Две копейки

Шла осень 1942 года. Колхоз в селе Лесковом заканчивал уборку овощей. В поле одни девчата, женщины и старики. Среди них и молодая Евдокия, ее сегодня поставили вместо учетчика, тот заболел.
 
К концу дня приехал председатель колхоза проверить работу, взял листочки с аккуратными столбиками цифр, посмотрел на девушку, написавшую их,   минуту подумал и сказал:

-  Дуня, завтра выйдешь работать в магазин. Продавец уволилась и уехала. Некому работать,-  и видя сомнение девушки, добавил:
 
- Сейчас уборка закончится, все без трудодней останутся, а у тебя стабильная  зарплата будет.

Девчата кругом закричали:
 
- Вот здорово, почти как в конторе работать будешь, и хлеб с конфетами всегда домой принесешь!

Так Дуся стала работать на новом месте.  На этом месте оказалось много проблем, и оно совсем было не похоже на контору. Да и хлеба с конфетами домой носить она не стала.

В помещение магазина было очень холодно, хотя  буржуйка и стояла, топить было нечем. Дрова в селе, где кругом поля и нет совсем  лесов, были дефицитом. Хаты топили сушеным кизяком, лепешками после коровы, но их каждый делал летом себе сам.

Самая главная проблема была в том, что продуктов привозили мало, и на всех не хватало. Каждый день толпа тех, кому не досталось хлеба или еще чего, долго возмущались, всегда ругая продавца.
 
Евдокия с этим справилась. Нашла огромные дедовские валенки, в них засовывала много носков,  надевала овечий тулуп больше на несколько размеров.
 
Составила списки и стала отпускать хлеб по строгой очередности. Проблема осталось только, как распределить товар, который завозили разово  и понемногу.
 
Так привезли мисочки эмалированные, диковинка для села, маленькие, голубенькие, и всего с десяток. Пять штук сразу себе забрала колхозная  контора, а остальные то, как поделить? Дуня решила отдать тем, где были погибшие на фронте. Народ не возражал.
 
Вечером, уже к закрытию магазина пришла неожиданно учительница Лидия Ильинична и спросила: «Сегодня миски привезли, а где для работников просвещения положенные товары?»

Евдокия попробовала объяснить, что мало было мисочек, и она вдовам и матерям погибших на фронте их продала. Лидия Ильинична поджала тонкие и без этого губы и сказала подчеркнуто высокомерно: «Ну, ну» - и ушла не попрощавшись.
 
Дуня еще подумала, как хорошо, что она не училась у нее. Лидия Ильинична с мужем Николаем Петровичем приехали учительствовать в село Лесковое совсем недавно.
Прошло какое-то время, Дуня и забыла об этом эпизоде, тем более было много работы, заболела годовалая дочка Люся.  Девушке приходилось мало спать, ночью она не спускала  с рук плачущего ребенка. Днем ее подменяла свекровь, пока она работала, а ночь доставалась ей.
 
Муж был на фронте, и за весь год они получили только одно письмо, где он писал, что все у него хорошо и он очень любит ее и маленькую дочку. А в самом конце письма приписка, что  их отправляют эшелоном на передовую.

Тут к празднику 7 ноября завезли в магазин села Лескового конфеты подушечки.  Хотя они были серые и немного слипшиеся, для живущего впроголодь села, они казались необыкновенно вкусными и красивыми. Конфеты были редкостью в сельском магазине и раньше, а теперь в военное время, они были чем-то нереальным, воспоминанием о той другой жизни.

Дуня посчитала, что если отпускать конфеты по сто грамм, то всем и хватит. Не учла, что развесить три ящика по сто грамм на старых весах не просто. Девушка уже падала с ног, когда в конце рабочего дня пришла учительница Лидия Ильинична.
 
Она  долго что-то выбирала, думала, а потом, получив свою порцию конфет и выйдя из магазина, вдруг вернулась и заявила опешившей продавщице: « Ты воровка. Ты меня обсчитала. Я это так не оставлю». Гордо подняла голову и ушла.

К утру, вся деревня гудела, что Евдокия присвоила себе почти тыщу народных денег, как сказали учителя в конторе председателю. И что теперь ее посадят или расстреляют, ведь время то военное.

Дуня хотела пойти чего-то объяснить, но председатель только рукой замахал: - Поздно, они заявление в район написали, а сумма то ущерба ого го. Девушка была в шоке, проплакала почти сутки, боясь выходить из дома. Все кругом только и говорили, как учителя разоблачили расхитительницу и воровку.

