Горбачев МС и Крах СССР гл2

      Горбачев М.С. и Крах Советской Империи (глава 2)

            Зарождение нового класса в СССР

       1.Социальная структура общества и диссидентство
    
        Как всем в СССР было известно и  официально провозглашалось, – в структуре совет-ского общества были рабочие, крестьянство и интеллигенция (в качестве «прослойки»). Иной стратификации общества не было сделано за весь период существования советской власти. А как же быть по имущественному и социальному расслоению? В какой слой включить подпольных миллионеров или многочисленную армию партийных и советских работников, военных ?... Это интеллигенция? Рабочие? Крестьяне?  А по поводу степени приверженности к «идеалам социализма и коммунизма»? На самом деле в Стране Советов много лет зарождались иные классы и прослойки, не вмещающиеся в  простенькую трехчленную схему.  Но социальные процессы и структуру советского общества запрещалось исследовать , а социология считалась вредной буржуазной наукой.
      Известный историк, профессор А.В Островский  утверждает, что «чем взрывоопаснее становилась международная обстановка, чем тревожнее складывалась ситуация внутри «мировой системы социализма», чем более неблагополучным становилось положение в советской экономике, тем шире распространялось недовольство существующим политическим режимом в советском обществе». Одним из проявлений этого было возникновение и развитие диссидентского движения. Однако численность его участников была сначала не велика. Даже по мнению диссидента В. К. Буковского, она вряд ли превышала 10 тысяч человек.
               
         2. Пассивное диссидентство
         
        Между тем наряду с активным диссидентством существовало диссидентство пассивное, которое кто-то очень удачно назвал «внутренней эмиграцией». По сведениям КГБ СССР, «потенциально враждебный контингент» в СССР «составлял 8,5 млн. чел». Еще более многочисленной была та часть оппозиция, представители которой стремились не к уничтожению существующей политической системы, а ее реформированию. Если мы возьмем ее численность лишь в два раза больше численности «враждебного контингента» и учтем, что приведенные цифры относятся к взрослому населению, получится, что в явной оппозиции к власти находилось не менее пятой части населения. На самом деле недовольство существующим положением имело еще более массовый характер.
     В отличие от активного диссидентства пассивная оппозиция находилась на самых разных этажах советского общества, в том числе, внутри партии, в партийном и государственном аппарате. «Происходила своеобразная деидеологизация руководства (и кадров в целом), – пишет бывший работник аппарата ЦК КПСС К. Н. Брутенц, – эрозия его «марк-систско-ленинской идейности, в верности которой клялись более всего. Причем в этом процессе – как это ни выглядит парадоксально – руководство и аппарат опережали значительную часть общества». В результате этого «идеология становилась маской, скрывавшей безыдейность вождей».
