в силах узнать, где находится любящий дядя, в любой момент времени: Владимира вычислят по сигналам его мобильника. Гурон не сомневался: если девка уже звонила дяде, позвонит снова.
Во-вторых, что самое главное, дело само по себе обещало стать интересным, чего Гурон и хотел. Разнообразие – великая вещь. В принципе Гурону было все равно, он с таким же удовольствием уничтожил бы очередного морального урода, живущего по правилу «и рыбку съесть, и на елку залезть», теперь же ему хотелось не просто достать нужного клиенту человека, но и узнать, как и что случилось на самом деле.
Гурон с недоверием отнесся к словам Бориса, что пацан уложил двух охранников да еще сымитировал самоубийство одного из них. Гурон допускал и не такое, но у пацана с девкой было слишком мало времени, кроме того, бессмысленно, прикончив банкира, с таким изощрением избавляться от ответственности за второе убийство. В конце концов, здесь не Штаты, где к двум убийствам прибавляют срок за третье, а потом, не хохма ли, еще и за угон автомобиля. Борис, рассказывая об этом, выглядел неуверенно. Роса, глава службы безопасности Бориса, прозванный так за голову, вечно помазанную гелем, вообще ничего не утверждал. Как и Гурон, он сомневался, что кавалер банкирской дочки такой ловкий.
Был один момент, утверждавший, что с этим делом не все так просто. Роса передал разговор Владимира с ментом, взявшимся за дело банкира, и Гурон узнал, что именно утверждала девка, позвонив своему дядьке. Ее слова, что один охранник стрелял в другого, вызвали у Гурона гораздо меньше скепсиса, нежели идея о том, что пацан с легкостью прикончил обоих. Быть может, в охране банкира плелись какие-то интриги, и его, скорее всего, случайное убийство пацаном их проявило, как лакмусовая бумажка. Интересно, нет ли здесь какой-то связи с делами самого Бориса? Не тот ли это случай, когда Гурон зайдет слишком далеко в отношениях со своим работодателем, и тогда ему останется одно – умереть. 
К чему Гурон готовился и, правильнее сказать, стремился.
Мысль вызвала у него улыбку, улыбка перешла в тихий смех человека, верящего, что он победил все свои страхи, в том числе страх смерти. Он обгонял завшивленную «пятерку», и ее водитель, увидевший улыбку Гурона, нахмурился, недоуменный, злой, что-то пробормотал. Реакция постороннего усилила смех Гурона, он расхохотался, будто сидел у телевизора, наблюдая за ужимками известного комика.
Когда-то его раздражала людская тупость, реакция этого сброда, если Гурон делал что-то не так, как все, но сейчас это вызывало у него лишь презрительный смех. Когда-то он поражался ограниченности, примитивности большинства, существующих так, словно Смерть не придет за ними, но сейчас понимание собственной уникальности приводило его в почти религиозный экстаз. Когда-то он хмурился, даже негодовал, когда, читая книгу или просматривая фильм про киллеров, сталкивался с мнением автора, что такой человек внутренне холоден, всегда спокоен, неприметен и даже спит сидя, как герой Жана Рено в криминальной драме «Леон», но сейчас он вообще не реагировал на такую туфту. Он знал, что это ложь, на собственном опыте: он, первоклассный киллер, вовсе не так спокоен, неприметен, а наоборот – дурачиться при первой же возможности.
Он такой же живой, как и все остальные.
Обгоняя мужика в «пятерке», Гурон показал язык, выпучил глаза, подвигал бровями. Он корчил рожи, пока обгонял еще две машины, и, лишь вырвавшись на простор шоссе, отсмеявшись, он погрузился в размышления: так человек устраивает свои дела, чувствуя приближение смерти, или же вспоминает прожитое, пока разум еще функционирует. У Гурона была похожая ситуация, по крайней мере, интуиция нашептывала: он не вернется в Славянск.
Гурон вспомнил эпизод, который можно считать предысторией того, как он пришел в этот бизнес. Ему было двадцать пять, и один из его приятелей пожаловался, что серьги, купленные девушке в подарок, не подошли ей, а он не смог их даже обменять: хозяйка магазинчика уперлась, не желая возвращать деньги. У Гурона было мерзкое настроение, на то имелись причины. Разозлившись еще и за приятеля, он взял у него серьги и пошел в магазинчик.
В дальнейшем выяснилось, что у хозяйки было еще два магазина, а также квартира в центре города, большой загородный дом, но Гурон этого еще не знал. И все-таки даже для владелицы одного магазина сумма в двадцать долларов была смехотворной. Гурон, спокойно объяснивший ситуацию, вновь услышал: нет, товар не подлежит возврату. Чувствуя, что вот-вот взорвется от злобы, Гурон посмотрел хозяйке в глаза и тихо сказал, что дает ей минуту – после этого он начнет крушить витрины, и ущерб, естественно, перевалит за сумму куда более серьезную, нежели двадцать американских рублей. Гурон также добавил: пока приедет спецназ, он успеет разбить весь товар, и ему все равно, какие его ждут последствия.
Хозяйка посмотрела ему в глаза и поняла, что он не блефует. Она попыталась договориться об обмене сережек на другие, но Гурон был непреклонен: возврат денег в обмен на товар. Гурон сломил ее потому, что не боялся смерти: где-то внутри он даже хотел умереть, и женщина, с которой он спорил, почувствовала это.
Вспоминая ту историю, Гурон улыбнулся. Он не сомневался: рано или поздно Борис сдаст его кому-нибудь, несмотря на то, что Гурон ему выгоден. То, что Гурон продержался так долго, при этом не очень-то маскируясь, он обязан лишь единственному своему качеству.
Он шел Смерти навстречу. В то время как большинство остальных пытались удалиться от Нее. И Смерть, как и подобает человеческой тени, чем она, по сути, и являлась, отступала перед ним.



