Сирота. Часть 3

http://proza.ru/avtor/zyabkinael - все части


Следующий день прекрасного пребывания в новой семье для девочки-сиротки был наполнен разными событиями и эмоциями. Божественное место, в которое ей посчастливилось попасть – это был дом ее новых родителей.
Оля проснулась утром от ароматного запаха теста, повернулась на бочок и оглядела взглядом аскетическое убранство теплого уютного дома. Скромная обстановка жилища имела аккуратный вид. Мама закончила возиться возле печи со стряпней. Она выставила на круглый стол, покрытый скатертью, посуду, в центр поставила горячие пирожки и булки, отодвинув в сторону солонку. Выпечка оказалась восхитительной. Оля никогда ничего подобного не пробовала до этого момента. Ее изможденный вид вызывал жалость, но Оля старалась держаться бодро.
 
После вкусного завтрака, они с новой мамой пошли прогуляться к Селенге.
Дивная картина предстала их глазам - над рекой возвышался большой железнодорожный мост, соединяющий берега. Мост на крепких опорах, уходящих в воду, состоял из шести пролетов. Прекрасный пейзаж завораживал - Оля была очарована. Ей всё кругом казалось огромным и необъятным. Их взору явилась довольно широкая Селенга, которая несла свои воды с приличной скоростью в долине между двумя хребтами горной гряды. На необыкновенно голубом небе не было ни единого облачка. Девочка жадно пожирала глазами окружающую красоту, не смея обернуться, словно боясь, что сейчас все исчезнет. Краски природы были сочны. Неужели ей надо было столько пережить, чтобы обрести то, что у нее сейчас есть? Оля была необыкновенно счастлива и удивлялась своей живучести. Ей больше не надо искать ночлег, не надо подбирать кусочки грязного засохшего хлеба и ждать перемены к лучшему. Её радости не было предела.

«Красота! Какая красота! Мечты сбываются!», – шептала девочка и вдыхала чистый вкусный воздух, который освежал и дурманил в этой удивительной картине природы. Вдалеке Оля заметила стадо коров и много людей. Мама перехватила взгляд и пояснила, что люди идут посмотреть на движущийся вдоль скалистых гор паровоз. На чудо техники, переезжающее мост, собирались посмотреть разношерстные жители села. Женщины были одеты в длинные платья, на голове у всех повязаны платочки. Мужчины в шляпах и кепках. На ногах у некоторых были яловые сапоги с заправленными брюками, другие стояли босиком. На одних надеты были длинные рубахи с кушаком, на других пиджаки. На детях в основном надеты подвязанные длинные рубахи. Все с нетерпением ждали.
- Сколько лет стоит этот мост, столько люди и ходят посмотреть на движущиеся паровозы. Хорошо, что ты не застала то время, когда нас рубили шашками, грабили и громили. Люди в подпольях прятались от них, теперь все свободны, – сказала мама.
- Кто грабил? Кто рубил? – удивилась Оля.
- Теперь уже не важно – колчаковцы, семёновцы. Главное, что настал мир, благодаря таким, как папа, – ответила женщина.
- Расскажи, мама, - дергала Оля женщину за подол платья.
Мама медленно повернула голову в сторону девочки.
- Да что я могу рассказать. Бесчинства творили они в наших краях. Это у папы надо спрашивать. А он не любит об этом говорить. Воевал, да и все. Дикая дивизия орудовала в Верхнеудинске. Уничтожали всех, кто попадется под их руку. Хорошо, что ты не попалась. Шашками рубили прохожих, не разбирая – женщин, детей. У людей в селах нагло забирали скот и все нажитое. Слава Богу – все в прошлом.
