Когда наступит лето. Часть 9

Дмитрий Фёдорович сидел в своём кабинете и аккуратно подсчитывал свои доходы и расходы. Конечно, для этого у него был свой человек, но князь зачастую сам занимался делами. Все бумаги были у него в идеальном порядке, подколоты листок к листку и рассортированы по датам.
Князь удовлетворённо крякнул, поднялся из-за стола и долго, с хрустом потянулся.
В дверь осторожно постучали. Слуги знали, что когда Дмитрий Фёдорович занимался делами, его лучше было не тревожить. Он не был строг со слухами, даже наоборот, добр, щедр и снисходителен. Может, именно поэтому расстраивать князя в доме не хотелось никому и все, включая супругу и четверых детей, слушались его беспрекословно.
Князь сам открыл дверь. На пороге стоял Григорий, его личный камердинер, молодой расторопный юноша из хорошей семьи.
- Ваше сиятельство,- сказал Григорий громко и чётко, - К Вам князь Карачинский Игорь Алексеевич.
- Проси его сюда, Гриня,- добродушно сказал Дмитрий Фёдорович, обрадовавшись приходу князя Игоря.
Ему нравился этот молодой человек, его спокойствие, аристократичность его манер, сдержанность и умение подать себя.
Вошёл красавец князь, поприветствовал хозяина дома, взял сигару, что тот предложил ему и, не спеша, затянулся.
- Вы верно думаете, в чём причина моего визита, уважаемый Дмитрий Фёдорович?- спросил князь Игорь.
Они присели у открытого окна, выпуская в воздух клубы ароматного дыма.
- Нет, дорогой князь, - простодушно ответил хозяин, - Я просто рад, что Вы оказали мне честь своим визитом.
Князь Игорь оценил искренность князя Закревского. Он любил таких людей- открытых и добрых.
- Благодарю Вас, Дмитрий Фёдорович, - улыбнулся он,- Но я не буду злоупреблять Вашим временем и перейду к делу. Вы знаете, князь, мою историю, что я остался один в довольно раннем возрасте.
Дмитрий Фёдорович кивнул. История князя Игоря была известна всем. Он рано осиротел- его родителей унесла из жизни вспышка чумы, когда они находились в Марселе.
Князь Игорь остался один и без колебаний взял бразды правления в свои руки, не принимая помощи ни от своих опекунов, ни от дальних родственников. И, надо сказать, занимался этим с большим успехом. Его поместья приносили огромный доход и князь Игорь жертвовал большие суммы денег на поддержку и обеспечение больниц для бедных.
Хозяин дома задумчиво кивал головой, а князь Игорь продолжил:
- Некоторые вещи, которые должны решать родители для своих детей, я вынужден делать сам. Не скажу, что эта обязанность является для меня обременительной, но, признаться, я волнуюсь.
Дмитрий Фёдорович взглянул на князя. Тот сидел абсолютно спокойно и было не похоже, что он испытывал хоть какое то волнение. Его красивое лицо не выражало практически ничего, только, может, в глубине карих глаз плескалось что-то, похожее на печаль. Наш князь Дмитрий не был хорошим физиогномиком и показаться ему могло всё, что угодно.
- Я пришёл к Вам, Дмитрий Фёдорович, чтобы просить у Вас руки Вашей дочери Софии.
Князь Закревский явно не ожидал такого от своего гостя, но ничем не выссказал своего удивления.
- Дорогой князь Игорь, - сказал он с теплотой, - Мне, признаться,  очень лестно Ваше предложение.
И это было правдой. Князь Игорь был отличной партией для девушки из самой богатой и знатной семьи. Кроме того, он видел, как София всегда любезно беседовала с князем, он ей явно нравился. Да разве была хоть одна особа дамского пола, которая не была бы расположена к такому красавцу?
- Я думаю, мы договорились, - заключил он после небольших раздумий.
- Может, нам стоит спросить у Софии?- осторожно поинтересовался князь Игорь.