14

Ростик давил на газ, и Линда его не одергивала. Они не разговаривали, глядя перед собой. Мимо проносились деревеньки, и в любой другой раз парень с девушкой рассматривали бы дома, местных жителей, любовались бы природой, но не сейчас.
Без осложнений они пересекли автостраду М 1, миновали Вязьму и железнодорожный узел. Затем пересекли Угру, лениво катившую свои воды, и оказались в Калужской области. Здесь их ждали еще две большие трассы с постами ДПС – А 101 и М 3, которые они преодолели без препятствий. После они пересекли Оку южнее Калуги и вскоре въехали в Тульскую область.
Солнце стояло еще высоко, когда Линда сказала, что проголодалась, а еще ей не помешает сходить в кустики. Ростик кивнул и какое-то время ехал вперед, отыскивая подходящую просеку. Ему не хотелось останавливаться прямо на дороге, хотя движение было не очень интенсивным.
Пока он искал, куда бы свернуть, Линда, будто очнувшись после своей просьбы, покрутила магнитолу в поисках музыкального канала. Что-то из музыки нашлось, Линде не понравилось, и она покрутила настройку еще. Она дважды угодила на монотонный женский голос, передававший какое-то сообщение, и во второй раз Ростик сказал:
– Постой, вернись назад, на разговор!
Линда выполнила его просьбу, и они прислушались к тому, что говорила женщина-диктор. Лицо Линды, напряженное, недовольное, изменилось – появился страх, растерянность. Диктор говорила про них с Ростиком – это они быстро поняли. Их объявили в федеральный розыск.
Ростик выругался, потянулся к магнитоле, выключил ее. Они понимали, что их объявят в розыск, в этом даже сомневаться не стоило, и все же, услышав свои имена, приметы в эфире, страх, отпустивший их в процессе бегства, вновь хлынул в душу – так вода, разрушив дамбу, жадно, завывая, устремляется на беззащитную землю.
Проехав метров тридцать по лесной просеке, Ростик остановил машину. Вокруг стоял оцепеневший от жары лес – в основном сосны вперемешку с ольхой, березой и орешником. Даже птиц не было слышно. Линда вышла из «Фольксвагена», поспешила к ближайшим кустам. Ростик, нахмурившись, осмотрелся, посидел немного, чувствуя полную опустошенность, и решил, что ему тоже необходимо сходить в кустики.
Когда он вернулся, Линда сидела в машине, затягиваясь сигаретой.
– Зачем в машине-то куришь? И так из-за духоты дышать нечем.
Линда поджала губы, выбралась из салона.
– Раньше ты мне таких претензий не предъявлял.
Ростик удержался от перепалки – не до этого сейчас, пусть курит, не все ли равно – не в его положении о здоровье заботиться.
– Не обижайся. Я не хотел, чтоб все так получилось.
Ростик подошел к Линде сзади, обнял ее. Она попыталась отстраниться, но он обхватил ее сильнее.
– Я есть хочу, – сказала Линда.
Он отпустил ее.
– Садись, поехали.
Она не сдвинулась с места.
– Куда поехали?
– Найдем магазин в ближайшей деревне.
– У нас денег на один пирожок, не помнишь?
Ростик отвел взгляд.
– Я тоже жрать хочу, не только ты… Если нет денег… мы просто возьмем все, что надо, и свалим оттуда.
– Да? И всем сразу станет ясно, где мы находимся.
– Мы успеем свалить оттуда, поверь мне. В деревнях кроме пьяного участкового никого…
– А потом? Когда еда закончится? Снова ограбим продуктовый магазин? И сколько мы так протянем?
Ростик помолчал, размышляя. Линда права. Сколько они наберут продуктов за раз и при этом вовремя уйдут, чтобы не попасться? Ему стало дурно от мысли, что в бегах вообще невозможно жить, пока просто не осядешь где-нибудь, чтобы снять жилье и работать, как все.
– Ограбим в ближайшем городе богатый магазин, можно какое-то время покупать еду, как обычные люди. Или проберемся ночью в продуктовый и возьмем, сколько влезет в машину.
По ее лицу Ростик догадался, что настроена она скептически.
– Если б у нас деньги были… Мы бы уехали далеко-далеко, где нас бы никто уже не искал.
– Линда, – голос Ростика задрожал. – Не говори, пожалуйста, про деньги. Я не виноват, что у меня их нет. Ты с самого начала знала, что я – нищий, ты это знала, я говорил тебе, но ты согласилась со мной встречаться.
Она грустно улыбнулась, шагнула к Ростику.
– Раз ты согласилась… Теперь не обвиняй меня в том, что я…
– Тсс-с-с, тише, – она прикрыла ему рот ладошкой, другой рукой обняла за талию.
Он замолчал, и она, убрав руку, поцеловала его в губы. Ростик ответил на поцелуй. Спустя несколько секунд они уже целовались, стягивая друг с друга одежду.   
– Возьми меня, – она повернулась к нему спиной, нагнулась, упершись руками в капот машины. – Попользуйся мной, как последней шлюхой!



15

Спустя четверть часа Ростик и Линда лежали на земле возле переднего колеса «Фольксвагена», обнявшись и глядя в переплетенные ветви деревьев над головой.
Вечерело. Блек свет, удлинялись тени. Жара спала, и лес оживал.
– Мне кроме тебя никого не надо, – Линда, отбросив окурок в траву, поглаживала Ростика по груди. – Никого. Ты – самый лучший.
– И ты тоже.
– Я всегда буду с тобой. Ты ни в чем не виноват. Тебя спровоцировали. Ты не мог поступить иначе.
Ростик вздохнул. Хотелось повернуть все назад, но это нереально. Он был благодарен Линде за то, что она соблазнила его, несмотря на, казалось бы, совсем неподходящее место и ситуацию. Кажется, ему полегчало, будто он сбросил часть своей тяжести, что давила душу. 
Ростик где-то читал, что парочки особенно склонны к этому, когда умирает кто-то из близких, словно этим они наносят ответный удар самой смерти. Его удивила Линда – раньше она никогда не произносила ни слова похабщины во время секса, стеснялась, хотя он как-то просил ее об этом, признавшись, что это его возбуждает. Линда сделала это, превратившись в самую падшую женщину мира, пока он двигался в ней.
И самую желанную.
Ростик закрыл глаза. Он готов целовать ее следы, не то, что саму Линду. Из-за нее он совершил убийство, но Линда его не бросила, она по-прежнему рядом с ним и останется с ним до конца, хотя она могла бы вернуться в объятия своего родственника-бизнесмена, утверждая, что Ростик увез ее под угрозой оружия, и, можно не сомневаться, осталась бы чистой. Чтобы жить дальше, влюбляться в других парней, когда-нибудь выйти замуж и родить ребенка.
Их ласки на лесной просеке в нескольких десятках метрах от шоссе привели саму Линду в то состояние, в котором ее хотел видеть Ростик. Она уже не капризничала, про еду не вспоминала. Она казалась умиротворенной, во всяком случае, достаточно, чтобы постараться помочь ему, а не нагружать проблемами.
– Ростик… Я придумала, где нам взять деньги.
Он приподнял голову, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Надо позвонить дяде Володе. Он поможет нам.
Она взяла мобильник, включила его, набрала номер. Ростик с тревогой наблюдал за ней. С одной стороны это дельная мысль – Владимир снабдит их какой-то суммой хотя бы на первое время. С другой стороны, кто знает, чем закончится их потенциальная встреча и состоится ли она вообще? Возможно, дядька обожает Линду, но это не противоречит тому, чтобы убрать племянницу из-под удара, подставив ее бой-френда.
– Дядя Володя? – Линда заулыбалась. – Ты меня слышишь? Господи, как хорошо! Ты поможешь нам? Нам нужно немного денег. Где мы сейчас?
Линда посмотрела на Ростика, и тот сказал:
– По указателям впереди скоро будет какое-то Апухтино.
Линда передала все слово в слово. Она перестала улыбаться, слушая родственника и время от времени вставляя реплики. Ростик пытался уследить за ее разговором, но мысли путались. Он понял, что Владимир просит Линду сдаться в ближайшем отделении полиции. Она заявила, что они с Ростиком не пойдут на это. Владимир, кажется, не настаивал, но потребовал что-то другое.
Линда посмотрела на Ростика.
– Где нам договориться о встрече?
Ростик растерялся, пожал плечами, не зная, что сказать. Будь у него хотя бы карта этой области, он выбрал бы подходящее место. Линда смотрела на него, и он решился:
– Пусть будет первый магазин в этом Апухтино. Мы обождем его там.
Линда передала эти слова, послушала.
– Хорошо, хорошо… Обещаю, хорошо.
Она отключилась, и Ростик спросил:
– Ты о чем?
– Он хочет, чтобы мы выбросили мобильник. Говорит, нас по нему уже вычислили. Просил, чтобы мы обязательно перезвонили часа через два. С другого телефона.
– Дай его сюда, – Ростик взял мобильный, повернулся к крупной ольхе. – Говорил же я тебе – надо от него избавиться.
Ростик ударил телефоном о ствол дерева, поморщился, ударил. Потоптал обломки ногами.
– Где он сам, твой дядя?
– В Смоленской области. Где-то под Вязьмой. 
Ростик присвистнул. Сотни две километров от них, если не больше. Даже если дядька постарается, он будет здесь не раньше, чем через два часа.
– Он ехал в нашу сторону? – Ростик посмотрел на Линду. – Как он угадал направление?
Линда выглядела мрачной.
– Он созванивался с кем-то из полиции Славянска, и ему сказали, что о нас известно.
– Да? Разве…
– Ростик, нас видели где-то под Калугой. Кто-то опознал нас и позвонил в полицию. Мы даже машину не поменяли.
– Чтобы поменять машину, нужно угнать другую, а от этого нам бы легче не стало.
Линда промолчала. Ростик тоскливо смотрел на нее, начиная понимать, что они столько ехали без остановок, чтобы оказаться подальше от этого кошмара, но это ничего не дало.   
– Дядя Володя сказал, что тот человек, в которого ты стрелял в кафе, скончался в реанимации.
– Как же он… Я ж ему в плечо попал, – Ростик обхватил голову руками.
– Зачем ты вообще в него стрелял?
– Он был вооружен, как и его дружок. Если бы я не выстрелил, это сделал бы он, понимаешь? Мне ничего другого не оставалось. Может, это был переодетый мент, откуда мне знать?
Линда ответила что-то невнятное. Ростик не расслышал.
– Что?
– Мне кажется, они бы нас не тронули. Ты первым достал пистолет. Я вообще у них оружия не видела.
– Что?! Тот, который встал, держал в руке «пушку»! Я его опередил!
Линда молчала, и Ростик запнулся. Он вспомнил, как увидел на полу мобильник, а пистолета, оброненного на пол, так и не заметил.
– Черт его знает…
Они посмотрели друг другу в глаза. Линда вздрогнула, отвернулась.
– Мне кажется, что тот уродец в сером… был в моем доме, когда ты ударил папу.
Ростик почувствовал холодок на спине.
– С чего ты взяла?
Она не ответила, и он догадался, что задал глупый вопрос. Они с Линдой это поняли еще в том кафе, когда увидели уродца второй раз. Его чавканье напомнило те странные звуки в особняке банкира. Пожалуй, они с Линдой промчались без остановки всю Калужскую область не только, чтобы укрыться от возмездия системы правосудия, но отчасти из-за уродца в сером.
Просто до сего момента никто из них не сказал об этом вслух.
– Линда… Если карлик ехал за нами и… Если он на машине… Он же не дотянется ногами до педалей, ему инвалидка-малолитражка нужна. На чем же он ехал?
– Откуда я знаю?




