Эссе

…я сижу перед костром, изредка бросаю в огонь сучья, ломая их об колено. Искры летят вверх, загорающиеся ветки щелкают, стреляют угольками. Темнота подступает со всех сторон, падает и валиться сверху  вместе со звездами.

Река течет, как черное расплавленное стекло, её пересекает лунная дорожка, белая дымка тумана поднимается от воды и холод ощутимо ползет вверх, прямо к моей палатке.

Я подтягиваю к себе закопченный котелок с только что заваренным чаем, зачерпываю зеленой эмалированной кружкой и бросаю туда куски рафинада.

Сначала – чай, все остальное потом.

Потом я возьму травы, брошу ее на угли, положу вычищенную и приправленную специями и крупной солью рыбу, еще травы набросаю сверху, и через двадцать минут у меня будет поздний ужин горячего копчения. Вот тогда наступит время доставать из рюкзака старую добрую фляжку, в которой каких только напитков не побывало.

Сейчас в ней свежеприготовленный, зерновой, крепостью градусов в 60, не больше. Пробка на фляжке слегка течет, и запах самогона я чувствую даже отсюда, сквозь смолистый дух горящих веток.

А пока – веточкой размешиваю в кружке сахар, прикуриваю еще одну сигарету, добавляю свою порцию дыма к уже довольно плотному туману и смотрю в небо.
Где-то высоко плывут два разноцветных огонька – летит рейсовый из Москвы, и, судя по времени и направлению, может быть даже и в Мурманск.

Для меня сейчас, они существуют в какой-то другой реальности – Москва и Мурманск. На какой-то другой планете, так далеко, что кажется - я когда-то давным-давно читал книгу, где эти два слова упоминались, но вот про что была эта книга, какой был в ней сюжет, какая канва – убей, не помню!
Помню только, что повесть эта изобиловала банальностями, второстепенными персонажами, которые приходили, уходили и приходили вновь, нелепыми ситуациями, суть которых была непонятной, не имеющими смысла внутренними диалогами, и все это напоминало собой забытый с детства ящик стола, заваленный разным мусором, который ты после многих лет открываешь и мучительно вспоминаешь, что означают все эти старые письма, зажигалки, пружинки, чернильные ручки, болтики, свинцовые битки и старые монеты – ведь что-то они для тебя когда-то значили? Не зря же ты собирал и хранил весь этот хлам? Но сейчас уже не вспомнить.

По Мурманску я еще не скучаю, слишком мало времени прошло после отъезда.

Это ближе к осени, когда серое одеяло неба и нудный мелкий дождь придавят к земле, будет время с ностальгией вспоминать узкий тротуар вдоль госпиталя на Марата, по колено заваленный желтыми тополиными листьями, где я любил гулять, мокрые скамейки под лиственницами у музучилища, пахнущий болотным мхом и лесом ветер, который как-то случайно прорывается в центр города к вокзалу и перебивает запах дыма угля из вагона-ресторана состава, отправляющегося непременно на юг.

Но это потом, а сейчас узкая розоватая полоска на западе почти пропадает, становится совсем темно…

Да нет, не буду я ждать рыбу!

Где там моя фляга?…