Вид с печки

…в покрытой паутиной и вековой пылью грубо побеленной печи тлели угли. Потрескивала вставленная в щель бревенчатой стены лучина, в ее трепещущем тусклом свете видны были свирепо глядящие в разные стороны криво развешенные по всей избе иконы. Пол был покрыт засохшими объедками, пустыми бутылками, раздавленными мышами и тараканами.
На печи зашевелилась куча ветоши и из нее появилась патлатая нечесаная голова, увенчанная восьмиклинным картузом с ржавой кокардой. Потом над краем печи высунулись босые немытые ноги в полосатых, покрытых заплатами, посконных портках.
Пейзанин что-то пробурчал, достал кисет с самосадом, скрутил козью ножку, постучал кресалом по кремню, вставил в центр клочковатой бороды вспыхнувшую самокрутку и окутался клубами дыма.
Минут через пять из облака дыма на пол упал плевок, окурок и ловко спрыгнуло тело в засыпанной пеплом косоворотке, попав ступнями аккурат в стоявшие около лавки опорки. Жалобно звякнув, с печки свалилась самодельная, сделанная из ушата кривая балалайка со струнами, изготовленными из проводов, срезанных с ближайшего телефонного столба.
«А ведь когда-то я был интеллигентным человеком..» - хмуро подумал оборванец, уселся за стол и уставился в окно, покрытое грязными разводами. Подоконник был завален мертвыми мухами, сухими листьями и текстами профессора Авягяна. На лавке в пределах шаговой доступности стояла четверть мутного самогона, обгрызенный граненый стакан и несколько трупов соленых огурцов – предполагаемый завтрак, он же – обед, ланч, бранч, полдник, ужин и файв о’клок ти.
За окном истошно закукарекал петух, давая понять, что утро уже наступило. Скривившись от похмельной головной боли (вчера был поздний ужин), человек подхватил обрез дробовика и затопал опорками во двор. Грянул выстрел и петух подавился своим кукареканьем.
Хозяин дома протопал обратно в дверь, истово перекрестился в сторону одной из икон и направился в сторону старенького лампового телевизора.
«Ну, давай, чем там нынче будут срать в голову?» - он пощелкал кнопками, повертел антенну и уставился в экран.
Некоторое время ничего не происходило, затем из ящика грянули страшные крики, вой обезумевшей толпы, иерихонское гудение вувузел, грохот жестяных барабанов, перемежаемые марсианским бормотанием комментаторов. На экране появилось изображение перекошенной рожи именитого оппозиционера с чудовищными деснами
«МЫЗДЕСЬВЛАСТЬ!!!» - взревела физиономия и толпа на заднем плане, состоявшая из сопляков в подгузниках, застучала в барабаны, загудела в дудки, замахала надувными утками и вини-пухами и запищала «мыздесьвласть!!» За сопляками стояла трусливо прячась друг за друга кучка людей с умными лицами и фигами в карманах - сочувствующие.
Понаблюдав за беснующимся детским садиком пару минут, печной сиделец сплюнул и переключился на другой канал.
Щелк!
Уровень крика и воплей остался неизменным. Шло политическое ток-шоу – в студии напротив друг друга стояли две стойки, за которыми одновременно рвали на груди рубахи, размахивали конечностями, показывали факи и ревели дурными голосами, поливая оппонентов помоями и оскорблениями группы патриотически и оппозиционно настроенных личностей. Единственно, чем оппозиционная половина отличалась от патриотической – то это умными лицами, их визави же как раз физиономии имели все больше пропитые и помятые, как туалетная бумага.
Чуть поодаль стоял оплывший ведущий в полувоенном френче со стоячим воротником и, как только замечал, что уровень трэша и угара снижался, тонко провоцировал участников при помощи наводящих вопросов и якобы спорных сентенций. Дело кончилось тем, что как-то неожиданно в студии вспыхнула драка, и ругающийся клубок тел дискуссионеров под оглушительные аплодисменты клакеров укатился за кулисы, причем кто-то прямо из клубка пнул ведущего по яйцам, начисто стерев с его лица победную улыбку. Ведущий согнулся и упал головой вперед. Его вставная целлулоидная челюсть выскочила изо рта и ускакала в сторону пока еще радостно хлопающей публики. Неожиданно ликованье сменилось гробовой тишиной и сразу же за этим – криками, беготней и паникой: видимо самонаводящаяся челюсть кого-то нашла.
Поселянин вытаращенными глазами смотрел в экран. Волосы его стояли дыбом. На волосах, тоже дыбом, стоял картуз. «Кошмар какой…» - в ужасе прошептал он и опять переключил канал.
Щелк!
Показывалась пресс-конференция с Самим. Зал был забит до самого потолка ватными корреспондентами, журналистами, представителями шоу-бизнеса, манагерами, медийными личностями, спортсменами и прочими футболистами. Все поголовно – с лицами дегенератов в шестом поколении.
Несколько, выглядевших явно потерявшимися людей с умными лицами, тревожно оглядывались вокруг. Окружавшая их верноподданническая толпа волновалась, как море, периодически беспорядочно аплодировала, расцвечивалась плакатами и лозунгами, раздавались речевки и скандирование маловразумительных лозунгов. На первом ряду в кроссовках ядовитого анилинового цвета как обычно спал Медвед в окружении толстомордых депутатов Думы.
Отвечая на малограмотные вопросы, Сам тонко улыбался и смотрел на присутствующих, как на говно. Неожиданно камера крупным планом показала его лицо и холодные глаза рептилии, которые смотрели прямо из экрана. Тут же, почувствовав себя говном, обитатель избы поежился и поспешно перешел на канал Культура.
Щелк!
…весь экран заполняла огромная задница – шел балет новатора Серебренникова про балеруна Нуриева. Из самого ануса торчала роза, как бы расскрывая тонкий внутренний мир оппозиционного режиссера. Ракурс сменился и стало видно, как по сцене дезабелье враскоряку скачут голожопые персонажи с умными лицами и болтающимися мошонками. В зале публика лихорадочно шуршит страничками либретто, пытаясь понять всю глубину смысла и замысла данного содомского представления. На первом ряду прямо напротив оркестровой ямы, прислонив бинокль к глазам, спал Медвед.
Щелк!
...выступление выходящего раз в четыре года из анабиоза, покрытого мохом и низшими растениями Явлинского с гигантскими мешками под глазами (запас питательных веществ для следующей спячки).
«Бу-бу-бу?» - пробубукал он актуальнейший вопрос своим поклонниками (все с умными лицами) и яблочные адепты радостно грянули в ответ: «Бу-бу!!!»
Щелк!
...повторяется сцена из новогоднего голубого педоогонька – столики с извращенцами с умными лицами наблюдают, как престарелый педераст Моисеев наряженный Чебурашкой с бананом в ротовом отверстии вылезает из коробки и что-то блеет под музыку...
Щелк!
...акционист Павленский с лицом гения кувалдой приколачивает свою мошонку к брусчатке Красной площади. За ним с интересом наблюдают независимые журналисты и блогер Варламов с умным лицом. Неожиданно кувалда соскальзыват и бьет перфекциониста прямо по тестикулам. Утробный рев прокатывается по улицам Москвы. С Кремлевской стены начинают сыпаться кирпичи и выпадать урны с прахом революционеров...