ПУТЬ КРОВАВЫХ СЛЕДОВ



1

Лейтенант Гамов из управления по борьбе с организованной преступностью Тульской области приказал водителю остановиться и осмотрелся. Вместе с ним в машине сидели трое бойцов спецназа в гражданской одежде. Столько же – четверо – находились в головной машине, которая только что скрылась за поворотом главной улицы поселка.
Близились сумерки, солнце уже скрылось за лесом, но видимость еще оставалась хорошей. Движение по дороге было не очень интенсивным, людей возле притихших домов не было, и Гамов решил не рисковать: две легковые машины с тонированными стеклами могут вспугнуть убийцу.
Лучше выждать паузу, а спустя минуту-другую Смородин, заместитель Гамова по операции, сообщит по рации, видит ли он белый «Фольксваген» или другую машину с молоденькой парочкой в салоне. Если верить карте района, нужный магазин – место встречи «Бонни и Клайда» с родственником девки, сразу за поворотом. Если только парочка не передумала и не рванула в другое место, решив перезвонить потенциальному благодетелю.
Гамов не думал, что такое возможно. Из сведений, пришедших в Тулу из УВД Славянска, Гамов понял, что убийца, несмотря на пять трупов, оставленных за собой, всего лишь гопник, которому до сего момента фантастически везло. Что ж, похоже, везение оставило его, что неудивительно: он совершил грубую ошибку – воспользовался мобильником своей боевой подруги. Кроме того, что по сигналу мобильника определили квадрат нахождения преступника и прослушали сам разговор.
Руководство предлагало задействовать в операции по задержанию гораздо больше бойцов, но Гамов настоял всего на двух машинах. Им противостоял не террорист из неуловимых чеченских полевых командиров, и восьми человек вполне достаточно. Мерзавец вооружен, он почувствовал вкус крови, ему сейчас нечего терять, тем более что с ним подруга – этакий стимул почище трибуны зрителей, но это не значит, что его невозможно взять тихо, так, чтобы никто из местных жителей даже не заподозрил, что поблизости что-то случилось.
Ожила рация, и голос Смородина произнес:
– Мы на месте.
– Что видите? Белый «Фольк» есть?
– Да. Но там, кажется, пусто.
– Кажется? Или пусто?
– Если только они не затаились на полу салона. Сейчас выйду, пройдусь мимо.
Гамов не колебался.
– Подождите пару минут. Может, они в магазин зашли. Или еще куда-то. Вернутся. Без машины не уйдут.
– Понял. Ждем пару минут.
Гамов нахмурился: не бросила ли парочка машину, чтобы сесть в другую? Впрочем, вряд ли они дождались нужного человека, Тульское УВД среагировало быстрее. Гамов посмотрел на водителя:
– Прокатись вперед, только медленно. Перед поворотом остановишь.



