Чужие сны. 58 глава

     Вернёмся на месяц назад, на момент, когда ранним утром, Осман бей вместе с Умидой поехали к матери. Оставив картину, которую выбрал для себя Баязид, Осман бей взял сюзане, две картины и сам сел за руль своего шикарного автомобиля. Он, нажав на пульт и автоматически открыв ворота, затем  так же закрыв их, выехал из дома.
     Умида очень волновалась, ночь с Осман беем прошла волшебно, уж на что Осман бей был искушённым любовником и по опыту знал женщин, но с Умидой он словно заново родился. Он любил лишь одну женщину - мать своего сына, свою жену, но прожил с ней совсем мало, она оставила его одного с маленьким ребёнком. После её ухода, Осман бей долгое время не мог быть ни с одной женщиной, он отходил от горя больше года. Потом встретил ту, с которой получал удовольствие, но не более того. Любви в его сердце не было ни к одной женщине. И тут, вдруг, эта девочка из далёкого Узбекистана... мог ли Осман бей хотя бы предположить, что в его сердце вдруг вспыхнет то далёкое, давно забытое чувство? Нет конечно, ведь в Ташкент он ехал с определённой целью. Он благодарил Всевышнего за это, как он сам считал, неземное чувство. Только любя, можно получить наивысшее блаженство от близости с любимой.
     - Беим, но как же я появлюсь в этом платье перед Вашей матерью? - надев своё то самое нарядное платье и показываясь Осман бею, поворачиваясь во все стороны, спросила Умида.
     Осман бей не совсем понял, о чём она говорит, но догадался, что речь идёт о платье и о матери, слова похожие и Умида заметно нервничала.
     - Дур(стой)! Бен бильюрим(я знаю), дур, - сказал Осман бей и тут же вышел из комнаты.
     Вскоре он вернулся с охапкой разных платьев и шарфов, которые оставила Луиза, так ничего с собой не забрав. В тот момент ей было не до платьев и нарядов.
     - Что это? Беим, откуда такая красота? Гузаль... чок гузаль, нардан (очень красиво, откуда)? - всё же смогла спросить Умида.
     Осман бей улыбнулся и подошёл к ней, бросив все наряды на кровать. Потом обнял её и прижался губами к её губам, в долгом, крепком поцелуе.
     - Бен сени чок севьюрим гузалим... кий(я тебя очень люблю, надевай), - сказал он, оставляя Умиду одну в комнате.
     Она выбирала недолго, ей очень понравилось бирюзовое платье со стразами, приталенное и длинное, книзу расклешённое, с длинными рукавами и белого цвета шарф, с мелкими каменьями.
     - Умеют же турки красиво жить. Какая красота! Может эти наряды его покойной жены? Не хотелось бы ему напоминать о грустном. О, Аллах, благодарю тебя за эту неземную любовь! - глядя в большое зеркало, надевая на голову шарф, произнесла Умида.
     От любви ли, или от счастья, Умида и сама преобразилась. Глаза её радостно блестели и щёчки порозовели. Она была симпатичная, типичная узбечка, кареглазая, чернобровая, с пухлыми губами и тонкой шеей, но сейчас стала просто красавицей и сама себе нравилась в отражении огромного зеркала в спальне.Спустив шись вниз, Умида вышла во двор, где её ждал Осман бей, докуривая сигарету. Обернувшись и увидев взволнованную Умиду, он застыл в восхищении.
     - Чок гузаль сен севьюрим... - произнёс Осман бей, подходя к ней.
     - Только бы маме понравится, иначе, придётся возвращаться в Ташкент одной... - почему-то подумала Умида, садясь в машину, дверцу которой ей открыл Осман бей.
     Проезжая по широкой дороге, Умида с восхищением озиралась по сторонам, вглядывалась вдаль, любуясь неповторимой красотой Стамбула. Её восхищали старинные строения, которые, казалось, могли рухнуть в мгновение, но простояли века, любовалась мечетями, с совершенной старинной архитектурой. Ей казалось, что Стамбул просто бесконечен, ему не было конца и она попала в сказку.
     Ниса хатун ждала сына и будущую невестку, Осман бей позвонил матери ещё вечером, сказав, что искренне полюбил и приехал в Стамбул со своей будущей женой. Ниса хатун немного волновалась, ведь она уже и не надеялась, что её единственный сын когда-нибудь женится. Женщина была очень рада, что сын полюбил и решил жениться, значит ещё может и детей родить. Ниса хатун велела прислуге накрыть стол в столовой и приготовить булгур, турецкий плов, попросила привезти сладости и непременно лукум и пахлаву, велела приготовить бекмес и шербет, все эти яства любил Осман бей, а значит должна полюбить и его будущая жена.
