Благодарность

Медиумический рассказ, записанный при помощи "яснослышания".


В дверь постучали, никто не откликнулся.
  - Можно? – робкий женский голос просительно повторил. – Можно? Никого?
Нет, в комнате кто-то был, но она его не заметила.
  - Проходи, – из угла зычно проговорил умирающий, – не мешай, ещё не время.
Тело не отпускало его, и он ворочался на постели, думая придать телу покой. Боли уже не было, вернее, она была, но уже не мучила как прежде, не давая вздохнуть, но организм ещё боролся, старался затушить неминуемую смерть. Она всё не приходила, и стало казаться вот-вот наступит оно, но надо ещё подождать кого-то.
  - Это ты?
  - Я. Тебе нужен ещё кто-то?
  - Нет. Я тебя не вижу.
  - Скоро увидишь, я здесь.

Семь дней после похорон.
  - Какой же он был неумный, – твердила мать заболевшего дитя, –не оставил ничего нам с сыном: как лечить? – не знаю.
  - Дитя ещё не выросло, а ты стонешь, – неузнанный, её муж стоял рядом и слышал разговор, он теперь не уходил от неё и сплетни слышал и ругань в свой адрес, только его не слышал никто. – За мальчиком посмотри... нерадивая (...), – и ругался.
Он всегда ругался и при жизни тоже, за это его не любили, считали грубияном, а он с детства, так вырос, что и в семье не считалось зазорным крепкое словечко пустить, там где считалось нужным, и теперь, стоя за спинами людей он "поливал" их матом, не чувствуя разницы с обычными репликами: "Что стоишь?", "Дел своих нет?", "Уйди!", "Убирайся!". Он не любил никого и при жизни, любил только её – свою мать, а она не пришла за ним, не позвала: "Сыночек, иди к своей матушке", – она бы так говорила.
А он бы ей отвечал: "Маманя, иду к тебе, наконец-то ты тут, со мной, – сказал бы, – ты долго не приходила, я ждал".
Смерть уготована была ему нелёгкая: долго умирал, боли мучили, ребёнок плакал за стеной – болел, а жена совсем не смотрела за ним, только за сыном, он важней. А теперь, когда он умер, даже не вспоминает о муже, только о деньгах, которых нет с его уходом. Где он их доставал? Но они всегда были, пока был жив, а умер – нигде: под матрасом искала, на полу всё обшарила – нет. Он знал свой тайник, жене не сказал: всё равно не поймёт, почему трачу одну сумму и не больше.
  - Вот интересно будет рассказать! – кто-то за спиной приготовился слушать его мысли.
  - Не-ет, – вторя ему, ещё голос пускается в рассуждения, – только ему можно.
  - "Только" не сказано, не передал – как знает...
  - Ну уж, не передал, – вступил в разговор сам усопший, – передам ещё, вон ребёнок мучается как, надо за доктором послать – денег нету, надо дать.
  - Как дашь? Не слышит тебя – ау!
  - Не смейся...
Голоса поспорили между собой, но браниться не стали.
  - Хочешь помогу? – второй голос был добрей. – Вон стоит баба, у неё висит на шее "амулетка". Не видишь? Вон...
  - А, это! Образок, – новопреставленный смягчился, показывать не хотел, – так это... носют такое, от сглаза там...
  - Вот-вот, тот самый образок, забери его, потом скажу, что делать.
  - Как забрать-то? Не умею, не вор я, не тащу чужое.
  - А ты не тащи – возьми, образок от ткани отдели и бери.
  - Как? – но больше уж не спрашивал.
  - Получилось?
  - Вот он, получилось легко: только как вернуть?
  - Возвращать не надо – вернётся, сказал и пропал.

Стал муж своей вдове образок подкладывать: то там деньгу найдёт, то там – где положит муж образок, там и находит. Только денег не много, всего на жизнь и того мало, но ребёнка не дала смерти: отпоила – лекарство у аптекаря взяла и вылечила малютку. А доктор прописал ещё лекарство, его покупать не стала – денег много надо, ну и ладно, "хватит и того, что дешёвое" – сказала себе и вылечила. А как после? После... мужа благодарить стала: поняла, что он ей деньги "шлёт" и замуж за другого не вышла.
А про деньги, такой сказ вышел. Когда ещё живой был муж, приходит к нему старенький мужичок, а он тогда промышлял рыбной ловлей, две лодки у него: на одной сам ходит, а с другой деньги берёт с рыбаков – ходи-не ходи, а деньги давай. По-разному выходило, но деньги были хорошие.
  - Поймай мне рыбу, – и показывает какую.
  - Щуку? Стерлядь? – ты, старик, ясно говори.
  - Такую, – и размер свой повторяет – руки разводит.
  - Так это, там улов – иди, смотри, свой размер найдёшь, мне скажи...
  - Ты меня не понял, мил человек, ты её специально для меня лови, а уж награжу как... обижать не буду.
Задумался мужик: рыбаком он недавно – так всё по строительной части. Никто из рыбаков не предупреждал про такое "нововведение", что можно рыбу... так ловить – на заказ. Подумал, согласился, пожал плечами: жаль седин, отказывать...  Размер "снял":
  - Посмотрю, – сказал.
  - Только ты, мил человек, не ходи, как обычно, для меня ходи, ищи её – мою рыбу, тогда получится.
  - С утра или с вечера? – но старика след простыл.
Подумал ещё, только старик угрозой не показался и решил ему помочь: что возьмёшь за "рыбёшку" в пол-щуки со старика? Махнул рукой: "А! Так схожу!" И пошёл с раннего утра искать ту самую "рыбёху" старику. Сам думает: "Как отдавать буду, коли имени и где живёт не сказал? Сказочно всё", – подумал и стал ловить. Как назло, рыба не шла – клёва не было и сеть не взял: предупредил старик – на крючок ловить. Думал уже назад идти, как клёв начался: с двух сторон потащили. Взял среднюю: как будто ждала, пока вытащат, подошла, а этих отпустил – всё по уговору со стариком. К берегу подходит, а старик уже там.
  - Моя, моя! – кричит. – Отдай мне! – и радуется как ребёнок.
Пожалел рыбак старика, не стал за труды деньги просить, видя радость до слёз: схватил рыбу, плачет, к груди прижал.
  - Пойду, – сказал, – готовить надо сейчас... а тебе, мил человек, так скажу: не минуют тебя беды, и лодки украдут, а беды не будет, не позволю, иди-иди, – сказал рыбаку, и сам побежал по пригорку как в молодые годы – резво.
Забыл мужик, вспомнил вещуна, когда лодок не стало на пристани: не только его увели, у других рыбаков тоже. Поразорялись, в город подались и у мужика тоже денег не стало, переехал с ними. Женат был, дочери два года – кормить семью надо: пока работу искать, семью содержать надо, и тут откуда ни возьмись – деньги. Карман щупает, деньги лежат – купюры мелкие, не спросят "где взял", так и жить стали. Жена думает, когда был на промыслах, накопил – не спрашивает: даёт и ладно. Как работать идёт мужик – деньги пропадают: не даёт старик (понял сразу, что он, старик, благодарит его за рыбу). Работал, забывал про стариковы деньги, а как хворать стал, то и работать не смог – деньги пригодились. Жена приходит, деньги просит – на, бери, и так до самой смерти.
Наловчился муж деньги давать и после смерти: детей поднял, жену до прощального дня довёл, только тогда прекратил от старика его "благодарность" принимать. А образок вернул хозяйке, та уж при смерти нашла: "Ой, куда закатился, – сказала, – я уж подумала у домового".