На следующий день приехал следователь по особо важным делам из района на черном воронке.
- Все пропала дивчина, - сказал дед Иван.
 
Следователь всех собрал в кабинете у председателя, предварительно выставив конторских. Там были Дуня, Лидия Ильинична со своим мужем Николаем Кузьмичом. 
Дуня молчала, а учителя все подсовывали следователю какие-то листики с расчетами и графики.
 
Следователь, уставший пожилой человек с орденскими планками на пиджаке и кривым шрамом на лице, молчал и слушал их, а потом спросил:
 
- У вас говор другой, все здесь балакают, а вы нет. Вы откуда приехали в село Лесковое и давно ли?

Лидия Ильинична подняла брови и недовольно ответила:

-Это разве имеет отношение к делу?

Тут открылась дверь в кабинет, и красноармеец виновато сказал:

-  Здесь народ собрался, говорят, что им срочно поговорить с вами нужно, я их не могу удержать.

 В двери протиснулся дед Иван:
 
-Товарищ начальник, мы Дуську с детства знаим, не могла она тыщи украсть, добрая дивчина. У нее муж на фронте и пять братьев, уже две похоронки получили. Мы это, если чего все подпишемся за нэю.

Следователь встал, посмотрел на толпу людей  и сказал:
 
- Хорошо, разберемся.

Вернулся и взял в руки учительское заявление, внимательно его, изучая, вдруг спросил:
 
- Значит, она недодала вам 2 копейки, а вы посчитали количество людей в деревне, и время когда работала Евдокия, и это все умножили на две копейки?
 
Николай Кузьмич начал рассказывать про прогрессии, функции и еще чего-то. Математические термины так и сыпались из его уст. Следователь снова спросил:
 
- А почему вы решили, что она всех обсчитывает, и всегда на две копейки?

Учитель вспомнил теорию вероятности, усредненный показатель. Он долго и вдохновлено говорил на сложном математическом языке.

Следователь его оборвал:

- У вас в расчетах ошибка, - и внимательно глядя на Николая Кузьмича, стал объяснять ему, что график построен неправильно, и цифры ошибочны.
Учитель быстро понял, что перед ним человек, хорошо разбирающийся в математике, и тут же заявил:
 
-Ну, ошибся, и что с того. Все могут ошибиться.

- Странно вы как-то ошиблись. Значит, все могут ошибиться? А продавщица в магазине тоже может ошибиться? Кстати, а почему вы не на фронте? – засыпал его вопросами следователь.

- Я инвалид, и справка есть. В быту травму получил, - не очень бодро ответил Николай Кузьмич и опустил глаза.

- Наверное, мы возьмем все пересчитаем, - потянул он к себе свои расчеты.
 
-Не утруждайте себя, я все уже посчитал. Ваши графики, хоть и красиво нарисованы полная чушь. Вот ваши две копейки, что вам задолжало государство и Евдокия в его лице, прошу покинуть кабинет, - следователь достал из кармана медяк и положил на заявление.
 
Николай Кузьмич сразу же повернулся и молчком вышел, а его жена подошла к столу,  взяла две копейки и свое заявление, передернула плечами и поспешила вслед.

Тут, наконец, следователь посмотрел на заплаканную  Дусю, сидевшую в уголке и мертвую от страха, и спросил:
 
- Давно от мужа письмо было?

- Давно,  - ответила девушка.

-  Дети есть?

 - Да, дочка.

Помолчав, следователь продолжил:
 
- Евдокия Михайловна открывать дело я не буду в связи с отсутствием состава  преступления. Мой совет, дочка, уходи с этой работы. Неблагодарная и опасная она. Неизвестно на кого еще нарвешься. Ты свободна.
 
Дуся вышла из кабинета, взяла у секретаря лист бумаги, не стала ничего объяснять и написала красивым девичьим подчерком заявление об увольнении.  Она вышла на улицу  и, посмотрев на знакомый пейзаж, улыбнулась впервые за много дней.

Груз свалился с ее плеч. Она помахала рукой сельчанам, что переживали за нее и пошла домой к дочке и стареньким родителям. Эти две копейки она запомнила на всю жизнь.

А семейная пара учителей вскоре куда-то перевелись, заявив, что им тут не подходит климат.

Эту историю из жизни моей бабушки я услышала случайно, не любила она вспоминать то страшное военное время. Мой дед, так и не вернулся с войны, пропав без вести. Маленькая Люся выросла и стала моей мамой.