Паранойя

 Телефон звонит долго и настырно. С трудом выбираясь из вязкого сна, поднимаю трубку. Шипящий, захлёбывающийся голос полухрипит - полушепчет
- Чтоб ты сдохла, тварь!
Ещё не проснувшись толком, привычно блокирую номер. Ползу на кухню, шаркая полунадетыми тапочками. Наливаю чашку кофе - и сажусь за стол. Всё равно не усну уже...
Мельком проглядывая новости, испытываю приступ тошноты. Или жёлтая пресса - или очередная статья с настолько безобразными ошибками, что безграмотность автора исключается - так уродовать речь можно только сознательно.
В мессенджере несколько новых сообщений от неизвестных мне людей. Людей - это так, навскидку.
Пару лет назад я имела глупость стать автором на дзене. Именно автором - блогер это что - то, непостижимое моему уму. Ещё большей глупостью было писать открыто и искренне автобиографические статьи.
Прекратить всё это меня побудил не страх - а растущее отвращение к окружающим. Пришлось уйти. И вот отголоски.
- Я буду счастива, когда твой сын тебя зарежет.
- Алкоголичка, проститутка.
- Жидовская морда - мало вас сожгли в концлагерях!
 - Танечка, куда же Вы пропали? Нам так Вас не хватает!
Со вздохом блокирую первых троих.
Над четвёртым сообщением долго раздумываю. Написать, куда пропала и почему? Спросить - почему Вам не хватает самих себя? Бессмысленно и бесполезно.
Овечаю коротко  и сухо - пишу на прозе ру.
Светает. У меня сегодня очередное собеседование. Контора серьёзная - и работа  - тоже.
Лью на голову ледяную воду, кладу пакетики со спитым чаем на красные, как у кролика глаза.
Наконец отражение в зеркале перестаёт быть пугающим - просто усталая женщина неопределённого возраста.
Промозглый ноябрьский двор. Автобус. Электричка. Метро.  Автобус. Хмурые прохожие прячут носы в поднятые воротники.
Менеджер ( конечно же Карина - всех менеджеров зовут Кристинами или Каринами) выносит мне анкету и задаёт пару вопросов на очень плохом русском с очень сильным акцентом. Вопросы такие - умею ли писать в журналах и пользоваться компьютером.
С трудом сдерживаясь, спрашиваю - Карина, а Вы резюме - то читали?
Анкета летит на пол, разгневанная Карина- Кристина исчезает в глубинах коридора.
Через пятнадцать минут я сижу напротив начальника очередной организации - и в очередной раз слышу уже ставшие привычными слова:
 - В принципе Вы нам подходите. Но видите ли... Я имел честь читать Ваши опусы - и не хотелось бы стать героем одного из них. Так что...
Я опять сдерживаюсь с трудом. Мне очень хочется ответить, что если не издеваться над подчинёнными, не обкрадывать их и не унижать, то собственно, бояться - то нечего.
У меня хватает сил промолчать - а потом вежливо попрощаться.
Метро. Автобус. Электричка. Маршрутка.
Уже сидя в маршрутке, становлюсь невольным свидетелем  очередной склоки. Здоровенный  дядька - пенсионер орёт дёргаясь, на маленького щуплого чернявого водителя. У дядьки не пробивается социалка - и поэтому водитель - ( понаехавшая тварь) и урод, наживается на бедных людях.
Водитель терпит долго. Потом говорит - Я поеду, только когда Вы перестанете орать.
Дядька не унимается. Маршрутка безмолвствует. И тут я не выдерживаю - и говорю, ещё пока спокойно - Не кричите на него - он не виноват. Он просто делает свою работу.
Ощеренный дядька поворачивается ко мне. О, сколько нового я о себе узнаю... Я , наглая молдавская тварь, а может и родственница водителя, Мы все заодно против несчастных русских, а ещё я курила,  отойдя от остановки! А ещё - я без маски - меня надо посадить, расстрелять - а потом удавить)
Вся маршрутка согласно кивает.
Всё ещё довольно мирно я отвечаю - Водитель не поедет, пока Вы не успокоитесь.
В ответ мне - ещё порция  истеричных криков. Из под его маски  только что клочья пены не летят.
Женщина передо мной оборачивается и говорит мне - Не смейте защищать водителя!
- Ну значит мы никуда не поедем - устало говорю я - и отворачиваююсь к окну.
В итоге маршрутка всё - таки двигается с места. А дядька всё орёт.
На одной из остановок поднимается высокий чернявый парень - и подойдя к орущему, говорит вежливо -  Отец, не стоит людей по национальности делить. Мой дед таджик, воевал, погиб в Отечественную, а бабушка две семьи беженцев приютила и кормила.
Дядька в маске, явно струхнув перед крупным  молодым мужчиной, отвечает - " Сынок, да я что - да я ничего. Просто вот еду из бани - настроение хорошее - а тут вокруг нелюди. Баня у нас для пенсионеров бесплатная - а этот  и эта - тыкая пальцем в сторону водителя, а потом - в меня - довели вот. К людям - то я с уважением. И тянет парню большую белую руку.
Парень смотрит на эту руку с отвращением - и молча выходит.
Конечная. Распаренный в бане дядька выходит вместе со всеми. Я выхожу последней - и тут всеобщая паранойя захватывает и меня.  Я смотрю пристально ему вслед - и всей душой горячо желаю, чтоб вся грязь, скопившаяся в пространстве и в этом существе, попала по назначению.
Дядька, поскользнувшись, обрушивается вместе с объёмистым пакетом в огромную грязную и вонючую лужу.
Процесс выползания из лужи и его комментарии к происходящему мне уже неинтересны - я поворачиваю к дому почти счастливая. Зло наказано.
Из - за туч выглядывает солнце, синицы щебечут на старом вязе. Мне хорошо - и я иду довольная, не замечая, что уже  погрузилась в общее безумие...