Дама пик. Глава Х

    Наши дни.
   Все, кроме Леонида, Валерии и вельветового незнакомца, уже не стесняясь, зевали. Преферанс интересен вчетвером, так как карты раздаются лишь трём участникам. Остальные в простое. Оказавшиеся не у карт накачивали себя элитным алкоголем, который в гостевой был в избытке.
  Леонид же был полностью увлечён игрой и лишь изредка мочил губы в бокале с Курвуазье. «Вельветовый пиджак» после каждого кона делал глоток чая.  Валерия пила минеральную воду.
  Игра ей нравилась. В основе лежал математический расчёт, что при её складе характера будоражило ум и вызывало прилив адреналина.
  Конрад, выпив четыре бокала коньяка, постоянно ёрничал, плоско шутил, показывая своё несерьёзное отношение к игре. Валерия видела, что этим он скрывал своё плохое настроение. Да и игроком мужчина был более чем посредственным.
  Игорь был скован. Именно скован, а не сосредоточен. Во взгляде сквозила неуверенность, хотя играл умело. Но слишком осторожничал.
  А вот Георгий Борисович был сосредоточен. Хотя и не забывал время от времени делать большой глоток из своего коньячного фужера. С подозрением поглядывал на партнёров. Мол, знаю я вас, вы только с виду приличные люди!
  Валерия исподтишка рассматривала тех троих, с которыми так и не познакомилась. И с изумлением обнаружила, что одна из них молодая женщина. Хотя ещё полчаса назад она этого не заметила. На незнакомке были чёрные, мужского покроя брюки, клетчатый пиджак  расширяющий плечи. Стрижка женщины была почти под ноль, карие глаза смотрели на окружающих настороженно и даже с плохо скрываемой неприязнью. Взгляд смягчался лишь на Лере. Из чего девушка поняла, что обладательница клетчатого пиджака придерживается «прогрессивных» взглядов на половой вопрос. Девушке даже померещилось, что незнакомка подмигнула ей.
  Лера постаралась придать своему лицу нейтральное выражение. Нынче неприязнь к этим, по её мнению, больным людям не в чести. Хотя и само понятие чести здорово поменялось.
  Двое молодых людей, сидящих по обе стороны от «недоразумения в клетчатом пиджаке»,  как про себя окрестила недодевицу Лера, тоже принадлежали е сексменьшинству.  Хотя, если судить  по шуму, который производят эти представители в мире, они уже давно не меньшинство.
   Играли четверо на четверо. Валерия с мужчиной в вельветовом пиджаке, который просил называть его граф, Конрад и Игорь. Против них сражался Георгий Борисович с нетрадиционной тройкой.
  Поначалу удача благоволила четвёрке Георгия Борисовича. На их лицах удовлетворение сменилось презрительной жалостью к неудачникам. Что, собственно их и подвело. В решающем третьем кону они в двух первых ходах израсходовали всех козырей, и граф эффектно завершил игру червовой шестёркой.
  - Ну что ж, победители вправе требовать с проигравших жертву, - торжественным голосом, в котором, однако, сквозили нотки сарказма, произнёс Леонид.
 - Vae victis(1) ! – тихо добавил граф.
  - А что там мы должны с них потребовать? – поинтересовался Игорь.
  - Пожертвовать необходимым, - напомнил хозяин особняка.
  - М-да, задача не из простых, - вздохнул Конрад. – Думаю, никто из нас, выигравших, не представляет, чем проигравшим нужно жертвовать.
 Воцарилось молчание. Слышалось лишь тиканье настенных часов, да шум дождя сквозь приоткрытое окно.
  - Позвольте мне? – тихо произнёс граф.
 Конрад и Игорь пожали плечами, что видимо, означало у них согласие, Валерия, стараясь быть учтивой, приглашающе махнула рукой.
 Мужчина в вельветовом пиджаке учтиво склонил голову, и какое-то время рассматривал четвёрку проигравших.
 - Начнём с Вас, - обратился к Георгию Борисовичу.
 Тот сидел, сложив руки на груди, с лёгкой насмешкой поглядывая на графа.
  - Георгий Борисович Кораблёв, - начал тот своим завораживающим голосом с едва заметным акцентом. – Не последний человек в администрации Санкт-Петербурга…
  Брови господина Кораблёва грозно сдвинулись, когда он перевёл взгляд на Леонида.
 - Наш гостеприимный хозяин мне о Вас ничего не рассказывал, - поспешил заверить чиновника граф. – Я в этом прекрасном доме впервые и ни с кем не успел познакомиться.
 Он взглянул на Леру, и девушка почувствовала непонятное волнение. Потому что глаза мужчины были такого же редкого цвета, как и у неё. Только её излучали невинность и наивность, а глаза графа были всевидящими и всезнающими глазами Сфинкса.
 - Вам где-то 55-56 лет, - граф перевёл взгляд на чиновника.
 - Вы, случаем, не гадалка? – усмехнулся тот.
 - В какой-то степени – да. А Вы знаете, что имя Ваше в переводе с греческого означает земледелец?
 - Конечно! – расправил плечи Георгий Борисович. – Мой прадед владел в новгородской губернии земельными угодьями. И, говорят, они приносили ему и его семье неплохой доход.
