Комсомольское поручение

    Я очень люблю творчество Дины Рубиной. Когда я прочла ее рассказ “Концерт по путевке общества книголюбов", я вспомнила эпизод из своего студенческого прошлого.  Студентам ХИИТ;а райком комсомола дал поручение сформировать педотряд (как звучит!) для общественной работы в колонии малолетних преступников, а, точнее, в тюрьме для подростков. Она находилась недалеко от центра города на ул. Володарского и примыкала к тюрьме для взрослых на Холодной горе по ул. Свердлова, сейчас - Полтавской шлях. В Харькове еще были сильны традиции колонии А.М. Горького и А.С.Макаренко (но то была колония для беспризорников), а эта для настоящих преступников. Это был 1958 год. Мы, студенты второго курса факультета ПГС (будущие строители). Меня вызвали в комитет комсомола института (я не очень поняла, и почему именно меня) и поручили подобрать несколько девочек для этой работы. Конечно, я привлекла девочек из нашей группы, своих подружек - 5 человек, а мальчиков факультета АТС комитет назначил сам. Всего нас было 20 человек - по количеству отрядов. Мы там должны были проводить "культурную работу". Когда я дома рассказала маме об этом поручении, она сказала: "Нет-нет, они недостойны даже на тебя смотреть!" А я ей: "Мама, как тебе не стыдно, ты - член партии, а это - комсомольском поручение!" Мама сдалась. А мою самую близкую подружку Леру Ушакову, дочку профессора нашего института, её мама Фрида Робертовна не пустила, хотя говорила, что, "когда Лера с Лорой, я за Леру спокойна".
     И вот мы в колонии. Она "разбита" на 20 отрядов по 20 человек. В каждом отряде свой командир, которому немного больше 18 лет. Пришли воспитатели и "разобрали" нас по отрядам знакомиться с ребятами. Мне достался 6 класс и переростки. В колонии они 4 часа работают и учатся (4-5 уроков в день), иногда получают золотые и серебряные медали. Кто, за что сидит нам не рассказывали, воспитатель сказал, если вы будете знать, то даже не подойдете к некоторым из них. Входим в класс - большая комната, в одной стороне - парты, в другой - двухъярусные кровати. Воспитатель меня представил. У меня, наверное, был такой вид, что несколько человек спросили: "Вам дать водички?" Мы приходили к ним один раз в месяц, в воскресенье, рассказывали о знаменательных датах, об искусстве, проводили праздники (обычно для всей колонии). Ребята - большие умельцы. На Новый год делали вращающиеся ёлки, железные дороги, интересные игрушки. У меня долго хранился искусно сделанный веер из выструганных дощечек с очень красивым кружевом. За работу им платили деньги, и они могли их тратить. Я не знаю, как мальчикам, а нам, девочкам, они дарили подарки - сумки, шарфики. Всегда был чай с конфетами. Относились к нам уважительно. Кому-то из девочек рассказывали, за что сидели. Мне - нет, никто, никогда. В воскресенье иногда к ним приезжали родители, нас видели. У меня был очень неудобный случай, когда мама моего командира начала целовать мне руку со словами: "Спасибо, тебе доченька, что ты к ним приходишь". Остался в памяти вечер, который проводил наш отряд для всей колонии. Отмечали 90 лет со дня рождения А.М. Горького. Я рассказала о его жизни и творчестве, а своим подопечным дала задание выучить "Песню о буревестнике" и "Легенду о Данко". Отрепетировала с ними и вот концерт. С "Песней о буревестнике" прошло все гладко, а "Легенду о Данко" другой мальчик читал очень эмоционально и на словах: "И вот он разорвал руками свою грудь (жест) вынул из неё свое сердце, высоко поднял его над головой (жест).
Оно сняло так ярко (в сторону) чёрт, как же оно сияло?" Я тихонько подсказываю: "как солнце, как солнце". Он пальцем показывает на меня и говорит: "Во, во, как солнце." Зал был в восторге. И дальше слова легенды: "Его сердце было наполнено любовью к людям", наверное, звучали, как кощунство, учитывая кто и где эти слова произносил. Эта легенда из одного из самых романтичных рассказов А.М. Горького. А сам Горький говорил: "Всем хорошим во мне я обязан книгам." Мы надеялись, что в их сердцах и душах что-то осталось от общения с нами. Мы там работали 1,5 года и вдруг пришла амнистия на всю колонию. 
        В наш институт отправили письмо и выразили нам глубокую благодарность, просили продолжить работу с новым составом. Со спокойной совестью мы отказались - уж очень тяжелым было для наших светлых душ общение с ними.  Через 2 года самодеятельность ХИИТ;а ездила с концертами на шахты Донбасса. Я уже была замужем и поехать не могла. На одной шахте к нашим студентам подошел парень из моего отряда и попросил передать мне записку, в которой сообщил, что он работает в шахте на месте своего погибшего брата и с благодарностью вспоминает нашу работу в колонии. Мне было приятно. Когда мы пришли в колонию, нас предупредили, чтобы никому не давали своих адресов, телефонов ни у кого не было, но имя, фамилию и факультет они знали. И вот через 2 года я получила этот привет. Наверное, что-то в душе у него осталось. Вот такой штрих есть в моей биографии.
       Из нас пятерых сейчас осталось только трое: Люда Викторова в Самаре, Люда Земенко в Харькове и я в Израиле. Когда связываюсь сейчас по телефону или скайпу, мы вспоминаем наши студенческие годы, мы вспоминаем и это. Им тоже есть, о чём вспомнить. К большому сожалению, Лоры Меркуловой и Лариски Сладковской уже нет.