Осень на улице Лебедя

***

Она не была легка, но какая-то глубокая задумчивость с внутренним, однако не излившимся на него цинизмом, захватили его сразу. В ней было нечто такое, что писатели, наверное, сравнивают с омутом, с мутными водами забвения или чем-то в этом роде.
Ему было довольно трудно понять ее. Иногда ее речь, казалось, развивалась совсем нехотя, а иногда переходила не то в насмешку, не то в горькую иронию. Сложно устоять в такой ситуации, особенно когда тебе 15 и когда вас разделяют два монитора по разные стороны города.
Как она сказала, ей также было 15. Ее анкета в целом рассказывала, что она из его города, любит музыку дарк вейв, Достоевского и фильмы Куросавы.
Прообщавшись с ней таким образом полдня, Поль неловко попытался все-таки предложить встречу. Как ни странно, несмотря на весь свой цинизм, согласилась она довольно быстро и легко. Он сказал, что хочет увидеть ее уже завтра.
Они договорились встретиться в одном из облюбованных им кафе – там при достаточной тишине и атмосферности, как он подумал, ему удастся довольно комфортно ее узнать. Оставалось подождать каких-нибудь полдня.

***

Ее вид сразу поразил его воображение. Она была одета в коричневое пальто, на голове красовался берет, а внизу была надета короткая юбка, как у школьницы. "Хотя что здесь странного? Ведь нам и есть по 15", - подумал он.
Когда она подошла, Поль представился, вручил ей цветок и мягко предложил пройти в кафе. Когда они сели, он заметил, что взгляд ее рассеянно блуждает по сторонам, нога под столом покачивается туда-сюда, да и в целом вид словно не выражает особой заинтересованности, а сама она будто активно чего-то ждет.
– Что ты будешь? – пытаясь не обращать внимания, спросил он.
Она посмотрела на него довольно странно,  а потом сказала:
– Что ты делаешь?
– В смысле, что я делаю? Пытаюсь угостить тебя.
– Ты ведешь себя так, словно я твоя девушка.
Он немного замялся и покраснел.
– Ну… Я понимаю, конечно, что… Но может быть когда-то… Словом, а может быть, я надеюсь, что ты и станешь моей девушкой?
Она довольно странно посмотрела на него и спросила:
– Ты видел мою анкету?
– Да, безусловно. Оливия, 15 лет, родилась в Ренне, живешь на севере Парижа. Да я ее уже наизусть выучил, - попытался он неловко пошутить.
– Ну если ты изучил мою анкету, то ты, безусловно, заметил там символ синей бабочки*?
– Ну да, милая бабочка, а что?
– То есть ты не знаешь, что она значит?
– Ну я думал, что-то вроде легкости, грациозности или чего-то такого…
– Ясно… Что же мне с тобой делать?
– В каком смысле?
– Ну во-первых, мне не 15. Мне 17. А во-вторых… - она почему-то замялась. – А впрочем, знаешь, черт с ним. Только давай, пожалуйста, давай сбежим куда-нибудь отсюда, потому что это безумно скучно.
И едва он успел расплатиться, она схватила его за руку и вывела из заведения. На улице тем временем начинал идти дождь. Он, сонно поеживаясь, спросил, что она делает, ведь сейчас довольно холодно и намного лучше переждать дождь в кафе.
– Не будь таким скучным, Поль, - она впервые назвала его по имени и будто шлепнула ладонью по плечу. Гулять под дождем – это замечательно. Зачем тебе Париж, если ты не понимаешь в этом толк?
– Ну хорошо… И куда мы пойдем?
– А это совершенно неважно! Более того, мы никуда не пойдем, а мы… потанцуем! Потанцуем в ту или иную сторону.
И она вправду начала танцевать, продвигаясь таким образом в сторону Монмартра.
– Ну же! Не будь букой, присоединяйся!
И да, он присоединился.
Она сняла берет и вскинула вверх свои вьющиеся каштановые волосы. Да, это действительно было красиво и атмосферно: она, он и дождь в ее волосах.

