От изобилия болит голова. Перевод с английского

«Жизнь на обледенелом склоне»

«От изобилия болит голова»

автор - Барри Шварц.

Справедливо ли утверждение, что чем больше возможностей и вариантов выбора нам предоставлено, тем более свободными и счастливыми мы себя ощущаем? Ничего подобного. На самом деле всё обстоит со¬всем наоборот, утверждает психолог Барри Шварц

Свобода - это возможность принимать решения. В то же время Вы утверждаете, что одной из наших серьёзных проблем является необходимость принимать слишком много решений. Означает ли это, что следовало бы распрощаться со свободой?

Барри Шварц Нет, разумеется нет. И с моральной, и с психологической точек зрения свобода имеет для человека принципиально важное значение. Мы должны иметь возмож-ность контролировать ключевые вопросы нашего существования. Контролировать означает выбирать между различными возможностями и принимать решения. Это одно из важней-ших завоеваний западной цивилизации за последние несколько веков.

И тем не менее...

По умолчанию считается, что, чем больше выбор, тем лучше. Что выбор никогда не мо-жет быть слишком большим, поскольку каждая новая возможность выбора увеличивает сво-боду.  Однако этот вывод, на первый взгляд совершенно логичный, на деле оказывается не-верным. Поскольку, предлагая людям слишком много альтернатив, их свободу автоматиче-ски начинают ограничивать. Принимать решение становится гораздо труднее, в определён-ный момент человек оказывается вообще не в состоянии принять решение, то есть практи-чески лишается свободы принятия решения.

Существует ли какое-нибудь магическое правило, определяющее, сколько вариантов выбора следует иметь?

Никто этого не знает. Мы провели несколько экспериментов, используя самые зауряд¬ные предметы для выбора, такие, как карандаши или конфеты. В результате выяснилось, что если предоставляется от 8 до 12 вариантов для выбора, мы охотно используем такую возможность; при таком разнообразии дезориентация нам пока ещё не грозит. Разумеется, эти опыты не дают оснований делать какие-либо обобщающие выводы. Оптимальное коли-чество вариантов (опций) выбора может различаться в разных сферах жизни и для разных людей. Выбор, например, цифровой камеры в магазине электронных товаров, и выбор меж-ду политическими партиями, это ведь не одно и то же.

Знаю, что Вы любите приводить в качестве примера свой собственный опыт с по-купкой джинсов.

Обычно я покупаю джинсы в магазине «Gap”, всегда беру одну и ту же модель, кото¬рую ношу уже много лет. Однажды, когда мне вновь потребовалось купить новые джинсы, моей модели у них не оказалось. Взамен мне предложили выбрать из невероятного количе¬ства других - самых разных фасонов, и из самых разных тканей. Естественно, я перемерил все возможные модели. В итоге, покупка, на которую у меня раньше уходило пять минут, теперь отняла больше часа. И, что хуже всего, из магазина я вышел неудовлетворенным. Джинсы прежней модели лежали на мне более-менее прилично, и я был ими доволен. Теперь же у меня был колоссальный выбор, и в этой массе обязательно должны были быть джинсы, которые мне идеально подошли бы. Дома я встал перед зеркалом, подозрительно пригляделся к своим новым штанам, и подумал: а, может, следовало бы взять другие? Необходимость делать выбор из слишком большого числа моделей не принесла мне ничего хорошего, мне пришлось потратить на всё это слишком много времени и энергии, и в итоге я так и остался неудовлетворённым.

Давайте обратимся к менее тривиальному примеру: что Вы думаете о возросших воз-можностях выбора, появившихся у пациента в современной системе здравоохране¬ния?

Прежде врачи - по крайней мере в США - нередко были высокомерными и властными. Они не считали нужным ничего объяснять, просто говорили, что надо делать. Пациентам, разумеется, это не нравилось, и с этим приходилось мириться слишком долго. Сейчас ситуация прямо противоположная - Вы можете буквально умолять своего врача, но Вам так и не удастся вытянуть из него конкретные рекомендации, что именно следует делать. Он представит Вам несколько возможных вариантов лечения и предложит Вам самому сделать выбор. Есть, конечно, больные, которым абсолютно подходит такой уровень контроля за всеми решениями, касающимися их лечения, однако для большинства подобная ответствен-ность вовсе не нужна. Они, конечно, хотят, чтобы с ними считались, чтобы их информиро-вали, но они не хотят сами принимать решение.

А каким, на Ваш взгляд, должно было бы быть правильное решение?

Проще всего, конечно, сказать: окончательное решение должно быть за пациентом. Или:  окончательное решение должно быть за врачом. Проблема на самом деле возникает на стыке, в сфере, расположенной между этими двумя крайностями. Делать вид, что её не су¬ществует - неправильно. Врачи и те организации, который устанавливают руководящие принципы, могли бы каким-то образом откорректировать свои стандарты в том, что касает¬ся принятия таких решений.