Толпа уставилась на показавшийся вдалеке дымивший локомотив, тащивший за собой вагоны. Огромные металлические колеса поступательно делали свои обороты. Зрелище впечатляло – в живописном месте природы появляется творение людей. Оля уже не слушала женщину, взгляд ее устремился вдаль. Много раз она видела шумные паровозы, которые подходили к станции Верхнеудинск и отходили от нее, когда она скиталась в ожидании Нади. Но эти картины не цепляли за душу, а только наводили грусть и отчаяние. Да и ехали они с Надей на крыше такого же паровоза. Теперь же Оля чувствовала какую-то восторженность, глядя на движущуюся в сторону города махину, издававшую протяжные гудки. Поезд на всех порах проследовал мимо - люди махали ему вслед, детвора долго бежала за ним, а после того, как он скрылся за горой, все стали расходиться по домам. Остались только двое – женщина и девочка. 
Оля большими шагами шла дальше с детской непосредственностью, осматривая округу изучающими глазами, и не замечала, что бретелька большой рубашки съехала с ее плеча.
Мама заботливо посмотрела на девочку и сказала: «У меня лежит отрез ткани на блузку. Завтра сошью тебе новое платье. Я обойдусь, а тебе надо».
Оля глянула исподлобья на маму: ей стало безумно стыдно за то, что та решила отдать свой отрез на новое платье, и она виновато насупилась: «Не надо!»
- Как же не надо? В чем же ты будешь у меня ходить?
– А ты меня не будешь потом упрекать за это? – с замиранием сердца спросила девочка, переминаясь с ноги на ногу и шмыгая носом.
– За что же я должна тебя упрекать? – ответила мама, любуясь девочкой и поглаживая ее по плечу.
– Я причиняю вам с папой неудобство, – пригорюнилась Оля, глядя исподлобья.
- Что-о-о ты? – удивленно произнесла мама, сделав домиком брови, покачала головой, – Я очень рада, что ты появилась в нашей семье.
После этих слов словно камень с души упал.
– Предыдущая мама всегда упрекала и ругала меня за то, что я у них живу, что меня нужно кормить и одевать.
– Расскажи о себе, - мама вдруг наклонилась к девочке и протянула свою ладонь, – как ты жила до нас?

Подумав минуту, Оля вложила свою обветренную ручонку в мамину руку с легкой дрожью, затаив дыхание, словно боялась удара. Они присели на деревянную скамейку у воды. Оля начала долгий рассказ с того момента, когда умерла ее родная мама, как ее забрал дядя, как его жена наказывала ее, как утонул их сын в колодце, как убежали они в Верхнеудинск с соседкой Надей и окончила своими скитаниями в ожидании подруги. Она говорила о своей душевной боли и о чудовищной несправедливости в человеческом мире. Речи взрослого человека, много повидавшего и пережившего, вдруг произносила девочка. Оля ни на минуту не забывала о Наде. Ей казалось, что подруга ее просто бросила. В конце своего рассказа девочка поковырялась в носу и глянула на маму. Она уже многое забыла из своей прошлой жизни, но обиды и боли было так много, что девочка не сдержала рыдания. Женщине стало понятно, что в данный момент Надя для Оли еще остается свежим лучиком надежды на лучшее. Мама заинтригованно слушала, а Оля вытирала тыльной стороной ладони текущие слезы и сопли. Она вынесла на своих детских плечах многое. Душа этой малышки ныла и болела, неся в себе обиды и горечь. Ей казалось, что она просто провинилась перед Надей, поэтому та ее бросила.
- Это я во всем виновата. Я ненавижу себя за то, что родилась и живу. Мне не надо было рождаться. Зачем я живу? Лучше бы я умерла, как всегда говорила жена моего дяди. Тогда я бы не доставляла вам неудобство, – говорила и плакала Оля.
- Лучше бы мама осталась жить, а я умерла. Зачем я живу? Вот бы утонуть в реке или попасть под огромные колеса паровоза, чтобы не мучиться – сразу раз и тебя нет, - продолжала девочка.
– Столько душевной боли бывает не у каждого человека. Главное, не ожесточиться и оставаться хорошим человеком, чтобы жить дальше, – сказала мама.
