Сердце не камень

Соседей своих Юля знала плохо, только здоровалась, или вообще проходила мимо – ведь в большом многоквартирном доме всех не упомнишь. Но этих двоих она давно заметила и наблюдала с интересом. Вот, скажем, соседка Элеонора: у нее такая маленькая собачка с забавным именем Льюис, попросту Люська – всегда, даже летом, он одет в курточку, украшен бантиком, и всегда недоволен. Потому что любвеобильная хозяйка его тискала и зацеловывала.
Зато другой сосед, Егор Петрович, отличался суровостью. Его нужно было увидеть издалека, чтобы торопливо улизнуть. Этот бывший преподаватель военного дела, сейчас пенсионер, развлекался тем, что ходил и делал всем замечания. Особенно Норе доставалось с ее собачкой – они, видите ли, пачкают вокруг дома.
А Юля Люську любила. Когда он в редкие минуты свободы бегал по двору, она с ним серьезно разговаривала, как с большой собакой, и за это он, наверное, ее уважал. Юля научила его давать лапу и осторожно пожимала ее, маленькую, как веточка.
Однажды она набралась храбрости и попыталась помешать строгому соседу во время воспитательного момента.
– Егор Петрович, все своих собак здесь выгуливают. Куда же с ними еще ходить? Зачем вы придираетесь к Элеоноре?
– Я никого не обижаю, я объясняю правила. А собаки – это зло! От них только грязь и вонь. Моя бы воля, их бы вообще в городе не было. Тем более для выгула площадка должна быть!
– Так лучше в наше жилуправление идите и скажите, чтобы...
– Я-то пойду. – Егор Петрович сердито посмотрел на девушку. – А ты лучше иди своей учебой занимайся. Прогуливаешь, наверное. Вот скажу твоим!
Юля вздохнула. Она еще не выбрала вуз, где ей хотелось бы учиться. Который год после школы все выбирала, куда поступить, и пока не выбрала, несмотря на намеки родителей. Работала она сейчас заливщиком на студии мультипликации. Папа говорил, что с ее талантом это не дело, пусть поступает на полиграфический факультет, книги иллюстрирует. А Юля очень любила животных, кошек и собак, и могла сутки напролет с ними играть. Вот и с маленьким Люськой она дружила, часто выводила его на прогулку, когда Нора была нездорова. У соседки было больное сердце.
– Спасибо, деточка, за помощь, – говорила она Юле, слегка задыхаясь, когда та приводила Льюиса домой.
А он не хотел Юлю отпускать, все подавал лапку. И девушка задумывалась: может, бросить рисование и пойти в ветеринары?

Юля пару дней не встречала Элеонору с Люськой, но не обращала внимания. А однажды ночью услышала на лестничной клетке разговоры, суету. Ей стало тревожно. На следующее утро папа сказал:
– Нашу соседку увезла «скорая». У нее что-то с сердцем.
– Ой! Она жива?!
– Да, ее прооперировали. И вот что еще. – Папа положил на стол ключи. – Она просила тебя позаботиться о Льюисе некоторое время, пока она выздоровеет. Песик же тебя знает?
Юля смотрела на ключи, озабоченная ответственностью. А папа погладил ее по голове и пошел на работу.
Теперь Егор Петрович уже Юле делал замечания, не изменяя своей привычке всех учить уму-разуму. И она старалась выгуливать Люську где-нибудь подальше.
– Ничего, скоро твоя хозяйка вернется, – говорила она песику, а тот внимательно слушал, немного склоняя голову набок.
Элеонора иногда звонила. Говорила, что восстанавливается медленно, что ужасно тревожится за Люсика – как он без нее, не зачах от тоски? Приходилось говорить, что скучает, хотя освобожденный от курточек и бантиков пес прекрасно себя чувствовал. А Нора выспрашивала подробности, что именно он кушал и сколько раз, как именно гулял.
Однажды поздно вечером она снова позвонила, и Юля долго не могла понять, о чем она говорит. Слышались одни рыдания.
– Я ничего не могла поделать! – причитая и сморкаясь, повторяла соседка. – Я теперь такая беспомощная!
Наконец она кое-как смогла объяснить: сестра со своим мужем увозят ее в другой город, в санаторий, потому что после такой операции сердцу нужны особые условия. Сколько она там пробудет, неизвестно. Может быть, очень долго! А Льюиса они забирать категорически отказались! Квартиру Норы они сдадут в аренду, чтобы оплачивать лечение.
Не дослушав, Юля выбежала на лестничную клетку. Квартира соседки была опечатана, а на площадке, к ужасу девушки, сидел Люсьен. Он дрожал мелкой дрожью.
– Бедненький... – Юля не смогла сдержать слез и робко погладила песика по голове. – Тебя выбросили из дома!
Он не возражал против Юлиной ласки, только грустно смотрел на нее.
Что же теперь делать? Ответственность за собаку теперь совсем придавила Юлю, как какая-то бетонная плита. Все беда в том, что у папы аллергия на шерсть животных, у них дома все одеяла и свитера искусственные, и даже зимняя одежда. О том, чтобы забрать Люську к себе, не могло быть и речи.

