Хрустальный дворец

       В некотором Царстве, у самого синего моря, жили Царь с Царицей, и было у них семь сыновей.
Старшие братья давно уж выросли, помогали отцу в делах государевых, женились, а вот младший брат, Иван, все время в море проводил.
Пока мал был, просился на любое судно, которое отходило от берега. Раз от разу походы становились все длиннее и дальше от дома, а к тому времени, как вырос Иван-царевич, то успел он обойти по морю-океану полсвета и стать настоящим отважным мореходом.
Теперь в странствия отправлялся царевич на своей Ладье, с командой гребцов, под красными парусами, расшитыми диковинными узорами.
Наполненные ветрами, паруса несли Ладью в морскую даль, а золотые лебеди, запряжённые в тройку, украшавшие нос судна, скользили по волнам.
Иногда, обращались купцы к царевичу, как к знатному мореплавателю, и просили провести их торговые суда к самым отдаленным землям. 

                И вот однажды, возвращается купеческий караван, после такого плавания в своё царство. Ладья Ивана-царевича впереди всего каравана по глади морской скользит, словно по воздуху летит, гребцы знатно гребут, слаженно. Стоит Иван на палубе да в море глядит.
Неожиданно видит, что вдалеке в туманной дымке, прямо по курсу, каменный остров проявляется, а на нем будто гора сияет да переливается вся.
— Что за чудеса? На айсберг похож, а не он? — говорит Иван.
Вся команда смотрит вдаль  — дивятся, — сколько здесь ходили, ничего подобного не видали.
Подошли ближе, и тут перед ними в ослепительном блеске, хрустальный дворец стоит на скалах, посреди моря. Невысоко скалы из-под воды вышли, а не подобраться.

Велел Иван пристать Ладье к берегу. Стали обходить со всех сторон, — нет к дворцу пристани. Еще раз обошли вокруг, еще ближе подошли к скалам.
Как вдруг, за небольшим выступом, увидел Иван девушку, которая лежала на спине дельфина и спала.
Её лицо освещало утреннее солнце, белокурые локоны волос спадали на спину дельфина, а нежная улыбка касалась губ.
Вся команда словно завороженные смотрели на эту картину, и не могли вымолвить ни слова.
Задремавший дельфин встрепенулся и какими-то непонятными лабиринтами мгновенно скрылся из виду.
Постояли они еще немного у дворца, да так и отправились восвояси, в полном недоумении.

                Прибыл караван в град родной. И всё бы хорошо, но никак этот случай не идет из головы Ивана.
Спрашивает он у купцов, и у моряков: не видал ли кто еще этот остров? Все плечами пожимают:
—  Нет, не видали, — говорят.
Еще более удивило Ивана, что вся команда, кто был тогда с ним, не помнили, что видели хрустальный дворец и девушку. Посмеиваются да говорит:
— Устал поди царевич часами на воду глядеть, привиделось.
 Не знает Иван, что и думать ему: то ли и вправду привиделось, или вовсе приснилось, но девушка та, спавшая на дельфине, так и стояла у него перед глазами.

Решил тогда Иван удостовериться, что не видение это было. Снарядил Ладью, да только теперь по небу решил слететь сам и не брать более никого.
И полетела Ладья по воздуху, как по воде, только ещё быстрей.
Летит царевич к тому месту да издали уж видит сияние посреди моря. Переливается хрустальный дворец разными узорами.
 Налетит облачко на него — и померкнет, а луч упадет — и озарится, словно алмаз.
                Подлетел к дворцу и опустился возле перламутровых ступеней, которые как крылья в разные стороны разлетелись. А вокруг дворца сады, цветущие с гуляющими по дорожкам павлинами.
Выходит из дворца девушка, ту, которую царевич увидел спящей на дельфине.
— Здравствуй, душа-девица, — обрадовался Иван.
— Здравствуй, молодец. Зря ты сюда пожаловал. Сейчас Змей-Горыныч прилетит, несдобровать тебе.
— Решил я сюда вернуться, чтоб увериться, что не сон в прошлый раз мне привиделся.   Как звать-величать тебя, милая?
— Сияной, звали меня батюшка с матушкой, — ответила девушка и посмотрела на Ивана печальным взглядом бездонных глаз. — Змей Горыныч выкрал меня прямо из терема…
И вдруг, небо стало темнеть, набежали тучи, поднялся ветер, и Сияна всполошилась:
 — Улетай скорей, он скоро здесь будет.
— Я ещё вернусь! — крикнул Иван Царевич, садясь в Ладью, и золотые лебеди унесли его прочь.