     Умида очень волновалась, у неё дрожали руки и ноги, внутри было напряжение, до боли в суставах. Оставив машину за воротами дома, так как после визита к матери, он решил ехать в мечеть, чтобы провести обряд никяха, Осман бей вместе с Умидой вошёл во двор огромного дома.
     - Мирак этма. Куркма, гузалим(не волнуйся, не бойся, моя красавица), - сказал Осман бей, взяв Умиду под руку.
     Ниса хатун ждала их у парадных дверей, рядом стояла молодая женщина, она работала в доме Ниса хатун и как оказалось, приехала из Узбекистана.
     - МашаАллах! Какая она красавица! Добро пожаловать, сын мой, невестка... - перевела девушка слова Ниса хатун, как та ей и велела.
     - Хуш курдук, Онэ, - ответил Осман бей, целуя протянутую ему руку матери и приложив ко лбу, затем отошёл в сторону, пропуская Умиду.
     Вся дрожа, она подошла к Ниса хатун, которая протянула ей руку. Умида растерялась, не зная, что делать.
     - Сестра, поцелуй ей руку и приложи ко лбу. Это выражение почтения к старшим, - подсказала молодая женщина, что Умида тут же и сделала.
     Ниса хатун крепко обняла Умиду и увела в дом, оттуда они прошли в столовую. Дом восхищал Умиду, но она скромно опустив голову, шла рядом с Ниса хатун.
     - Меня зовут Шахло опа, обращайся, если что-то будет непонятно, - сказала молодая женщина.
     Но когда все сели за стол, Шахло осталась стоять за спиной своей хозяйки. Умида поразилась, в Узбекистане всё было не так.
     - Прислуге не положено сидеть за одним столом с хозяевами. А ты теперь член семьи и очень понравилась хозяйке, - ответила Шахло на немой вопрос Умиды, не называя имени Ниса хатун.
     Булгур Умиде понравился, но услышав, что это плов, она удивилась, но промолчала.
     - Ох, сынок, думала уже не дождусь, когда ты женишься. Я так рада за тебя, а девушка... она так молода, это ничего? - спросила Ниса хатун.
     - Я очень люблю её, мама, возраст или разница в возрасте - это не столь важно. Она родит мне детей, здоровых детей, это мне милость от Всевышнего, мама, - ответил Осман бей.
     - ИншаАлла, сынок, ИншаАлла... - прослезившись, ответила Ниса хатун.
     Что ж, поев и немного поговорив, Осман бей позвонил друзьям, которые с удовольствием приняли приглашение быть свидетелями на его обряде никяха и они договорились встретиться у мечети, по дороге в районе Эминёне.
     - Мама, мы должны идти, нас ждут Юсуф бей и Ахмед бей. Умида? Поехали, дорогая. Да... чуть не забыл, это для тебя, мама, Луиза и Баязид тебе передали и от нас с Умидой, конечно, - первым встав с дивана, где они расположились в зале, сказал Осман бей.
     О том, почему Осман бей не приехал вместе с сыном и Луизой, он сказал матери ещё вечером, так же сказав, что они поженились. Увидев картины с местным, национальным колоритом, а затем и сюзане, Ниса хатун была в восхищении и с умилением сложила руки перед собой.
     - МашаАллах! До чего красиво! - воскликнула она.
     Умида вновь подошла к Ниса хатун и поцеловав ей руку, приложила ко лбу, женщина расчувствовалась и крепко обняла её, попросив приезжать к ней почаще. Осман бей и Умида выехали на дорогу и поехали в мечеть, где должны были скрепить свой союз обрядом никяха.
     Луиза приготовила завтрак, Баязид прошёл в ванную комнату, принять душ. Вытирая голову, он вышел и прошёл на кухню.
     - Баязид... мне надо сказать тебе... но... ещё я и сама точно не знаю, нужно к врачу сходить... - начала говорить Луиза, очень волнуясь и перемешивая турецкие слова с узбекскими.
     - Аллах, Аллах! Зачем к врачу, милая? Ты заболела? - испуганно воскликнул Баязид, взяв жену за руки.
     Луиза улыбнулась и покачала головой.
     - Я здорова, Баязид... но мне кажется... я беременна, - едва сдерживая радость, произнесла Луиза.
     Баязид застыл, не осознавая, что сейчас сказала жена.
     - Беременна? Собирайся, мы идём к врачу, - бросая полотенце на спинку стула, воскликнул Баязид.
     - Давай сначала позавтракаем, милый, только... мы же хотели пойти к Бабуру? На похороны его мамы, - сказала Луиза.
     - Олмас, хаер, нельзя, нет! Если под сердцем ребёнок, к покойнику нельзя идти. Завтра сходим, не сегодня, - заявил Баязид.
