Театр нефтеперегонного завода

Есть в нашем городе маленький театр имени Нефтеперегонного завода. Ну да. А что вы хихикаете? У нас полстраны – имени нефтеперегонного завода, а тут всего лишь театр.

Примой и лицом театра была местная знаменитость Анетта Чарующая. То есть это её сценический псевдоним. По паспорту нашу актрису звали Ася Черепашкина.

Анетту-Асю обожали все зрители и спонсоры от нефтеперегонного завода. Ася была харизматичной, талантливой и разноплановой актрисой. Но была у Анетты одна природная особенность. Когда она влюблялась (а влюблялась она регулярно) – она резко худела от нежных чувств. Ася переставала есть, много мечтала, читала стихи и курила горькие дамские папиросы.
 
Однако стоило страсти охладеть – Ася тут же начинала неумеренно питаться и заедать своё горе из холодильника. В итоге её вмиг разносило вдрабадан, словно внутри Аси кто-то взорвал жировую бомбу.

Этими природными колебаниями примадонны была очень недовольна художник по костюмам Светлана Павловна. Представляете, каково вечно перешивать костюмы на актрису, у которой каждую неделю разные параметры?

- Успокойте как-нибудь свою звёздную блямбу! – говорила костюмерша худруку Пачкину. – Повлияйте на неё, чтоб хотя бы месяц ходила одинаковой! У меня уже ниток и тесьмы не хватает! И матерщины тоже.

В театре в тот сезон шло три спектакля, и во всех Анетта Чарующая играла главные роли. В утренних представлениях она была Золушкой, днём играла героическую Жанну д`Арк, а на вечернем представлении выступала в трагической роли Анны Карениной. Швее Светлане Павловне приходилось держать руку на пульсе и следить, чтобы гардероб Анетты соответствовал текущему моменту и размеру.

В начале сезона влюбчивая Анетта жила с худруком Пачкиным и держала себя в форме. Она курила, закатывала глаза и читала стихи. На спектаклях все три костюма сидели на худощавой примадонне как влитые.

Но потом между примой и худруком пробежала чёрная кошка. Ася пригорюнилась и начала стремительно набирать вес. Сценический образ смазался. В роли голодной и работящей Золушки Ася смотрелась неубедительно. Она не помещалась в карету из тыквы, а её хрустальная туфелька походила на корыто и принц таскал её с выражением ужаса на лице. 

- Ватрушка привокзальная! – сказала швея Светлана Павловна и засела за машинку. – Не баба, а барометр. Как разлюбит – так разбухнет.

Не успела швея подогнать все костюмы под новые пропорции примы, как у Аси вспыхнул обжигающий роман с режиссёром Ручкиным. Влюблённая Ася прекратила доить холодильник и снова ударилась в поэзию. С того же дня она начала таять как свечка.

Костюмер Светлана Павловна была в гневе.

- Ручкин! – сказала она режиссёру. – Как человека тебя прошу – люби и тереби эту шмырлу как следует. Сколько можно шмотки перекраивать?

Похудевшей Анетте внезапно стали велики рыцарские доспехи в спектакле «Жанна д`Арк». Бедный епископ по полчаса разыскивал её внутри панциря, чтобы казнить. Зрелище затягивалось, зрители скучали и драматичность действия сильно страдала.

Швея Светлана Павловна не спала три дня и три ночи, уменьшая размеры костюмов. Но едва она приспособила одежды под новый формат Анетты, как прима разлюбила режиссёра Ручкина, бросила курить и вновь атаковала холодильник.

- Да какой же маракуйи! – сказала художница и пригрозила задушить бестолковую Анетту портновским сантиметром.

Ася угрожающе толстела от очередного застоя на личном фронте. Наряды на ней трещали по швам. Когда Ася ложилась под поезд в спектакле «Анна Каренина», было непонятно, кто здесь паровоз, а кто – Каренина. В наряде Жанны д`Арк располневшая Анетта смотрелась тоже странно. Когда по сюжету её сжигали на костре, в зале ехидно замечали, что кучки бутафорских дров на такую тушу явно маловато.

В отчаянии швея вставила в доспехи примы бельевые резинки, чтобы те повторяли её нестабильные объёмы. Но в один прекрасный день во время «Жанны д`Арк» на сцене раздался взрыв: резинки на мясистой Анетте вдруг лопнули и доспехи разметало во все стороны вместе с палачами.

К счастью, Анетта не растерялась. Оставшись в нижнем белье, она упала среди сцены и притворилась мёртвой.

Епископ тоже не растерялся и сказал:

- Бог правду видит. Грешница самоликвидировалась! Аминь.

Зрители рукоплескали. Из-за этого за кулисами не был слышен страшный мат костюмера Светланы Павловны.

- Перестань влюбляться и разлюбляться, скотина! – орала она на примадонну после представления. – Определись уже, саранча калмыцкая!

- А чо я сделаю, если мне влюбляется? – резонно возражала Ася Черепашкина, пожирая очередной бутерброд. – Мужики придут и уйдут, а у меня от них душа трепещет и чувства бултыхаются.

Доведённая до белого каления Светлана Павловна снова перешила все костюмы и категорически заявила, что это последний-распоследний раз.

Буквально на следующий день худрук Пачкин представил коллективу нового актёра Тычкина. Взгляды Аси и Тычкина случайно скрестились. Между ними проскочила искра и запахло страстью на всю жизнь... ну или месяца на два-три верняком. При виде молодого и подающего надежды юноши примадонна Анетта машинально отбросила шаверму и потянулась за сигаретами.

- «А ты — как в бурю снасть на корабле, - сказала она многозначительно. - Трепещешь мной, но не придёшь ты снова…»

- «…В твоей любви нет ничего земного,- подхватил молодой актёр Тычкин и поднёс Асе прикурить. - Такой любви не место на земле!»

Раздался страшный грохот - Светлана Павловна швырнула между влюблёнными казённую швейную машинку.

- Эй ты, дарование, - сказала костюмерша актёру. – На Аську губу раскатал,  Дон Кихот Чуханческий? А с пятьдесят четвёртого на сорок шестой размер перешивать умеешь?

- Найн, - почему-то по-немецки ответил Тычкин. – А надо?

- Тебе – надо, - сказала Светлана Павловна. – Закон театра: в койку к Аське – только через швею. Забодали со своей любовью, лицедеи хреновы.

Швейную машинку актёр Тычкин освоил на удивление быстро.