Посланник

                (Нон-фикшн)
Вон куда взобрались! Выше уже некуда: выше только небо! Чуть ниже, в ущелье, над стремительным потоком вспененной горной реки Шах-Дары , в тонкой шелковистой пелене облаков застыл в  полете гриф. 
Саидхон слегка дернул своего коня за узду:
-  Тпрууу! Стой! Что-то мы с тобой увлеклись…
И послушный жеребец  встал.
- Бучгал! Мой Бучгал!- Саидхон с любовью потрепал роскошную темную гриву своего любимчика и нежно похлопал коня по загривку.
–Да ты совсем запарился! - Саидхон почувствовал под рукой влагу и  частое дыхание Бучгала. - Загонял я тебя совсем! Прости , друг! 
  Он ловко соскочил с коня, сорвал с себя большой красивый афганский полотняный шарф и стал им быстро протирать влажные бока, шею, изящный храп, подтянутые щеки и затылок коня, тихо и ласково приговаривая:
- Прости! Прости, друг, не должен был я поднимать тебя на эту кручу! Ты еще совсем мал. Сколько раз меня отец предупреждал!
  Особенно нежно, словно перед ним стояла девушка, Саидхон протер   белое пятно на лбу любимца. Конь чувствовал своего хозяина и, вытянув гибкую шею, покорно опустил голову, слегка коснулся шеками плеча Саидхона . Саидхон еще раз промокнул шарфом лоб своего любимца, нежно поправил  пальцами ворс вокруг белой отметины и поцеловал её. Вот оно- знаковое белое пятно на лбу Бучгала! И хотя оно вовсе  не напоминало морду быка, да и  голова его жеребца отличалась тонкими чертами – несмотря на все это, Саидхон сразу при рождении дал ему имя коня Великого Искандара. Только не Буцефалом его нарек, как это звучит по-ихнему, по-гречески, а на свой, памирский манер ,  Бучгал - «бычьеголовый»
  Саидхон обнял своего жеребца, потянулся к холке у основания шеи Бучгала  и стал ее почесывать, приговаривая тихо дрожащим голосом:
- Сейчас, родной, сейчас тебе станет легче!
 Отец его учил, поглаживание в области холки становится противоядием от стресса, снижает частоту сердечных сокращений коня.
 Бучгал холодным носом благодарно коснулся щеки хозяина.
 Как долго он ждал появления своего Бучгала!
 Азизхан еще в 10лет, когда впервые взял его с собой на охоту, обещал сыну хорошего породистого коня.
 Несколько лет назад афганский хан с   той стороны Пянджа подарил отцу вороного коня Раафата с интересной родословной. Мулло-хан уверял, будто Раафат- чистых кровей, потомок  легендарного Буцефала. Такой же массивный,  высокий, с похожей на бычью головой, с  белым пятном на лбу и едва заметными костяными наростами на голове в виде рожков. Только как ни приглядывался Саидхон к Раафату, так и не увидел эти наросты! А касаться  своей головы Раафат никому, кроме как своему хозяину Азиз-Хану , не позволял: вставал на дыбы! Вот такой у него норов, у этого Раафата! А его Бучгал совсем другой- покладистый, но благородный!
 Да и не подарок это был вовсе, а  старый долг в 3 золотых рубля царских русских монет, которые тогда срочно понадобились Мулло-Хану. Азиз-Хан не из щедрых людей, деньги считал и просто так не разбрасывался ими, но Мулло-Хану не смог отказать: с одной стороны они через жен были родственникам, хотя и очень дальными, а с другой – соседи по обе стороны Пянджа, а с соседом надо соблюдать мир.
- Да, далеко мы с тобой забрались!  Пошли-ка домой! –
Саидхон взял коня за узду и пеше двинулся обратно вниз, - вот вернемся домой, я тебя помою, накормлю, дам побольше сена, и ты отдохнешь.
  Спускались медленно, осторожно.
 Отец будет недоволен долгим отсутствием сына. А если узнает, куда он поднялся на молодом , не окрепшем  еще  для этих гор, коне! Даже страшно подумать, как это рассердит отца.
  Азиз-Хан, только с виду был  суровым , внешне никак  не проявлял своих чувств, держал всех в сторогости, любил, чтобы все его приказы исполнялись точно и в срок, но Саидхон да и все вокруг  знали, какое большое чуткое сердце бьется в груди у отца! Но загонять молодого породистого жеребца Азиз-Хан не позволит!
После первого спуска крутизна склона смягчилась, и Саидхон остановился передохнуть. 
  На чистом голубом небе уже ярко сияло полуденное солнце, но лучи его в эту раннюю пору не успевали согревать остывшие за ночь горы, и от холодного осеннего ветерка с ущелья и косых лучей солнца яро пощипывало щеки и нос.   Саидхон снял с шеи дисмаль  ( платок),  сложил его треугольником и ловко обвязал им своё и без того обветренное загорелое лицо , оставил только открытыми глаза и затянул концы платка потуже на щее. Ловко  вскочил на коня:
- Давай, Бучгал, прибавим шаг. Нас уже заждались дома.
Вдруг Бучгал запыхтел, дернулся резко влево, хотел было вздыбиться, но словно передумал и только дважды правым передним копытом ударил о землю.
- Ты чего это, эй, Бучгал?- испугался Саидхон , натянул поводья и на всякий случай пощупал подпругу.
- Что случилось? –уже спокойнее произнес он, спешился и стал оглядываться вокруг. 
 Конь , вскидывая голову, сделал шаг вбок. И тут Саидхон заметил что-то трепещущее, серебром переливающееся на тропинке рядом с вмятиной от копыта Бучгала.
- Э, да ты гадюку примял!
И тут вдруг произошло нечто поразительное: слева от них, чуть выше в гору, у огромного каменного выступа, вспыхнул ослепительный свет ! Саидхон мгновенно прикрыл глаза руками и застыл на месте, а Бучгал, напротив, едва развернулся влево, издал тихое приветственное ржание и правым копытом слегка ударил три раза об землю. Саидхон чуть было не свалился с седла, схватил  обеими руками за поводья, пытаясь усмирить коня, но Бучгал словно и не чувствовал крепких рук хозяина, легким прыжком выбросил вверх передние ноги и плавно встал , опустив голову в наклоне . И тут только Саидхон увидел, перед кем так привественно прогарцевал его конь!
 На огромном валуне слева от них, куда развернулся Бучгал, восседала пари! Вся в белом одеянии, с белыми длинными, слегка вьющимися волосами, - именно такой ее описывала своим внукам бабушка Пируза.
Пари поднялась со своего ложа и приблизилась к ним.
Из-под длинного платья едва виднелись босые розовые её ножки. Но они не касались земли,-заметил Саидхон,- она плавно порхала над земной твердью! Пари приблизилась к ним достаточно близко , сложила ладони на груди , и раскрыв их, легким жестом вознесла руки к небу. Все это делалось так плавно, легко, завораживающе, что зачарованному Саидхану показалось, что время замедлило свой шаг, остановилось!
От излучаемого пари белого света стало слепить глаза, и слезы покатились по щекам Саидхона. Все вокруг стало раплываться, утратило четкость очертаний, и пари растаяла , оставив след в виде белой серебристой дымки, которая, поиграв с солнцем, мгновенно растворилась в кристальном раннем горном воздухе.
- Белые пари - это ангелы-хранители, и они не причиняют вред, а оберегают, - успокоила его бабушка, когда он ей все рассказал- И являются они не всем, а лишь избранным. 
 Бабушка Пируза потянулась к внуку, взяла в свои ладони его заросшее юношеской щетиной лицо, поцеловала смачно в лоб.
- Вот здесь,- она больно ткнула своим корявым пальцем ему в лоб, - здесь  записана вся твоя жизнь! –она провела по лбу Саидхона пальцем , как карандашом по бумаге,- и эта встреча с пари  тоже предначертана здесь! Ты избранный! Жди своего часа!
   Сухая древняя Пируза ловко перешагнула через порог комнаты , но вдруг встала и обернулась к внуку:
- Вырос ты, Саидхон, до тебя не дотянешься, стал выше отца, весь в своего деда, да и бриться тебе пора начинать, Саидхон, весь зарос! – и громко хлопнула дверью.
   От слов старой Пирузы Саидхон слегка взволновался. Затянул потуже пояс , выправил осанку , провел ладонью  по прорезавшейся щетине на лице  и вышел из дома навстречу своему часу
 