       Вот, например, откровения много лет работавшего в аппарате ЦК КПСС А. С. Черняева: «У меня не то что принципов, у меня убеждений никогда не было. Да, я был 48 лет членом партии, но никогда – убежденным коммунистом». И это признание человека, который долгие годы работал в Международном отделе ЦК КПСС и даже был заместителем заведующего отделом, человека, который курировал международное коммунистическое движение. «Деятели, – утверждал А.Н. Яковлев, проработавший в аппарате ЦК КПСС около двадцати лет, причем не где-нибудь, а главным образом в Отделе агитации и про-паганды – были разные: толковые, глупые, просто дураки. Но все были циники. Все до одного, и я – в том числе. Прилюдно молились лже-кумирам, ритуал был святостным, истинные убеждения держали при себе».
     «По моим наблюдениям, – пишет К.Н. Брутенц в своих воспоминаниях, – среди членов руководства второй половины 70 х годов доктринально «заряженными» – конечно, по-разному – оставались лишь Андропов, Суслов, Пономарев и в какой-то мере Громыко».
    Генри Киссинджер вспоминал, как во время встречи с М.С. Горбачёвым, которая состоялась «в начале 1989 года», Михаил Сергеевич заявил, что «они с Шеварднадзе» (первый секретарь ЦК Компартии Грузии) еще «где-то в 70- е годы пришли к выводу, что коммунистическую систему следует изменить с головы до ног». Более того, по свидетельству работника ЦК КПСС Г.Х. Шахназарова, однажды в его присутствии М.С. Горбачёв заявил: «Разорили страну, народ держали впроголодь, запороли сельское хозяйство… Какой это к черту социализм». Однако и в 70-е, и в 80-е годы Михаил Сергеевич продолжал клясться в верности этому несуществующему, неуважаемому им  социальному строю.
      Имеются сведения, что не считал советское общество социалистическим и шеф КГБ. «По крайней мере, дважды в моем присутствии, – вспоминал о Ю.В. Андропове Г. Корниенко, – он говорил примерно так: какой там, к черту, развитой социализм, нам до простого социализма еще пахать и пахать».
      В заключение можно привести воспоминания племянницы Л.И. Брежнева. Однажды, когда ее отец спросил брата, «будет ли когда-нибудь коммунизм», Леонид Ильич «засмеялся» и сказал: «Ты это о чем, Яша? Какой коммунизм? Царя убили, церкви уничтожили, нужно же народу за какую-то идею зацепиться». На основании этого можно утверждать, – читаем мы у А.В. Островского,– что, «исповедуя марксизм-ленинизм как религию и тре-буя от рядовых членов партии, чтобы они ни на йоту не отступали от идеологических догм, сами руководители партии и государства в своем подавляющем большинстве в эти догмы уже не верили».
        «В 70 – 80 е годы, – писал К.Н. Брутенц, – самыми «продвинутыми» в смысле деидеологизации и одновременно самыми идеологически крикливыми были комсомольские вожди («комсомолята»), соединяющие горластость, напористость и звучные декларации о «верности» партии с редким цинизмом и голым практицизмом, с безудержным карьеризмом и подхалимством». Отмечая этот факт, К.Н. Брутенц охарактеризовал его как «симптом» «ускорявшегося перерождения и загнивания режима». Между тем, он свидетельствовал не просто о «загнивании» и «перерождении», а о том, что, имея подобную смену, КПСС не имела будущего.
      