 - Должно быть, на него работали хорошие агрономы, - заметил граф, - потому что земля на Севере России не приносит высокого урожая. Но, прошу меня простить, речь мы ведём не о Вашем пращуре, а о Вас. Итак, - граф поднял чашку с чаем, отпил глоток и, поморщившись, виновато взглянул на хозяина, остыл.
 Леонид тут же позвал тётушку, чтобы принесли горячий чайник с чаем.
– Благодарю Вас, - кивнул граф в его сторону.
 Он обратил свой взгляд на Кораблёва.
-  Имя Георгий Вам подходит как нельзя больше. ЗЕМЛЕДЕЛЕЦ!
 Граф смаковал слово, будто редкое элитное вино.
 - Человек, работающий на земле. Что же касается Вас, Георгий Борисович, то Вы не земледелец, а земли делец.
- Да что вы себе позволяете? – Кораблёв привстал со стула во весь свой немалый рост.
 - А что Вы так взволновались, милостивый государь? Вы ведь в губернской администрации заведуете землеустройством? Или я не прав?
 - Леонид! – повернул холёное лицо к хозяину глава департамента по землеустройству. – Я требую…
 - Карточный долг – долг чести! – граф тоже встал.
  Его негромкий голос был полон властности и, как раньше принято было выражаться, магнетизма. Все замерли, причём на рассерженного чиновника никто не смотрел, все взгляды были обращены на человека в старомодном пиджаке.
 - Да что вы говорите? – презрительно бросил Георгий Борисович. – Тогда причём тут моё служебное положение?
 Улыбка, которую граф подарил возмущённому чиновнику, была мягкой, но присутствующие не сомневались, что за этой мягкостью скрывались острые когти.
 - Оно Вам небходимо, - тихо произнёс он. – Разве не так?
 - Ну и что с того?
 - Если оно Вам необходимо, к чему Вы так им рискуете?
 - Не понимаю, - недовольно бросил Кораблёв.
 - А я думаю, всё Вы прекрасно понимаете, Георгий Борисович!
 Граф был сама любезность.
 - Раздавать за мзду казённые земли, разве не рисковать своим служебным положением?
 - Да кто вы, собственно, такой!?
 - Я тот, кто застал ещё графа Петра Ивановича Шувалова(2) . Великий был человек! Великий, прежде всего, своей неуёмной жадностью. Я тот, кто был лично знаком  с князем Беневентским(3) …
 - Леонид, где ты откопал этого шута горохового? – повернул Георгий Борисович своё холёное лицо к хозяину дома.
  Тот лишь пожал плечами.
 - А Вы знаете, в чём было преимущество шута? – без тени обиды продолжал граф. – Они могли говорить власть предержащим правду.
 - Но вы-то здесь говорите не правду, а чушь!
 - А вот в понедельник вы это и проверите, говорю ли я правду или несу чушь.
 - Мне не надо дожидаться понедельника и так понятно, что вы не совсем адекватны.
 - Георгий Борисович! – склонил граф голову. – Я ведь Вам помочь хочу! В понедельник следователи придут в Ваш офис с обыском.
 - Что вы…
  Лицо Георгия Борисовича стало пунцовым, слова будто застряли в горле. Граф вскочил, быстрым движением наполнил стакан минеральной водой.
 - Вот, выпейте.
 «Земледелец» машинально принял стакан, сделал глоток и тут же поперхнулся. Грохнул стаканом об стол, так что вода расплескалась по столешнице и, наполнив свой фужер  коньяком, жадно выпил.
 - Вы из прокуратуры, - выдохнул он, - или из следственного комитета?
  - За всю свою долгую жизнь, - ответил граф, - я никогда не служил. Хотя, что скрывать, был на короткой ноге со многими сильными мира сего. И порой выполнял их деликатные просьбы.
  - Ближе к делу, - взял себя в руки Кораблёв. – Вы же не просто так затеяли этот разговор? Что я должен сделать?
 - Вот это речь настоящего мужа! – воскликнул граф. – Поэтому отвечу так же прямо; Вы должны подать в отставку!
  На этот раз лицо чиновника сделалось бледным.
 - Но вы же знаете, что это не спасёт меня от  уголовного преследования!
 Во взгляде графа Лера разглядела сочувствие.
 - Я помогу Вам, – заверил он перепуганного чиновника.
 Но тут дверь в гостевую распахнулась, и в комнату вбежала тётка хозяина. Глядя на её лицо, Лера подумала, что испуганным человеком в этом доме, был не только Георгиё Борисович.
  - Там, - куда-то за спину указала женщина, - там…
 - Тётя Вера, что случилось? – подскочил к ней Леонид.
 - Лёня, тебе лучше взглянуть самому!
 - Прошу меня извинить, - повернулся Леонид к игрокам.
Они вышли с тёткой в оранжерею, в середине которой была дверь, которую за двумя большими вазонами с цветами с первого взгляда можно было и не заметить. Дверь эта вела в стеклянную оранжерею или, как называла её тётя Вера, в зимний сад.
  Сквозь стеклянный потолок смотрела полная луна, освещая оранжерею бледным светом
 - Вон он…
 Голос тёти Веры дрожал. А Леонид увидел в проходе между папоротником курчавым и кустами рододендрона, неподвижно лежащее тело.
                ***


(1) Горе побеждённым! (лат.)
(2) П.И. Шувалов (1711-1762) – российский чиновник времён Елизаветы Петровны.
(3) Шарль-Морис де Талейран-Перигор (1754-1838) – французский политик, мастер политической интриги и беспринципности.