2

Они приближались к Апухтино, когда Ростик предложил повернуть в лес и обождать там час-полтора. Линде он объяснил: пока ее дядя доберется до этих мест, им лучше не мозолить глаза окружающим. Населенный пункт был не из крупных, и любой чужак мог запомниться. Линда не спорила. Она сидела рядом, молчаливая и угрюмая, словно боялась говорить вслух после тех слов о сером уродце.
Ростик свернул на одноколейную лесную дорогу, проехал сотню метров, остановился, заглушив машину, и в салоне повисло напряженное молчание.
Они оба знали, что им хочется обсудить все те странные симптомы, что сопровождали их еще от дома Линды в Славянске, но что-то сдерживало их. Надежда, что они лишь омрачают собственное положение, и все гораздо проще? Ростик собирался высказать кое-какие соображения, но Линда подалась к нему, накрыла его губы своим ртом.
Спустя полминуты он овладел ею, посадив ее сверху лицом к себе, и она закричала, достигнув нескольких оргазмов подряд. Когда она, обмякнув, лежала на нем, поглаживая его шею и грудь, шепча, что ей очень страшно, Ростик ощущал ирреальное успокоение, как если бы, проснувшись, он убедился, что все убийства, бегство, отчаяние – лишь ночной кошмар. Он улыбнулся, вспомнив прочитанное в одной книге, что, лишь потеряв все, что можно, человек получает шанс приобрести весь мир.
Успокоение быстро прошло, стоило Ростику взглянуть на часы – пора на встречу с Владимиром. Он поборол собственную слабость, когда мелькнула мысль, не послать ли все к черту, затаившись в лесу на ночь. Он развернул машину к шоссе, но ему казалось, что одно слово Линды – и он вновь заглушит мотор.
Поселок выглядел, как и большинство таких же населенных пунктов в российской глубинке. Невзрачные деревянные домики, рядом – дворики, дальше – небольшие огородики. Солнце почти село, но было еще душно, и все вокруг казалось оцепеневшим.
Почти у самого въезда в Апухтино показался магазин с надписью «Продукты», приземистое здание из выщербленного временем красного кирпича. Ростик остановил машину на обочине, не подъезжая к магазину вплотную. Дальше дорога заворачивала, скрываясь за домами и деревьями. Перед магазином стояла еще одна машина, бордовая «пятерка», за рулем сидел мужчина зрелых лет, и на мгновение Ростик почувствовал радость – показалось, что это Владимир. Ростик ошибся. Всего лишь проезжавший мимо, может, местный житель, ожидающий супругу, зашедшую в магазин. Действительно оттуда вышла полная женщина с пакетом и направилась к машине.
– Хорошо, что открыто, – сказала Линда.
Им повезло, что не опоздали: в таком месте вряд ли будут круглосуточные магазины. Она собиралась выйти из машины, но Ростик удержал ее за локоть.
– Один схожу. Не надо, чтобы нас видели вместе.
Поколебавшись, Линда кивнула.
– Только купи пить. И… если хватит, просто хлеба.
Они подсчитали деньги, Линда выругалась, решив, что кроме самой дешевой минералки ни на что больше не хватит. Успокоив ее, Ростик пошел к магазину. Внутри кроме продавщицы, высокой плотной женщины с розовыми пятнами на щеках, была маленькая девочка. Она собиралась уходить, положив в пакет какие-то баночки.
Ростик рассмотрел ассортимент и с удивлением обнаружил, что хватит на литр минералки и буханку черного хлеба. Вернувшись в машину, он поцеловал Линду, и они принялись за еду. Спустя минут пять минералку выпили, а от хлеба остались только крошки, усыпавшие шорты. Ростик, не прожевывая, глотал куски хлеба, поглядывал на Линду, и ему стало тоскливо при мысли, что дочь крупного банкира, которая могла еще недавно позволить себе любую еду, грызет обычный хлеб. Еще вчера Ростик никогда бы не поверил, что такое возможно.
Линда откинулась на спинку сидения, вздохнула, погладила живот. Икнула, поморщившись. Спустя несколько секунд она снова икнула и выругалась. За нее взялась икота.
– Воздуха набери, – сказал Ростик. – Не дыши как можно дольше. И пройдет.
Линда попробовала, с недовольством сказала:
– Без толку. Все равно икается.
– Еще попробуй. Попробуй, говорю. Пройдет.
Кое-как икота оставила Линду, и она встрепенулась:
– Дядя Володя просил перезвонить.
Ростик нахмурился.
– Откуда? У прохожих мобильник просить?
– Почему нет?
– Ну… – Ростик огляделся. – Тут и прохожих-то почти не видно. И сомневаюсь я, что в этой дыре у первого встречного будет мобильник.   
– В магазине попроси, там должен быть телефон. 
Ростик кивнул.
– Хорошо, – он открыл дверцу.
– Ростик, – она придержала его за плечо. – Может… попроси еще хлеба в долг? Скажи, что вот-вот друг подойдет, а кошелек у него остался, он просто отошел куда-то. Неужели не дадут буханку?
– Хлеба?
– Да. Мне все равно кушать хочется.
– Ладно.
– Ты бы в залог что-нибудь оставил. Часы, например.
Ростик покосился на свои дешевые часы.
– Не знаю. Нам бы поменьше внимания к себе привлекать. Чтоб никто нас здесь не запомнил.
Линда промолчала, и он, бросив: «Не волнуйся», вышел из машины. Перед ним в магазин зашла сгорбленная бабка. Ростик потоптался у входа, надеясь, что бабка, сделав покупку, выйдет, но время шло, а старушка застряла внутри. По шоссе проехало две машины, и водитель каждой из них бросал равнодушный взгляд на парня у магазина.
Ростик переступил порог. Бабка расплачивалась, хотя и этот процесс грозил затянуться. Старушенция никак не могла отыскать нужную купюру, продавщица со стойкостью и терпением святой монахини ждала, не рискуя самой рыться в кошельке клиентки, зажатом руками со сморщенной кожей и выпуклыми венами. Голос бабки, высокий, пронзительный, казалось, заглушал шум проезжающих мимо автомобилей. Наверное, она была глуховата, и продавщица почти прокричала ей сумму, которую та должна за булку с пакетом сметаны.
Ростик прошел вправо – к винно-водочному отделу, ожидая, когда освободится продавщица. Внезапно его покинуло относительно спокойное состояние: казалось, в защитном цоколе, где пряталась его душа, ожидая лучших времен, появилась трещина, и тревога жадно хлынула внутрь. Это случилось быстро, Ростик даже не осознал причину. Он двинулся в противоположный конец помещения, мимо двух женщин, и лишь тогда понял, что его привлек шорох за прилавком.
Шорох, который оставался незамеченным из-за громких голосов. Кто-то невидимый возился за прилавком, с треском разрывая пакеты, обертки. Еще одна продавщица, присев на корточки, раскладывает товар?      
Ростик, вытянув шею, глянул за прилавок.
Там стоял карлик в сером двубортном костюме и сером в полоску галстуке. Он рвал многочисленные пакеты чипсов, печенья, орешков, халвы так, словно у него было несколько пар рук. Все это карлик запихивал в рот, вокруг которого, как шары, разулись щеки.
Несмотря на чрезвычайную занятость, карлик покосился на Ростика и подмигнул ему, как давнему приятелю.



3

Смородин, посмотрел на белый «Фольксваген», негромко сказал:
– Пора, – и добавил по рации. – Мы выходим.
Голос Гамова отозвался:
– Понял. Ничего не изменилось?
– Они в магазине. Я вижу внутри какого-то мужчину, там еще кто-то у прилавка. Стекло мутное, толком не разглядеть.
– Хорошо. Блокируйте входную дверь. Возьмете, когда он будет выходить. Только осторожнее: у девчонки тоже может быть оружие, кто знает.
– Надо бы поддержка с тыльной стороны магазинчика.
– Двое моих уже двинулись туда. Действуй.
Смородин повернулся к двум бойцам на заднем сидении.
– Вербицкий, со мной. А вы страхуйте. Только по сторонам тоже смотрите, вдруг это не они в магазине.
Смородин и Вербицкий, мощный, коротко стриженый блондин, вышли из машины и медленно двинулись к магазину. Они делали вид, что рассматривают деньги в своих бумажниках – обычные приезжие, нуждающиеся в покупке еды, сигарет, а может и выпивки, но сами следили за входом в магазин. В любой момент «Бонни и Клайд», эта сладкая парочка, могли выпорхнуть оттуда.
Проходя мимо белого автомобиля, Смородину показалось, что в салоне кто-то есть. Смутная фигура, хрупкая и невысокая, как будто принадлежала девушке. Он приостановился, вытянул шею. Салон был пуст.
Смородин тихо выругался сквозь зубы.
– Что такое? – спросил Вербицкий.
– Показалось.
– А-а…
Они подошли ближе, у самой двери остановились. Вербицкий ссутулился, по-прежнему глядя в раскрытый бумажник. Смородин оглянулся, убедился, что сзади никого нет, шагнул к длинному прямоугольному окну вплотную. Внутри он со спины рассмотрел молодого парня – спасибо, что в магазине уже включили свет.
Парень на секунду обернулся, и Смородин увидел его лицо. Именно это лицо он видел на фото около часа назад. Склонив голову, чтобы микрофон рации в воротнике простой рубашки с короткими рукавами, оказался ближе, Смородин сказал:
– Это он, черт возьми. Он. И… кажется, руки у него пустые. Может, его взять там, внутри? Пока они не ограбили эту лавочку?
Гамов колебался.
– Тебе виднее. Там есть посторонние?
– Не могу сказать. Я действую, хорошо?
– Давай.
Вербицкий выхватил пистолет, встал так, чтобы распахнуть дверь. Смородин тоже выхватил пистолет, руку прижал к бедру.
– Спокойно входим, – сказал он напарнику. – Объект с пустыми руками.
Вербицкий распахнул дверь, они вошли в магазин плечом к плечу. В ту секунду, когда Вербицкий увидел парня у прилавка слева от входа, его обоняние уловило запах зверинца. Рычание оглушило его.
Справа, там, где стоял Смородин, его уже не было. То есть он был, это была его одежда, его крепкое тело спецназовца, но головы не было! Вместо нее там находилась голова тигра! Крупная полосатая морда с блестевшими от слюны клыками тянулась к голове Вербицкого!
Он не успел ни о чем подумать, это была рефлекторная реакция. Огонь страха, казалось, спалил мозг, выхолостил всю уверенность в себе крепкого молодого мужчины. Сейчас Вербицкий защищался, и ему некогда было думать, как здесь оказался тигр, куда подевался напарник. Клыки и запах были слишком реальными, чтобы выжили хотя бы малейшие сомнения.
Отшатнувшись, Вербицкий направил ствол в голову Смородина и дважды выстрелил.