              3. Формирование нового класса внутри советского общества
    
      Одним из важнейших факторов подобного перерождения являлось формирование внутри советского общества того «нового класса», о неизбежном появлении которого предупреждал еще Л. Д. Троцкий. Поскольку эксплуататорский класс – это социальная группа, главным источником существования которой является узаконенное присвоение материальных ценностей, создаваемых другими людьми, процесс формирования такого класса включал в себя: а) создание механизма подобного присвоения, б) придание ему легального или законного характера, в) перераспределение в пользу этой социальной группы большей части так называемой прибавочной стоимости.
       Накопление денежных средств у отдельных категорий населения происходило и законным (различные гонорары за творческие, научные достижения), и незаконным путем  – путем коррупции, воровства, теневого бизнеса. Вот только некоторые данные, извлеченные из печати и характеризующие стоимость описанного имущества или же обнаруженных при обыске ценностей: директора двух московских магазинов А.М. Кольцов и МЛ. Водовозов – 650 тыс. руб., А. Г. Тарада, заместитель министра СССР, бывший вто-рой секретарь Краснодарского крайкома – 450 тыс. руб., Тодуа, директор фармакологического техникума в Грузии– 765 тыс. руб. Кантор, директор универмага «Сокольники» – около 1 миллиона, Сушков, заместитель министра внешней торговли СССР – 1,5 млн. руб., министр рыбной промышленности A.A. Ишков и его заместитель Рытов – 6 млн. руб. и 1 млн. долларов., и т.д. Это было заработано тяжким трудом, на скромную заработную плату? Как бы не так!
      «Вирус разложения и перерождения, – пишет К.Н. Брутенц, – естественно, не пощадил и аппараты (партийный, государственный, хозяйственный и комсомольский)», «в наибольшей мере это касалось государственного и особенно хозяйственного аппарата. И неудивительно: люди, работавшие там, накопили большую силу, они фактически держали в своих руках огромные материальные ценности и могли ими почти бесконтрольно распоряжаться. Они привыкли к высоким заработкам и обрели вкус к «красивой жизни», а поэтому тяготились партийной опекой». «Она не только мешала расторопным хозяйственникам, но и шла вразрез с их стремлением к обогащению». Отсюда стремление «сбросить, стряхнуть эту опеку, без помех использовать преимущества своего положения». (А.В. Островский).
     28 декабря 1975 г. A.C. Черняев отметил в своем дневнике выступление «секретаря партбюро из КПК», который «давал факты о коррупции на всех уровнях – от облисполкомов и республиканских министерств до журналистов и хозяйственников». В частности, он объяснил, что «Насриддинову, длительные годы бывшую председателем Совета национальностей СССР, сняли, а потом и вывели из ЦК за невероятные аферы с дачами, домами, шубами и машинами. Свадьба ее дочери обошлась государству чуть ли не в миллион рублей». «Вспомним, сколько говорили и писали об «узбекском деле», всесторонне исследуя этот феномен, – отмечает следователь по важным делам А. Гуров. – Какой феномен? Это была обычная модель, применимая к любой республике бывшего СССР».
       «Дело Трегубова» в Москве показало, что в преступлениях участвовали по существу все 300 тысяч торговых работников столицы». «В Москве, – пишет А. Гуров, – каждый магазин района централизованно выплачивал дань районному торгу, торг в свою очередь отстегивал Мосторгу, Мосторг распределял деньги по аппаратам разных министерств   и ведомств. Получалась замкнутая цепочка, в которой каждое звено играло свою роль».
       На рубеже 70 - 80 х годов коррупция и казнокрадство были обнаружены в Министерстве торговли РСФСР, МВД СССР, в Министерстве внешней торговли СССР, в Министерстве заготовок СССР, в Министерстве легкой промышленности РСФСР в Министерстве культуры СССР. Причем, когда министр культуры СССР Е. Фурцева «была уличена в том, что строила личную дачу из материалов, которые выделялись на реконструкцию Большого театра» и «ее упрекнули в этом на Политбюро, она вспыхнула и бросила в лицо сидевшим: «Нечего меня обвинять, на себя посмотрите!»
      Пребывание у власти стало настолько прибыльным, пишет бывший зам. Руководителя КГБ Д.Ф. Бобков, что «в некоторых республиках существовала даже определенная такса на получение партбилета». «По словам бывшего второго секретаря ЦК Компартии Грузии П.А. Родионова в ряде партийных организаций этой республики шла торговля партийными билетами. Так,  за прием в КПСС разного рода жулики, выдвигавшиеся затем на более высокие должности, давали крупные взятки». Бывший помощник Ю.В. Андропова И. Е. Синицын утверждает, что, по имевшимся у него сведениям, торговали должностями и в Азербайджане. «В южных республиках, – пишет А.И. Гуров, – должность секретаря обкома стоила полмиллиона рублей, должность начальника УВД – 300 тысяч. Работника ГАИ – от трех до пяти тысяч».
      А.И. Гуров пишет, что в 70 – 80 е годы у криминального подполья «свои люди были в городских, областных советских и партийных органах, а отдельные из них уже передвинулись в аппарат Совмина и ЦК КПСС». Коррумпирование партийного и государственного аппарата означало, что для все большего и большего числа бюрократов и партократов интересы общества отходили на задний план, а на первый план выдвигались соб-ственные корыстные интересы, в жертву которым приносились интересы партии, народа и государства.
       «Коррозия» затронула и КГБ, и ГРУ. Одним из показателей перерождения советской партийной и государственной номенклатуры, является внедрение агентуры зарубежных спецслужб в самые разные учреждения советского государства. Разумеется, точные и полные данные на этот счет недоступны. Единственное, чем мы располагаем, – это толь-ко сведения о выявленной или же провалившейся агентуре.
      
