Очерки эмпириосексизма

Пожалуй первое, что приходит на ум:

Наша Таня громко плачет,

Уронила в реку мячик...

Тише, Танечка, не плачь,

Не утонет в речке мяч!
 

 

Что ж, давайте разберём, что тут к чему…

Не буду никому навязывать своих мнений, да и чужих — тоже не буду. Тут мнение может быть лишь одно: эти гнусные стишки — апологетика воинствующего сексизма, скорее даже его гимн, извращённое и асоциальное прославление доминирующей позиции одного из полов в иерархии общества, ужасающее своей чудовищной, циничной откровенностью. Хотя и нельзя не отдать должное искусству, с которым мерзкая идея сексизма замаскирована автором в этих, на первый взгляд совершенно невинно звучащих строках.

Так что же на самом деле хотел сокрыть автор за этими «детскими» стихами, какую чашу яда приготовил для нас, наивных?

 

Наша Таня...

И сразу вопрос — что значит наша? Она что, по определению общедоступна? Не имеет никакой личной социальной свободы, обязана принадлежать любому и каждому (мужчине — самцу), только лишь потому, что её организм имеет иное биологическое устройство подсистемы размножения?!
Да и выбор имени — Таня, также не случаен. Это архетип женского имени, вызывающего прямую ассоциативную реакцию с женщинами лёгкого поведения, скрытая апелляция к идеалам античного гетеризма в его самом примитивном, извращённом варианте.

Но это, как мы с вами понимаем, ещё только цветочки…

… громко плачет...

Здесь уже накал сексизма прямо таки зашкаливает! Я не знаю, как вам, а мне уже физиологически затруднительно оставаться сдержанным в своих естественных человеческих реакциях среди этих «кровоточащих туш» освежёванных фраз. Этот натурализм, конечно же, специально и задумывался, чтобы оглушить наше здоровое восприятие, сместить нравственные акценты, нивелировать в нас природную непорочность…
И сразу тут же это лживое, лицемерное:

Уронила в реку мячик...

Конечно, мы догадались, что имелось ввиду!
И т.д. Мы не дошли ещё даже и до половины, но думаю, всем уже всё понятно. Мне ни к чему и далее разжигать сомнительный интерес к этому пасквилю, это было бы не достойно по настоящему грамотного, цивилизованного читателя, того читателя, который привык видеть, придя сюда, в Мастерскую, действительно хорошую литературу. Хотя, согласитесь — чтобы почувствовать разницу, как говорится, «знать врага в лицо», иногда следует пощекотать нервы и такими литературными отбросами. Тем более, что это одновременно была яркая иллюстрация эмпириосексизма.