4

Ростик оцепенел. То, что он видел… Это было уже слишком.
У карлика была заляпана пятнами одежда, и все вокруг заполняло омерзительное чавканье. Уродец, на этот раз одевшийся, как банкир, давился содержимым многочисленных пакетов, спешил так, будто ему дали парочку минут, после которых еду заберут.
Как же его сюда пустили? Странно, несмотря на производимый шум, продавщица даже не смотрела в эту сторону. Она по-прежнему занималась бабулькой, как если бы сама пустила уродца к полкам с продуктами из жалости или еще почему-то. С разрешением полакомиться всем, до чего дотянутся коротенькие ручонки лилипута.
Ростик беспомощно обернулся к окну. Он хотел уйти, там его ждала Линда, но зрелище карлика-обжоры гипнотизировало. Ноги застыли, тело одеревенело, лишь вяло повернулась шея. Ростик забыл про звонок Владимиру, забыл про еду в долг, его поглотило желание выбраться отсюда, прыгнуть в машину и рвануть подальше, пока есть возможность.
В магазин вошли двое мужчин, и еще до того, как Ростик увидел, что они вооружены, он понял: явились за ним с Линдой – это было, как озарение. Почему-то опасность не вогнала его в панику, наоборот помогла – избавила от противоестественного оцепенения. Ростик нащупал под футболкой рукоять пистолета, когда случилось то, чего он никак не ожидал. Один из мужчин вскинул пистолет и прострелил своему напарнику голову.
Сквозь грохот послышался визг продавщицы. Закудахтала старушка, словно ей было тяжело кричать, но свою лепту она не могла не внести. Застреленный в упор повалился на пол. Кровью заляпало стены, потолок, прилавок, полки с продуктами.
Но шум не заглушил чавканье карлика.
Ростик пригнулся, прицелился в блондина, прикончившего напарника. Тот покосился в сторону Ростика, но ничего не предпринял. Из подсобной части магазина к прилавку выскочили двое спецназовцев.
Блондин открыл по ним огонь, и Ростик распластался на полу.
Карлик давился очередной пачкой чипсов.



5

Вербицкий не понимал, что происходит, и действовал автоматически.
Где-то под слоем этого безумия у него мелькнул отголосок видения: он, еще маленький мальчик пяти лет, пришедший вместе с родителями в зоопарк, получил первый в своей жизни сильнейший испуг, когда один из трех тигров, находившихся в клетке, с рычанием бросился на прутья. Клетка выдержала, иначе и быть не могло. Но что это значило для ребенка? Реакция организма оказалась быстрее, нежели понимание, что тигр в бессилии отскочил назад, и мальчику ничто не угрожает.
Точно так же спустя четверть века Вербицкий действовал быстрее, чем его мозг переваривал происходящее.
Он зажмурился, когда тигриная голова на человеческом теле разлетелась ошметками смрадной плоти, а кровью хищника Вербицкому заляпало лицо. Спецназовец покосился влево, где находился преступник, но никого не заметил. Потом из глубины магазин донесся шум, и Вербицкий понял, что это рычание хищников. Сбежали из ближайшего зоопарка и уже попробовали человечину?
Один из хищников вскочил на прилавок, и Вербицкий не колебался – выстрелил в голову тигра. Животное рыкнуло, заваливаясь назад за прилавок, за ним уже маячила еще одна полосатая морда. Старушку возле прилавка отшвырнуло, словно что-то невидимое ее ударило. Она ахнула, распластавшись на полу. С полок посыпались продукты: банки, пакеты, пластиковые бутылки, мешочки – казалось, по ним пробежался полтергейст. Со звоном вылетело оконное стекло.
Вербицкий выстрелил во второго тигра, и тот, вскрикнув, как человек, завалился за прилавком. Вербицкий повернулся к выходу, и как раз вовремя – входную дверь выбило ударом массивного полосатого тела.
Твари были вокруг. Похоже, из-за зоопарка сбежали все тигры, и, естественно, эти гнусные кошки явились туда, где, кроме людей, была жратва – в продуктовый магазин. Вербицкий расстрелял тигра в упор, вынудив отступить второго. Он прижался к стене, быстро перезарядил пистолет, опять выглянул в дверной проем, увидел полосатое тело, выстрелил.
Его трясло, он потерял чувство времени. Он пытался не пустить хищников внутрь и одновременно подстрелить как можно больше из них. Перед входом из мертвого тигра толчками выступала кровь. Вербицкий расстрелял вторую обойму, а может и третью.
Когда он вновь перезаряжал оружие, его ткнуло в спину чем-то горячим, и сознание быстро погрузилось во мрак.



6

Ростик видел, как блондин прострелил спецназовцу голову и зацепил его напарника, но теперь это его не удивило. Этот абсурд имел какое-то отношение к той мерзкой твари, что чавкала за прилавком в метре от Ростика, и сейчас парнем владело одно желание: вырваться из магазина и оказаться в машине рядом с Линдой.
Ростик привстал, понимая, что лучше прыгнуть за прилавок – хоть какое-то укрытие. Он с опозданием понял, что один из спецназовцев выстрелил в старушку, и ту отшвырнуло, как тряпичную куклу. Очередью второго спецназовца разбило окно, вспороло полки с продуктами.
Ростик заметил, что к магазину бегут еще двое вооруженных мужчин, наверняка тоже спецназовцев. Злополучный магазинчик превращался в место бойни.
Когда они выбили дверь, Ростик перепрыгнул за прилавок и, пригибаясь, рванул к подсобному помещению, где был выход на улицу. У входной двери началась пальба, но Ростик не остановился, не залег. Его толкала вперед уверенность, что черный выход свободен. Пока. И стоит ему промедлить, выход закупорят. Лучше поторопиться, пока… блондин занят своими партнерами.
Перед тем, как прошмыгнуть в заднюю часть магазина, Ростик остановился. Путь преградил лежащий на полу спецназовец. Блондин ранил его в шею и грудь. Он тяжело дышал, взгляд был мутным, рука все еще сжимала автомат. Ростик заколебался, опасаясь, что раненый выстрелит в него, но тот, пытаясь подняться, смотрел в потолок.
Ростик перепрыгнул его и спустя считанные секунды выскочил на улицу. Он рванул к ближайшему забору, огораживавшему двор соседнего дома, перемахнул его и под прикрытием вернулся к дороге, где оставался «Фольксваген».
Линда сидела в машине бледная. Ростик перелез забор, пригибаясь, бросился к дверце водителя, забрался в салон. Линда вздрогнула и едва не закричала, не сразу узнав своего парня.
– Ростик, ты… О, Господи! Что там… Ты… вернулся…
– Уходим, – он завел автомобиль.
Когда нога утопила акселератор, Ростик оглянулся, с облегчением заметив, что их никто не преследует.