БАБАХ!!
Экран телевизора взрывается от выстрела в упор. Некоторое время внутренности ящика искрят, пару раз как из четвертого измерения прорывается звук вокалоида Киркорова с его «Зайкой»
Обитатель избушки меняет патроны в обрезе на пулевые
БАБАХ!!

«Слава тебе, Господи – тишина!» облегченно переводит он дух.
...отпив из бутыли самогону и похрустев огурцом, он неожиданно приходит к какой-то парадоксальной мысли.
Подойдя к зеркалу, пейзанин смотрит на свое отражение. Физиономия как физиономия, так себе, средней паршивости.
А что, если..
Он, глядя в зеркало произносит фразу «Путин – наш президент!» и с ужасом видит, как его лицо приобретает дебильное выражение! «Бессмертный полк!» - налет дегенератизма усиливается. «Советский Союз!», «Сталинград!» - на него из зеркала свирепо сверкает крохотными бусинками глаз микроцефал!!
Ага! Кажется понятно!
«Мыздесьвласть!» - надбровные дуги куда-то исчезают.
«Путиндолженуйти!» -надо же! глаза приобретают вид глаз.
«Навальный!!», «Уточки!!», «Собчак!!» «Тесла!»
НЕМЫСЛИМО!!!
На ошеломленного колхозника из зеркала смотрит благородный, убеленный благородными сединами джентльмен с нечеловечески гениальным лицом, похожий на ангела! Золотой монокль покоится в левой глазнице, шелковый шапокляк увенчивает череп наиблагороднейшей формы, локоны струятся водопадом, и сверхчеловек улыбается с отеческой мудростью и пониманием.
Вон оно что...- думает поселянин, - вон, как эти насекомые себя видят...
И произносит волшебную фразу: «Господа! Идите вы все в жопу!»
И опять в зеркале он видит только самого себя.