Старые Ереванцы

     Около пяти лет назад кто-то из друзей рекомендовал Саака в группу «Старые Ереванцы». Условия вступления были очень просты: если ты родился в Ереване до 1961 года, жил в Ереване не менее 21 года и тебя пригласил «Старый Ереванец», то добро пожаловать. Почему до 61-го и не менее 21 года и обязательна рекомендация одного друга, никто не знал, но и изменить условия никто не пытался: может, создателю группы нравилось, чтобы числа оканчивались на единицу и он любил Ереван исключительной любовью. Всяко может быть...
     Саак соответствовал всем трём критериям, и его без проблем взяли в группу. Никаких обязанностей, только раз в год они съезжались со всех концов мира и фотографировались у памятника Таманяну на Каскаде, также поднимались по ступенькам как можно выше, чтобы на снимке был виден Арарат. Таково было условие создателя группы. А потом ужин в ресторане и небольшие пожертвования какой-нибудь ереванской школе. Собирались в последнюю неделю сентября. День назначался в зависимости от погоды и видимости Арарата, но неделя была зафиксирована, ведь многие приезжали издалека.
     Саак переехал в Штаты давно. И  когда впервые попал на встречу «Старых Ереванцев», был приятно удивлён множеству знакомых лиц. Некоторых он знал из школы или из института. Были и такие, которых помнил просто с улицы, например, вот этот человек в шляпе. Его тогдашняя подруга так его и называла — «человек в шляпе»: у него были разные шляпы на все сезоны. И теперь, сильно постаревший, он опять был в шляпе, что придавало его облику некую элегантность и верность образу.
«Интересно, где его подруга теперь? Не знаю, а я вот рядом с тем самым человеком в шляпе, который оказался художником», — думал Саак, прислушиваясь к рассказу одного «Старого Ереванца»:
— Его матери очень понравился автопортрет в шляпе, и после этого он всегда ходит в шляпе...
— Наверно, просто рано облысел, — пошутил Саак.
     В позапрошлом году все шумно и радостно встречали друг друга. Гуляли, фотографировались, сидели в ресторане, много спорили на разные темы, но тема Северного проспекта всегда присутствовала, поскольку это был проект великого Таманяна.
— Но как же извратили этот проект анфилады трёх-четырёхэтажных зданий, —восклицал знакомый архитектор из группы,  — по проекту Арарат  должен быть виден со всех точек, и потом грунт Еревана не для высоток, вы понимаете?
— Мы — нет, но Таманян понимал, не зря был талантливым архитектором, —отшучивался Саак.
     Саак всегда любил Ереван, его уникальные старые дома в центре, хотя теперь немногие остались, но город всё-таки сохранил свой дух. Он понял, как любит свой город, когда переехал в Нью-Йорк. Вначале Саак думал, что скоро вернётся, но потом — жена, дети, садик, школа... Годы шли, уменьшая шансы на возвращение.
Он смог снова приехать в Ереван только через двадцать лет. В ушах всё время звенели слова песни: «люблю эту землю, люблю эту воду». В свой первый приезд он почти не спал, подолгу бродил по спящему городу, вдыхал воздух, вспоминал...
Ну, а потом его причислили к «Старым Ереванцам», и Саак стал приезжать каждый год. Жена это восприняла как избрание мужа почётным гражданином города, и не возражала против его ежегодных поездок в такой далёкий и непонятный Ереван.
     На фотографии прошлого года у всех грустные лица: Азербайджан на днях развязал войну. Был в группе «Старых Ереванцев» и один азербайджанец. Но его нет на фотографии прошлого года, наверно, не рискнул прийти, хотя причём тут он.
В этом году Саак летел на встречу с грузом, собранным армянской общиной  Нью-Йорка для раненых. Прошёл год, но многие из тех, кто выжил, ещё нуждаются в лечении.
     О проекте Таманяна больше не спорили. Красота ушла на второй план. Хотя после Нью-Йорка трудно было не заметить чистоту центра Еревана. «Может, потому, что впервые мэр города — ереванец», — усмехался Саак. 
     Он гулял по городу: прошёлся от памятника Таманяну к памятникам Хачатуряну и Бабаджаняну. Впервые за последний год ему было хорошо. Арарат возвышался над городом, защищая его и разливая свою энергетику. Саак вдруг физически почувствовал тихое возрождение города, начавшееся с чистоты центра.  «Наш город переживёт испорченность элит, агрессивность соседей и равнодушие мира, ведь с нами наши великие предки и Арарат», — размышлял Саак. И вдруг он понял, почему числа «Старых Ереванцев» оканчиваются на единицу...
     Он долго смотрел на гору, и ему показалось гора улыбнулась в ответ.