7

Гамов приподнял голову раненого.
– Что здесь было?! Скажи: что? Слышишь, Васек?
Лейтенант едва сдерживался, чтобы не заорать, круша все вокруг. Он никак не мог объяснить себе то, что случилось в этом магазине. Он никак не мог принять, что Вербицкий застрелил Смородина и отстреливался от других напарников, из-за чего появилось еще два трупа и двое тяжелораненых. Кто знает, чем бы все это закончилось, если бы один из этих раненых, Василий, не выстрелил Вербицкому в спину.
Пока этот абсурд продолжался, а Вербицкий отстреливался от своих партнеров, как террорист, засевший в здании, у Гамова мелькнула мысль, что спецназовца купили те, с кем были связаны «Бонни и Клайд». Кто его знает, какую жилу копнула группа Гамова, устроив засаду, а продажные ребята были и будут. Теперь, получив возможность хоть что-то проанализировать не в чудовищной спешке, лейтенант отбросил эту мысль. Слишком мудрено. Куда проще было бы предупредить нужного человека, а не устраивать перестрелку в стиле камикадзе – без явной надежды на успех.
Раненый отхаркнул кровь, и Гамов сжал зубы, пытаясь успокоиться.
– Что здесь случилось? – спросил он мягче и тише. – Понимаешь, что я спрашиваю?
Василий едва заметно кивнул. Несмотря на критическое состояние и сильную боль, он удивился: в нескольких метрах между прилавком и полками лежала продавщица в заляпанном кровью рабочем халате, а пару минут назад Василию казалось, что на ее месте находилось тело молодого мужчины, «Клайда», которого он подстрелил, ворвавшись в магазин. Куда подевался труп? Почему несчастная женщина оказалась с этой стороны прилавка?
Когда они с напарником выскочили из подсобки, продавщица стояла у окна. Справа находился «Клайд» с пистолетом, дуло которого удлинил глушитель, по другую сторону прилавка – «Бонни», и она также была вооружена. Она прицелилась в напарника, и тот не стал нежничать – выстрелил в девку первым. Василию ничего не оставалось, как пальнуть в ее дружка.
Затем произошло что-то странное. Вербицкий, стоявший у входа, выстрелил по своим. Василий так и не успел ничего обдумать – его отшвырнуло на косяк, и, кажется, он ненадолго потерял сознание. Придя в себя, он понял одно: Вербицкий по-прежнему стреляет по своим. Василий кое-как привстал и выстрелил в него.
Это усилие подкосило его, последовал очередной провал. Теперь перед ним было лицо Гамова, и шеф требовал объяснений. Поморщившись, Василий заговорил.
С улицы донеслось завывание «скорой помощи». Гамов встал, посмотрел на помощника.
– Веди их сюда, – сказал он.
Он связался с начальством, чтобы убедиться: дороги перекрыли в разных направлениях. Гамов не заметил, как «Бонни и Клайд» исчезли из виду.



8

Ростик притормозил нескоро. Он проскочил Апухтино, затем был мост через речку Упа, за ней – Одоев, чуть более крупный, чем Апухтино. Оба населенные пункты уже затягивали сумерки, и это казалось дополнительным шансом.
Когда домишки остались позади, Ростик взял правее, в западном направлении, на Белев, стоявший на трассе Калуга – Орел. Можно было двинуть в южном направлении, но рано или поздно после второстепенных дорог путь преграждала еще одна крупная дорожная артерия – Е 95. В этот момент Ростик не очень понимал, какое лучше выбрать направление.
Он лишь просил Линду, чтобы она потерпела еще немного, и они где-нибудь остановятся. К счастью, Линда молчала после того, как в Апухтино спросила: не стрелял ли Ростик в людей? Он успокоил ее, но объяснить, что именно произошло в магазине, у него не вышло. Позже, не в этой обстановке. Сейчас он думал о том, что подруга осталась голодной, а Владимира они так и не увидели. Одной сорванной встречи хватило для новой порции отчаяния.
Ростик заметил, что заканчивается бензин, машина встанет гораздо раньше автострады. Ничего не оставалось, как в первой же деревеньке попытаться разжиться бензином. Спустя пару километров возникло селение, но в сумерках Ростик не прочитал название. Он сбросил скорость, вглядываясь в дома по обеим сторонам дороги. Вновь их сопровождала та же серость глубинки, как будто за прошедшие годы все прошедшие сумерки оставляли за собой по одному мазку. Прохожих не было, и Ростик с неохотой признал, что надо зайти в какой-нибудь дом. Заодно можно попросить еды – сказать, что потеряли кошелек, а домой еще долго пилить.
Неожиданно их обогнал бежевый «Опель». Ростик увидел супружескую чету, сзади были двое детей.
– Они нам могут бензина плеснуть. Хотя бы пару литров, до трассы дотянуть.
«Опель» быстро удалялся, и Ростик увеличил скорость следом за ним. Он услышал всхлип Линды – она смотрела перед собой расширенными глазами.
– Что такое?
– Ростик…
– Да что случилось?!
Он присмотрелся и… все понял, когда Линда вскрикнула:
– Он там, на заднем сидении! Я видела!
Их «Фольксваген» нагонял «Опель», и Ростику показалось, что он различает на заднем сидении впереди идущего автомобиля того, о ком подумал, но его внимание привлекли два автомобиля на обочине, возникшие ниоткуда. В первое мгновение они выглядели пустыми, из-за них вышел гаишник с полосатым жезлом и сделал знак остановиться.
Ростик заметил еще несколько темных фигур, они как будто таились в тени. Он притормозил, пытаясь достать пистолет. Несмотря на сумбур в голове, он догадался, что это засада спецназа – похоже, оставшиеся в живых в Апухтино связались с отделениями УВД ближайших населенных пунктов, и, по крайней мере, в одном направлении, на Белев, силовики среагировали фантастически быстро. Похоже, в Одоеве видели, в каком направлении умчался «Фольксваген».
Проклятье! Именно это направление и выбрал Ростик! Здесь им с Линдой уже не выбраться из ловушки с той же легкостью, как из продуктового магазина.
Линда вскрикнула, заметив оружие у людей в темных одеждах.
Ростик затормозил, пытаясь развернуться. Рука, наконец, извлекла пистолет, но это уже не могло им помочь.



9

Сержант Перчин, переодетый в гаишника, еще не достиг проезжей части, когда понял, что белый автомобиль не остановится. Водитель проигнорировал взмах жезла.
К счастью, капитан, руководивший засадой, среагировал быстро. Перчин заметил, как пришли в движение партнеры. Двое выскочили из-за кустарника у забора, трое выскользнули из-за машин. Еще по одному, беря преступников в клещи, выбежали из дворов, расположенных напротив друг друга через дорогу. Капитан рванул темно-вишневую «девятку» вперед, преграждая путь.
По плану они должны были преградить путь, изобразив аварию: машина, развернутая посреди дороги, водитель, лежащий возле распахнутой дверцы. К сожалению, не хватило времени – преступники уже здесь. За ними ехал «Опель» с целым семейством, что лишь усложняло положение.
Подонок, сидевший за рулем «Фольксвагена», вытянул «пушку». Он даже не пытался увеличить скорость. Наверное, решил, что «гаишник» в одиночестве. Перчин знал о нем лишь, что это «какой-то отморозок с подружкой подстать себе», и все происходящее более чем подтверждало эти слова. Увидев, как «девятка» преградила путь, отморозок притормозил, не пытаясь прорваться вперед. Он вкинул пистолет, целясь в водителя.
Перчин увидел, что в него целится девка с пассажирского сидения, она также была вооружена.
Перчин повалился на землю.
– Осторожно! Они будут стрелять!
Отморозок вместе с боевой подругой действительно открыли огонь. Перчин заметил, прежде чем вжаться в землю, как скалилась сучка, пытаясь подстрелить его. Одновременно с ними стрельбу начали спецназовцы, поняли, что цацкаться с отморозками очень рискованно, и лучше уложить их на месте, чем позволить им зацепить кого-нибудь из ребят.   
Одна из пуль угодила в бензобак, раздался взрыв, и Перчин, приникший к земле, против воли пополз назад.



