Линия жизни... продолжение 17

ЛИНИЯ ЖИЗНИ... продолжение 17

Допив вино со своего бокала, Вадим Петрович, словно очнувшись от какого-то наваждения, как и от давних воспоминаний и пережитого, посмотрел на притихшую Кристину. Улыбнулся ей своей удивительной и доброй улыбкой, и теперь уже спокойно продолжил:
- У каждого человека есть Своя Судьба. И все зависит от того, как ты к ней относишься. Ты можешь от нее отвернуться и шагать туда, куда желаешь. Но и отвернувшись, ты вскоре встретишься с ней, со Своей Судьбой лицом к лицу. Каково будет твое удивление, сравнивая ваши лица. Ты несомненно увидишь, как много проиграл в своей жизни и как много потерял. Проигрыши не возвращаются, потерянное вряд ли отыщешь. И что дальше? Опустив голову, то ли от стыда, то ли еще от чего-то, опять, не глядя по сторонам, идти по неизвестной дороге? Куда и зачем? Или же, взяв свою Судьбу за руку, и став перед ней на колени, попросить у нее прощение, и хотя бы на это, еще оставшееся и не прожитое время не оставлять его в одиночестве. Каждый имеет свой шанс в жизни на счастье. Это неопровержимый закон бытия человеческого. И быть может оно, его Счастье, придет к тому человеку, или же встретится по дороге его Жизни. Его Судьбы.
- Я искренне в это верю.
С грустью в голосе произнес Вадим Петрович:
- Иначе и не стоило бы жить на этом свете не имея при себе Счастья. Своего собственного Счастья. У меня остается два варианта для будущей жизни. Первый - это умереть вместе с несбывшимися мечтами и грезами, а второй - попытаться, пока есть время, еще отыскать то, о чем всю жизнь мечтал. Отыскать свое место среди счастливых по-настоящему людей.
- Не могу не сказать, что женщин у меня не было. Были. Разные. И умные, и красивые, и богатые, и такие, кто мог помочь тебе взлететь высоко-высоко над другими. Но все это было не для меня и не по мне. Я ничего не мог изменить в своем характере. Я никому никогда не давал никаких обещаний, хотя в большинстве случаев от меня этого и не требовалось. Им было приятно и не скучно провести со мной время. Этого было достаточно. Для них. Что касается меня, это была какая-то хоть, хоть и не совсем порядочная, а скорее - беспорядочная жизнь. Хотя, в некоторой степени она меня удовлетворяла. В некоторой, потому что мечты мои были и витали очень далеко-далеко от всего этого. Я жил ожиданием того, о чем уже рассказал. Ожиданием большой, яркой и настоящей любви. Я так много времени потратил на сочинение своей Музыки Любви! Неужели все впустую, и я никогда не смогу ее исполнить дуэтом? Дуэтом с той, которой она предназначается и которая сумеет разобраться во всем сплетении всех нотных звуков, собранных мной воедино.
Помолчав некоторое время, Вадим Петрович, глядя на Кристину, продолжил:
- Я рассказал тебе всю правду своей былой жизни и любви. Возвратившись из  Польши, некоторое время ничего не делал. Мог себе такое позволить. Квартира была, ночевать место есть, деньги некоторые тоже были. А далее, решил для собственной души заняться реставрацией антикварной мебели, картин, икон и прочее. Я думаю, что у меня все очень хорошо получалось, если за все годы на этом поприще не было ни одного недовольного клиента. А они люди не простые и при деньгах. Даже очень больших деньгах. Но мне платили в основном на словах,  хотя и деньги по-договору выплачивались всега полностью. Но те работы. выполненные мной стоили не только слов благодарности, хотя и они не лишние, а оплаты в совершенно других номиналах. Я иногда с улыбкой говорил своим клиентам, что в моей мастерской уже места не хватает на слова благодарные. Придется расширять стены и потолки подымать ввысь. Не желал бы кто-либо из них стать моим спонсором? Они все как один весело улыбались и радостно кивали головой в знак согласия. На этом все заканчивалось, кроме слов, и в один прекрасный день я решил все прекратить. Думаю того, что я для многих отреставрировал, более чем достаточно. Клиенты, понятно, были шокированы:
- Это действительно правда, что ты отказываешься от своей работы реставратора? Не может этого быть! Ты же сам знаешь, что тебя, фактически, заменить некому. Мало кто способен так выполнить реставрационные работы?
- Возможно, что так оно и случится. Скучать, скорее всего, по этой работе буду, но я так решил и к реставрации больше не возвращусь. Разве, что попадется что-то из ряда вон выходящего, которое меня сильно заинтригует тем, что немногим реставраторам по силе совладать с такой работой. Ну, а слов вашей благодарности в мой адресс за выполненные работы, думаю мне хватит до самой смерти. А тем временем займусь сочинительством. Компьютер под руками, печатать умею, вот и попытаюсь отыскать свое место в прозе, сочиняя свои собственные повести и рассказы.
- Так и сталось. Я стал что-то сочинять и писать, тем у меня было предостаточно. Кроме рассказов и повестей я много занимался публицистикой, и мои слегка ироничные, а иногда и весьма язвительные статьи не обходят стороной даже политики высокого ранга. Ну и пусть пользуются, если их помощники не могут им подать что-то свое. Мне не жаль, а иногда  даже и смешно, когда в новостях или в выступлениях политиков слышу урывки из своих публицистических статей. Хотелось бы все это опубликовать у себя на родине, а еще лучше издать. Надеюсь на это. Каким путем это произойдет, не имея финансов и спонсоров, еще не знаю. Но точно так же, как и в Музыке Любви, надеюсь на хороший исход для моих книг. А почему и нет? Я очень терпеливый человек, и если моя интуиция меня не подводила раннее, то она меня не подведет и в этом случае. А сейчас?
Вадим Петрович внимательно взглянул в глаза Кристины:
- А сейчас я хочу выпить бокал вина за женщину, которая обладает изумительными глазами, скрывающими в себе самое, что ни есть, прекрасное Северное сияние. И что самое главное, за столько лет они совершенно не потускнели, а яркость и сочность их красок совершенно не исчезла. Наоборот. Они еще даже лучше стали и их сияние просто зачаровывает. Одно плохо, если этот свет достает каждого из мужской стати. Попробуй отобрать его. Не станешь же каждому из них одевать солнцезащитные очки?
Вадим Петрович улыбнулся:
- Но я, все же, попытаюсь как-то с ними справиться. Силы то вроде далеко не на исходе. За тебя, славная и милая женщина, и за твои удивительные глаза.
                Продолжение следует...