– Вот, если бы ты изначально была моей мамой. А так, даже Надя отказалась ко мне возвращаться. Живет, наверное, припеваючи со своей сестрой и забыла про меня, - произнесла девочка, всхлипывая и делая губки бантиком.
– А с чего ты взяла, что у твоей подруги все хорошо? Почему ты решила, что ей лучше, чем тебе? Может с Надей что-нибудь случилось? Может ее убили? Забрали в приют? Может она заблудилась, попала в беду? – начала перечислять мама свои предположения, внимательно и долго глядя в глаза Оли. Оля вытянула спинку и встала как вкопанная, вытаращив глаза на маму и перестав рыдать.
Они молча посмотрели друг на друга. Как же раньше Оля не подумала об этом? Внезапно, вместо обиды она прониклась жалостью к Наде. «Боже мой! Какая же я эгоистка! Я думала только о себе. Всегда. А ведь и, правда, с Надей могло произойти все, что угодно».
– Как ты угадала это? Не думала я об этом. И ведь я о ней ничего не знаю. Почему она вообще решила со мной бежать тогда, когда утонул хозяйский сын? Хорошо ли ей жилось? С кем она жила? Были ли у нее родители? Обижали ли ее дома? Ведь она никогда мне ничего о себе не рассказывала. Всегда говорила только я и рыдала у нее на груди. А она меня утешала. Мамочка, может, она тоже была сирота? Может ей жилось так тяжело, что она решила тогда бежать? – тараторила Оля и всхлипывала.
– Ну, вот видишь!? Внешность бывает так обманчива. С другими людьми тоже разное случается. Ты начала думать не только о себе. В жизни так важно думать и говорить не только о себе. А еще надо спросить ближнего о его жизни и внимательно послушать, не перебивая. Позаботиться о нём. Именно поэтому мы с папой решили взять тебя к себе. Порой кажется, что знаешь человека целую вечность, а на самом деле не знаешь о нем ничего. Живешь рядом, разговариваешь, а душу его понять не пытаешься. А этот человек может на последние деньги купил себе новое платье, чтобы выглядеть не хуже других и улыбается.
– Да-а, я совсем не думала какая участь у моей подруги. Мое воображение всегда рисовало только радужные картины, в которых у Нади все хорошо. Я даже подумать не могла, что у нее может быть по-другому. – Оля говорила и плакала.
Ей было стыдно за свое поведение. Слезы душили ее, а сердечко сжималось от душевной боли. Ей не хотелось, чтобы новая мама видела, как она плачет. Ведь никто кроме Нади никогда не видел ее откровенных слез. Оля научилась сдерживать их даже тогда, когда было очень больно физически или морально. Мачеха раньше запрещала плакать, угрожая избиением, поэтому Оля всегда сдерживала слезы при ней, да и при других взрослых людях, так как считала, что ее сразу могут побить или даже убить. Она давала волю слезам только наедине с собой или, в редких случаях, при подруге. На людях же она всегда улыбалась, чтобы никто не мог заподозрить ее в том, что ей на самом деле плохо. Она вспоминала, какая у нее была смелая, волевая и веселая подруга. Сейчас ей стало безумно жаль Надю, и она рисовала в голове страшные картины, где Надя голодная и брошенная скитается по улицам чужого города. Отчаяние охватило ее.
«А вдруг ей сейчас очень тяжко. Вдруг ее кто-то обижает. Может, ей нужна моя помощь? Где же моя Надя? Я пойду ее искать». Оля рыдала, и слезы градом лились из ее глаз, словно в ней находилась огромная слёзная туча. Оля часто в своей недолгой жизни плакала и рыдала над своим существованием, а также от боли и обиды, которые ей причиняли окружающие люди. Ей так всегда не хватало понимания и поддержки, что она сегодня дала волю чувствам. Впервые в жизни она начала жалеть не только себя. Она пыталась произнести слова, но рыдания заглатывали их целиком. Ей так было обидно и жалко Надю и себя, что она не могла никак остановиться. Она впервые дала волю своим переживаниям при другом человеке, которого уже считала родным.