10

Ростик заметил, что с другой стороны дороги к ним метнулась тень. Еще один человек в темной одежде с автоматом подбежал к ним сзади. Впереди одна из машин рванула вперед, и дорогу перекрыли еще раньше, чем проскочил впереди идущий «Опель».
Их с Линдой взяли в клещи. В кого ему стрелять? И был ли вообще смысл отстреливаться? Даже страх, что это вовсе не спецназ, а люди Бориса, ничего не изменил. Они были вооружены и окружали их.
Линда вскрикнула, когда человек, подбежавший к машине справа, распахнул дверцу. Она попыталась закрыть дверцу, мужчина перехватил ее руку.
– Спокойно. Вам ничего не сделают, я из полиции.
Ростик навел на него пистолет, но спецназовец, казалось, даже не заметил этого.
– Впереди, в той машине, преступники. Выходите быстрее! – спецназовец потянул Линду из машины, и девушка подчинилась. – Возможна стрельба, вы рискуете.
Ростик растерялся. Пару секунд назад он еще мог подумать, что спецназовец не рассмотрел пистолет у него в руке из-за полумрака, но теперь стало ясно: продолжался сюрреализм, начавшийся в продуктовом магазине Апухтино. Если не раньше.
Додумать Ростик не успел. С его стороны распахнулась дверца, чьи-то мощные руки подхватили его, и Ростик почувствовал на затылке теплое дыхание.
– В укрытие, земляк. Во двор.
Ростик не сопротивлялся. Впереди затормозил «Опель», послышались крики, гаишник упал на землю. Затем началась стрельба. Спецназовец, увлекший Линду, повалил ее на землю. Тот, что тянул Ростика, отпустил его, крикнув: «Ложись!», пригнулся, двинулся в сторону «Опеля». Сквозь грохот автоматического оружия и одиночных пистолетных выстрелов было слышно, как пули пробивают обшивку автомобиля. Со звоном повылетали стекла. Из «Опеля» уже неслись вопли, и Ростику послышались детские крики. Спецназовец оставил Линду и тоже выстрелил по «Опелю». Ростик, прижимаясь к земле, перекатился к Линде, привстал на колени, потянул ее за собой. Распахнутая калитка чужого двора была всего в нескольких шагах.
Когда они вдвоем ввалились во двор, на улице раздался взрыв. Ростик почувствовал движение горячего воздуха. В одном из домов выбило стекла. Закричала женщина. Ростик, не задерживаясь, поднял Линду на ноги, потянул ее к огороду за домом.
– Надо уходить!
Пробежав по грядкам, Ростик и Линда перемахнули невысокую ограду. Выстрелы сзади смолкли, им на смену пришли душераздирающие крики, заглушившие короткие указания командира спецназовцев.
Ростик, как и Линда, задыхался, но он не позволил ни себе, ни ей остановиться даже на полминуты. Если поначалу он надеялся, что засаду готовили на каких-то бандитов, а он с Линдой волею обстоятельств оказался в самом эпицентре разборок, сейчас Ростик понял: спецназовцы, как и в магазине в Апухтино, видели что-то не то. Значит… они охотились именно за ним с Линдой!
Ростик тянул Линду к лесу через открытое пространство с высокой травой, понимая, что их бы уже заметили, если бы не сумерки, переходившие в ночь. Когда лес принял беглецов в свои объятия, Ростик понял, что ни он, ни Линда не обойдутся без паузы, и отпустил ее руку. Линда повалилась на землю, Ростик опустился рядом с ней на корточки.
– Ростик, почему они… – Линда задыхалась. – Почему они стреляли в ту машину? Они думали, что там – мы?
Ростик покосился на Линду, отвернулся, как будто в темноте она видела его глаза. Не дождавшись ответа, Линда прошептала обвиняющим тоном:
– Тех же людей… их убили. Думали, что там находимся мы.
Ростик протянул Линде руку.
– Пошли. Когда они опомнятся, нас будут искать.
– Ростик! Тех людей убили из-за нас! Неужели ты не понял?!
– Понял, Линда. Но что я могу сделать?



11

В телефонной будке, возможно, единственной на весь Одоев, Владимир чувствовал себя так, словно под рубашкой, прилипшей к телу, расплавляется сама кожа. Он с трудом улавливал то, что говорил ему Савельев.
Была уже ночь, но будка, превратившаяся за день в топку крематория, еще хранила влажный жар, отдающий готовым расплавиться железом. Если бы Владимир не придерживал дверь будки ногой, он рисковал бы задохнуться, как в газовой камере.
Он так вымотался, но все еще не мог позволить себе отдохнуть. Не снять номер в близлежащей гостинице, если то обшарпанное здание вообще тянуло на подобное определение, а просто растянуться на заднем сидении своей «восьмерки». Не мог. Он по-прежнему не знал, где племянница, что с ней и с ее парнем. 
Когда он прибыл на место встречи, там уже не было Линды, зато был настоящий переполох из толпы зевак – местных жителей, из машин полиции и «скорой помощи», из криков и причитаний. В свете фар Владимир рассмотрел какие-то тела, что выносили из небольшого продуктового магазинчика. Он даже попытался прорваться к ним: его обуял страх за Линду. Конечно, его не пропустили, и Владимир подавил желание что-то объяснить. Чего доброго, его задержат, если узнают, что Владимир как-то связан с парочкой, из-за которой, он в этом не сомневался, здесь и случилось что-то нехорошее. Никакой информации он все равно не раздобудет. Уж лучше действовать через Савельева.
Владимир позвонил ему с мобильного. Савельев, недовольный, даже злой, попросил его позвонить позже и желательно из таксофона на его домашний. После этого Владимир, разъезжавший по Апухтино и Одоеву, дважды звонил Савельеву, но тревожный голос жены сообщал, что мужа еще нет. Владимир, изведясь черными мыслями до состояния полнейшего равнодушия к окружающей действительности, решил, что перекусит, благо, что еще в Калужской области купил целый пакет еды, а после обязательно дозвонится до Савельева и потребует объяснений.
К счастью, на этот раз следователь был дома – по его словам, только что зашел, даже разуться не успел.
– Вот такая история, земляк, – сказал Савельев, прежде чем замолчать. – Они там, в Туле, что-то темнят, но ясно одно: заварил всю кашу парень твоей племянницы. Не все трупы на его совести, но, поверь, спишут на него, нянькаться не будут. Извини, ничем не могу помочь.
Владимир молчал, не зная, что сказать. Пауза затянулась, и Савельев спросил:
– Ты еще здесь?
Владимир вздохнул.
– Ты сам в такое можешь поверить: какой-то пацаненок, который в армии служил в стройбате и с оружием толком обращаться не умеет, завалил половину группы захвата и слинял в неизвестном направлении? Ты в это веришь?
Вздохнул Савельев, и Владимиру показалось, что следователь находится рядом с ним в телефонной будке.
– С меня-то ты что хочешь? Не верю, и что с того? Я ж там не был, я тебе с чужих слов передаю, что там было. Знаю, с этой парочкой уже связано несколько странных случаев, но это не уводит их от того, что они замешаны в преступлении! Понимаешь, майор?
Владимир закрыл глаза, уперся лбом в грязное стекло будки. Оно было теплым, как деревенская печь, еще хранившая в своем чреве не погасшие угли.
– Черт… Все не так, не так. Не знаю, в чем дело, но происходит что-то необъяснимое, а моя племянница, скорее всего, не виновата. Да и парень ее… И он тоже…
Владимир запнулся. Как он мог что-то утверждать?
На том конце провода кашлянул Савельев.
– Ее парень – убийца, – Савельев говорил так тихо, как если бы сомневался, надо ли, чтобы собеседник его слышал. – И твоя девчонка… она идет, как соучастница. Парень убил нескольких спецназовцев.
– Уверен? Я хочу сказать, ты мне правду говоришь?
– Для чего ж я попросил тебя звонить мне домой, а не на рабочий или сотовый? Я ж тебе не имею права все это рассказывать! Обижайся, не обижайся, но ты, хоть и майор МЧС, для следствия – никто.
Владимир не рассердился, он чувствовал безмерную усталость. Слишком измотался, ему обязательно нужно подремать. Он хотел положить трубку, когда Савельев добавил:
– Я сообщу тебе, как только узнаю, где они. Или какие-то новые факты. 
Владимир вышел из будки, духота и снаружи была сильной. Он попробовал еще раз набрать номер мобильника Линды, но тот оказался недоступен, и Владимир уже не знал, хорошо это или плохо.
Чувствуя себя, как заблудившийся мальчишка, он шагнул к своей машине, смирившись, что сейчас устроится на заднем сидении и закроет глаза.