***

Хохоча, они не заметили как подбежали к дому Поля.
– Оливия… А хочешь, я познакомлю тебя со своей матерью?
– В первую же нашу встречу?! Ну вы смельчак, господин Поль. Или просто дурак, – и она заливисто захохотала, но сказано это было как-то так просто, что совершенно не звучало обидно.

*Ред. Символ синей бабочки – знак проституток, как они сами обозначают себя в
анкетах на сайтах знакомств




– Ну почему? У меня нет секретов от матери. Более того, ко мне часто в дом приходят друзья. Она привыкла.
– Ну раз так, то почему бы и нет. - Она снова вскинула свои волосы и зачем-то перед входом в подъезд опять надела берет.
Они поднялись и вошли . Мать в это время хлопотала на кухне. Лишь слегка открыв дверь, Поль сказал: "Мама, я не один. Мы промокли. Зайдем на кухню чуть позже, как высохнем".
И он повел ее в свою комнату.
Не успел он войти, как она сняла с себя не только пальто, но и всю верхнюю одежду, оставшись лишь в трусах и бюстгальтере. Он зарделся, ему стало крайне неловко.
Потом она уверенно легла на кровать и сказала:
– Раздевайся и ложись рядом.
Заметив его смущение, она добавила:
– Не бойся, я тебя не изнасилую.
Поль снял верхнюю одежду, оставшись в трусах и лег рядом, словно солдатик, выпрямив руки по швам.
– Эй, да расслабься ты! Она снова стеганула его ладонью по плечу.
– Я… Я постараюсь, - как мог выдавил он из себя улыбку.
Она провела ногтем указательного пальца от груди вниз по его животу, но не опустилась ниже, чем это могло бы иметь сексуальный подтекст.
– Эх, Поль-Поль… Вот ты лежишь такой, как камушек, почти даже не смотришь в мою сторону, а мне при этом так хорошо сейчас.
Не заметив, как прошло минут 15, они вместе уснули – мокрые, почти голые и абсолютно юные.

***

Когда она проснулась, на часах было 18.00. Она срочно начала собираться, проверяя, высохли ли оставленные на батарее вещи. Слава Богу, подумала она, высохли. Поль открыл глаза и спросил, что случилось.
Она сказала, что едва не проспала одно важное событие и ей срочно нужно уходить.
– Подожди… Но как же… Знакомство с матерью? Я думал, мы вместе попьем чаю, пообщаемся?
– Прости, малыш, не сегодня. Я очень спешу. Она приблизилась к его лицу и поцеловала в лоб.
– Но мы еще увидимся? – с мольбой в голосе спросил он.
– Конечно. Не думай от меня так легко отделаться. – Договорив фразу, она уже застегивала пальто и бежала в коридор.
– Адье, Поль! – и выпорхнула из его квартирки так, как несколько часов назад впорхнула.
Поль сидел на кровати, о чем-то думая, а потом лег спать дальше.

***

– Да какие триста? Я проеду еще пару кварталов и сниму другую шлюху за двести.
– Ну и пожалуйста, катись к черту, козел.
– Да ладно, детка, не кипятись. Триста так триста. Мне так нравится, какая ты горячая, дерзкая. – И он сжал правую ягодицу Оливии в своей ладони.
– Эй, придурок, ты еще не заплатил – не лапай меня.
– Да ладно тебе, клянусь матушкой-Францией, что заплачу тебе все до последнего франка. Поехали.
Она села к нему в машину и отправилась в одну из тех ночей, которые за последние полтора года подобной жизни, наверное, поголовно смешались для нее воедино.