                4. Активное проникновение в СССР зарубежных спецслужб
       
      Когда весной 1991 г. председателю КГБ СССР В.А. Крючкову на заседании Верховного Совета СССР был задан вопрос, сколько советских разведчиков «перешло на сторону врага», Владимир Александрович, не моргнув глазом, ответил: «За последние 16 лет (т. е. с 1974 г., когда В. А. Крючков возглавил ПГУ КГБ СССР ) эта цифра составила 8 человек». Ах, если бы это действительно было так! На самом деле, как пишет бывший помощник Ю.В. Андропова И. Е. Синицын, «именно при Крючкове по советской внеш-ней разведке прокатился девятый вал измен, побегов и случаев казнокрадства».
      «Наши были везде, – вспоминал один из руководителей зарубежных спецслужб
О. Эймс, – шпионы ЦРУ проникли на все участки советской системы: КГБ, ГРУ, Кремль, научно-исследовательские институты». Где только «кроты» не прорывали свои ходы». Более того, по утверждению О. Эймса, ЦРУ не просто «проникло в разведслужбы Советского Союза и стран Варшавского договора», но и «в гигантских масштабах манипулировало ими». Удивляет и то, что у КГБ не было Службы собственной безопасности.
       Таким образом к середине 80 х годов имело место проникновение в партийные и государственные структуры не только уголовных элементов, связанных с криминальным подпольем, не только «агентов влияния» иностранных фирм, но и агентуры зарубежных спецслужб. Не случайно в 80-е годы появилась шутка, что ЦРУ имеет в Москве три резидентуры: одна находится в посольстве США, другая – в ГРУ, третья – в КГБ.
       В заключение этого раздела наших социологических заметок могу задать вопрос для читателей: для чего было нужно представить изложенную выше информацию?
      Отвечу: хотя бы для того, чтобы дальше рассмотреть особенности личности
М.С. Горбачева и степень пригодности его к осуществлению назревших серьезных пре-образований в СССР в таких сложнейших условиях, которые сложились ко времени его «восшествия на престол». И  была ли, вообще, –  « По Сеньке шапка»? Обладал ли он необходимыми качествами государственного деятеля, стратега, политической волей, страстным желанием и умением работать самому и мобилизовывать других людей на конкретные достижения?
      То есть, речь идет о наличии профессионально важных качеств личности (ПВК), наличии необходимых компетенций, которые могут определяться специалистами по управленческим наукам перед назначением претендента на тот или иной пост. Также не мешало бы заняться и составлением социально-психологического портрета претендента, чтобы уточнить возможности претендента на должность.  Сразу скажем, что такие обследования претендентов на ту или иную должность в СССР не проводились. А важнейшими  критериями при назначении были такие, как личные знакомства, землячество, связи, представления о степени преданности начальству и т.п.
      Поэтому ниже мы постараемся создать примерный деловой, социально-психологический портрет личности М.С. Горбачева.

          5. «Овечий царь» Михаил Сергеевич Горбачев
 
     Как мы уже отметили в первой главе, за 15 лет М.С. Горбачев прошел путь от молодого специалиста до первого человека в крае. Поскольку Ставрополье славилось овцеводством, Л. И. Брежнев называл Ставропольский край «овечьей империей» а М. С. Горбачева – «овечьим царем».
        В чем же секрет успеха карьеры «овечьего царя»?
        В 50-е годы карьере молодого М. С. Горбачева во многом способствовало то, что с 1955 по 1964 г. в Ставрополе сменилось пять первых секретарей крайкома. Из этих пяти Михаил Сергеевич особенно приглянулся Федору Давыдовичу Кулакову. После отставки Н. С. Хрущева Ф. Д. Кулакова отозвали в Москву, вскоре избрали секретарем ЦК КПСС, возложив на него руководство Сельскохозяйственным отделом, а затем ввели в состав Президиума ЦК КПСС. Уехав в столицу, Ф. Д. Кулаков продолжал двигать М. С. Горбачева. По свидетельствам еще ряда лиц, за М. С. Горбачевым стояли и другие влиятельные силы в Москве.
       В свою очередь, Ф. Д. Кулаков был выдвиженцем К. У. Черненко, который с 1965 г. заведовал Общим отделом ЦК КПСС и находился в близких отношениях в Л. И. Брежневым. По всей видимости, через Ф. Д. Кулакова произошло сближение М. С. Горбачева с К. У. Черненко. Этому способствовало так же то, что Константин Устинович и его семья периодически приезжали отдыхать в Кисловодск. «Мы, – вспоминал позднее М. С. Горбачев, – знали давно друг друга. Еще когда я работал на Ставрополье, к нам приезжала семья Черненко. У нас были очень хорошие человеческие отношения».
       В 1969 г. таким же образом Михаил Сергеевич познакомился с Ю. В. Андроповым, когда он приехал на Ставрополье отдыхать. С этого момента между ними произошло сближение и Юрий Владимирович стал одним из покровителей М. С. Горбачева.
        Однако самым влиятельным покровителем у него несомненно был М. А. Суслов, ко-торый в 1939–1944 гг. возглавлял Ставропольский (тогда: Ордженикидзевский) крайком партии, и, по некоторым сведениям, с тех пор «поддерживал знакомства с некоторыми земляками и даже родственниками Горбачева». (А.В. Островский).
      
