Мы здесь и там каждым атомом

Что нам видеть, пловцам, с того берега?
Шаткий очерк родного холма!
Взятый скарб разбирать или бережно,
Повторять, что скопила молва!
Мы ли там? иль не мы? каждым атомом
Мы — иные, в теченье река!
Губы юноши вечером матовым,
Не воскреснут в устах старика! [1]

Бывало такое?..
Вы стояли возле своего Дома в детстве?..
Наблюдали, слушали звуки его?..
Они неприхотливы, самые что ни есть незамысловатые - простые, бытовые.
Где стояли? а всё равно где, там и хорошо будет.
Главное, чтобы было всё слышно и почти всё видно, почти... Если не видно, то всё фильмом перед глазами, заучено наизусть...

Не стояли, не слушали?..
Ну, так постойте, послушайте, сбегайте в воспоминание. Оно Ваше такое, какое есть, не отнять, не изменить, не переписать...
Вслушайтесь в пробежавшее, неповторимое в сути своей, там много всего что захотелось бы вновь ощутить, потрогать, посмотреть и услышать...
В детском возрасте такого не понять, не прочувствовать, а в зрелости, вы такие, что были в детстве, и другие, вы взрослые, детством воспитанные, пропахнувшие им, просто жизнью пронизаны...
Вы временем обвешены, знанием обременены и воспоминаниями загружены...

Вы видите?!.. Вы слышите?!.. Вы чувствуете?!..
За далью лет улица временем скрытая, детством овеянная, ребячьими криками заполнена...
Затерялась в памяти своими домами, заборами, лаем собак, друзьями, соседями, зимами, морозами...
Живущая теперь лишь в памяти, притушёванная временем, бытом, повседневностью.
Чередою образов возникающая в сознании, и становятся они ясными, живыми, и напоминают о себе, бусами эпизодиков нанизанных на нити времени...

Зима...
Снег небольшой, идёт медленно, большими хлопьями, укладывается на всё, что под небом, теряется привычность взгляда, обновляется...
Смотрю на Дом, мой Дом...
Сруб деревянный, наличники голубые, завалинка охватывает по низу, для тепла.
Поленница дров вдоль забора, на улице, ведь никто не возьмёт, посовестится.
Стоит в огороде стог, весь в снегу, а вокруг всё утоптано конём и видны собачьи следы, порезвились, однако, день-деньской стоял лай. Облаивал коня до надоедливости, до хрипоты своей. Знать любит его!
Стайка старенькая к земле присевшая, вся скромная, застенчивая, а в ней...
Пофыркивание коня, да глухое мычанье из нутра рождает корова, слышные её тяжёлые вздохи, зовёт хозяйку, доиться пора, молока прибыло...
Явственно представляется медленное пережёвывание сена.

Кто-то подошёл к колодцу, лязгает цепочка, ведро полетело вниз, послышался удар видимо о лёд, что урожайно нарос по стенкам колодца, затем цепь натянулась и, чуть поскрипывая, давно смазанным воротком «скрип-скрип...» ведро потянулось, задевая наросший лёд, чиркая, коловоротом наверх.
Потом всплеск, и полные вёдра чистой, прозрачной, удивительно вкусной воды повисли в чьих-то руках.

Рядом повизгивая, крутится чёрная с прогалинами собачонка, вся радостная, что увидела своего, для неё родного, и всячески оказывает посильную собачью преданность.
При этом внимательно заглядывает в глаза и виляет хвостом так, что за ним и сам зад собачий ходуном ходит, то кто-то из родных вышел к колодцу за водой.

Следом раздаётся стук топора, рубят толстые поленья для растопки печи и вот уже совсем скоро маленькой тоненькой струйкой потянулся дымок из трубы, пахнуло смолой листвянки, пошла тяга...
Вскоре дым пошёл споро, клубно, и взвился вверх.
Хорошо видно его на фоне зимнего неба, морозно кругом...
При морозе дым свечой вьётся в небо и там пеленой рассыпается и неторопливо исчезает в поднебесье.
Ещё не темно, но серость вечера всё-таки медленно и уверенно наползает на день, он пятится, сопротивляясь, отползает куда-то и прячется до завтра.
Какой-то миг и темень уже охватила округу...
Там и здесь в домах зажигается свет...
Светящих окошек становится всё больше, там жизнь своя течёт, бежит по руслу проторённых дорожек, крутится, вертится...