Мама погладила Олю по лысой голове в платочке, подолом своего платья вытерла ей слезы с припухших глаз.  Жаркое солнышко быстро осушило остатки влаги на личике. Оля улыбнулась и хныкнула, глядя на маму. Ветер обдувал красные и опухшие от слез глаза.
– Как же мне повезло, мамочка, что ты у меня теперь есть. Для меня ты самая дорогая. Ты у меня самая добрая и умная. Теперь все беды позади. Еще бы найти нам с тобою мою Надю.
Мама в ответ молча улыбалась. Она была очень сдержанна в проявлении своих чувств.
Не было ни одного человека на земле, кроме родной мамочки, который хоть раз обнял бы Олю. А ей так этого хотелось. Ей не хватало любви и заботы, в которой она очень нуждалась, как и любой другой ребенок, даже, пожалуй, больше, чем другой. Она бы и сейчас прижалась к новой маме, но боялась, что та ее оттолкнет от себя, как это всегда делала жена дяди. Ей казалось, что мама ее немного брезгует и сторонится, поэтому и не обнимает. Девочка посмотрела на женщину. Она не задумывалась о том, что эта женщина и сама не знала как себя вести с девочкой. Это был первый опыт общения с довольно большим ребенком, который многое пережил и все понимает. Был бы маленький беспомощный ребенок, женщина взяла бы его на руки. Но перед ней стоял взрослый человек в детском обличье. Оля же по-прежнему чувствовала себя чужой и одинокой. Но такое одиночество было самое лучшее в ее недолгой жизни. Чувства были смешаны. Оле хотелось чем-то удивить новую маму, сделать что-то очень приятное для нее, чтобы заслужить доверие и внимание. Она заискивающе смотрела на маму широко распахнутыми глазами и не знала как себя нужно вести, чтобы угодить этому замечательному человеку. Она решила, что просто должна постараться быть хорошей и во всем слушаться родителей.
 
– Оля, ты крещенная?– спросила деликатно мама, прервав ее раздумья.
– Я не знаю, - недоуменно Оля развела ручонки.
- Кто тебе помог выстоять и выжить? Бог? Покойные родители? Или инстинкт самосохранения? Почему у тебя нет крестика на шее?
- Дак, никогда и не было его отродясь.
– Тогда мы с тобой должны поехать в город, креститься в церковь. За Удой осталась действующая, на данный момент единственная не разрушенная. Папе нельзя в церковь, так как он на службе у Советской власти, а мы с тобой потихоньку съездим, чтобы никто не видел. Бог тебя будет оберегать. Мы с папой будем твоими крестными родителями, - хитро улыбнувшись, сказала мама.
Оля обрадовалась словам, сказанным мамой, и посмотрела на нее с благодарностью. Она поняла, что это должно быть очень хорошо, что мама и папа будут не просто родителями, а крестными. Хотя она не до конца понимала значение всех этих слов, но верила своему счастью. Оно представлялось ей как хрустальная ваза в руках, которую надо удержать крепко, чтобы не разбить. Она постарается это сделать. Она хотела спросить маму, почему в городе одна церковь и почему она не разрушена и кто мог разрушить остальные, но мама продолжала говорить.
– Больше не будем о грустном. Твоих родителей будем поминать в Родительский день. Они живут далеко от нас, в другом пространстве. Помнить о них надо. Они тебе дали жизнь. Они слышат и помогают тебе. Может, именно они и помогали тебе выживать все это время и преодолевать все испытания... Всех сироток оберегают ангелы. Если кто-то сироте сделает плохо, то ему будет вдвойне хуже. Примером может служить твоя предыдущая мама. Ведь не просто так она лишилась своего сына. Это Бог ее наказал за плохое отношение к тебе. Твои родители – твои ангелы хранители.