И как Вы себе это представляете?

Приведу пример: между различными культурами имеются существенные различия в том, что касается медицинской практики. Предметом одного из наших исследований были различные подходы к наследственным врождённым заболеваниям в США и во Франции. У ребёнка, родившегося с некоторыми врождёнными заболеваниями, нет никаких шансов вы-жить. Его можно прооперировать и несколько продлить его существование, но ненадолго. Или можно просто оставить его в покое и просто дать ему умереть. В США обычно решение по этому поводу оставляют за родителями. Во Франции же наоборот - решение принимают врачи и родителей ставят перед уже свершившимся фактом. Дети умирают и там, и там, но исследование реакции родителей на смерть ребёнка показывают, что американские родите-ли переносят это намного тяжелей. В данном случае можно с уверенностью сказать, что они ничего не выигрывают от возможности сделать такой выбор, наоборот - такая возможность приносит им лишь дополнительные  страдания.

Вообще говоря, возможности принятия решений в медицине заметно возрастают, в частности, благодаря достижениям генной инженерии.

Ежедневно расширяется поле возможностей влиять на такие ситуации, в которых рань-ше решение принадлежало исключительно Богу, эволюции или простому случаю. Не ду¬маю, что такое расширение возможностей принятия решений принесёт человеку пользу.

Вы считаете, что здесь необходимы более суровые законодательные ограничения?

Когда создаются законодательные ограничения, люди всегда находят способы, чтобы их обойти. Чтобы действительно правильно поступать, нам необходимо достичь всеобщего согласия. Тогда и закон не потребуется. А до тех пор, пока такого согласия не существует, никакой закон не поможет. Для таких разнородных сообществ, каким являются США, по многим вопросам найти консенсус весьма проблематично. А может и вообще невозможно. Закон, по крайней мере, устанавливает определённый моральный стандарт - даже если зара-нее известно, что исполнить его в точности не удастся.

В западном обществе заметно выросло благосостояние и расширились возможности выбора, при этом одновременно усилились депрессии, возросло количество само-убийств. Не кажется ли Вам, что индивидуализм, возросшая автономия личности ве¬дут нас в тупик?

Думаю, что это так. Вопрос: сумеем ли мы выбраться из этого тупика? Можно лишь на-деяться, что люди вовремя почувствуют пустоту безудержного индивидуализма. Как уже не раз было доказано, важнейшим условием для счастья человека являются социальные связи, и каждый, у кого возникают такие связи, отказывается тем самым от части своей свободы. Но я не думаю, что эта проблема разрешится сама собой. Возможно, правильнее будет ска¬зать, что мы находимся не в тупике, а на обледенелом склоне. У тупика имеется хотя бы то преимущество, что в конце его человек может оттолкнуться от стены и двинуться в обрат-ном направлении.

Но время ведь мы не сможем повернуть вспять?

Разумеется, но нам необходимо найти возможность установить, а затем сохранять ка¬кие-то границы, которые были бы приняты людьми, и были бы для них привлекательными.

Например?

Возьмём, например, наше отношение к браку и разводу. Для людей, живущих в не-счастливом браке, тот факт, что сегодня гораздо легче получить развод, чем это было рань-ше, является подлинным благом. Однако платой за это является то, что начинают распадаться также и те семьи, которые не должны были бы распадаться. Только потому, что это теперь стало легко. Каждый союз неизбежно приносит свои синяки и шрамы, но сего¬дня гораздо легче выбросить на ринг белое полотенце, чем выдерживать удары, которые неизбежно наносят различные семейные проблемы. Лично я не считаю, что брак является чем-то священным, магическим, но это социальный институт, ценность которого следует значительно повысить. Это могло бы помочь очень многим.

Что именно Вы имеете в виду?

Исключая те явные случаи, когда совершенно справедливо было бы расторгнуть неу-давшийся брак, сам институт супружества должен стать значительно более обязывающим. Оказалось, что люди чувствуют гораздо большее удовлетворение от принятого решения, если понимают, что изменить его будет уже невозможно. Ибо, если мы знаем, что изменить и отменить ничего уже нельзя, мы подсознательно начинаем применять всякие великолеп-ные психологические «штучки» для оправдания и «подслащивания» уже принятого решения. Если же решение ещё вполне возможно пересмотреть, то такой психологической самопод¬держки не происходит.

В чём ещё нам следует сознательно ограничить свои возможности принятия реше¬ний?