- Я обязательно поговорю с ней,- Дмитрий Фёдорович совсем развеселился. Он представил, как будет счастлива его дочь, когда узнает, какую хорошую партию он ей нашёл,- А потом дам Вам знать.
Князь Игорь не стал настаивать, сменил тему, заговорив о невесте наследника, которую везли из Германии.

София же, не подозревая, что в данный момент решается её судьба,  с упоением читала Шекспира. Теперь она лучше стала понимать чувства, о которых так велеречиво говорил поэт. Каждая строчка виделась ей по- новому.
На улице зашуршал дождь. Один из тех долгих надоедливых дождей, что шли каждую осень, лишая возможности гулять по тропинкам парка, превращая их в кисель. Лучшая погода, чтобы сидеть у камина с книгой в руках. Но какое- то смутное беспокойство охватило Софию. Ей страстно захотелось пойти на место их встреч с Никитой. Хотя она не понимала, почему. Ведь Никита сегодня не должен был прийти. И всё- таки она не привыкла игнорировать свой внутренний голос, поэтому встала, положила книгу на стол и вышла, стараясь не попасться никому на глаза. Оправляя по ходу торопливо накинутый плащ, София быстро шла по парку. Что-то изнутри подстёгивало её и она всё больше прибавляла шаг. Дождь усилился. Ноги в лёгких туфельках промокли, подол платья липким холодом бил по лодыжкам.
Наступив в воду, София поморщилась, чувствуя, как вода протекает в её и без того промокшие туфли. Но это не остановило её, а подхлестнуло ещё больше. На лошади она это расстояние преодолевала за пару минут, теперь же эта дорога показалась Софии бесконечной.
Наконец, показались въездные ворота и девушка облегчённо вздохнула. Днём они всегда были распахнуты настежь, ведь постоянно кто-то въезжал и выезжал. Раньше здесь дежурил мальчик из деревенских, в чьи обязанности входило открывать и закрывать ворота по мере надобности, но через некоторое время его отдали в помощники садовнику, а ворота оставили открытыми.
София вышла за ворота и её сердце замерло. На их обычном месте, среди растущих вдоль забора берёз стоял Никита. Его треуголка промокла и вода стекала на лицо и волосы.
- О, Никита, - София подбежала к нему, - Вы простынете. Зачем Вы здесь, в такую погоду?
- Мне было необходимо увидеть Вас, - сказал Никита, сжимая её маленькие ручки. Прикосновение к нежной коже взволновало его. Ни разу он не касался её рук без перчаток. На балах перчатки были обязательны, а о том, чтобы кататься на лошади без них, не было и речи. Но сегодня София даже не вспомнила про них, ей было не до этого. Никита почувствовал, как в его душе загорелось солнце и дождливый день стал ясным, светлым и сияющим.
- Мне было просто необходимо увидеть Вас,- повторил он, глядя в её необыкновенные сияющие серые глаза с зелёными искорками.
- Что же?- взволнованно спросила София.
Тут Никита вспомнил о цели своего приезда и помрачнел:
- Нам пришёл приказ, наш полк отправляют в Гельсингфорс.
София застыла. Что испытала она в те, первые секунды? Ужас, боль, страх? Никита уходил на войну. Она не знала, что сказать ему, утратив способность не только говорить, но и дышать.
- Молю Вас, скажите что- нибудь, - София, словно сквозь сон, слышала умоляющий голос Никиты. Она не ответила ему, её глаза наполнились слезами и тут же покатились по щекам. Никита что-то говорил ей, что- то ласковое, успокаивающее. Пыталась улыбнуться ему, но тщетно, губы, как и всё тело не повиновались.
Он держал её руки и никакой силе было не разомкнуть их. Лишь бы чувствовать тепло друг друга. София почувствовала, как её омертвение спало, но на смену ему пришло отчаяние.
- "Останься со мной ",- кричало её сердце.
- Я буду ждать,- только и сказала она.
- Я вернусь, слышишь, обязательно вернусь.