Блеяние благонамеренных

Речь о тех немногих (в отличие от сотен протестующих международных организаций), кто пытается обдумать и оправдать репрессии власти против инакомыслящих. Последний повод - «Мемориал».

Немногих, хотя молча оправдывающих несоизмеримо больше, почему много — попытаюсь объяснить. Блеяние — потому что членораздельное оправдание невозможно, тут же рассыпается (покажу). А благонамеренность — не грех. В нормально организованном гражданском обществе.

Понимаю, что спорить с аморальностью репрессий при помощи логических построений смешно. Но спорить с аргументами их защитников — необходимо для преодоления интеллигентских соблазнов слияния и симфонии. Не все же рождаются приспособленцами, многие ими становятся в процессе взаимодействия со средой.

Итак, первый аргумент: вы (сочувствующие «Мемориалу») жалеете всех репрессированных при Сталине, а среди них много было и упырей-строителей «коммунизма», и просто уголовников. А вот Бухарин-то первым объявил гражданскую войну, а вот Троцкий — тот еще теоретик и практик, Сталин лишь воспользовался его разработками, а Каменев и Зиновьев — вурдалаки, а Тухачевский о газе против крестьян задумывался… И что? Их судили нормальным независимым судом? И «кулаков» тоже? Расправы - это и есть репрессии, как проявление «обострения противоречий по мере приближения к...»

Второй аргумент: «Мемориал» приравнивает к жертвам сталинских репрессий современных «политзаключенных», защищая пацанов, совершающих глупые, несолидные поступки. С точки зрения благонамеренных любые несанкционированные поступки — глупые, раздражающие, ведут к противостоянию с властью и внутри общества. Ну и что? Различие точек зрения и методов мирных действий — это плохо? Несогласие криминально? Если человека за слова судят по «уголовке» - это не политические репрессии?

Третий аргумент (он и внутри меня возникал): «мемориальцы» защищают террористов и экстремистов. Ну, тут-то режим, облизывающий «Талибан», ливийских и суданских людоедов мог бы и заткнуться. Осужденные в России на чудовищные сроки члены негласных кружков по изучению неположенных книг — конечно, политзаключенные. Кружки, может быть, и вредные, а вот люди, в них сходящиеся, - не обязательно. Боритесь со злом (признаваемым вами, как зло) теми методами, которые практикуют именно эти ваши оппоненты. Разговорами, книгами. А террористы — это те, кто практикует террор или призывают  к нему. «Свидетели Иеговы» по всему миру стучатся в двери, но только в нашей богоспасаемой  высокоморальной стране их, в качестве экстремистов, сажают на реальные сроки в наши реально ужасные концлагеря.

Тут у благонамеренных подготовлен свой аргумент: мы не знаем степень вредности и ожесточения противников власти, она же с ними борется по закону. «Законы такие, что поделаешь». Во-первых, мыслящие люди хотя бы для себя оценивают всё, в том числе и законы, с точки зрения нравственного, первичного, закона. А поделать-то можно! - во вторых. Просто выбирать в законодатели тех, кто соответствует нравственному закону, кто не будет служить прикрытием ворам и людоедам. Но и это не гарантия: любым органам власти, чтобы они не портились в борьбе за сохранение теплого места под своим, мягким местом, надо противопоставить гражданское общество. «Мемориал» - его обязательная часть в такой пострадавшей стране, как Россия.

«Вот вы всё хаете, а я вижу вокруг много достойных и довольных людей». Во-первых, и я вижу, пусть и не много и не всем довольных, потому что жить все время недовольным — вредно для здоровья. Хотя можно и противостоять чему-то и быть позитивным одновременно — во-вторых. А главное, не стоит внутреннее равновесие граждан приписывать достижениям власти. Она-то в России практически не делится на ветви (да и ни с кем ничем не делится), а вот граждане могут делиться по самым разным категориям и не все из них обязаны думать политически.

А вот те, кто считает, что думает политически, потому что «заботятся о единстве и монолитности в окружении врагов», те могут первично, из нутра, заранее, на всякий случай, оправдывать любые действия начальства, отождествляя его со страной. Делегируют начальству право объявлять черное белым и наоборот. Старое смешение «отечества» и «его превосходительства». Нет у государства — прежде всего, его органов! -  презумпции правоты!

Конечно, опыт подсказывает, что тут дело в психологии, в комплексах, в самооправдании, в укреплении своей гражданской трусости. Борьба с теми, кто смелее, кто не боится государевой руки, гладящей против шерсти.

Кстати, именно правозащитники пытаются защитить тех, кто от этой руки пострадал. А те, кто над этим глумится, просто защищают свою шерсть, путая ее с государственной. Блеянье — это звуковая самоорганизация стада.

А любимой ими власти это зачем? Под режимом булькает лава, недаром его ораторы так любят вещать об ужасах революций, тем более - «цветных», кстати, о госпереворотах (наиболее вероятных в вероятной грызне расплодившихся силовиков) они предпочитают не упоминать — чур, чур! - не будите лихо, пока оно тихо. И вот пыльным мешком репрессий режим пытается заткнуть эти пузыри, поднимающиеся снизу, от глубинной лавы недовольства (а власть прекрасно знает, что недовольство должно возникать), направить негативное внимание в другую сторону: на «иноагентов», на «много на себя берущих», на высовывающихся «шибко умных». И здесь стадо с режимом органично совпадает.