                Вскоре вновь собрались купцы везти товары в даль-дальнюю, в заморские страны, на самый Край Света. Опять просят царевича быть у них шкипером.
 Приходит к Иван к матушке и говорит:
— Благослови, матушка, отправляемся мы с купцами за далекие моря.
Обняла мать сына, да и говорит:
— Когда уж остепенишься, Ванечка, по морям ходить? Женится тебе пора, да отцу в его делах царских помогать? Волнуюсь всякий раз за тебя, сынок. — Вот возьми, рушник в дорогу, сама вышивала, чтоб про дом не забывал, послужит тебе.
Распрощался Иван с матерью, отцом и братьями, и отправился в путь-дорогу.

Идут купеческие корабли груженые по морю синему в Лукоморье самое.
Долго ли, коротко ли, а добрались они до Края Земли.
Отправились купцы свой товар продавать да менять.
 Иван же, как сошел на берег, поднялся на пригорок и сразу дуб заприметил могучий, семерым не обхватить. Корнями мощными вросся в землю, ветви до небес бросил.
Присел царевич у дуба, облокотился о ствол и заснул крепким сном богатырским.
Проснулся — как заново родился — силами наполнился. Пошел к купцам, посмотреть как торговля идет.  Идет по рядам и вдруг остановился в изумлении.
Стоит перед ним  конь, да не конь: под красно-рыжей, сияющей на солнце шерстью, мускулы играют, глаза словно янтари жгучие, грива и хвост, как языки живого пламени, а на лбу, меж глаз,  длинный, крученный по спирали и заострённый на конце рог.
Подошел торговец. Иван, не отрывая от коня глаз, спрашивает:
— Что это за конь?
— Это Единорог, иногда его Индриком кличут, — всяк на свой манер, — ответил торговец, и провел рукой по сверкающему крупу коня.
— Сколько просишь за него?
— Конь должен сам тебя выбрать, если поймет, что нужен тебе.
— А как я это узнаю?
— Он пойдет за тобой.
Князь подошел к коню, и, посмотрев ему в глаза, произнес:
— Если ты меня выбрал, то я тебя выбрал.
Конь повел головой, и сделал шаг вперед.
Торговец внимательно посмотрел на Ивана, и указал рукой на прикрытый ковром предмет: — Возьми и это тогда.
Иван отдернул ковер, за ним, приставленный к стене, стоял Меч-кладенец.
— Меч всегда с этим конем должен быть, - произнес торговец.
 Иван молча снял с руки все перстни, что были, и отдал торговцу.

                Закончили свои дела купцы, в обратный путь собираются, товары грузят диковинные, заморские.
 А царский сын на свою ладью Единорога привел, на диво всей команде.
Возвращаются корабли тем же путем, что и прежде, и вновь по их курсу видят сияющий дворец хрустальный на скалах стоящий.
Внезапно море сделалось неспокойным, тучи стали сбегаться, ветер подниматься. Направил свою ладью царевич к острову, да не тут-то было: буря началась страшная, — закрутило ладью словно веточку, в клочья парус порвала.
Понял Иван, что за сила тут бесчинствует. Почувствовал, как бьется в нем кровь богатырская, взял Меч-кладенец, вскочил на коня, и в тот же миг оказался перед хрустальным дворцом.

Только конь копытами земли коснулся, как из-за туч вылетело Чудище трехглавое, огнедышащее – Змей Горыныч.
Взвился конь под богатырём пламенный, уклонился от огня направленного; извиваются головы змеиные, на коня царевича нацелились; и мгновенно отрубил он Змею головы, сразу две, а потом и ещё одну.
В тот же миг, задрожала земля, зазвенело стекло, стал дворец хрустальный рассыпаться.

Ищет Иван девушку, зовет — да нет её, не отзывается.
Гул стоит кругом, сотрясается всё вокруг, падают обломки дворца, бьётся стекло, да головы Змея Горыныча дымятся.
Вынес конь царевича к скалам прибрежным, где впервые увидел он девушку, а там Сияна — ни жива, ни мертва, среди дельфинов прячется.
Поднял богатырь её на руки, бросил вперед себя рушник матушкин, а он будто радуга, хрустальным мостом обернулся и до царства родного перекинулся.
И поскакали на коне Иван с Сияной по мосту прямо до царства, а как ступили на землю родную, оглянулся царевич, а моста, как и не было…