Буду молчать!

Закономерно кто-то в очередной раз нарушил ритм её счастливых минут. Хоты бы одну минутку посмотреть в глаза дочери, коснуться её руки (пальчика хотя бы).
Но Натка не приехала на встречу.
Вот взяла и не приехала. Нашла какую-то прореху в отношениях «мать – дочь». Ну как она могла, вот так – взять и не приехать!
Четыре часа полёта на ТУ-38, два часа тряски в автобусе по весенним неухоженным дорогам до города, где намечалась встреча. Потом ещё двое суток в холодном номере гостиницы. А вдруг, а вдруг – думала женщина и ждала. Она же мать. И дочка у неё – единственное дитя. И любит-то она её безмерно. И не виделись они вот уже целый год! Ждала.  А что делать? Самолёт в обратный путь только через двое суток. Или… через трое?
Мысли путались.  Она сердилась и на дочь, и на себя.
Припёрлась! И чего я сижу в этой ужасной гостинице? Пойти погулять по городу что ли? А вдруг передумает и приедет, не застанет меня.
Женщина подошла к зеркалу.  Это я что ли? В голове звучал и звучал голос дочери: «Мама, я не приеду! Зачем? Мы же не понимаем друг друга! Не жди! Возвращайся в свою Сибирь!»
Возвращайся. Как у неё всё просто. Я же почти год копила деньги на эту поездку со своей небольшой зарплаты. Да что там деньги! Я так скучаю, по её голосу, по привычным  движениям её тела, по её улыбкам и даже по сердитым и недовольным периодически взглядам.
Вот же дурёха! Напридумывала себе разных обидок. Молчит!
А дома… свой уют, свой размеренный ритм жизни, свои тонкости стихосложения. Женщина пишет и пишет неплохо, порою даже изысканно. Так говорят друзья. А друзья они и есть друзья, лгать не будут.
Стихи стихами. А дочь молчит.
Ну что ж! Ладно, Натка, молчи! И я буду молчать!
«Буду молчать! Не позвоню!» - сказала женщина своим друзьям.
В груди что-то надломилось. Как жить?
Скука, одиночество и неприкаянность. Всё падает из рук!
Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт!  Да пошёл ты!
«Звенящей походкой я вышла из мая…» - запела женщина. И позвонила Натке первого июня – международный день защиты детей.
На том конце провода плакали, плакали жалостливо, тихо-тихо.
Натка, Натка моя, дурёха!