     - Но... я... почему? Примета такая? Я в приметы не верю. Но если ты так говоришь... хорошо, милый, садись уже за стол, я есть хочу, - заваривая кофе и себе, и мужу, ответила Луиза.
     - Луиза, жаними парчаси(частичка моей души), кофе тоже нельзя. Прошу тебя, родная, не стоит подвергать нашего малыша опасности, - совершенно серьёзно сказал Баязид.
     - Откуда ты всё это знаешь, Беим? - улыбаясь, спросила Луиза.
     - Читал где-то... кажется... или бабушка говорила, какая разница? Мне можно, тебе нельзя, - целуя жену в красивый носик, ответил Баязид.
     Позавтракав, они вдвоём вышли из дома и спустившись вниз, задумались, не зная, в какую сторону им идти.
     - Нужно спросить, где находится поликлиника... - растерянно озираясь по сторонам, сказал Баязид.
     Навстречу шла женщина, видимо, вышла она из дома, в котором жили Луиза и Баязид.
     - Простите, не подскажете, где районная поликлиника? - спросила Луиза, когда женщина поравнялась с ними.
     - А поликлиника через дорогу, между домами. Вот, пройдёте круг пединститута и прямо, через дорогу, - ответила женщина, показывая рукой в сторону этажных домов.
     Поблагодарив её, Баязид с Луизой пошли к поликлинике. Очереди почти не было, две молодые женщины сидели в ожидании. А когда подошла очередь Луизы, оглянувшись на Баязида, она вошла в кабинет. Баязид хотел было зайти с ней.
     - Дур, сен кол, олмас, бен узум(Стой, ты останься, нельзя, я сама), - от волнения, воскликнула Луиза на турецком языке.
     В доме Бабура, с утра собрались люди, где Халима опа вместе с Саодат, приготовили в зале место для покойной. Они кое-как вынесли стол и стулья, позвав на помощь сына Саодат. А когда Садык Каюмович привёз из больницы тело жены, женщины переодели её и постелив в середине зала два сложенных одеяла, положив подушку, застелили простыней и приготовили покрывало, куда и положили тело покойной, накрыв сверху покрывалом и накрыв лицо шёлковым платком.
     - Паранджу и мурсанг я принесу из дома, для себя приготовила. И сундук нужно открыть, может Дильбар приготовила для себя всё необходимое для похорон, - сказала Халима опа, задолго до того, как привезли тело покойной.
     - Она была на высоком посту, думаете, ей было до того? Да и не старая она была, вроде и пятидесяти не было, да? - с сомнением спросила Саодат.
     - Перед смертью все равны. Помнишь, несколько лет назад, когда похоронили её свекровь, она у меня спросила, что именно нужно купить для похорон. Я и написала ей список, уверена, Дильбар всё приготовила, она была очень ответственная женщина. А как жалко-то её, о, Аллах, прими её грешную душу в свои райские сады, - произнесла Халима опа, обведя ладонями лицо.
     И она не ошиблась, открыв сундук, женщины нашли всё необходимое, даже мурсанг и паранджу. И в больших пакетах, лежало всё необходимое для тех, кто омоет тело и выкопает могилу, а это одежды с ног до головы.
     - Вот тебе и высокий пост. Ох, бедная женщина, сына не успела женить, внука не успела поняньчить, - заплакав, сказала Халима опа.
     Вскоре, двор наполнился мужчинами, а в зале сидели женщины и читали молитвы для блага усопшей. Пришли и сотрудницы с её работы, коллеги Садыка Каюмовича, однокурсники Бабура. Сами они с отцом стоял за воротами, на улице и принимали соболезнования, прибывающих на похороны людей. Приехали и дальние родственники семьи, которые стояли рядом с ними. Плохая весть разносится быстрее, чем радостная. Все хотели проститься с Дильбар Икрамовной и никто не мог поверить, что её больше нет, в таком возрасте, с таким достатком и с такой работой.
     - Вот ведь смерть, выбирает не по статусу и богатству, там все равны и бедные, и богатые, - тихо сказала Максуда Гулямовна.
     Она и вовсе не могла поверить, что её подруга ушла так рано, как она считала, ничего не увидев в жизни.
     - На днях видела её, она сказала, что скоро женит сына, просила меня поехать с ней сватать девушку. Я ведь двух сыновей женила, знаю все тонкости сватовства. Вот ведь как вышло... бедная женщина. Столько невыполненных желаний осталось, - ответила соседка, сидевшая рядом с Максудой Гулямовной.
     - А Дильбар Икрамовна не говорила, к кому вы хотели пойти сватать невесту? - не удержавшись, спросила Максуда Гуямловна.
     Соседка с удивлением подняла голову и посмотрела на неё.
     - Да разве ж теперь это так важно? - спросила она.