12

Какое-то время Ростик и Линда спали в лесу, как будто находились в безопасности у себя дома: обнявшись, провалились в небытие, не ворочаясь, без снов. Ночь была на редкость теплой, и все-таки под утро к телу пробралась прохлада земли, и это разбудило парочку.
Отдых, какой бы он ни был, прекрасный тихий рассвет, стук дятла и пение какой-то птицы – все это ослабило мрачное состояние души. Во всяком случае, Линда уже не причитала о погибших из-за них с Ростиком людях, о каком-то проклятии, что преследует их еще с отцовского дома. Вместо этого она осмотрелась, обнаружила кусты малины и, позвав Ростика, принялась поедать ягоды. Приглушив голод, они отыскали ручеек, напились воды.
Линда крепко обняла Ростика, он подумал, что она хочет ласкаться, а на это парень сейчас не был настроен, но девушка легла на землю, подложив руки под голову, и задремала. Ростик прилег рядом, приобняв Линду. Он тоже чувствовал, что ему не мешает поспать, слишком рано они проснулись, но, несмотря на это, он просто лежал, наблюдая, как над переплетенными ветвями деревьев набирает силу и яркость голубизна неба.
Некоторое время, пока Линда тихо дышала, изредка вздрагивая во сне, у Ростика получалось ни о чем не думать, просто смотреть в небо, расслабившись, ожидая, пока проснется подруга. И все-таки тревога взяла свое – в голову полезли мысли, одна чернее другой.
Чтобы Ростик не думал о себе, он совершил убийство. Да, банкир угрожал ему ножом, не только ему, но и собственной дочери, тем не менее, Ростик уже никому и никогда не докажет, что это была самооборона, и у него не было иного выхода. То, что последовало дальше: и мужчина, у которого они с Линдой угнали машину, и люди в кафе, и спецназовцы в магазине, не говоря о тех несчастных, оказавшихся в своем «Опеле» перед машиной Ростика – все это возложило на его жизнь и свободу громадную могильную плиту, из-под которой уже не выбраться. Ростик не мог себе объяснить, скорее он чувствовал, что оперативники многое свалят на него. Многое из того, что он не смог бы проанализировать, впрочем, как и они.
Как объяснить этого мелкого урода в сером? Почему такое впечатление, что он преследует их с Линдой? Как ему удается найти их? Почему на него никто не обращает внимания, и как он выбрался из той передряги в магазине, он ведь был занят поеданием чипсов?
Что он такое?
Когда они с Линдой сбежали вчера, никто из них не завел разговор о том, что в той машине, подвергшейся обстрелу, сидел серый карлик. И он снова что-то жевал. Может, он наконец-то сдох, машина-то взорвалась? Ростик хотел верить в это даже больше, чем в то, что благодаря какому-нибудь чуду смог бы оправдаться в убийстве банкира. Карлик пугал его все больше и больше, значительно больше, нежели правосудие или даже люди Бориса.
Линда вздрогнула во сне. Ростик повернул голову, заглянул в ее лицо. Ее веки подрагивали, и он догадался, что девушка проснулась, но глаза не открывает. Парня окатила волна нежности такой силы, что он прижался к Линде, обнял ее сильнее и понял, что обязан уберечь хотя бы ее, раз уж на своей жизни пора ставить крест.
– Ростик? – Линда заморгала.
– Ты должна пойти в ближайшее отделение полиции и заявить, что я тебя похитил. Увез под угрозой расправы и все такое. А тебе удалось сбежать.
– Ростик, я…
– Это единственная возможность спастись хотя бы тебе. Никто ничего не проверит, и без этого полно странностей. Пусть вешают на меня всех собак, все равно мне не отмыться.
– Никогда этого не сделаю!
– Почему? Зачем погибать вдвоем?
– Я буду с тобой! Ты для меня – самый близкий человек на свете! Не хочу без тебя жить. И не смогу.
– Сможешь, Линда. Сможешь. Люди и не к такому привыкают. Сколько мы с тобой встречаемся? Полгода? Представь разведенную женщину, прожившую с мужем лет пятнадцать-двадцать, с двумя детьми. Да она бы посмеялась над твоим «горем». И я…
Линда вскочила на ноги, ее лицо исказилось, как будто она хотела броситься на своего бой-френда.
– Что ты несешь? Хочешь сказать, у меня дурь в голове? Что я малолетка, которая разбежится с тобой и через неделю все забудет? Ты это хочешь сказать?!
Ростик смутился – понял, что переборщил.
– Давай не…
– Я тебя не брошу! Я буду с тобой до конца! Думаешь, если мне всего девятнадцать, я еще ничего не понимаю и не могу любить?! Ты для меня – родной, я тебя никому не отдам. Если… если ты сам меня… не бросишь.
Она поникла, заплакала. Ростик, все еще опасаясь, что она снова закричит, обнял ее, попытался успокоить. Они отошли от дороги на приличное расстояние, но кто знает, не ищут ли их именно в этом лесу? Лучше вести себя тихо даже, если кажется, что кругом – никого. Линда начала целовать Ростика, ее руки расстегнули его шорты, свои, и спустя минуту она уже легла на землю, потянув парня на себя.
Вскоре они снова провалились в тревожную дрему и лишь к полудню встали, двинулись в сторону противоположную дороге. Спустя полтора часа умеренной ходьбы впереди показалась деревенька, и парень с девушкой решили, что надо зайти в какой-нибудь дом и попросить еды. Голод допекал их слишком сильно, чтобы искать магазин, или звонить Владимиру и ждать, пока он приедет. Если им повезет, они могли бы устроиться во дворе того же дома, где их накормят, это надежнее, чем ждать Владимира перед магазином, там их увидит народа больше, чем нужно.
– Скажем, что машина сломалась в лесу, – сказал Ростик. – Может, я один пойду? Вдруг нас здесь уже ищут?
Линда покачала головой.
– Не хочу отпускать тебя одного.
Он хотел успокоить ее, сказать, что по какой-то ирреальной причине их уже дважды не смогли задержать группы захвата, но промолчал. От этой мысли повеяло холодом. Казалось, в этом спасении был некий скрытый подлог, который извратит всю суть.
Постояв на опушке пару минут, они с Линдой вышли из леса.



Конец ознакомительного фрагмента


Полный текст, продажи:
 
http://andronum.com/avtory/kolosov-igor/
https://www.litres.ru/igor-kolosov-10384461/