***
Из доклада Ионова М.Е, начальника российских отрядов, командированных на Памиры.
 
«….Основываясь на полученные мною в мае тревожные слухи о продвижении афганских войск в Шигнан и Рошан, а также на жалобы населения и грозящую опасность Памирскому отряду. заставили меня предпринять две большие рекогносцировки вниз по рекам Гунту и Шах-Даре: по реке Гунт отправлен отряд подполковника Юденича Н Н,  по реке Шах-Дара - отряд капитана Генерального штаба Скерского А.
Отряд Скерского -12 человек пехоты, 20 казаков, 2 орудия- прибыл к границе Шигнана 22 июля , где был радостно встречен местным населением во главе с сыном правителя, который присоединился к отряду.
Однако у крепости Рош-Кала 28 июля отряд Скерского был встречен огнём афганцев. 31 июля Скерский послал к крепости два отряда, и афганцы покинули Рош-Кала. Затем к ним подошло подкрепление, но и к отряду Скерского прибыла команда капитана Эттингена (60 пехотинцев, 12 казаков и пара пусковых станков с 32 осколочно-фугасными ракетами). После этого с 4 по 8 августа 1894 года афганцы несколько раз пытались атаковать русских, но каждый раз попадали под их огонь и отступали. Особый вклад в освобождении крепости от афганцев внесли отряды местного населения под предводительством Саидхона, обозначенного выше сына правителя Шигнана. Наконец, 9 августа, афганцы скрытно ушли…
 
Начальник Памирского отряда в составе Второго Туркестанского линейного батальона
Генерал-майор Ионов М Е,   август 1894года»
 
Вдоль течения реки Шах-Дара еще не единожды происходили столкновения с афганцами, которые по-прежнему угнетали таджикское население. Жители Шах-Дары и всего Шугнана слали письма капитану Скерскому , в которых они выражали желание отдаться под покровительство русских. И только в начале  1895 года произошло историческое событие для народов Бадахшана, которое в «ежедневной политической, общественной, экономической и литературной газете Российской империи РУССКОЕ СЛОВО» за март месяц под номером 58  наряду с новостями о заупокойной литургии  и отпевании тела Великого КнязяАлексея Михайловича  с перечислением присутствующих , а также объявлении о помолвке Принца Лейхтенбергского с княжною Репинной, в несколько строк сообщалось : «27 февраля.с Англией заключен договор об устанвлении границ с Афганистаном на Памиране. Граница была установлена.»
 
31.03. 2021