           6. Особые личные качества  М.С. Горбачева

      Для той карьеры которую проделал М. С. Горбачев, нужны были не только связи, но и определенные личные качества.
       Одна из особенностей М. С. Горбачева как руководителя заключалась в том, что он очень быстро и активно реагировал на инициативы вышестоящего начальства.
          Пример: Когда М. С. Горбачев возглавил Ставропольский крайком ВЛКСМ, оказалось, что край отстает от других регионов по степени участия молодежи в комсомоле. Прошло немного времени, и край из отстававших по этому показателю превратился в передовой. Как же удалось добиться этого? Очень просто. Михаил Сергеевич распорядился принимать в комсомол по разнарядке целыми бригадами.
         Подобным же образом Михаил Сергеевич решал и другие вопросы. После того, как в 1961 г. на XXII съезде КПСС была поставлена задача сближения города и деревни, появилась идея ликвидации бесперспективных деревень. Сама по себе она отражала неизбежный процесс перемещения населения из деревни в город и была направлена на более рациональное использование в сельской местности как рабочих рук, так и инфраструктуры.
       Проблема заключалась не в том, нужно или не нужно было ликвидировать малонаселенные деревни, а в том, как это сделать, чтобы не пострадали интересы простых людей и выиграло производство. Решение этой задачи предполагало одновременно расширение жилищного строительства и благоустройство в тех селениях, которые предстояло укрупнять. Необходимо было также увеличить автомобильный парк колхозов и совхозов, провести необходимые дорожные работы и т. д. Все это требовало денег и времени.
        И вот, став в 1968 г. вторым секретарем крайкома, М. С. Горбачев добился того, чтобы уже 24 декабря того же года крайком принял решение о ликвидации 750 из 1250 населенных пунктов края как бесперспективных. Между тем жилищное строительство и благоустройство в крае не поспевали за перемещением населения, транспортных средств для доставки колхозников и рабочих совхозов на удаленные поля не хватало. К тому же все это оборачивалось возрастанием расходов рабочей силы и материальных средств на единицу сельскохозяйственных угодий, а значит, удорожанием производства и сокращением его рентабельности.
       В 1970 г. Михаил Сергеевич возглавил крайком. К этому времени перед деревней была поставлена важная задача завершения комплексной механизации сельского хозяйства. Исходя из совершенно верной идеи о том, что решение этой задачи лежит на пути создания животноводческих комплексов, М. С. Горбачев развернул строительство овцеводческих ферм. По некоторым данным, за несколько лет на территории края появилось около ста подобных сооружений.   Но в народе их сразу же прозвали крематориями. Объясняется это тем, что железобетонные сооружения не были приспособлены для содержания скота. Неудивительно, что через некоторое время большинство овцеводческих комплексов, на строительство которых были затрачены миллионы рублей, оказались брошенными и сейчас возвышаются в ставропольских степях как памятники бесхозяйственности.
         Но все это было потом. А в 70-е годы Михаил Сергеевич рапортовал о досрочном введении в строй одного комплекса за другим. Между тем за 1971–1975 гг. Ставропольский край не только не увеличил поголовье овец, а даже наоборот потерял более 2,5 млн. голов. Себестоимость шерсти с 1970 по 1980 г. увеличилась почти вдвое, из рентабельной отрасли овцеводство превратилось в убыточную.
          Одной из заслуг Михаила Сергеевича на посту первого секретаря крайкома считается строительство Большого ставропольского канала. По проекту его должны были пустить в 1976 г. М. С. Горбачев добился, чтобы вторая очередь канала вступила в действие на 14 месяцев раньше. Она была торжественно открыта 1 ноября 1974 г. Но поскольку строители спешили, они вынуждены были отступать от некоторых технических требований. Прежде всего, это касалось глубины канала и облицовки его русла. В результате планировалось довести орошение до 50 % посевов, удалось повысить этот показатель только до 20 %. Возник перерасход воды, что повело к удорожанию обслуживания канала, подъему грунтовых вод и, как следствие этого, растущему из года в год засолению почв и выбытию их из землепользования. Достигнув к 1974 г. рекордного урожая 20 ц/га, выше этого уровня Ставрополье уже не поднималось. Огромные деньги в буквальном смысле этого слова ушли в песок. 