***

Он судорожно названивал ей весь следующий день, но она не брала трубку. Наконец, когда он уже перестал надеяться, его телефон сам зазвонил. Посмотрев на экран, он увидел там заветное имя – «Оливия».
Не медля ни секунды, Поль поднял трубку и вскрикнул: «Ты! Где ты была. Почему ты не отвечала?  Я так скучал по тебе».
– Ну-ну, малыш, - несколько иронично отозвалась с того конца трубки она. – Я была занята. Прости, но я ведь не обещала тебе, что пущу под откос всю свою прежнюю жизнь лишь оттого, что встречу тебя. Между прочим, у меня хорошие новости. Сегодня вечером я свободна. Можем сходить на фестиваль . Встретишь меня возле моего дома?
– Да, конечно. Называй адрес. – Он положил трубку и радостно начал собираться.

***

Он бродил по кварталам не самого благополучного района, пока, как ему показалось, наконец, не набрел на нужный дом.
Подходя ближе, он увидел две фигуры стоящие возле него. Мужская, что покрупнее, что-то кричала и наседала на женскую. Подойдя поближе, он мог расслышать и слова:
– Ты думала меня обмануть, чертова шлюха? – и мужская фигура дала женской сильную пощечину. Подойдя ближе, Поль неожиданно увидел, что это Оливия с каким-то коротко стриженым мужиком в кожаной куртке.
– Я же сказала, что все верну – оправдывалась она.
– Эй! – закричал Поль! Слышишь, не трогай ее! – он ринулся в сторону агрессора, но Оливия только выругалась и остановила его:
– Черт побери, Поль, что ты делаешь?
– Как что? Защищаю тебя!
–  Не нужно меня защищать, отвали!
– Это что еще за сосунок? – спросил мужик в куртке.
– Никто. – Ты меня услышал. Я дала тебе слово. Оставь меня, пожалуйста, в покое.
– Ну хорошо, милашка. – ухмыляясь и пожевывая зубочистку, от стал подаваться в сторону. У тебя неделя. Иначе разговаривать мы с тобой будем уже совсем по-другому.

***

Когда мужик в куртке ушел, Поль спросил:
– Кто это?
– Да так… Бывший парень. Неважно. – И тут на ее лице опять появилась улыбка. – Эй, а я рада тебя видеть. Ну что, подождешь, пока я переоденусь и двинемся навстречу празднику?
– Да, конечно. – засмущался он. – Я жду тебя.

***

Она вышла из дома через минут тридцать, одетая в это раз в цветное платье, которое выглядывало из короткой черной осенней куртки. Пряди ее волос на этот раз не были накрыты головным убором, а на шее красовался шарф.
– Ну что, Поль, идем. – И она продела свою руку под его так, как идут под венец молодожены или как ходили благопристойные дамы и господа в 19 веке.
Когда они пришли на фестиваль, Оливия очень много хохотала. Он купил ей мороженого в рожке, пытался выиграть для нее в тире медвежонка, но в итоге лишь потратил 20 франков. Тем не менее, она наградила его за эту попытку поцелуем в щеку.
Когда они возвращались назад, она положила голову ему на плечо.
– Знаешь, Поль, – казал она. – Спасибо тебе. С тобой я вспомнила, что такое быть юной и беззаботной.
– Что ты такое говоришь, Оливия? Тебе ведь всего лишь 17. Да, я понимаю, что ты старше меня, но не настолько ведь…
– Эх, Поль, милый Поль. – И она прижалась к нему еще сильнее.
Так, дойдя до ее дома, они остановились и он ожидающе стал смотреть на нее.
Она сообразила, в чем дело.
– Поль, о, Поль, ты серьезно? Ты же такой милый мальчик был вчера.
– Не называй меня мальчиком, - обрубил он ее. Она заметила, что в нем начало зарождаться нечто такое, чего еще вчера не было. В нем начинал зарождаться мужчина.
– Ну, если ты хочешь… - несколько грустно сказала она. – Ты можешь войти.
Он заулыбался и почему-то с некоторой бравадой взял ее за талию. Она не сопротивлялась.
Поднявшись на третий этаж перед самой ее дверью он резко, но при этом по-подростковому неловко прижал ее к стенке. Оливия подавила свой смешок. Пытаясь ее поцеловать, он неловко тыкался губами в ее губы, пока, наконец, она не ответила ему в этом взаимностью. Процеловавшись несколько минут, он, довольный, решил, что первый мужской шаг выполнил на «отлично».
Они открыли дверь и вошли. Она предложила:
– Может быть, выпьем чаю?
Он шепнул ей на ухо, укусив за мочку и таща ее в комнату:
– Я хочу тебя. Сейчас.
– Поль, я прошу тебя… - ее голос становился все грустнее и грустнее, но при этом она шла за ним, словно овца на заклание.
Он завел ее в комнату и бросил на кровать. Она привстала на ней, а затем села, свесив ноги. Сняв с себя одежду и оставшись в одном нижнем белье, она совершила последнюю попытку:
– Может быть, просто полежим вместе?..
Но он уже навис тяжелой тенью над ней и буквально через минуту вошел в нее.
– О да, детка, я хочу тебя. – Он методично двигался из стороны в сторону, так что кровать так же ходила ходуном. Одно лишь лицо Оливии было безучастным. Она впервые за эти дни подумала:
– Ну вот и все, мой любимый Поль. Теперь ты такой же, как все они.

