Избушка-попрыгушка

                Поздняя осень, грачи улетели,
                Лес обнажился, поля опустели...
                Николай Некрасов.

   А дальше у классика совсем грустно, про несжатую полоску и так далее.

   Память услужливо рисует низкие, почти без просветов, лохматые тучи, изо дня в день нудно поливающие землю моросящим дождем, наполняя каждую клеточку не только природы, но и людей, холодной тягостной влагой.
   С нижнего яруса леса, низкорослого кустарника различных пород, упал лист, покрыв лесную подстилку разноцветным желто-красно-коричневым лоскутным одеялом. Лес стал прозрачным, а хрустящий после даже легкого морозца ковер из листьев далеко разносит звуки шагов зверя или человека. На кончиках каждой еловой или сосновой иголки висит, постепенно увеличиваясь, норовя мгновенно сорваться вниз, капля воды, и стоит чуть задеть низкую ветку, как на тебя обрушивается, мощный холоднющий душ, попадая, в том числе и за шиворот. Струйки воды, постепенно высыхая, бегут по спине почти до пояса. Б-р-р-р. Но видимо для создания равновесия даже в конце октября природа иногда выдает такие прекрасные дни, что просто диву даешься. Видимость, как говорят летчики, миллион на миллион, синее, синее, слегка подернутое дымкой небо, воздух, промытый через сито предыдущих дождей, такой чистый и легкий, что хочется нарезать из него кубики и где-то сохранить его до пыльного жаркого лета.
   Ночью же землю накрывает черное звездное покрывало, с такими яркими и крупными созвездиями, что возникает мощное желание сбегать за старым учебником астрономии, и, наконец-то, понять, где же эти Волосы Вероники и Кассиопея, Дева и Ариадна, а то школьных знаний хватает лишь для того, чтобы распознать Большую медведицу и Малую, с путеводной Полярной звездой на хвосте.
   Как-то вечером после такого ясного дня мы большой компанией в составе: жена, трое пацанят и, конечно, меня на новенькой «четверке», речь ведь идет о средине девяностых годов, прибыли на нашу, не так давно построенную дачу. Избушка встретила нас в буквальном смысле довольно холодно, ведь это днем плюс десять, а ночью при ясном небе ноль или даже небольшой минус, так что печка-печурка выручи меня, точнее нас. Несколько сухих поленьев, смятая газета, одна единственная спичка, и вот уже огонь ритмично, набирая силу, толкает изнутри печную дверцу. Ну-ка, соберите на улице обрезки досок, а после возведения совсем недавно рядом с домом гаража их валялось множество. Двое, трое не то, что один. Несколько минут, и возле печи лежала целая куча сухих сосновых дров.
   Накормленный этим топливом огонь с утроенной силой забушевал в топке. Говорят, что на огонь и бегущую воду можно смотреть бесконечно. Вот и мы расселись вокруг печи и, как один, смотрели на жаркое пламя. Отсветы огня причудливо разрисовывали лица ребят, глаза их блестели. И я, старый, пардон, тогда еще совсем не старый, но все равно пень, увлекшись этой картиной, совсем забыл, что надо чуть укротить это буйство, закрыть поддувало. Жена начала раскладывать привезенную из дома снедь, как вдруг огромной силы взрыв обрушился сверху на наш домик. По крыше из оцинкованного профнастила, скатываясь, застучали камни, а избушка, как мне показалось, подпрыгнула на фундаменте. Все тотчас замолчали. Несколько томительных секунд и новый взрыв с еще большей силой потряс наше укрытие, а сруб подпрыгнул на еще большую высоту, и новые камни застучали по кровле.
   Ни фига себе, сказал я себе! Конкуренты? Но я, кажется, никому дорогу до такой степени не переходил. Ведь в доме трое детей, беспредел какой-то. И что рвануло на крыше? Выстрел из гранатомета? Это не шутки. Раздумывать о произошедшем было некогда, надо действовать. Быстро извлекаю ружье из чехла, вбиваю в стволы два патрона, не разбирая, что там дробь, картечь или пули, и, хотя прекрасно понимая, что представляю отличную мишень, скатываюсь с крыльца веранды в ближайшие, еще не сбросившие листья кусты смородины. Падаю на землю и, стремясь максимально унять бьющий в уши поток адреналина, напряженно вглядываюсь и вслушиваюсь в окружающую дом темноту. Но, ни шума двигателя удаляющейся машины, ни осторожных звуков шагов человека, ничего, только кромешная тьма и абсолютная тишина вокруг.
   Выдержав паузу минут в пять, все еще сжимая ружье, выхожу на дорогу, осматриваю кюветы. Везде пусто. В окружающие с двух сторон участок кусты не лезу, ведь не будет же нападавший, отступая, ломиться, словно сохатый, с треском и шумом, ломая ветки. Нигде никого и ничего, только где-то вдали брешет чья-то неугомонная собака, да с небес недоуменно смотрят на меня крупные яркие звезды. Над крышей из трубы мирно поднимается белый столб дыма, постепенно превращаясь в размытую спираль. Тишь да гладь, да божья благодать.
   Разряжаю оружие и возвращаюсь в дом, рассказываю о своих наблюдениях. Оцепенение, охватившее всех, постепенно проходит. Пацаны наперебой восторженно делятся впечатлениями о происшествии. Так проходит почти час. Наконец все успокаиваются и засыпают.
   А поутру они проснулись, точнее я встал самым первым, вышел на улицу и огляделся: по всему свежевспаханному огороду в радиусе двадцати метров разбросаны обломки кирпичей, а из развалины дымовой трубы косо торчит толстостенная асбоцементная труба. И тут я понял, что заставило нашу мирную избушку превратиться в избушку-попрыгушку. А причина заключалась в следующем: мощное пламя от горящих в печи сухих сосновых досок быстро нагрело внутренние слои трубы, венчающей кирпичный дымоход. По законам физики они стали расширяться, но так как теплопроводность асбоцемента невелика, наружные слои, находясь в холодной зоне, не успевали этого сделать, и стали преградой для увеличивающихся в объеме внутренних. В результате этой борьбы внутренние слои с двойным взрывом разорвали внешние. Сила этих взрывов была такова, то я недаром вспомнил о гранатомете.
Я к тому времени имел почти тридцатилетний стаж работы в строительстве, два высших образования (не хвастаюсь-горжусь), одно из которых профильное. Довелось участвовать в возведении множества различных сооружений, в том числе воистину циклопических Байконурских, но даже видя, чем заканчивается дымовая труба моего домика, не среагировал. И вот вам результат.  Правда в этот же день сосед Юрий Михайлович, судовой механик из латвийского города Вентспилс вместе с моим средним сыном Дмитрием восстановили конструкцию трубы и даже ее оштукатурили. С тех пор она служит избушке исправно и безотказно.
Резюме: учите матчасть, господа, товарищи, друзья.

Александр Косульников            г. Москва     31.10.2021г.   14-14