Упали по снегу жёлтые пятна света от окон, временами перечеркиваясь хождением жильцов в избе.
И лай собак, куда без него...
А на небе вдруг начинают проступать светящиеся точки, из каких-то грандиозных глубин они врываются своим неземным светом к нам на маленькую планету, к нам домой, на нашу зимнюю улицу.
Улица наша тоже освещена этим неземным светом, а значит и очевидец этого...
Подобно поплавкам светящимся они выпрыгивают из бездн бесконечности, загадочные и непознанные в своей далёкости.
Через мгновение или несколько минут, что за диво! выхватывается на небе уже целый сонм звёзд.
Сколько их?.. Миллионы, миллиарды?.. Сколько?..
Через всё небо разметался хвост космического чудища, что пролетел над галактиками и оставил свой шлейф млечного пути.
А точек всё больше и больше, не сосчитать...
Уж! какой раз пробуется, напрасно всё, счёт сбивается, и сокрушаешься поэтому, почему не получилось?..

Заворожён, очарован великолепием и глубиной непостижимого, убегающего в беспредельность сущего, не высказать!..
Поразительно, но звук возвращает разгулявшееся воображение назад, на улицу...
Где-то недалеко под самым этим небом слышится скрип снега, да, да хруст морозного снега.
Спешит путник в тепло, к очагу, к ужину, а главное к родным.
Его совсем не видно только звук, только скрип снега под валенками спешащего домой человека.
По пути его всенепременно облаивают собаки, они вдруг встрепенулись, заголосили, причина же есть, вот пешеход, он вторгся в их тишину, тревожит их, как он посмел...
И не без этого, хлеб отрабатывают, а потом колотун и стынь вокруг, брехнул в пространство и гляди..., высказал признание хозяину, мол сторожу, и теплее стало.
Начинается перекличка, любимое зимнее занятие «цепных» сторожей, даже захудалый, ленивый пёс тявкнет, не забудет. А тут и луна приспела, как не повыть, да не полаять на неё...

Луна!..
За домами выплывает пятном жёлтым, с кругом вокруг, она в диске, что за диво?
Необычно как-то!..
То преломление лучей небесного светила и разложение в спектр лучиков в мельчайших кристалликах льда, что носятся в пространстве небесном.
И её свет из глубин теряющихся, да прямо на простую поселковую улицу...
Размах жизни! из пространств, да прямо на нас...
Что такое?.. что за грохот? где-то почти рядом ритмично застучали колёса бегущего поезда, однообразным аккордом куда-то вдаль помчался товарный, а может и пассажирский.
Он почти рядом, но нет, то обман морозного воздуха сказывается.

Смотрю на Дом, мой Дом...
Размеренная жизнь.
Там тепло, уютно, там Мама, Отец и сёстры, там пахнет щами, жаренной картошкой, немудрёное блюдо, от Мамы коровой и молоком, там пахнет котом, пахнет Домом, как же я соскучился по нему!
«... Домой!», — пронзает зиму чей-то зов... «... Домой!», — повторяет не понятно где зовущий...
Меня ли зовут, понять не могу, возможно, друга, а может и на соседних улицах крик раздаётся: «Домой!»
«... Домой!»
Туда в уют, в тепло и ничего, что поворчат, так надо, без этого никак нельзя, такое ворчание сейчас слаще музыки всякой...
Ворчите...

Уклад жизни, всё так, как положено, временем, веками положено...
Но вот всё меняется, куда-то уходит...
Сейчас звуки другие или охват восприятия ужался.
Был детский живой, запоминающий, а сейчас взрослый и как-то совестливо мелкий...
Мы стали стыдится перед такими же взрослыми восторгаться красотой, выражать чувства вслух к живому, славному, чудному и поэтичному...
Забываем мы, что каждый человек, подобен Ему, о котором всуе не говорится...

Где это ВСЁ?..
Всё слышится через время и целую жизнь зов детства - «... Домой!»

Бывало такое?..
Вы стояли возле своего дома в детстве?..

----------------------------------------------------------
Иллюстрация: Тормосов Виктор Михайлович. Зимняя сказка

[1] Строки из стихотворения Брюсова Валерия «Это я»