Ну, например, при выборе места работы. Решая этот вопрос, приходится порой прини-мать во внимание множество факторов: расположение будущей работы, размер зарплаты, коллектив и т.п. Это, несомненно, затрудняет принятие решения. Иногда человек уже в пер-вый рабочий день на новом месте начинает задумываться о том, что надо бы подобрать себе что-нибудь другое! И некоторые считают, что это правильная стратегия для того, кто стре-мится всё время идти вперёд. Но на это можно ведь посмотреть и с другой стороны. Можно, например, сказать себе: на первом месте для меня семья, поэтому я буду искать работу в ра-диусе не более 100 км. И предположим, что такой человек найдёт себе работу, скажем так – не лучшую из того, что могло бы быть, но при этом он будет очень доволен! Скорее всего, счастливым может почувствовать себя тот, у кого нет завышенных ожиданий, кто не стре-мится достигнуть оптимального результата любой ценой! Ограничения, которые мы накла-дываем сами на себя, могут в буквальном смысле творить чудеса!

Выходит, что каждый из нас как бы предоставлен самому себе?

Если принять как реальность тот факт, что чересчур большой выбор в каком-то смысле парализует людей, и это в итоге приводит к ошибочным решениям, то можно попробовать так поменять ограничительные рамки, чтобы – скажем так – подтолкнуть людей в нужном направлении.

Как же это сделать?

Возможность выбора не является чем-то нейтральным. Возьмём, например, практику пересадки органов . В США эту практику поддерживают практически все, но лишь 25 про-центов американцев имеют официальный паспорт донора. Иными словами, 75 процентов населения не делают того, за что они ранее недвусмысленно высказались. Изменить эту ситуацию очень просто - во время рутинной процедуры замены водительских прав каждый гражданин авто¬матически может стать таким донором, если только он не заполнит специальную анкету, в которой ясно выразит свой отказ от донорства. Так можно всё решить - донором в этой си¬туации становишься, не пошевелив даже пальцем. В тех странах, где применили этот прин¬цип, донорами являются от 90 до 100 процентов взрослого населения. Достаточно изменить форму одной единственной анкеты, фактически изменить в ней одно лишь слово, и количе¬ство доноров практически утраивается! Никакое самое массированное, самое мощное мо¬ральное воздействие не смогло бы дать подобного результата.

Согласитесь, это весьма специфический пример.

Уверен, что существует немало сфер общественной жизни, в которых аналогичными небольшими воздействиями можно добиться весьма значительных изменений в поведении людей. Это касается, к примеру, пенсионной системы. В США, например, для того, чтобы работодатель имел право перечислять часть Вашей зарплаты на счет пенсионного фонда, Вам необходимо написать специальное заявление. Если сделать наоборот, то есть, если заявление надо будет писать лишь в том случае, когда Вы отказываетесь делать такие пере-числения, то количество откладывающих на свою будущую пенсию значительно возрастёт.

Не является ли это попыткой лишить нас права выбора?

Скорее всего, это можно охарактеризовать, как попытку повлиять на поведение людей. Однако при этом никого ни к чему не принуждают. Это ключевой, принципиальный вопрос - люди всегда могут принять другое решение.

Вы призываете к ограничению количества возможностей при принятии решений, к сознательному отказу от некоторых свобод - не противоречит ли это главным устрем-лениям человека?

Сегодня я в гораздо большей степени склонен к оптимизму, чем пять лет назад, когда  писал свою книгу . В сущности, я не высказал в этой книге никаких шокирующих или попро¬сту неприемлемых взглядов. Я лишь озвучил там ряд проблем, о существовании которых многие догадывались сами, или даже почувствовали их уже на собственном опыте: психо¬логические перегрузки от чрезмерного количества решений, которые приходится прини¬мать ежедневно, неудовлетворённость, возрастающий стресс и недовольство. Я лишь попы¬тался разобраться - откуда всё это? Не более. И я убеждён, что люди в принципе готовы пойти на некоторые ограничения возможностей принятия решений - в разумных пределах, конечно. Где именно проходит эта разумная граница - определять следует для каждого слу-чая в отдельности.

В периоды кризисов - такие, как сегодня - слово «самоограничение» звучит гораздо чаще, чем обычно.

Нынешний кризис даёт повод для оптимизма по двум причинам. Во-первых, вполне вероятно, что в будущем у нас уже не будет такого безумного количества альтернатив, наши возможности будут более ограниченными - и это хорошо. А во-вторых, мы получили ещё одно доказательство того, что если рынок оставить абсолютно без контроля, можно прийти к катастрофе. Маргарет Тэтчер в своё время сказала, что с этим надо смириться, у свобод¬ного рынка нет альтернативы. На самом же деле она существуют. Она всегда существовала. Сам по себе рынок не может дать ответа на все вопросы.