Из картонной коробки из-под обуви девушка соорудила Льюису временное жилье. Коробку она поставила у окна между пролетами лестниц, подальше от своей двери – чтобы папа случайно не вдохнул аллерген. Постелила в коробку старое махровое полотенце. Все время выбегала из квартиры, проверить – не обижает ли кто маленького брошенного песика. Благодаря тому, что в подъезде сидел консьерж, посторонние по лестницам не ходили. Но всё равно было тревожно и, главное, непонятно, что теперь делать.
Юля расклеила во всем микрорайоне объявления с предложением забрать очень милую собачку, причем нарисовала трогательный Люськин портрет. Она звонила подругам и знакомым. Время шло, но никто не хотел стать хозяином собаки: Люська рычал на каждого. А кто захочет брать в дом сердитое существо?
– Ну почему ты такой злой? – грустно спрашивала Юля у Люськи, сидя около него на корточках.
Он отворачивался и не отвечал, но девушка и так понимала: пес разочарован в людях.
А тут еще Егор Петрович! Он ежедневно по несколько раз приходил инспектировать лестницу и скандалил, что собака весь подъезд провоняла, хотя это было неправдой – от такой маленькой собачки совсем не было никакого запаха. Егор Петрович рявкал на Люську, грозил его выкинуть, тот испуганно вжимался в свою коробку, а Юля храбро защищала его.
– Прости, доча, что так получилось, – вздыхал папа.
– Ты же не виноват, что у тебя аллергия! – говорила мама.
Юля была грустной.
– Ну откуда берутся такие, как этот Петрович? – с недоумением спрашивала она. – Никого не любит.
– Может, он очень одинок? И его тоже никто не любит? – предположил папа.

Однажды грозный сосед заметил, что собачка странно себя ведет. Егор Петрович подошел к коробке с желанием, как всегда, сделать строгий выговор, и ожидая, что из квартиры тут же выскочит эта девчонка, защищать собаку с глупым именем. И не собаку даже, а так, недоразумение какое-то размером с ладонь. Но Льюис при виде своего гонителя почему-то не залаял, а встал на задние лапки. Егор Петрович оглянулся и поспешил сбежать по лестнице вниз. Не хватало еще, чтобы кто-то увидел.
То же самое повторилось и на следующий день, и на следующий. Озабоченный, не показалось ли ему, сосед теперь приходил к коробке с песиком два раза в день и даже три. Он подкрадывался, стараясь ступать бесшумно, подходил и убеждался: Люська встает на задние лапки и смотрит на него, Петровича, своими глазами-бусинками! И так каждый раз. А потом он вообще учудил: не только становился на лапы, но еще и начинал кружиться вокруг себя! Этого Егор Петрович выдержать уже не мог. Он твердо решил проверить, не галлюцинация ли все это и не пора ли ему, так сказать, подумать о душе. И устроил себе наблюдательный пост пролетом выше, следил, что происходит, когда мимо Люськи проходят остальные соседи. А когда убедился, что песик не обращает на них внимания – совсем занервничал.
– Ты, это самое, в собаках разбираешься, – сказала он Юле, не глядя ей в глаза. – Так объясни мне, почему он так делает? – И рассказал девушке о странном поведении собаки, в глубине души чувствуя себя ужасно глупо.
Но Юля не смеялась и не улыбалась, а внимательно выслушала пенсионера.
– Это потому, что вы ему нравитесь, – серьезно сказала она. – Собака чует, у кого доброе сердце.
Петрович ничего на это не сказал, ушел по своим делам. Дня два его не было видно и слышно, он не выходил из квартиры, никому не делал замечаний. Но, едва соседи начали уже беспокоиться, он объявился. Позвонил в дверь квартиры и, когда Юля открыла, решительно сказал:
– Забираю его к себе. Это непорядок, когда живая душа брошена.
Девушка молча кивнула.
– Ну, устрою во дворе закуток, будем там гулять. – Сосед пожал плечами. – А ты к нам заходи, если что.
Он взял подмышку коробку вместе с Льюисом и поднялся к себе наверх.
Юля вздохнула с облегчением: ночные часы, проведенные в дрессировке песика и натаскивании его на присутствие Егора Петровича, не пропали даром. Этот суровый пенсионер, который во всем любит порядок, сумеет позаботиться о собачке!
«А может, – подумала Юля, – мне поступить в цирковое училище?»