- А разве Бог может наказывать людей? - неожиданно мечтательно произнесла Оля.
- Нет, я не так выразилась. Он …., - и мама запнулась на этом слове, не зная как ответить и продолжала разговор, - Ты видела родителей во сне когда-нибудь?
– Да, видела, только маму, – затаив дыхание, ответила Оля, вспоминая сны, когда мама приходила к ней. Это было не так часто, но она являлась именно тогда, когда Оле было особенно плохо. Оля вспомнила сон, который она видела накануне побега от дяди. Мама стояла и звала ее к себе. Она помнила то чувство, с которым она хотела побежать к мамочке, как душа тянулась к родному человеку. Но сон растаял и мама исчезла. После слов новой мамы, она поверила, что ее родители теперь живут далеко, в другом измерении, которое можно увидеть только во сне. И выглядят они не так, как живые люди. Живут там их души.
- А грамоте ты обучалась? – спросила мама.
- Нет.
- Ну и не надо. Я тоже безграмотная и ничего, живу. Нам вполне хватит одного папы. Он закончил 4 класса гимназии. Он у нас умный. Он даже книги читает. Они тяжелые. И читать их надо уметь, - пояснила мама.
Оля верила и доверяла каждому слову этой женщины.
Не смотря на то, что Оле не хотелось покидать чудный уголок природы, где она чувствовала себя очень счастливо, и где она нашла понимание со стороны мамы, надо было возвращаться домой. Она осторожно шагала по тропинке за женщиной, которую назвала с легкостью мамой и которая ей открыла глаза по-новому на некоторые вещи. Был ли кто-нибудь в мире счастливее этой девочки в данный момент?
Удивительный сегодня день. Беды отошли. Мама все ее мысли разложила по полочкам. У Оли началась настоящая жизнь, как у всех людей, о которой она мечтала.
Вернувшись домой, она стянула с гладковыбритой головы платочек, подошла к висевшему на стене зеркалу и посмотрела впервые в жизни на свое отражение, повертелась, пытаясь разглядеть себя со стороны.
– Иди, чайку попьем, пока отец не приехал, - окликнула ее мама.
На столе стояла чашка с булками и пирожками. Рядом стояла сахарница с расколотым сахаром. Мама выбрала довольно большой кусок сахара и подала Оле.
– Размочи сначала, а то зубы поломаешь, - подавая сахар, произнесла мама.
Оля размочила кусок сахара, откусила и долго наслаждалась вкусом сладкого во рту.
Мама – хрупкая и красивая женщина, не обращая внимания на Олю, пила чай с пирожками и о чем-то думала, глядя в окно. Лицо было у нее приятное, взгляд казался спокойным.
Дверь тихонько отворилась, и папа осторожно зашел в дом, словно не хотел мешать чаепитию. Оля, заслышав шаги, на цыпочках побежала навстречу. Она была рада приходу отца. Остановившись в проеме двери, она смотрела на него молча. Заметив Олю, он расплылся в улыбке. Бурных эмоций никто в этом доме не выражал. Мама подошла к Оле и сказала: «Вот и наш папа вернулся с работы». Папа разувался, сидя на маленьком стульчике возле порога, и кряхтел. Оля уже любила этих родителей так, словно знала их всю жизнь. Она испытывала чувство гордости за отца, который носил милицейскую форму, и подумала, что ее муж будет таким же, как этот папа. О таком отце и муже можно было только мечтать. Она крутилась вокруг отца и с благодарностью заглядывала в его глаза. Если бы не добрая душа этого милиционера, то кто знает, как сложилась дальнейшая судьба этой девочки. Случай свел их тогда.
Так прошел второй день пребывания Оли в доме новых родителей.

Продолжение по ссылке http://proza.ru/2022/01/01/1595 - 4 часть.


http://proza.ru/2022/05/29/271  - первая часть.
http://proza.ru/2021/08/22/1055 - вторая часть.