       До самых важных ушей через Кулакова, Андропова, других товарищей постоянно доходили сигналы: есть такой человек, дерзает, работает, строит канал. И автор “Малой земли” Л.И. Брежнев, однажды повстречавшийся с Горбачевым, приятным улыбчивым, говорливым и т.д. партийным функционером, постоянно помнил об этом человеке. Во всяком случае, в ходе знаменитой “встречи четырех генсеков”, которая случилась 19.08.78 на станции Минеральные Воды (Брежнев направлялся в Баку в сопровождении Черненко, а отдыхавший в Кисловодске Андропов в сопровождении Горбачева подъехали к поезду поприветствовать старшего товарища), лидер партии не преминул спросить о канале: “Очень уж долго строите... Он что, самый длинный в мире?” Ответить на это вопрос Гор-бачеву было нетрудно – ведь как раз в том же августе воды наконец пошли в засушливые восточно-ставропольские степи. Очки были набраны.
      Впрочем, еще за год до этой встречи карьера М.С. изготовилась к следующему “неожиданному” скачку... Именно не он сам изготовился, а что-то внутри него. Еще в августе 77-го М.С. удачно раззадорил оттираемого от дел Кулакова беседой о проблемах деревни (“политику надо менять” и т.д.), и тот предложил ему написать соответствующую записку. 31.12.77 записка была готова. Через два-три месяца Кулаков предложил разослать ее комиссии Политбюро по вопросам сельского хозяйства. На июльском пленуме М.С. выступил с основными положениями, содержавшимися в этой записке. Через не-сколько дней Кулаков скоропостижно скончался. В августе Андропов устроил упомяну-тые выше смотрины на перроне Минеральных Вод.
       «В настоящее время, – пишет компетентный специалист, – в крае орошается 414,5 тысячи гектаров земель, а подтапливается более двух миллионов. Фактически один орошаемый гектар подтапливает, губит пять гектаров богарных земель». Более того, «уже сегодня в крае подтоплено около 300 населенных пунктов».
         И еще  в 1977 г. М. С. Горбачев прославился на всю страну благодаря так называемому ипатовскому методу уборки урожая. Однако несмотря на то, что он был широко разрекламирован, практического применения не получил, даже на Ставрополье. Главная причина этого заключалась в том, что его эффективность существовала только на бумаге.
       Все перечисленное выше свидетельствует о том, что Михаила Сергеевича беспокоили не сами проблемы, которые ему приходилось решать, а прежде всего то, чтобы хорошо выглядеть в глазах начальства. И при М. С. Горбачеве в Ставропольском крае на всех уровнях власти имело место искажение отчетности, которое известно нам под названием «приписки».
         «Далеко не случайно, – пишет бывший следователь Генеральной прокуратуры Н. В. Иванов, – что наибольший размах приписок во многих отраслях сельскохозяйственного производства – по хлопку, зерну, виноградарству, шерсти и др. – приходится на 1978–1984 гг., когда секретарем ЦК КПСС и куратором этого сектора экономики был Горбачев».   И вот такого человека Ю. В. Андропов не только приблизил к себе, но и доверил ему подбирать кадры для задумываемой им перестройки. Неужели он не знал его истинной цены?
       Известный российский ученый, А. А. Зиновьев утверждает, что когда в 1979 г. за границей, где он находился в эмиграции, ему был задан вопрос, какое место в советской системе является самым уязвимым, он ответил: «…То, которое считается самым надежным, а именно – аппарат КПСС, в нем – ЦК, в нем – Политбюро, в последнем – Генеральный секретарь. «Проведите своего человека на этот пост, – сказал я под гомерический хохот аудитории, – и он за несколько месяцев развалит партийный аппарат… начнется цепная реакция распада всей системы власти и управления». «И как следствие этого» произойдет «распад всего общества». Через некоторое время, по свидетельству А. Зиновьева, он имел разговор с одним из сотрудников Интеллидженс сервис, и тот заявил ему, что «скоро они (то есть силы Запада) посадят на советский престол» своего человека». Не упоминая фамилии М.С. Горбачёва, А. Зиновьев делает вывод, что это обещание оказалось пророческим.
                (продолжение следует)