***

Когда он кончил, он, воодушевленный, встал, заулыбался и сказал, что пойдет в душ. Оливия при этом надела на себя футболку и так же села на кровать, свесив с нее ноги. Мир навалился на нее своей пустотой. Поль, этот мальчик, единственное светлое пятно, которое, казалось, лишь проявилось в ее жизни среди всей ледяной тьмы, погасло, словно и не было. Он смешался со всей той тьмой, которая составляла ее безрадостное существование.
Когда он вышел из душа, то напевал песенку, а она, резко оборвав его, сказала:
– Нам нужно расстаться.
– Что? - спросил он
– Я говорю, нам нужно расстаться с тобой.
Он на мгновение задумался, а потом сказал:
– Окей, как знаешь.
Он понял, что сегодня совершил переход через свой Рубикон и что теперь, пожалуй, все женщины Парижа – к его услугам. В свою очередь, он понял, что эта женщина, Оливия, ему больше не нужна.
– Окей. – Повторил он. Одевайся, я тебе открою.
На пороге, перед тем как уйти, она посмотрела ему в глаза, положив руку ему на щеку.
– Прощай, Поль.
Он не ответил.
Оливия ушла, и он закрыл за ней дверь.

***

Спустя три года

Поль шел по улице, огибая поток машин и говорил по мобильному телефону, завершая заказ:
– Да, сегодня к 6, пожалуйста. Да, хорошо, спасибо.
Он открыл дверь ключом, зашел в свою квартиру и подошел к холодильнику, открыв его.
– Черт возьми, а ведь есть и вправду нечего.
Он сел в кресло и стал обдумывать прошедший день и не заметил, как задремал.
Его разбудил звонок в дверь. Он посмотрел на часы и увидел, что уже шесть. Он поспешил встать, чтобы открыть.
– Ну наконец-то, – сказал Поль фигуре за дверью. – Сегодня мне пришлось ждать очереди перед двумя клиентами, чтобы увидеть тебя. А это, я скажу, перспектива неприятная.
Перед ним стояла Оливия – в коричневом пальто, беретом на голове и короткой школьной юбке.
– Здравствуй, Поль.
Она прошла в комнату, и дверь за нею затворилась.
Поль погасил свет и лег на кровать.
– Иди ко мне. – Она подалась к нему и, наконец, провалилась в его объятия.
На улице тем временем начал идти дождь, слегка накрапывая на подоконник квартиры, в которой жизнь, тем не менее, все еще продолжалась.